***
Захлопнув дверь машины, Бен уперся лбом в руль. Бенни. Беннет. Если Рей дала сыну созвучное с его собственным имя, мог ли мальчишка и вправду быть от него? Господи! Бен ехал осторожно. Он отлично помнил недавнее желание разом со всем покончить. Но сейчас оно отступило, остужаемое пустившей ростки в его душе надеждой. Бен хотел, чтобы слова Арми оказались правдой! Дома Бен устало оперся руками на стоящий у двери столик и уставился на собственное отражение в небольшом зеркале. В коридоре, освещаемом лишь светом закатного солнца, проникающего сквозь небольшое окошко, стоял полумрак. При таком освещении мешки под глазами казались больше, а клочковатая борода еще более неухоженной. Блядь! В кого он превратился? Бен всегда следил за собой, даже будучи подростком: чистая, выглаженная одежда, аккуратная стрижка. А сейчас? Он с отвращением посмотрел на мятую, висящую мешком футболку. Мелькнула мысль: «Могла ли в принципе Рей захотеть его таким?» Если пару лет назад он даже на фоне однозначно более молодого Рэнди смотрелся бы не хуже, то сейчас его внешний вид явно проигрывал. Бен понимал: надо взять себя в руки. Не только ради Рей, но и ради себя. Он стремительно превращался в старую развалину. Это никуда не годилось. Да, пессимистичные мысли относительно собственного возможного семейного будущего плотно засели на периферии сознания, но это не означало, что нужно окончательно опуститься. Он и так уже хорошо постарался в этом направлении. Вдруг его надежды станут явью? Он должен быть в форме, чтобы доказать Рей, что может быть если не снова мужем, то надежной опорой и хорошим отцом. Шатаясь, Бен прошел в гостиную, на ходу вынимая телефон. Он открыл календарь, пытаясь вспомнить дату последнего секса, когда он взял ее на кухонном острове. Это оказалось несложно. Как и отсчитать девять месяцев. Если Бенни его сын, то сейчас ему около полутора лет. Его поглотило сожаление: сколько времени упущено! Он столько пропустил! Первый шаг, первое слово! Бен постарался представить Рей беременной или кормящей грудью и не смог. То ли из-за отсутствия личного опыта, то ли сознание протестовало, опасаясь возможного разочарования. Блядь! Захочет ли вообще Рей его присутствия в их жизни? Если все это время рядом был Рэнди, мальчик вполне мог считать его своим отцом. И что тогда делать? Должен ли он будет бороться за сына даже вопреки воле Рей? Это лишь еще больше настроит их друг против друга, точнее, Рей против него. Бен не сомневался, что она обижена. Да, Рей нашла в себе силы попытаться поблагодарить его. Но это ничего не значило. Опять же он знал об этом лишь со слов Маз. Возможно, Рей приходила сообщить, что ненавидит и презирает его, потребовать держаться подальше. Ведь, если Бенни его сын, значит, он мало того, что бросил Рей беременной, так еще и не дал объясниться. Можно ли после такого надеяться хоть на что-то? Это сейчас Бен был готов простить ей что угодно ради призрачной возможности стать отцом. Но еще пару месяцев назад он, скучая и любя, лелеял и пестовал свои обиды, не будучи готовым их отринуть, перешагнуть и двигаться дальше. Как же все в миг изменилось! Теперь тот его уход виделся величайшей ошибкой в жизни. «Успокойся, Соло, с таким же успехом ты можешь ошибаться». И все же…***
