Два года назад
(конец ноября)
Портленд, округ Малтнома,
штат Орегон
Из больницы Рей с сыном забирала Джессика. Перед самой выпиской зашел доктор Каната с большим букетом хризантем. Он немного смущался, но все же спросил, может ли на днях навестить их с сыном. Рей не была против. Как она вообще могла ему отказать? Она ощущала огромную признательность к этому человеку, во многом благодаря которому все закончилось хорошо, ее малыш был жив и здоров. И пусть ей самой до сих пор было очень больно двигаться, все неприятные ощущения действительно отступали за задний план, когда она брала свое сокровище на руки. На самом деле Рей очень переживала из-за возвращения домой. Она так и не успела как следует подготовиться, полагая, что время для этого еще будет. А после родов, когда Рэнди предложил выписать ее без ребенка, она уговорила его позволить ей остаться в больнице, чтобы быть ближе к сыну. Конечно, это были дополнительные расходы, но она не хотела терять ни одной минуты рядом с Бенни. В итоге ни кроватки, ни одежды для малыша у нее не было. Рей планировала заказать все необходимое на Амазоне после выписки. Про то, что одежда может оказаться нужна сразу, она просто не подумала. Из ее близких знакомых ребенок был только у Роуз и Хакса. Но все же они с Роуз не были настолько близки, чтобы обсуждать конкретику. Да и вообще, если разобраться, Рей не особо и хотела вникать, по возможности сторонясь этой темы. В итоге одежду для выписки накануне привезла Джесс. Но настоящий сюрприз ожидал Рей дома — кроватка, пеленальный комод с несколькими сменами одежды, пачка памперсов, ванночка для купания. — Сколько я тебе должна? — прошептала пораженная Рей. — Нисколько. Считай это подарком на baby shower, которого у тебя не было, или на выписку. Как больше нравится. Но имей в виду, комод и кроватка не от меня, — Джесс хитро улыбалась. — А от кого? — Угадай? «Господи! Не может быть! Как?! Откуда он мог узнать?! Неужели Джесс ему позвонила? У нее разве есть его телефон?» — мысли проносились в голове с невероятной скоростью, а в сердце вспыхнула такая всепоглощающая надежда, что аж дышать стало больно. Но уже в следующую секунду Рей по испугу на лице подруги поняла, что ее предположение в корне неверно. — Нет, это подарок от твоего доктора, — быстро уточнила Пава, пряча глаза. — Да, хорошо. Надо будет его поблагодарить. Хотя переезжать теперь будет еще сложнее. — Не торопись пока с этим. Мэтт готов подождать. Начнешь с нового года. Тем более у него есть приятель с фургоном. Думаю, вся твоя немногочисленная мебель туда влезет без проблем. Тем более, прежде чем переезжать, нужно найти куда, — Джесс отбросила упавшую на лицо прядь волос. — Как у тебя вообще с деньгами? — Нормально. Думаю, если цена будет приемлемой, смогу даже купить небольшой домик. Подруга вопросительно на нее посмотрела. — Пришло уведомление из банка. Похоже, Бен продал дом, — пояснила Рей. — Он перевел тебе обещанную половину? — Наверное. Ну или ту сумму, которую счел нужной, — Рей грустно усмехнулась. Разве могли деньги заменить живое человеческое тепло, любовь, поддержку родного человека? Именно, что нет. Она вспомнила тот звонок Армитажа в июне.***
По тону мужчины Рей сразу поняла, что он не особо доволен вынужденным общением и позвонил, очевидно, не по собственной инициативе, а по просьбе Бена. Это давало Рей пусть призрачную, но все же надежду, что им с Соло удастся поговорить хотя бы раз. А больше ей было и не надо. Конечно, вероятность, что он ей не поверит, существовала, но Рей надеялась на лучшее. Даже зерно сомнений в душе Бена при ее ситуации могло бы считаться успехом. Впрочем, как всегда. Не будь у нее неизменной веры в лучшее, она бы сломалась еще тогда, после истории с Джейсоном. Хакс попросил о личной встрече. Рей, что вполне естественно, не горела желанием видеть человека, которому никогда не нравилась, но это был ее шанс попробовать добраться до мужа, поэтому она, не раздумывая, согласилась. «Бывшего мужа», — напомнила она себе с горечью. Рей в общем-то догадывалась, чего мог хотеть Армитаж — после аннуляции брака все имущественные вопросы нужно было максимально привести к состоянию, предшествовавшему регистрации. Дом же был записан на них обоих, хоть и платил за него Бен из своих сбережений, что скорее всего подтверждалось банковской выпиской. Она полагала, что Хакс будет требовать от нее письменный отказ от притязаний на недвижимость, а также возврата всех подарков: украшений, дизайнерской одежды и обуви, на покупку которых Соло никогда не скупился. Так что найдя несколько коробок, Рей аккуратно все упаковала — пусть даст адрес, куда все отправить. Ей не было жалко туфель от Лабутена или пиджака от Шанель. Единственное, что по-настоящему хотелось сохранить, — два кольца: обручальное и помолвочное. Она приехала в Старбакс недалеко от офиса Хакса в Сиэтле