Настоящее время
Бристоль лейн, Бозмен,
округ Галлатин, штат Монтана
Он не был уверен, видит ли в действительности хоть что-нибудь или же едет исключительно по памяти, но тем не менее ему все же с горем пополам удалось вовремя затормозить и не врезаться в стену собственного дома, хоть он и нажал на тормоз, лишь почувствовав, как колесо наехало на бордюр, отделяющий газон от подъездной дорожки. Потом Бен еще сидел в машине некоторое время просто не в силах совершить даже настолько элементарные действия, как открыть дверь, вылезти и зайти в дом. Его руки мертвой хваткой вцепились в руль, а лоб упирался в побелевшие от напряжения костяшки. Он и сам не понимал, правильно ли сделал, затормозив. Может, было бы лучше, наоборот, прибавить газу. Нет, не лучше. Люк бы точно не одобрил. И пусть сам Бен никогда не был религиозен, его дядя строго придерживался догматов католической церкви, привитых ему приехавшей в Америку из Франции бабушкой Падме. Еще будучи подростком, Соло часто недоумевал, как близнецы, которыми являлись его мать и дядя, могли получиться настолько разными. Мать, в отличие от Люка, посещала церковь достаточно регулярно, но скорее ради создания нужного имиджа. А вот дядя был глубоко верующим, хоть и редко ходил в церковь, но скорее по причине того, что в округе были только англиканские храмы, а до ближайшего католического нужно было ехать. Надо отдать Люку должное, он не пытался ни коим образом взрастить или как-то насадить племяннику религиозность, но заставил того прочитать Библию, а потом вечерами, сидя у зажженного камина, много говорил с ним о вере, религии, писании. И нет, Бен не начал верить в Бога. Скорее признал, что, возможно, где-то там что-то есть. Потребность в том, чтобы некие высшие силы все же существовали, усилилась со смертью дяди. Одно дело знать, что все кончено окончательно и бесповоротно, и совсем другое — робкая надежда встретиться когда-нибудь где-то там. И вот в момент, когда Соло больше всего на свете хотелось нажать на педаль газа и покончить сразу со всем, он вдруг подумал, что это может поставить крест на его возможности еще хоть раз увидеть одного из тех немногих близких людей, что у него был и есть. Собственно, если разобраться, в этот список он мог добавить лишь Хакса с Фазмой да, пожалуй, Роуз. Совсем недавно он бы поставил на второе после Люка место Рей. Но, наверное, не сейчас, не после того, чему он стал свидетелем буквально несколько минут назад. Бен с усилием разлепил тяжелые, словно налившиеся свинцом веки и долго возился с ремнем безопасности, пытаясь отстегнуть его одеревеневшими пальцами. От крыльца Соло отделяло всего несколько шагов, но ему почему-то казалось, что он все никак не может их преодолеть. Ноги будто бы увязали в песке, которого здесь не было да и быть не могло. Господи! Да сколько же он будет идти! Ему вдруг захотелось лечь. Нет, упасть прямо там, где он находился. И, наверное, он бы так и сделал, вот только понимание, что сердобольные соседи тут же прибегут выяснять, не нужна ли ему помощь или же вообще вызовут скорую, остановило его. Не мог же он объяснить, что на самом деле это сильная душевная боль высасывает из организма все силы и любое желание в принципе двигаться. Так что он все же доковылял до двери и грузно ввалился в дом. Он стоял, устало прислонившись к стене в прихожей, не понимая, что делать дальше. Хотелось забыться, хоть ненадолго отрешиться от увиденного, что будто бы каленым железом оказалось выжжено в сознании. Образы отдавались нестерпимой болью, посылая судорожные спазмы по всему телу, заставляя колени буквально подгибаться. Шатаясь, Бен прошел в гостиную, не разуваясь, чего в нормальном состоянии не любил, открыл шкаф, где держал пару купленных по случаю бутылок хорошего виски. Резким движением сорвал крышку и сделал большой глоток прямо из горлышка. Отдающая дегтем янтарная жидкость потекла в желудок, обжигая пищевод и заставляя Соло морщиться — все же до этого момента он старался хоть как-то держаться в неких рамках, не позволяя себе опускаться до подобного способа употребления алкоголя. И вот сейчас стоял посреди гостиной с бутылкой в руке и омерзительным ощущением во рту, словно глоток виски не унял тошноту, возникшую в момент осознания, что у Рей семья, а, наоборот, усилил ее. Бену снова показалось, что