— Ты все еще даже мысли не допускаешь, что Рей не его жена? — фыркнул, выслушав Бена, Хакс. — Допускаю, допускаю, но… — Готовишься к худшему? Понимаю. — Типа того. Что мне делать, Арми? — Я думал, ты все решил. — Нет. Я решил. Но я же не смогу просто приехать к ним. — Это если они живут вместе. Но я так не думаю. — И все же… — Блин, Соло, сам посуди. Это не похоже на случайное совпадение. Она явно искала похожий вариант имени. Это о многом говорит. И тебе тоже. Так что не думаю, что она вдруг съехалась с другим чуваком. — Прошло больше двух лет. Они вместе приехали к Маз. — Да, вполне вероятно, они встречаются. Так что не советую терять время. — Я уже нашел информацию о нем на сайте больницы. Там есть его рабочий номер. Но не могу же я позвонить и спросить про Рей. — А почему нет? — хохотнул Хакс. — Позвони ему и скажи, что если он ее обидит, вырвешь ему руки и затолкаешь в задницу. — Бен уже успел поделиться с другом своими опасениями насчет личности Рэнди. — Блядь, Хакс! — Успокойся. Найдем. Ты пока поищи его в соцсетях. Там может быть указана геопозиция. Все, давай. Сообщи, если найдешь. Конечно, в идеале Бен предпочел бы найти не адрес, телефон Рей. Возможно, необходимость ехать к ней сама собою отпадет. Да, она приходила и искала его, но с тех пор прошло больше двух недель. Совсем не факт, что она по-прежнему настроена его увидеть. А так он бы позвонил и спросил. Ведь если Рей передумала, если он все себе выдумал, встреча может быть болезненной для обоих.***
Как ни странно, от панических мыслей неплохо отвлекала работа. В эти дни Бен чаще обычного выходил к гостям и вставал за барную стойку. Он скучал. По этому месту, атмосфере, лицам завсегдатаев. Кто бы мог подумать, что доктор экономических наук, профессор Бенджамин Соло найдет себя в управлении подобным заведением и периодическом приготовлении коктейлей. Нет, Бену недоставало преподавательской деятельности, пусть он и не особо любил студентов. Но если бы ему прямо сейчас предложили вернуться, он уже не был уверен, какой бы сделал выбор. Управлять баром было непросто. Приходилось следить за множеством разнообразных вещей: ассортиментом алкоголя, который немного менялся в зависимости от сезона, качеством продуктов для кухни, графиком работников. Даже за наличие в подсобке моющих средств отвечал он. Единственное, чем не мог заниматься сам — бухгалтерией и налогами. В последнее время его бар пользовался в Бозмене успехом. Чуи посмеивался, что тут сыграла роль личность самого Кайло. Практически каждый вечер все столы оказывались заняты. Даже пришлось завести специальный журнал и нанимать администратора, чтобы исключить путаницу с бронированием. Бен перехватил взгляд Джил. Она разговаривала с кем-то по телефону. Он не понимал, что вдруг привлекло его внимание. Джил заинтересованно смотрела прямо на него и странно усмехалась. «Надо бы уточнить, что случилось». Но тут его отвлекли очередным заказом. Бен уже час стоял за стойкой. Сегодня он вышел к клиентам раньше обычного. Он здоровался, улыбался, отвечал на вопросы об отпуске. Смешно, но он вдруг почувствовал себя на своем месте, дома. Ему и впрямь нравилось стоять за стойкой. Не так давно он впервые попробовал придумывать коктейли сам. Один из них даже назвал в честь Рей. «Интересно, согласилась бы она сюда переехать?» Бен задумался, насколько готов сейчас все кардинально изменить ради нее. Казалось бы, ответ должен быть однозначным. Но он чувствовал, что стремления все здесь бросить ради чего-то призрачного не возникает. Если быть абсолютно честным, он бы предпочел, чтобы в случае чего Рей с ребенком (называть Бенни сыном было до ужаса страшно) переехали в Бозмен.***
В шесть утра следующего дня Бен остервенело искал кроссовки, намереваясь впервые за долгое время выйти на пробежку. Он не особо любил бегать, предпочитая айкидо, качалку и на худой конец плавание. Он и сам не мог точно сказать, почему решил вернуться к тренировкам, начав с бега. Да, это бесплатно, но деньги у него были. В последнее время он мало тратил именно на себя и без проблем мог оплатить не только зал, но и персонального тренера. И тем не менее он продолжал искать кроссовки. Они не особо подходили именно для бега, но других все равно не было. Каждое движение давалось с трудом, Бен задыхался. Музыка, которая раньше вроде бы нравилась, била по ушам. Хотелось лечь и