минут за пятнадцать до назначенного мужчиной времени, чтобы дополнительно не раздражать опозданием, и заказала травяной чай, чтобы хоть немного успокоиться. Рей не была уверена, что накануне смогла поспать хотя бы час — расслабиться и отрешиться от всего так и не получилось. Она все продумывала аргументы, оправдания, которые, как она надеялась, помогут ей убедить Хакса замолвить за нее словечко, зная, каким непростым будет разговор для обоих. — Как я понимаю, документы ты получила, — без приветствий и предисловий начал Армитаж. — И тебе здравствуй, — немного зло заметила Рей. Нет, она не питала иллюзий насчет того, что он хочет или тем более рад ее видеть, но слишком уж демонстративно он пренебрег правилами приличий. Хакс вздохнул. — Здравствуй, Рей, — после произнесенной фразы он внезапно замолчал и уставился на папку с бумагами, что принес с собой. — Да, я совсем не рад тебя видеть, — продолжил он через какое-то время. — Видит бог, я предпочел бы переложить обязанность встретиться с тобой на любого из моих сотрудников, но Соло попросил меня решить этот вопрос лично, не привлекая больше никого… Он явно собирался продолжить свою речь, когда Рей перебила его: — Как он? — А как ты думаешь? — Армитаж неодобрительно вскинул брови. — После всего, что он узнал. Поверь мне, ему и так было хреново, когда он понял, как сильно ты хотела родить ему ребенка, — Хакс без преувеличения шипел, брызгая слюной и глядя на нее со вселенским презрением. — А красноречие твоих друзей стало последним гвоздем в крышку гроба вашего брака. В тот момент, когда Хакс упомянул ребенка, Рей так сильно захотелось рассказать ему, но… Она совсем не была уверена, что Арми в принципе поверит ей, а если и поверит, то не усомнится в отцовстве Бена. Или же вообще может решить, что она подстроила это специально в надежде насильно вернуть Соло. Это должен был быть разговор непосредственно с Беном. Наедине. Так, чтобы никто не смог заранее настроить его против нее и ребенка. Поэтому она и промолчала тогда. — Мне нужно с ним поговорить! — Рей попыталась продемонстрировать свой самый трогательный и умоляющий взгляд, но судя по брезгливости, появившейся на лице Армитажа, его это мало тронуло. — А я причем? — Он заблокировал мой номер, не отвечает на письма. — А как ты думала, Рей? Или ты всерьез полагала, что он проглотит остатки гордости и чувства собственного достоинства и смирится? — Нет, я… — Не надо, Рей, не трать на меня свое красноречие. Мне это совершенно не интересно. — Я все понимаю, Хакс. Я невероятно виновата! Я прошу лишь об одном — передай ему, пожалуйста, что я хочу с ним поговорить. — Ради чего? Бередить еще и не начавшие заживать раны? — она видела, как злился Армитаж, как сжимал в кулаки руки до побелевших костяшек. В тот момент Рей даже показалось, что, не будь она женщиной, он бы ударил ее. — Это действительно крайне важно. Пожалуйста! — Давай лучше перейдем непосредственно к делу, — отрезал Хакс, так и не дав прямого согласия переговорить с Беном. — Армитаж! Я умоляю тебя! Ну хочешь, я встану на колени?! — Угомонись! У меня не так много времени, чтобы еще и лицезреть твой очередной спектакль. Бен попросил встретиться с тобой, чтобы обговорить некоторые имущественные вопросы. Она кивнула, опуская глаза в попытке скрыть слезы, смиряясь. Хакс не поговорит с Беном. Надеяться на это просто глупо. — Итак, Бен проявляет по отношению к тебе невероятную снисходительность. Он оставляет тебе все подарки, в том числе машину и украшения. Единственное, что он просит вернуть, — помолвочное кольцо. Обручальное тоже можешь оставить себе. Оно ему не нужно. На этот емейл, — он протянул ей визитку с адресом электронной почты, — пришли мне все данные твоего счета в банке, чтобы после продажи дома я мог перевести твою часть денег. — Мне ничего не нужно! Я могу вернуть абсолютно все! Просто скажи, куда все переслать. Хакс устало вздохнул. — Рей, не усложняй, пожалуйста. Легче от этого никому не станет. — Ты думаешь я из-за денег? С ним? — она попыталась было взять стакан с чаем, чтобы сделать глоток, но руки предательски дрожали. Конечно, Армитаж не мог не заметить. Она видела удивление, промелькнувшее в его холодных серых глазах, словно он не ожидал, что вся ситуация может хоть сколько-нибудь ее задевать. — Я не знаю, Рей. Твои друзья уверяли, что из-за карьеры. Да в общем-то мне плевать почему. Мне просто обидно — Соло был готов на все ради тебя. Неужели он не заслужил хоть немного честности с твоей стороны. — Я просто жутко боялась его потерять, — сказано это было так тихо, что Хакс, похоже, не расслышал. Рей не предполагала, что будет еще хоть с кем-то, кроме Джесс, говорить о собственных страхах, а уж тем более с Армитажем. — Что? — переспросил он. — Я просто жутко боялась его потерять, если скажу правду, — повторила она громче. — Ох, Рей… — она заметила, что