он сейчас упадет, поэтому, сделав еще один глоток, он оперся о каминную полку и согнулся в талии, будто получив удар под дых. В некотором роде так и было. Слезы, сдерживаемые с того самого момента, как он увидел теперь-уж-точно-больше-не-его-Рей, хлынули из глаз. Поставив бутылку на полку, Соло закрыл лицо руками, все еще пытаясь каким-то образом удержать в себе рвущуюся наружу боль. Он старался, но ничего не получалось. Его захлестнула дикая ярость. Не на нее — на себя. Он ощущал себя разбитым, слабаком. Пожалуй, с того самого момента, как закрыл за собой дверь их дома в Белвью. Но именно в этот миг чувство никчемности, ненужности достигло своего апогея. Бен схватил небольшой деревянный журнальный столик, что стоял перед диваном, и с криком, в котором смешались боль, обида и злость, швырнул тот в ближайшую стену. Щепки брызнули во все стороны, но Соло лишь закрыл глаза, не собираясь уворачиваться от разлетающихся деревянных обломков. Один из них задел правую щеку, по-видимому, оставляя порез. Но Бен едва ли заметил это, настолько сильнее болели и кровоточили сердце и душа. Он надеялся, что вспышка ярости и разбитый столик помогут хоть немного снизить градус напряжения, что заставлял кровь грохотать в ушах, а дыхание вырываться с явственно слышимыми всхлипами. Но легче не стало. Совсем. Ни капельки. Бен схватил бутылку и сделал еще один большой глоток, буквально захлебываясь виски. А потом, не в силах больше удерживать тело в вертикальном положении, грузно опустился на пол. Какая, блядь, ирония — увидеть, как любимая (да-да, по-прежнему любимая) женщина воплотила все твои мечты с другим! Что же у него за судьба-то такая?! Бен задумался, что же лучше: знать правду и постараться пережить боль, справиться, смириться с увиденным, чтобы двигаться дальше; или продолжать питать пустые иллюзии и тешить себя несбыточными надеждами? До того, как он влюбился в Рей, Бен однозначно выбрал бы первый вариант, но теперь, сидя на полу собственной гостиной глубоко несчастным и потерянным, он, каким бы малодушием это ни отдавало, предпочел бы ничего не знать. Он уже привык к тупой боли, что прочно обосновалась в груди после переезда в Бозмен, так что с удовольствием вернулся бы к эфемерным мечтам о мнимом воссоединении. В неведении было не лучше, но точно легче, не так больно. Но… Как теперь принято говорить, развидеть все, к сожалению, не получится. Семья: муж и ребенок… Еще один глоток пополз по пищеводу. Бен откинул голову на сидение дивана. Он задавался вопросом, чем он хуже того парня? Старше? Некрасивее? Или дело банально в том, что она просто никогда его не любила? Он рассмеялся. Звук вышел надтреснутый, лающий и совсем невеселый. Все надежды, что посеяла Маз в его душе своими разговорами, сгорали в пламени знания правды — все кончено. Она больше никогда не станет его, так что ему нужно просто попытаться переступить через себя и забыть, что Рей вообще существует. Еще глоток виски. В этот раз казалось, что привкус дегтя утратил свою остроту. Ребенок… При этой мысли глаза вновь заволокло слезами. Конечно, он не мог так сразу определить детский возраст, но прикинуть примерно труда не составляло. Опять же он хорошо помнил рассказы матери о том, что сам начал ходить месяцев в восемь. Малыш Хаксов, если Бен ничего не путал, начал ходить после года. Так что год ребенку Рей скорее всего был. Возможно, даже чуть больше. А означать это могло только одно — Рей начала отношения с этим мужчиной… как там его — Рэнди, кажется — вскоре после того, как он ушел. Про то, что она могла изменять ему, еще будучи в браке, думать не хотелось. Да и друзья ее на слушаниях по аннуляции брака не упоминали, что она состояла в отношениях с другим. Да, вероятно, события развивались именно так. Расставание с ним просто развязало Рей руки. Опять же, кто сказал, что она в свою очередь не мечтала о ребенке? Очень может быть, что эти ее слова по большей части и были правдой. Просто она не хотела видеть его, Бена Соло, в качестве отца своего малыша. Бен сделал очередной глоток. Несмотря на разрывавшее душу отчаяние, ему было интересно, как бы Рей могла назвать сына, если бы он был их общим. Сам Бен мечтал дать сыну, если бы у него родился именно он, имя в честь дяди Люка как дань любви, уважения и признательности. Согласилась бы