сдохнуть, но Бен продолжать через силу толкать собственное тело вперед. «Ничего, я восстановлю форму. Я смогу», — уговаривал он себя, продолжая бежать. Он по-прежнему чувствовал себя глубоко несчастным. Сомнения не отпускали. Бен не мог решить, какой исход для него предпочтительнее. Сегодня нестерпимо хотелось почувствовать себя отцом, пусть и без возможности принимать участие в воспитании сына. На завтра он решал, что лучше вообще не иметь отношения к Рей и ее ребенку. О вероятности, что его простят и примут, он старался не думать — сомневался, что сможет достойно справиться с очередным разочарованием. По большому счету боль, что он испытал тогда, увидев таблетки, не отпускала до сих пор. Бен много думал, что Рей стала матерью не благодаря, а вопреки, после того, как он чуть ли не насильно трахнул ее. Ее отношение к этому факту тоже оставалось неясным. Бен нашел Рэнди на фейсбуке. Фотографий было мало: в основном в барах с друзьями, на работе. Несколько фото с Рей и ребенком он тоже нашел. Но ни одного снимка, указывающего, где он мог жить. Блядь! Бен взялся внимательно рассматривать фотографии, сделанные в Монтане. Подписей не было, только геопозиции. Он долго смотрел на лицо Рей. Даже на снимках, где она улыбалась, глаза казались немного грустными. Бен знал ее достаточно хорошо, чтобы заметить, а видел ли это Рэнди? «Она была не рада быть с ним? Зачем тогда согласилась приехать?» Мальчик… Бенни, напомнил он себе, в основном улыбался, если не пытался сбежать из-под наведенного на него фотоаппарата. Светлые вьющиеся волосы, аккуратный носик, круглое лицо. Бен не помнил, как выглядел в детстве. Конечно, у родителей имелись его детские фотографии, вот только он не был уверен, что хоть раз в жизни рассматривал их, поэтому не мог сказать, есть ли во внешности Бенни хоть что-то, роднящее его с ним. Если разобраться, на Рей ребенок тоже не был особо похож, хотя ее черты проскальзывали то тут, то там. «Мог ли мальчик быть плодом ее случайной связи?» Бен не исключал и эту возможность. Собственная беспомощность бесила! Он вновь и вновь ругал себя, что не поговорил с Рей, когда судьба вложила ему в руки эту возможность. Ему словно показывали, какой же он дурак. В жизни редко выпадает второй шанс. И так бездарно его просрать нужно постараться. Дурак и трус! Он думал лишь о себе, своем разбитом сердце, стараясь отгонять мысли, что плохо не только ему. Не был готов простить Рей, не желая понимать, что сам причиняет не меньшую боль. У нее теперь тоже множество причин злиться. Хватит ли у него сил, а главное, терпения и выдержки попытаться заработать прощение? Бен не знал. Множество раз он слышал фразу, что в крушении семьи всегда виноваты оба. Но считал это полнейшей чушью, а себя — жертвой. Теперь он все больше раздумывал над тем, где накосячил сам. Если Рей ничего не рассказала, значит не доверяла достаточно. Даже не так: он не смог заслужить доверия, Рей не верила, что он поймет, поддержит, поверит. И вряд ли в этом совсем не было его вины. Бену казалось, что он был хорошим мужем. Теперь же уверенность растаяла. Он ждал извинений. Его бесили попытки Рей оправдаться. Но ни разу, ни одного чертового раза ему не пришло в голову даже спросить, как и почему Рей стала такой скрытной. Он понимал, что это идет из прошлого, но никогда не настаивал на откровенности. Где заканчивается уважение личных границ, и начинается равнодушие? Бен и впрямь не хотел давить, или же ему не была настолько интересна предыдущая жизнь Рей, чтобы попытаться выяснить подробности? Сейчас он уже и сам не был уверен в ответе. Понимание собственного эгоизма стало неприятным открытием. Он вдруг вспомнил, как Рей интересовалась мелочами, большинство из которых не казались важными. — Любимое блюдо? — Нету. — Так не бывает. Ладно, спрошу иначе. С каким блюдом