выражение лица мужчины немного смягчилось. Она ждала, что он добавит что-то еще, но нет. Он просто вынул из внутреннего кармана пиджака бархатную коробочку, в которых обычно дарят украшения, и подтолкнул к ней. Она оказалась пуста. Рей непонимающе подняла на него взгляд. — Кольцо, — пришел лаконичный ответ. Руки все еще дрожали, глаза застилали слезы, но она стянула оба кольца и положила в футляр. — Только помолвочное. — Мне не нужно ничего! — повторила она твердо. — Господи! Да делай с ним что хочешь! Продай, подари, выброси, в конце концов! — с этими словами он положил перед нею кольцо фирмы Графф, купленное Беном для свадьбы, подхватил папку и начал подниматься. — Хакс, я прошу тебя… — она пыталась как можно незаметней стереть предательскую слезу — плакать перед этим человеком совершенно не входило в ее планы. — Я поговорю с Беном. Но обещать, что он свяжется с тобой, не могу. — Спасибо…***
Бен так и не позвонил. Рей полагала, что Хакс просто проигнорировал ее просьбу, чтобы не расстраивать друга лишний раз. Если бы она узнала, что тот выполнил обещание тем же вечером, очень удивилась бы.Два года назад
(конец декабря)
Вера драйв, Спрингфилд, округ Лэйн, штат Орегон
Небольшой домик в Спрингфилде на Вера драйв оказался вполне себе уютным. Да, он требовал небольшого ремонта — краска на стенах местами облупилась — но ничего серьезного, что не могло бы подождать. В остальном же дом оказался в очень приличном состоянии — трубы не требовали замены, отопление работало, крыша не протекала, из окон не дуло. На тот момент этого было более чем достаточно. А остальное можно было исправить со временем. Сама она не могла удостовериться в словах риэлтора о приличном и пригодном для немедленного переезда состоянии дома, но тут вызвался помочь Мэтт. Предыдущая хозяйка согласилась пойти на уступки молодой матери и подписать бумаги на следующий после переезда день. С продажей машины помог Рэнди — он сдал в трейд-ин подаренный Беном мерседес и отвез их с Бенни и Джесс в Спрингфилд на своем джипе. С выбором замены опять же обещал помочь Мэтт. Рей не могла позволить себе остаться совсем без средства передвижения, но не была уверена, что ее не облапошит ушлый владелец какой-то развалюхи, так что посредничество Мэтта было очень кстати. Рей была безумно всем благодарна, хоть ей и было стыдно за собственную беспомощность. Но все махали руками и говорили, что им совсем нетрудно. За несколько дней до Рождества на пороге ее дома появился Рэнди с небольшой пушистой елочкой и коробкой с игрушками. — Привет! Я тут подумал, что вам с сыном не помешает помочь создать атмосферу праздника. Что за Рождество без елки? — Господи! Рэнди, зачем? — они окончательно перешли на «ты» после ее переезда. Вообще, Рей была уверена, что расстояние поумерит пыл молодого доктора, но нет, — тот регулярно звонил под предлогом узнать о самочувствии ее и сына, а теперь вот еще и приехал. Но если в Портленде его визиты она и могла попытаться объяснить профессиональным беспокойством, то сейчас приходилось окончательно признать правоту Джесс — доктор Каната, похоже, положил на нее глаз. Нет, его поведение было более чем корректным — ни пошлых намеков, ни неуместных прикосновений, словно он вознамерился ждать столько, сколько потребуется, чтобы она созрела для новых отношений. Рей не хотела давать ему ложных надежд, но и окончательно отшить рука не поднималась. Все же во многом именно благодаря ему весь этот кошмар, под названием «первая беременность Рейны Эдвардс», закончился хорошо. Опять же чувство, что хоть кому-то не все равно, хоть кому-то не плевать на нее (Джесс не в счет), помогало кое-как держаться и не раскисать. А причины хандрить у нее были. И дело было уже не в Соло. Рей подозревала, что это могут быть последствия тяжелой беременности, недоношенности, но ел сын понемногу, но часто. Он быстро засыпал, стоило приложить его к груди, а через час снова был голоден. Случаи, когда Бенни пососал подольше, а следовательно побольше поспал, можно было пересчитать по пальцам. Педиатр говорил, что со временем периоды между кормлениями увеличатся естественным образом, но сейчас Рей казалось, что сын неотрывно висит на груди. Она практически ничего не успевала за короткие периоды его сна, бросая дела в лучшем случае на середине. Но самое ужасное — тотальный недосып, ведь ночью режим малыша оставался таким же, как и днем, так что к утру молодая мать с трудом была в состоянии правильно надеть памперс, не говоря про остальное. Теперь в ее груди поселился иной леденящий душу страх — не справиться, уронить, раздавить во сне, потому что ночью во время кормления она регулярно отключалась. Конечно, если бы она была не одна, проблему можно было бы решить сцеживанием и кормлением из бутылочки, но человек, чья помощь была просто необходима, так и не появился. Это злило. А на фоне