она, предложи он этот вариант? Бен понятия не имел. Хоть тема детей поднималась в их жизни с завидной регулярностью, возможные имена они не обсуждали ни разу, поэтому предполагать было сложно, да и не имело это больше никакого смысла. «Опять же имя мог выбирать муж», — напомнил он себе. Влив в себя еще немного виски, Соло был вынужден признать, что алкоголь совершенно не умаляет душевных мук. Он пытался, но никак не мог выкинуть из головы мысли о произошедшем днем. Во-первых, ужасал сам факт того, что могло произойти из-за того, что этот нерадивый отец оставил малыша без присмотра. Просто чудо, что ему удалось вовремя заметить метнувшегося на дорогу ребенка и не просто заметить, а еще и остановить машину. Если разобраться, от трагедии их отделяло каких-то несколько метров. Хорошо еще, что на Бристоль лейн не было интенсивного движения, иначе кроха мог бы попасть по колеса другого автомобиля. «Господи, да будь я на месте этого Рэнди, не стал бы спускать сына с рук!» — мелькнула предательская мысль, вызывая очередной укол боли. А еще было «во-вторых», и заключалось оно в том чувстве, что охватило его, стоило подхватить мальчишку на руки. Адекватно описать его Бен не мог. Там был и трепет, и некая радость, и грусть, что ему самому, видимо, так и не суждено никогда испытать радость отцовства. И теперь он окончательно уверился в этом последнем предположении. Даже если он и встретит когда-нибудь женщину, что сумеет-таки вытеснить из его сознания мысли о Рей Эдвардс, вряд ли ему достанет решимости подпустить ее достаточно близко, чтобы попытаться создать полноценную семью. Вся эта ситуация с глупой любовью к Рей полностью раздавила его, оставив лишь оболочку человека с выжженными обидой и предательством внутренностями. Бен хмыкнул. Он никогда бы не подумал, что его уверенность в себе, выдержка и внутренняя стойкость, которыми, как он считал ранее, он обладал, разбились о, казалось бы, самое прекрасное чувство, которое только существует на свете. Неизвестно какой по счету глоток виски приятно согревал. В голове шумело уже не от притока крови, а от алкоголя. Вставать не хотелось, вот только шея затекла, и боль разливалась вдоль по позвоночнику, сильно отдавая в и без того тяжелую голову. На счет пять ему удалось-таки приподнять ставшее каким-то неуправляемым тело и закинуть его на диван. И пусть полусогнутые ноги свешивались с сидения — вытянуть их полностью мешали подлокотники — так все равно было удобнее, чем сидя на полу. Бен устало смежил веки. Шторы, пусть и неплотно, но были прикрыты, с одной стороны, пропуская в гостиную немного света, но при этом создавая приятный полумрак. На него накатывала болезненная дремота. В этом полусне-полуяви он почему-то вспомнил, как впервые увидел ее. И нет, не было ни громовых раскатов, возвестивших бы, что с этого момента вся его жизнь кардинально изменится; не было ни предчувствия, что эта, на тот момент совсем молоденькая девушка, однажды станет смыслом его жизни; не было даже мало-мальского интереса к ее персоне с его стороны. Он как раз вышел из кабинета одного из будущих коллег по кафедре и направлялся в сторону лестницы, когда случайно заметил за кадкой с каким-то разлапистым, скорее всего искусственным, растением какую-то, судя по возрасту, студентку. Он бы даже под страхом смерти не смог бы вспомнить, во что она тогда была одета. Лишь обратил внимание, что она во все глаза разглядывала его. Она не показалась ему красивой, его мысли в тот момент занимало здоровье отца, отличие учебной программы Гарварда от Оксфорда, лекции и прочее. Это сейчас она была для него прекраснее любой мисс Мира или мисс Вселенной. Тогда нет. Если быть совсем уж честным, увидев ее впоследствии в аудитории, он даже не сразу сообразил, что именно ее видел в тот день в коридоре, а сообразив, лишь пожал плечами, не придавая этому ни малейшего значения. Ну мало ли преподавателей сталкиваются со своими будущими студентами еще до начала непосредственной работы? Но почему-то именно сейчас, лежа вусмерть пьяным на диване в собственном доме, Бен очень четко вспомнил именно те ее распахнутые от неизвестного ему чувства глаза. И снова горечь утраты чего-то столь прекрасного разлилась по всему телу.***