из детства связаны приятные воспоминания? — Не знаю. — Не верю! Ну, Бен! Он сделал вид, что задумался, хоть и знал ответ. Его никто об этом никогда не спрашивал, а он не стремился обнажать душу. Воспоминания были одновременно приятными и болезненными. — Традиционный американский яблочный пирог. — Почему? — Вкусный. — Сказал нелюбитель сладкого Бенджамин Соло, — фыркнула Рей. — Если тебе неприятно об этом говорить, так и скажи. Он пожал плечами. Не то чтобы Бен считал, что Рей недостойна знать правду. Просто самому казалось глупым все еще предавать значение подобными вещам практически на пороге сорокалетия. — Не неприятно… просто… Он думал: Рей будет давить, настаивать, но она ждала, давая ему возможность решить, рассказывать или нет. В тот раз он предпочел сменить тему. Тема яблочного пирога неожиданно возникла на повестке дня примерно недели через две. Бен тупо смотрел на стоящее в середине обеденного стола блюдо. Чтобы не узнать пирог, нужно было быть слепым. Рей не любила готовить, тем более печь. И вот сейчас Бен вдыхал запах еще теплого пирога. Почему-то он был абсолютно уверен: Рей не заказала, а испекла сама. Для него. Хотела ли она таким образом подтолкнуть его рассказать связанную с пирогом историю или надеялась снова вызвать приятные воспоминания, Бен не знал. Рей вопреки ожиданиям вновь не задавала наводящих вопросов. — Тебе понравилось? — всего лишь уточнила она, засовывая чашки в посудомоечную машину. — Очень вкусно. Спасибо. И лишь поздно вечером после отличного секса Бен решился. — Мне исполнялось десять, когда мама внезапно испекла этот пирог для праздничного ужина. Сама, хотя до этого ни разу ничего не пекла. Днем я отмечал в кафе с друзьями и одноклассниками, а вечером — вместе с родителями. Впервые за последние несколько лет. Они считали, что мне гораздо интереснее с друзьями, чем с ними. И тут вдруг семейное чаепитие, да не просто чаепитие, а с пирогом, который мама приготовила… — Знаешь, я был так счастлив! — продолжил Бен через некоторое время. — Надеялся, что вот он тот переломный момент, когда мы наконец-то станем ближе… семьей, — последнее слово было еле слышно. — Папа даже отменил лекции и приехал меня поздравить. Это, наверное, был лучший день рождения! — Бен замолчал. — А что потом? — спросила Рей, разворачиваясь к нему и заключая лицо Бена в ладони. — Я чувствую, что это не конец истории. — А на следующий день мои родители сообщили мне, что приняли решение о моем переезде в Англию, к дяде Люку.***
Телефон снова надрывался. Вздохнув, Бен вытер руки полотенцем, лежащим под стойкой, и выудил тот из кармана. Звонил Хакс. — Привет! — ответил Бен, стараясь перекричать гул голосов. — Извини, сейчас не очень удобно… — Так иди в свой кабинет! — отрезал Хакс. — Это важно! — Хорошо. Сейчас. Перезвоню. Подождав, пока бармен сменит его за стойкой и передав ему заказы, Бен направился в кабинет. Из приоткрытого окна веяло ночной прохладой с гор. Устроившись в потертом кресле, которое все руки не доходили поменять на новое, он вытянул гудевшие ноги и набрал Хакса. — Что за срочность? — Самая что ни на есть! — фыркнул Армитаж. — Короче. — Короче, мистер Рэнди Каната, врач-гинеколог из Университетской больницы Орегона, тридцати семи лет, не женат. И живет один! — Кто сказал? — Детектив. — Какой еще детектив? — Нанятый мной. — Зачем? — Затем, что ты идиот. Самый простой способ что-то выяснить — нанять частного детектива. Я нашел человека непосредственно в Портленде. — А Рей? — Ишь какой быстрый. Ищет. Не все сразу. — Подожди! А ребенок? — Данных об отцовстве мистера Канаты тоже нет. — Получается… — Получается, получается, — Хакс явно веселился. — Советую начинать готовить речь. — Какую речь? — Ох, Соло… Речь, с помощью которой ты будешь убеждать Рей дать тебе шанс поучаствовать в жизни сына. — Спасибо, Арми. Я твой должник, — произнес Бен после паузы. — Это точно! После разговора Бен подумывал вернуться за стойку, но руки дрожали настолько сильно, что он не был уверен, что сможет смешать хоть один коктейль. Он приглушил свет в кабинете и уставился в пустоту. Теперь он знал правду. Вот только облегчения не чувствовал. Радовало, что есть время собраться с мыслями, настроиться на разговор… на возможный отказ. Сейчас в его душе было больше смятения, чем пять минут назад.***