невозможности нормально отдохнуть, особенно. Рей очень любила сына, буквально до трясучки. Но ощущала себя не матерью, а скорее дойной коровой — грудь вечно была распухшей и болела, морозильник был забит пакетами с ее молоком. Жизнь превратилась в сплошной день сурка без малейших перспектив к изменению. Именно поэтому коробки с вещами продолжали тесниться в гостиной, а относительно убранными оставались лишь их с Бенни спальня, ванная и кухня. Рей даже до ближайшего магазина дойти не могла — продукты по доброте душевной завозил Мэтт — а брать сына с собой и кормить его в общественном месте было для нее как-то слишком. Не то чтобы принесенная Рэнди елка хоть немного улучшила настроение Рей, но она постаралась изобразить максимальное воодушевление, которое не показалось бы тому наигранным. О каком празднике могла идти речь, если помыть голову хотя бы раз в три дня получалось не всегда. Сколько дней она не чистила зубы, оставалось загадкой даже для нее самой. Рэнди установил елку в углу гостиной, перетащив большую часть нераспакованных коробок в еще одну комнату на первом этаже, которая, по идее, должна была служить гостевой спальней. На втором этаже было две комнаты. В одной они с Бенни жили сейчас, а вторую она планировала отдать сыну, когда тот чуть-чуть подрастет. Да, сейчас ее гостиная стала чуть больше похожа на жилое помещение, а не склад. И пусть праздничное настроение ей всеми силами пытался создать совсем не тот мужчина, Рей была благодарна. А еще Рэнди сделал ей на Рождество самый большой подарок — он перетащил детскую кроватку вниз и отправил Рей отсыпаться. — Я покормлю его, когда проснется. Не переживай. Казалось, она уснула еще до того, как легла в кровать, даже и не думая раздеваться. Рей была настолько измотана, что ее сон напоминал скорее летаргию, нежели обычный — ей ничего не снилось, по крайней мере, она так и не смогла вспомнить. Но проснувшись непривычно бодрой, она осознала, как на самом деле в этот период для женщины важна поддержка и самая элементарная помощь.***
А потом у Бенни начались колики, так что Рей моментально поняла разницу между кормлением чуть ли не каждый час и постоянным плачем сына. Малыш рыдал практически после каждого кормления, сучил ножками и никак не мог уснуть. На комоде появилась батарея из противоколиковых средств, которые на самом деле не помогали. Строгая диета, которой теперь придерживалась Рей, тоже. Единственное, что хоть немного успокаивало, — осознание, что с этой проблемой сталкивается подавляющее большинство матерей, а хоть как-то решить ее получается у единиц. Она каждый день уговаривала себя, что осталось немного, что надо потерпеть еще совсем чуть-чуть. Иногда это помогало, но чем дальше, тем все больше и больше таяла ее уверенность, что это хоть когда-нибудь закончится. В субботу непосредственно перед Новым годом ее навестила Джесс. Рей ждала подругу на Рождество, но ту пригласил на свидание очередной ухажер и, конечно же, Пава и не думала отказываться. И вот сейчас она утешала рыдающую в очередной раз молодую мать. Буквально несколько минут назад ей позвонили с незнакомого номера. Было глупо надеяться, что это мог быть Бен, но поделать с собой Рей ничего не могла. — Господи! Эдвардс! Ну сколько это будет продолжаться? Хватит уже ждать его звонков! Или позвони Хаксу и расскажи все, уверена, он передаст Бену. Или живи дальше! Жить дальше… Впервые Рей было сложно отринуть прошлое, оставить все позади. И дело было не только в сыне, существование которого неизменно напоминало об отце. Но и в простом факте того, что она не хотела. Не хотела двигаться дальше без Бена. Несмотря на обиды, недовольство отсутствием его в их с Бенни жизни, она хотела видеть рядом только его, никакой другой мужчина не был нужен. А потом Бенни прорыдал всю ночь, мучаясь из-за дурацких колик. Качая сына на руках, она размышляла, почему Соло так ни разу и не попытался связаться с ней. Неужели Джесс права, и он решил начать новую жизнь, не желая больше вспоминать брак, который не принес ему ничего, кроме разочарований. И чем больше Рей об этом думала, тем больше расстраивалась, и тем сильнее рыдал сын. — Просто он чувствует твое настроение, — сказала Джесс утром. — Возьми себя в руки и сосредоточься на ребенке. Хватит цепляться за прошлое, раз ты все равно не готова предпринимать никаких шагов, чтобы вернуть Соло. В тот же день Рей поменяла номер мобильного. Еще несколько месяцев после она порывалась позвонить Бену, чтобы хотя бы услышать любимый голос, но страх, как всегда, оказался сильнее. А так у нее оставались хоть какие-то иллюзии, которые, пусть им и не суждено было сбыться, согревали в самые темные и одинокие ночи.Три года назад
(конец сентября-начало октября)
Сиэтл, округ Кинг,
штат Вашингтон