Внезапно раздавшийся стук ощущался так, словно в мозгу Бена внезапно появились молоточки, которые бьют четко по нервным окончаниям. Он застонал и безуспешно попытался разлепить буквально склеившиеся веки. По комнате распространялся кислый запах перегара пополам с запахом, судя по всему, пролитого виски, отчего Соло попытался было поморщиться, но даже такое, казалось бы, незначительное движение привело к тому, что голова закружилась, а к горлу подкатил ком. Стук повторился. Бену было откровенно насрать, кто бы это мог быть. Он был слишком пьян и измучен, чтобы пытаться прикладывать даже минимальные усилия к попыткам сползти (пробовать встать в таком состоянии было делом изначально проигрышным) с дивана. Очевидно, что пока он доберется до двери, неизвестный визитер поймет тщетность попыток достучаться до него и уйдет. Да и собеседник из него, если разобраться, сейчас никакой. Но кто бы ни стоял за дверью, он оказался крайне настойчив, продолжая стучать. С каждым разом все громче. А потом он услышал то, к чему готов не был — стук в окно, и голос: — Бен, Бен, это я Рей. Открой, пожалуйста! Даже если бы она не назвалась, даже в его теперешнем состоянии, он бы не спутал ее голос ни с чьим другим. Рей. Когда-то-его-Рей. Бен не понимал, зачем она пришла, что ей здесь делать. Пропитавший мозг алкогольный дурман не давал мыслить ни ясно, никак. Он лишь сделал попытку вжаться поглубже в спинку дивана, не представляя, есть ли у нее шанс увидеть его здесь. Он не хотел говорить с ней. Не только из-за опьянения, но и потому что не был уверен, что сможет вынести еще больше боли, чем чувствовал сейчас. — Кайло! — предприняла Рей еще одну попытку. Он закусил губу, потому что затихшие было рыдания снова требовали выхода. Через некоторое время стук повторился, но уже в отдалении. Видимо, Рей обходила дом по кругу и стучала во все окна-двери, что попадались на пути. А потом Бен вдруг понял, что больше не может — либо он пересиливает себя и идет в туалет, либо придется лежать дальше в собственной блевотине. И он дошел, собрав, правда, по пути все углы. И даже почти успел наклониться над унитазом, прежде чем его желудок поставил-таки собственную потребность избавиться от слишком большого количества алкоголя выше желания хозяина не испачкать ничего в процессе. Позже, скатав испачканный коврик, Соло сумел принять холодный душ, который немного привел его в чувство, а потом как-то сообразил позвонить администратору бара и предупредить, что его сегодня не будет.***
Чуть позже, уже лежа в кровати, Бен размышлял, как быть. Он уже немного пришел в себя. Выпитый аспирин не сделал голову менее тяжелой, но похмелье слегка отступило. Голова больше не раскалывалась, давая возможность поразмыслить над своими следующими шагами. Он не понимал причин ее прихода, но несложно было догадаться, что Рей предпримет еще одну попытку увидеться или даже не одну, в зависимости от ситуации. Бен понятия не имел, как долго она собиралась гостить у Маз, но прятаться все это время, делая вид, что его нет дома, казалось чересчур. Выход виделся только один — уехать на пару недель из Бозмена. Он как раз недавно пересекался с бывшим владельцем бара, и Чуи спрашивал, не хочет ли Бен развеяться, напоминая, что он без проблем приглядит за баром в его отсутствие. Время было позднее, но Бен все же рискнул набрать номер, полагая, что мужчина, привыкший за долгие годы ложиться поздно, вряд ли быстро изменит собственные привычки. — Доброй ночи, Кайло, — раздался в трубке рокочущий бас Чубакки. — Что-нибудь случилось? — Доброй ночи. — Пришлось прокашляться, так как голос звучал слишком надтреснуто. — Нет, просто надумал воспользоваться вашим предложением и съездить в отпуск. Приглядите за «Соколом» пару недель? — Да, без проблем! Не беспокойся. Все будет в лучшем виде! — Спасибо вам, Чуи! — искренне поблагодарил мужчину Бен.***
Он знал, куда поедет. Буквально пару дней назад ему позвонил Хакс и предложил присоединиться к ним с Роуз в Тимберлайн лодж, отеле, расположенном на горе Маунт-Худ в Орегоне. — Привет! — раздался в трубке жизнерадостный голос друга. — Как дела? — Нормально. — Пусть он и знал, что Хакс его не видит, но все равно пожал плечами. — По голосу и не скажешь, — вполне резонно заметил Армитаж. — Не выдумывай. — Ой, Соло, я знаю тебя хрен знает сколько лет, так что не надо уверять меня в своем довольстве жизнью. — Короче, ты чего звонишь? Продолжать этот спор все равно было бессмысленно — Хакс считал, что Бен сознательно зарывается все глубже и глубже в свою неудачу с Рей, что пора отринуть прошлое и двигаться дальше, раз уж все сложилось, как сложилось, что он словно бы застыл, как муха в паутине, и не просто не может выбраться, но и не хочет. Бен же в свою очередь пытался уверить друга, что у него все хорошо, что он начал получать удовольствие от нового дела и все в том же духе. Армитаж не верил, но убедить Соло показаться психотерапевту так и не смог. — Мы с Роуз решили поехать на Маунт-Худ. Не хочешь присоединиться? — А разве Роуз можно? — удивился Бен. Он уже был в курсе, что они ждут еще одного ребенка. — Роуз нет, но мы думали попробовать поставить на лыжи Джека. Ну так что, поедешь с нами? Джек часто спрашивает о тебе. — Не уверен. Я не планировал… — Ну так спланируй! — повысил голос Хакс. — Мы практически не видимся. Только если я сам к тебе приезжаю. Какого хрена, Соло?! — Прости. Просто этот бар съедает все силы, — попытался оправдаться Бен. — Вот и восстановишь! — Я понятия не имею, где мое снаряжение, — Бен и сам понимал, что его попытки отмазаться выглядят неубедительными и надуманными. — Возьмешь в прокат! — отрезал Хакс. — Хорошо, я подумаю. На самом деле, Соло планировал отказаться. Как раз собирался позвонить в ближайшие пару дней и сослаться на неотложные дела, но внезапный приезд Рей и необходимость быстро покинуть Бозмен не оставляли ему иного выхода, кроме как согласиться. Так что кинув Армитажу в Wats app короткое «Я приеду», он начал собирать вещи. После переезда сюда, в Бозмен, многие вещи так и остались свалены в подвале неразобранной кучей. Пришлось изрядно покопаться и потратить на это приличную часть ночи, но костюм Соло все-таки нашел. А вот лыж явно не было. Он бы не удивился, если бы вообще забыл вывезти их из Белвью. Но лыжи в любом случае в прокат было взять проще, нежели подходящего размера костюм. Так что тот полетел в сумку наряду с джинсами, спортивными штанами, толстовкой, несколькими футболками и нижним бельем. Да и вообще, если разобраться, Бен не был большим поклонником горных лыж и не стремился кататься весь день напролет. Он совсем не расстроится, даже если покататься не получится в принципе. В конце концов это всего лишь благовидный предлог, чтобы уехать из Бозмена, а когда вернется, есть шанс, что Рей с семьей здесь уже не будет. «Ничто не мешает ей вернуться еще раз», — напомнил внутренний голос. «И что мне теперь делать? Продавать все и бежать, как трус?» — возразил он сам себе. Этот диалог лишь заставил чувствовать себя еще хуже, отдавая клиникой, так что Бен постарался сосредоточиться на сборах. Свой старый телефонный номер он теперь использовал исключительно для взаимодействия с поставщиками, так что уезжая в отпуск, решил оставить тот дома, все равно ближайшее пополнение запасов намечалось где-то через месяц. Все же остальные, и Чуи в том числе, все равно использовали новый номер, купленный после переезда. Испачканный коврик из ванной и продукты, которые он вчера так и не удосужился вынуть из багажника, отправились в бак, который Соло выкатил к дороге, чтобы мусорщики могли все забрать, когда поедут мимо. На место продуктовых пакетов полетела сумка с вещами. — Куда-то собираешься, Кайло? — внезапно раздалось сбоку. Он повернул голову, чтобы увидеть мистера Левицки. Тот, как обычно ранним утром, выпускал погулять Чарли, который, отчаянно виляя хвостом, подбежал к Бену и потребовал приветственную порцию ласки. И пусть сам Соло все же скорее предпочитал кошек за их независимый нрав, дружелюбный меховой комок неизменно вызывал улыбку на хмуром в последнее время лице мужчины. — Да, решил вот в отпуск съездить. Чуи обещал приглядеть за баром. — Да, отпуск дело хорошее, — глубокомысленно изрек сосед, почесывая выступающий живот и зевая. — Ну, хорошо тебе отдохнуть. Увидимся! — Да, спасибо, — кивнул в ответ Соло, еще раз проводя рукой по мягкой собачьей шерсти.Настоящее время
Маунт-Худ, округ Клакамас, штат Орегон