Ее начальство было в ярости, когда дело Бена выделили в отдельное производство, а процесс объявили закрытым. Окружающие требовали от Рей объяснений, но что она могла сказать, если муж с ней не разговаривал? Все ее попытки наталкивались на его враждебность, вопросы демонстративно оставались без ответа, а на заседания ее не пускали — свидетелем именно по его делу она больше не была со ссылкой на предвзятость. Больше всех, как ни странно, бесновался даже не Финн со своей пресловутой справедливостью, а По, как будто Бен Соло наносил ему личное оскорбление самим фактом своего существования. Рей знала, что Дэмерон жалуется на нее всем и вся, уверяя, что она намеренно скрывает важную информацию, чтобы выгородить мужа. Хорошо, хоть высказывать свои претензии ей в лицо перестал. Но и то только после того, как Рей чуть ли не при всех его подчиненных послала его — нет, не на хуй, но близко, примерно в том же направлении, но с противоположной стороны — и предложила переговорить с Соло самому, если кишка, конечно, не тонка. Она бы очень удивилась, если бы По достало мужества сунуться к Бену. Но ее саму он в открытую доставать с тех пор опасался, не то чтобы этот вопрос ее так уж волновал. Она вообще в последнее время чувствовала странную апатию, с которой не знала, как бороться. Иногда Рей всерьез казалось, что она уже упустила все шансы исправить хоть что-то в отношениях с мужем, что поезд давно ушел, а она и не заметила. Единственное, что давало хоть какую-то надежду, — время шло, а на развод Бен так и не подал. Разговор с мистером Томпсоном по поводу отдельного процесса над Беном тоже вышел не из приятных. — Я очень разочарован, Рей, — заявил он ей как-то раз в перерывах между заседаниями по делу «Первого Ордена». — Я потратил столько сил и времени, чтобы убедить прокурора не просить серьезного наказания для мистера Соло, несмотря на собранные доказательства. И что в итоге? — Мистер Томпсон, для меня это такая же неожиданность, — Рей развела руками. Она устала перед всеми оправдываться, объяснять, что не была в курсе планов мужа. — Он очень обижен на меня за показания против него. Мы… не разговариваем. — Она постаралась подавить вздох. — Рей, вы умная женщина и не можете не понимать, что это говорит лишь об одном — у вашего мужа в рукаве был припрятан какой-то туз, о котором вы не нам не сообщили. То ли по незнанию, то ли сознательно. — Мистер Томпсон!.. — Рей задохнулась от возмущения. Это было обидно — она, рискуя быть пойманной Беном, регулярно залезала в его рабочий ноутбук в поисках любых компрометирующих компанию документов. Если бы не ее усилия, вряд ли расследование перешло бы в официальную стадию — подчиненные мистера Сноука действовали очень умело, пусть и не всегда законно, так что Рей пришлось хорошо постараться, чтобы разоблачить некоторые весьма сомнительные схемы. Рей и сама подозревала, что пропустила что-то важное, иначе как Хакс смог договориться об отдельном процессе. Она много размышляла о том, что именно Бен мог предложить следователям, и со дня на день ждала громкого скандала. Но его все не было и не было. «Ордену» в итоге присудили лишь крупный штраф и вынесли предписание устранить найденные нарушения.Три года назад
(начало декабря)
Федеральный окружной суд
Западного округа штата Вашингтон Стюарт стрит, Сиэтл,
округ Кинг, штат Вашингтон
О том, что муж не сможет вернуться к работе в компании, Рей узнала совершенно случайно. Это было одно из последних слушаний, на котором она присутствовала больше по инерции, чем по иным причинам. Все свидетельства ею были уже даны, так что Рей со спокойной душой могла заняться другими делами, например, вернуться в Бюро. Но уехать она не могла. Это означало бы конец ее брака и отношений с Беном, а она все еще надеялась попробовать исправить хоть что-то. Вот только вместо реальных попыток что-то сделать, изменить малодушно просиживала штаны в зале суда. В один из дней, она забилась с телефоном в небольшую нишу недалеко от одной из курилок, где собирались преимущественно работники суда и прокуроры, чтобы отдохнуть от сводящей с ума болтовни приходящих на заседания свидетелей и просто зрителей. Тогда-то она и услышала явно непредназначенный для ее ушей разговор. Начало она пропустила и дальше не обращала бы никакого внимания, если бы до ее слуха не донеслась произнесенная одним из мужчин фамилия мужа. — …тогда этот Соло поступил глупо, согласен. Кстати, не знаешь, что он предложил следователям? — Понятия не имею, — ответил другой голос. — Я просто обмолвился как-то на днях, что у Бюро была договоренность с прокуратурой, касаемо мистера Соло. Ну Эд и поинтересовался, что я собирался для него просить, — Рей догадалась, что говоривший — прокурор на процессе против «Первого Ордена». — А потом долго удивлялся, потому что назначенное ему в итоге наказание оказалось более суровым, чем он получил бы, если бы его адвокат не вынес дело в отдельное производство. Его, кстати, как рассказал Эд, лишили права заниматься любой деятельностью, связанной с финансами и налогами. — Странно это все. Не находишь? — Нахожу. Такое впечатление, что ни Соло, ни его адвокат не были в курсе сделки вообще и ее условий в частности. — Неужели никто из представителей Бюро не сказал ничего его жене? — Понятия не имею. Но знаешь, считаю, это справедливо. Если бы не сделка, то я бы тоже просил больше, даже и без реального срока.***