Дорога до Тимберлайн лодж заняла около двенадцати часов. Она пролегала сквозь живописные пейзажи, но Бен не был способен оценить красоту окружающей природы. Все его мысли продолжали крутиться исключительно вокруг Рей. Это походило на одержимость, и, сжимая до побелевших костяшек руль, Бен был вынужден признать, что справиться со своими чувствами самому теперь уж точно не выйдет. Наверное, Хакс прав, и ему прямая дорога к специалисту, ведь сейчас, несмотря на абсолютно мерзопакостное состояние, всего, чего ему реально хотелось, — вернуться в дом и снова нажраться до полной потери человеческого облика. Он и сам в общем-то понимал, что не добьется этим блаженного беспамятства — вчерашний день отлично это продемонстрировал — но все равно не мог придумать иного способа попытаться заглушить раздирающую грудь боль. Сообщение от Хакса, что на его имя заказан одноместный люкс, пришло часов в десять утра. Бен предполагал, что друг сделал это еще до того, как Соло согласился, так на всякий случай, учитывая популярность отеля у туристов. Он был благодарен, что ни Армитаж, ни Фазма не отвернулись от него, учитывая отвратительное поведение и настроение последние два года, угрюмость и нежелание делать с этим что-либо. «Надо бы поблагодарить Арми», — мелькнула мысль.***
Вот только решая присоединиться к друзьям на Маунт-Худ, Соло не учел того самого обстоятельства, которое больше всего не давало покоя в свете полученного накануне знания. И дело было не только в крестнике, Роуз была беременна. Он всеми силами старался скрыть, насколько ему сейчас больно видеть не столько друга, сколько его семью. Он улыбался, надеясь, что это именно улыбка, а не оскал, ведь первой мыслью, когда он бросил взгляд на округлившуюся Роуз было: «Как выглядела бы Рей, будучи беременной?» Он так мечтал поглаживать округлый живот жены, как это делал Армитаж еще в прошлую беременность Роуз, так хотел почувствовать под своими ладонями первые шевеления малыша. Господи! Да он бы с радостью вставал ночью и менял памперс, если бы судьба подарила ему эту возможность. Но все, что ему в итоге досталось — роль стороннего наблюдателя и осознание, что некоторым мечтам сбыться так и не суждено. Бен прилагал огромные усилия, чтобы казаться если не расслабленным, то относительно непринужденным. Он понимал, что это заранее проигранная битва — друзья знали его слишком хорошо, да и актерские способности оставляли желать лучшего. Но видит бог, он очень старался. В какой-то момент ему даже показалось, что все получилось — никто не задавал вопросов о самочувствии и душевном состоянии, не расспрашивал о жизни в Бозмене или о том, появилась у него подружка или нет. Но в тот момент, когда Соло уже было расслабился, Хакс задал-таки вопрос, которого Бен боялся больше всего. Они как раз сидели у Бена в номере и потягивали коньяк, когда Армитаж спросил, внимательно глядя на друга: — Ну и что у тебя случилось? — Не понимаю, о чем ты, — пробормотал Бен, отворачиваясь. — Ничего у меня не случилось. — Ой, да не заливай, Бен. Будто я не вижу. Ты сам не свой. Гораздо хуже, чем в нашу последнюю встречу, — хмыкнул Хакс. — Повторяю, нормально со мной все. — Кого ты пытаешься в этом убедить, меня или себя? Если меня, то у тебя не получилось. Если себя, то судя по твоему несчастному виду, тоже. — Что ты хочешь от меня услышать? — Соло и сам понимал, как устало и безрадостно звучит его голос. — Правду для разнообразия, — пожал плечами Хакс. — С чего ты вообще взял, что что-то не так? — Бен продолжал смотреть в сторону, не желая встречаться с другом взглядом. — Да хотя бы с того, что ты вообще приехал. Мы зовем тебя с собой каждый раз, когда выбираемся куда-нибудь. Фазма тоже сказала, что приглашала тебя составить им с мужем компанию. — Не хочу быть третьим колесом. — Раньше тебя это не смущало, — парировал Армитаж. — Раньше я был женат. — Ты отлично знаешь, что я говорю о периоде до Рей. И вот теперь, — продолжил Хакс, — ты вместо того, чтобы в итоге отказаться, соглашаешься, а потом приезжаешь сюда и ходишь с таким лицом, будто у тебя кто-то умер. Блин, да первое, что я сделал — полез в интернет проверить, в порядке ли твои родители! — Все нормально. Я говорил с отцом в прошлом месяце. — Прекрасно! Но что же все-таки произошло? — Я столкнулся с Рей, — пробормотал еле слышно Бен, понимая, что Хакс не отвяжется. — Твою ж мать! Где? — В Бозмене. Она с мужем и сыном приехала погостить к моей соседке, Маз, я как-то упоминал о ней. — Рей вышла замуж? — Хакс буквально поверить не мог в то, что слышит. — Скорее всего, учитывая, что у них