На слушания в тот день Рей уже не вернулась, направившись домой. Она намеривалась во что бы то ни стало поговорить с Беном. Мужа она нашла в гостиной с книгой, хотя по отсутствующему, устремленному в камин взгляду не было похоже, что он действительно читал. — Нам надо поговорить, — решительно заявила Рей, бросая сумочку на диван. — Какое наказание тебе назначили? Бен поднял на нее полный вселенской усталости взгляд. — А тебе не все равно? — Что? Как ты можешь так думать? — она была шокирована подобным предположением. Но муж лишь пожал плечами, явно не в настроении развивать эту тему или же поддерживать беседу в принципе. — И все же, каков приговор? — Меня не посадят. Ты это хотела узнать? — он устало поднялся с кресла. — Не волнуйся, ездить на свидания в тюрьму тебе не придется. — Я… слышала сегодня разговор двух прокуроров. Один сказал, что тебя лишили права заниматься финансовой деятельностью… — К чему этот вопрос, Рей? Лишили-не лишили, какая тебе разница? — Большая! Почему ты не подождал? Зачем вынес свое дело в отдельное производство?! — Значит, ты хотела, чтоб меня посадили? — его голос звучал настолько пораженно, что Рей даже растерялась в первый миг. — Нет! С чего ты взял?! — А к чему тогда все эти расспросы? Меня не посадят. Остальных, как я понимаю, тоже. Ваш план провалился. Смирись! — Какой план? О чем ты? — но брошенный в спину мужа вопрос остался без ответа. А через минуту на втором этаже с грохотом закрылась дверь гостевой спальни. Больше в тот день Рей мужа не видела. На следующий тоже. Когда она вновь попыталась поднять эту тему, Бен лишь отмахивался, не желая слушать очередное, как он выразился, вранье.***
Грандиозный скандал разразился через несколько месяцев после того, как в деле «Первого Ордена», казалось бы, была поставлена окончательная точка, в середине апреля. Стало известно, что компания на протяжении нескольких лет осуществляла незаконную торговлю оружием. Все руководство немедленно арестовали. Бена, как Рей узнала из новостей, потому что к тому моменту они уже расстались, тоже, но быстро отпустили. Слухи ходили самые разные. Одной из самых популярных версий, которую негласно поддерживало ФБР, являлась та, где утверждалось, что на компанию вышли случайно, когда следили за нелегальной партией оружия. Кто-то считал, что о противоправной деятельности сообщил информатор непосредственно из самого «Ордена». Еще одним широко обсуждаемым вариантом было предположение, что правда на самом деле вскрылась во время недавнего расследования Бюро по борьбе с финансовыми преступлениями, а придержали ее, чтобы дать время ФБР собрать свои доказательства. Сначала Рей очень внимательно следила за всеми перипетиями расследования, которые широко освещались в прессе, беспокоясь за Бена, даже безуспешно звонила несколько раз. Но довольно быстро стало понятно, что никаких комментариев, а уж тем более интервью, тот давать не будет, а реальных доказательств даже минимальной его причастности к этому делу нет. Рей много размышляла, имел ли муж в действительности хоть какое-то отношение к преступлениям «Ордена», учитывая, что он единственный, как ей поначалу казалось, кому из руководства удалось избежать обвинений. Правда, как потом выяснилось, подозрения были сняты также с главного бухгалтера и, что удивительно, мистера Майлза, против которого Рей в свое время тоже давала показания. В итоге под суд пошел мистер Сноук, двое членов правления, глава юридического департамента и оба его заместителя, по одному заму Бена и мистера Майлза, а также много сотрудников, занимавших как более низкие, так и вообще рядовые должности. Понятно, что после такого «Первый Орден» просто прекратил существование. Правда, к тому моменту, как это произошло, Рей уже полностью потеряла к данной теме интерес. На первый план вышли ее собственные проблемы — аннуляция брака, беременность, увольнение и прочие. Она так и не узнала, каким образом Бен добился для себя отдельного процесса и какую роль сыграл в окончательном развале «Ордена». Все их попытки серьезно поговорить обычно наталкивались на потуги Рей хоть как-то выгородить себя и непонимание, почему он никак не может ее простить. Или же они с треском разбивались о чересчур сильную обиду Бена, который в итоге так и не дождался от жены простых и искренних извинений.Год назад
(конец мая)
Вера драйв, Спрингфилд, округ Лэйн, штат Орегон
Можно ли одним мужчиной заменить другого? Если разобраться, Рей прекрасно знала ответ на этот вопрос, но она все равно попыталась. Наверное, от отчаяния. Джесс встретила очередного мужчину, и ее закружил вихрь влюбленности — свидания, новые надежды, секс в конце концов. А Рей осталась совсем одна. Отношения с Мэттом на тот момент все еще нельзя было назвать дружескими — их общение ограничивалось взаимными приветствиями да передачей информации, если кто-то записывался на сервис. Так и получилось, что буквально в один момент весь ее круг общения схлопнулся до одного Рэнди, который продолжал звонить и периодически навещать, несмотря на все попытки Рей мягко оттолкнуть его. Если бы потом ее спросили, как это все получилось, она бы не смогла внятно ответить. Действительно, вот они, уложив Бенни, сидят и смотрят какой-то фильм, а в следующий миг уже страстно целуются на диване. Рей и представить не могла, как скучала по мужским рукам разводящим ее бедра, чтобы припасть губами к уже влажной промежности. Светлые волосы Рэнди настолько неестественно смотрелись у нее между ног, что Рей прикрыла глаза, создавая в своем воображении иллюзию, что это другие руки ласкают ее, другие губы целуют. Нет, Рэнди был невероятно хорош в этом, он отлично пользовался языком, так что даже будь ее период воздержания меньше, Рей бы это все равно понравилось. Возможно, мужчина перед ней действовал чуть мягче, чем она привыкла с мужем, но с закрытыми глазами так легко было перенестись в Белвью или Сиэтл, а может даже во Францию или Италию, где все еще было так просто и понятно. Рей выгнула спину, стараясь теснее прижаться к мужским губам, что как раз обхватили чувствительный клитор. Было хорошо! Не идеально, потому что Рэнди не знал, как ей больше нравится, но… Он искал и находил новые движения, кружил вокруг ее точки наслаждения, не касаясь самой вершинки, и Рей, даже если бы хотела, не смогла бы сдержать благодарного стона — да, так было лучше. Намного. Она чувствовала как сильнее промокает, как ее собственная влага стекает между ягодиц, скорее всего пачкая диван. Но сейчас было плевать — Рей нестерпимо хотелось кончить. Впервые за более чем год. Ведь тогда, в их последний с Беном да и вообще ее последний раз кончить она так и не успела. Это было странное ощущение — болтаться на самом краю наслаждения и не иметь возможности испытать его в полной мере, будто что-то мешало ее телу полностью расслабиться и отдаться этому чувству, будто что-то было не так, неправильно. То ли непривычно-сладковатый запах парфюма Рэнди, то ли полное отсутствие звуков со стороны мужчины, — нет, Бен тоже не был особенно громким, но он не занимался сексом молча, — все это мешало Рей кончить. Она уже хотела было отстраниться, когда Рэнди оторвал от нее свой рот и грубо надавил на клитор большим пальцем. Это помогло ей, но оргазм оказался каким-то смазанным, будто ненастоящим, оставив ее по-прежнему неудовлетворенной и разочарованной. Рей думала, что сейчас обоим станет неловко, но нет. Рэнди легко подхватил ее на руки и направился в спальню. Могла ли она оттолкнуть его в этот момент? Конечно! Следовало ли это сделать? Возможно. Хотела ли она? Нет! Рэнди был одним из последних людей, оставшихся в ее жизни, и Рей боялась своим отказом потерять и его, оставшись без возможности перекинуться хоть с кем-нибудь лишним словом. С соседями она подружиться не успела, целыми днями занятая ребенком, да не то чтобы и очень хотела. И вообще, чем не попытка начать новую жизнь? Ну не получится — значит, не получится. Но она хотя бы попытается! Да и секса в последнее время очень сильно хотелось! Возможно, даже сильнее, чем до беременности. Размышляя обо всем позднее, Рей поймет, что это была та самая ночь, когда все звезды сошлись для произошедшего — их желание, настойчивость Рэнди. А главное — сын спал, не просыпаясь поесть, часов пять — что-то невиданное! И пусть днем он все чаще отказывался от груди, регулярно просыпаться поесть ночью — святое дело! В спальне отрешиться от личности мужчины оказалось чуть проще — помогала темнота, так как свет они не включали. Рэнди ласкал ее стремительно, жадно, как путник, добравшийся наконец до источника воды. Он не был груб, но и не особо внимателен, словно оставил это все внизу, на диване. Рей еще была влажной после оргазма, так что он легко проник внутрь, издав наконец-то слабый стон, который тут же постарался подавить. Казалось, он немного стесняется того, что ему может нравиться трахаться, но тут Рей отбросила все сумбурные мысли, потому что Рэнди, оперся на одну руку, а другой начал осторожно ласкать ее клитор. Рей выгнулась, наслаждаясь ритмичными толчками. Она быстро приближалась к финалу. — Не останавливайся, — задыхалась она. — Я скоро. На этих словах Рэнди чуть ускорился и активнее заработал рукой. В последний миг, перед тем как шагнуть за край, Рей все же представила