ребенок. Хакс на удивление долго молчал, очевидно, что-то обдумывая. — А ты уверен, что это их общий ребенок, а не, скажем, только ее или, наоборот, только его? — неожиданно прервал тишину Армитаж. — Арми, вот ты сейчас серьезно? Только ее, только его. Не надо меня успокаивать! Стоило мне уйти, она стразу завела отношения с другим мужчиной! И не просто завела, а родила ему ребенка! — Мальчик? Девочка? — Мальчик. — А возраст какой? — в голосе Армитажа было слышно неприкрытое сомнение. — Откуда я знаю?! — повысил голос Бен. — Блин, ну примерно! — Около года. Он уже хорошо ходит, — нехотя произнес Соло. Хакс снова замолчал, поставив рюмку с коньяком на низкий журнальный столик, что разделял диван, где расположился Армитаж, и кресло, в котором сидел Бен. Поднявшись со своего места, Хакс начал расхаживать по комнате. — Что ты мельтешишь? — не выдержал спустя какое-то время Соло. — Тебе не кажется это странным? — спросил наконец Армитаж. — Что? — Она так добивалась встречи с тобой после аннуляции… Ну не для того же, чтобы лично сообщить, что она, скажем, выходит замуж или беременна от другого мужчины? — Хотела денег? — И поэтому пыталась отказаться от денег за дом? — Что ты пытаешься сказать? — этот разговор изначально напрягал, и с каждой секундой становилось хуже, поэтому Соло одним глотком прикончил содержимое бокала и со стуком поставил тот на журнальный столик. — Я пытаюсь сказать, что не может ли так оказаться, что этот ребенок на самом деле твой? Бен горько рассмеялся. — Хакс, не ты ли уверял меня не торопиться с женитьбой? Не ты ли уверял меня, что поведение Рей очень странное и не соответствует влюбленной женщине? Не ты ли предложил вместо развода аннулировать наш брак? — Соло аж задохнулся от возмущения. — А теперь ты пытаешься меня убедить, что этот ребенок может оказаться моим! — Ты сам говорил, что у вас был секс незадолго до твоего ухода, — Хакс наконец-то перестал ходить и присел на подлокотник дивана. — А еще я говорил, что она принимала противозачаточные… — Которые, если ты забыл, не дают стопроцентной гарантии, — перебил Армитаж. — Хватит! Хватит! — Бен вскочил с кресла, запуская обе руки в волосы. — Прекрати! Он не похож на меня совсем! Волосы светлые… — Ладно, понятно! — Хакс тоже допил свой коньяк и поднялся. — Отдохни, потом поговорим. И уже выходя из номера, он обернулся и негромко добавил: — Мальчики чаще на матерей похожи. Стоило двери за другом закрыться, Бен буквально рухнул назад в кресло — силы в миг покинули его. Он даже думать не хотел в предложенном Армитажем направлении — слишком больно. Он и так позволил Маз кинуть ему в душу семена надежды. И все для чего? Чтобы увидеть Рей с другим мужчиной? Нет, нет и еще раз нет! Этот ребенок просто не может быть его! Если бы это было так, Рей бы сообщила ему! Разве нет? В конце концов Хакс мог оказаться прав, и ребенок вполне вероятно не имеет к Рей никакого отношения — мало ли отцов-одиночек. На этой мысли сопротивляться сну измученный организм больше не смог, и Бен провалился в сон.***
— Согласна, милый, твоя теория не выглядит такой уж невероятной, — Роуз с улыбкой взглянула на мужа. — Даже наоборот. — Вот только Соло не желает об этом слышать, — возмутился Хакс. — Ему до сих пор больно, — пожала плечами жена. — Я знаю! Знаю! Просто он столько лет мечтал о ребенке, и если мальчик действительно его сын, то Бен просто обязан принять участие в его воспитании! — Если Рей этого захочет… — Думаешь, может не захотеть? — Вполне возможно. Я бы на ее месте заставила тебя валяться в ногах! — довольно резко заявила Роуз. — Почему это? — опешил Хакс. — Сам посуди, если это действительно их общий ребенок, получается, Бен ушел от нее, когда она была беременна. И не просто ушел, а аннулировал брак, то есть всех лет, что они прожили, как бы нет! Подумай, насколько это могло обидеть ее даже без учета возможной беременности! — Роуз перевела дух. — Дальше она одна всю беременность, роды, первые месяцы после рождения ребенка. Вспомни, как было сложно и страшно поначалу. Хакс лишь усмехнулся в ответ на это замечание жены, вспоминая, как простая, казалось бы, замена памперса превращалась в целый квест, потому что первое время они оба боялись Джеку что-нибудь сломать. — Да, наверное, ты права, — нехотя согласился Хакс. — При таком раскладе у нее могут быть причины попробовать не допустить Бена до воспитания. — Могут, могут. Но все же сначала неплохо было бы узнать, чей это ребенок. — Что ты предлагаешь? — спросил Армитаж. — Помимо очевидного позвонить ей и спросить прямо? Пока ничего. — А если она сменила номер? — Позвони и узнаешь, — пожала Роуз плечами. — Но лучше завтра. Сегодня уже поздно.***
Сказать по правде, отпуск не удался совершенно. Бен и до этого не особо любил кататься, но сейчас душевный раздрай сводил и без того сомнительное мастерство на нет. Он часто падал, вызывая улыбки окружающих и смех детей. Конечно, такой здоровый лоб не может удержаться на пологой в сущности горке. В итоге на третий день очередное падение закончилось растяжением. Оно не было серьезным, Бен всего лишь прихрамывал при ходьбе. Но осмотревший его врач, все же настоятельно не рекомендовал мистеру Рену продолжать кататься. В итоге Соло первую половину дня проводил в номере. Не столько ради того, чтобы не нагружать ногу, сколько чтобы лишний раз не оставаться один на один с Роуз. Его бесили сочувственные взгляды, что она бросала на него. Сомнений в том, что Армитаж все ей рассказывает, у него и до этого не было, а сейчас, глядя на нее, он очень четко понимал, что та в курсе его встречи с Рей. Хорошо хоть Роуз хватало такта не задавать неудобных вопросов, еще больше расковыривая и без того кровоточащую рану. Еще до встречи с Рей Соло периодически мучила бессонница, а сейчас он практически не мог нормально спать. Стоило закрыть глаза, он снова видел бросившегося под колеса мальчика или же ее полные ужаса глаза. А еще он словно бы заново переживал чуть ли не каждую минуту их знакомства. Каждую ночь, в тщетной попытке уснуть, Бен пытался понять, как так получилось, что Рей совершенно не зацепила его в университете, но при этом смогла привлечь его внимание позже. Несмотря на все произошедшее между ними, несмотря на то, что она подстроила их первое свидание, Соло не мог не признать, что из всех его пассий Рей подходила ему лучше остальных. До начала суда ему было легко с ней. Она полностью устраивала его в постели, так что за все время, что они были вместе, он ни разу не посмотрел на другую женщину. Даже сейчас ему было комфортнее подрочить на воспоминание о Рей, нежели звонить и просить Фазму прислать одну из своих девочек. Про Элайзу он старался вообще не вспоминать. Но больше всего Бена беспокоили чувства, которые за несколько разговоров всколыхнул-таки в нем Армитаж — надежда. Глупая. Необоснованная. Скорее всего пустая. Опять! Но не представлять, что мальчик, пусть и крайне маловероятно, но мог все же оказаться его сыном, никак не получалось.***
— Уже собираешься? — удивленно спросил Армитаж, глядя на стоящую посреди номера дорожную сумку Соло. — Да, нужно возвращаться, — ответил Бен. — Надеешься застать ее в Бозмене? — тут же догадался Хакс. — Да. — Ну и правильно! — Армитаж хлопнул друга по плечу. — Ты не будешь меня отговаривать? — даже как-то опешил Соло. — Не буду. Ты любишь ее, Бен. Любишь до сих пор не меньше, чем в день вашей свадьбы. И это невзирая на все ее поступки и вранье. Сердцу не прикажешь. И даже если ничего путного из вашего разговора не выйдет, ты хотя бы попытаешься прояснить принципиальные моменты.***
Обратно Соло старался ехать с максимально разрешенной скоростью, так что дорога заняла, наверное, часов одиннадцать. Вряд ли больше. Проезжая мимо дома миссис Каната, Бен сразу обратил внимание на отсутствие на подъездной дорожке джипа Рэнди, а потом увидел сидящую на крыльце Маз, которая, завидев его, приветственно помахала рукой. Затормозив, Бен выбрался из машины и направился в сторону пожилой женщины. — Кайло! Рада тебя видеть! — старушка поднялась со своего места и протянула руки, чтобы сердечно обнять подошедшего к ней мужчину. — Не думала, что ты так скоро вернешься! Сколько тебя не было? Дней десять? — Одиннадцать. Но надо уже к делам возвращаться. — Хочешь чаю? — спросила как всегда гостеприимная Маз. — Не откажусь. Спасибо, — попытался улыбнуться Бен. Он волновался в ожидании момента, когда можно будет спросить о гостях. Он сидел за обеденным столом, наблюдая, как суетится Маз, ставя чай и доставая ароматный яблочный пирог. — А где ваши гости? — решился он наконец задать интересующий его вопрос. — Уехали вчера после обеда.