над собой лицо Бена, его потные от усилий вьющиеся волосы и пронзительные глаза. Этого хватило, чтобы со вскриком кончить. Буквально сразу после нее Рэнди вынул член, чтобы излиться ей на живот. — Господи! Рей, какая же ты потрясающая! Потрясающей Рей себя совершенно не чувствовала. Шрам все еще был сильно заметен, хоть она и мазала его постоянно специальным кремом, на животе была неприятная складка, которая словно и не собиралась исчезать, а еще растяжки по всему телу, и это несмотря на то, что она еще во время беременности начала пользоваться лосьоном, якобы предотвращающим их появление. Но увы. Так что слова Рэнди, что греха таить, были приятны. В этот раз она даже почувствовала легкое удовлетворение, правда, недолго. После секса Рэнди не откатился на бок и не уснул, а принес из ванной влажное полотенце и помог ей привести себя в порядок. Рей как раз одевалась, когда проснулся сын. Она пошла к нему, чтобы покормить. Покачиваясь в кресле с Бенни на руках, Рей размышляла, правильно ли поступила — посторгазменная дымка к тому моменту уже рассеялась, оставив ее опустошенной. Нет, она по-прежнему не хотела романтических отношений с Рэнди. И секс ничего не изменил, пусть ей и невероятно сильно хотелось потрахаться. Только убедил ее, что им лучше оставаться друзьями, учитывая то, что кончая, она продолжает думать о Соло. Если Рэнди захочет, конечно, — сколько дружеских отношений было безвозвратно испорчено таким вот случайным сексом. И сейчас Рей размышляла, не оттолкнет ли его ее отказ продолжать, к чему готова она никак не была, признавая, что им вовсе не следовало переходить эту грань.***
Наутро она сразу поняла, что Рэнди теперь однозначно рассчитывает на нечто большее, и как бы Рей не хотелось его разочаровывать, но она была вынуждена признаться, что пока не готова к серьезным отношениям, хоть ей и понравилось с ним трахаться. — Дело не в тебе, дело во мне, — вздохнула Рей. — Это из-за отца Бенни? — Почему ты так решил? — удивилась она. — Когда мы занимались сексом в спальне, ты назвала меня Беном, кончая. Рей застыла. Она не помнила этого совершенно, но Рэнди не имело смысла врать, тем более, в его присутствии она ни разу не произносила имя бывшего мужа. — Прости, я… — Рей не знала, что сказать, как оправдаться. Да, она думала о Бене, но произнести его имя вслух... Она понимала, как это ужасно, когда твой партнер в постели произносит чужое имя. — Ничего, — невесело хмыкнул Рэнди. — Я чувствовал, что тороплю события, но слишком хотел тебя, так что не смог удержаться, — он отвернулся. Она хотела спросить, придет ли теперь конец их дружбе, но так и не решилась. В конце концов это будет ясно в ближайшую неделю-две, если он больше не позвонит.***
Но Рэнди позвонил. И не только позвонил, но и приехал, а потом еще раз. Они оба делали вид, что тогда ничего не произошло, хоть Рей и видела, как иногда он бросал на нее тоскливые взгляды. Несколько раз они ходили на настоящие свидания, когда Джесс оставалась с Бенни. Даже иногда целовались. Но того, что мимолетно вспыхнуло между ними огнем в тот первый и единственный раз, больше не было. Причем, как казалось Рей, у обоих — его поцелуи больше не были ни голодными, ни страстными, как тогда, а какими-то пустыми, словно он просто зациклился на ней, не желая замечать их несовместимости. Она намекала, даже говорила прямо, что, может, ему попробовать с другой женщиной, но Рэнди только пожимал плечами и морщил лоб, пока однажды не выдержал: — Да попробовал я, Рей! — в его голосе слышалось раздражение. — Бесполезно. Меня тянет к тебе очень, не могу перестать о тебе думать. Надеюсь дождаться того момента, когда ты будешь готова. Без всяких «но». Этот разговор произошел в декабре, но и к маю следующего года, когда Рэнди пригласил их с Бенни съездить в июне в Монтану в Бозмен к его тетке, обещая красивую природу, рыбалку и пикники, Рей так и не созрела попробовать с ним полноценно встречаться. Рей не могла сказать, что раньше в их с Рэнди отношениях присутствовала легкость, но чем дольше она тянула резину, не отвечая "да" и при этом не прекращая общение полностью, тем более угрюмым становился доктор. Скорее всего, он уже начал понимать, что вряд ли Рей созреет хоть когда-нибудь, но и сам почему-то не был готов поставить окончательную точку. Иногда Рей думала, если бы он перестал на что-то надеяться и просто принял бы ее дружбу, было бы легче, но… Эта поездка, на которую она согласилась, чтобы хоть немного сменить обстановку, должна была стать поворотным моментом — она это чувствовала. Не то чтобы знакомство с его тетей могло заставить ее полюбить Рэнди. Но, судя по всему, он надеялся, что чуть больше двух недель, проведенных бок о бок, помогут ей взглянуть на него другими глазами. Это был его шанс продемонстрировать заботу, еще больше сблизиться с Бенни, показать, что он ее достоин.