Приняв решение, Бен старался бегать каждое утро. Как легко оказалось забросить тренировки и сложно возобновлять. Он с трудом отскребал себя с кровати. Сказывалась и вновь приобретенная привычка плохо и редко есть. Понимая, что одними пробежками форму не восстановить, Бен поехал в магазин, закупился продуктами, а потом полдня готовил. Теперь холодильник не производил унылого впечатления. Аппетит по-прежнему оставлял желать лучшего, но Бен намеревался не пропускать хотя бы три основных приема пищи. «Надо бы еще возобновить членство в зале». Так же Бен записался в парикмахерскую (не салон Роуз, но один из самых приличных в городе, судя по отзывам) и к барберу. Проще всего, конечно, было совсем сбрить бороду к чертям собачьим, но он решил сначала подровнять ее и посмотреть, что получится. Еще оставался гардероб. Он вывалил из шкафа ворох дешевых футболок. Раньше для него это была преимущественно спортивно-домашняя одежда. А покупки он предпочитал совершать в фирменных магазинах, обращая внимание на качество. Сейчас же Бен затаривался где ни попадя — вид эти футболки имели соответствующий. В общем, критический осмотр показывал, что большую часть можно смело выкидывать. Вот только сначала неплохо было бы обзавестись чем-то на смену. Бен с грустью вспомнил сшитые по фигуре костюмы. Он понятия не имел, где они. Переезжая в Бозмен, он оставил их Хаксу со словами: «Делай что хочешь». Понятно, что здесь в подобной одежде он смотрелся бы по меньшей мере странно. «Их не мешало хотя бы погладить». Вот только утюга у него не было, а самое смешное, что мысль про утюг пришла в голову только сейчас. И это ему! «Да, Соло, странно, что на тебя все еще бабы внимание обращают», — фыркнул он, вспоминая, как на днях выкидывал жуткие стоптанные коричневые ботинки, которые зачем-то купил сразу после переезда, а потом носил, практически не снимая. Теперь в прихожей стояли новенькие замшевые темно-серые броги, которые когда-то подарила Рей. Бен постарался не привозить с собой ничего, что напоминало бы о ней, и понятия не имел, как эта коробка вообще оказалась среди вещей. Она попалась на глаза, когда он искал кроссовки. И если недавно ботинки точно отправились бы в помойку, то сейчас Бен даже радовался, что не наткнулся на них раньше. Теперь он скорее не понимал, как мог столь часто носить то жуткое, уродливое коричневое нечто, что покоилось теперь на дне мусорного бака. Мысли снова потекли в сторону Рей. Стало интересно, что она подумала, какое впечатление произвел на нее его обновленный внешний вид. Может, она вообще пришла лишь потому, что пожалела? А с другой стороны, даже если и так. Если пожалела, тогда есть шанс, что сжалится вновь, когда он приедет к ним с сыном.***
Бен подошел к своему кабинету, когда оттуда вышла Джил. — О, мистер Рен! — она, не стесняясь, рассматривала его новый облик: стрижка, аккуратная борода, выглаженная футболка. — Я же говорил, зовите меня Кайло. — Кайло… а вам идет. — Что? — Новая прическа. — Спасибо. — Я принесла вам сэндвич. Вы опять забыли поесть. — Спасибо. Джил продолжала рассматривать его, и Бену казалось, что в ее взгляде есть нечто непонятное: то ли хитрость, то ли еще что. Он и раньше не отличался особой проницательностью, а теперь и подавно. — Что-то еще? — на всякий случай уточнил Бен. — Нет-нет. Пойду работать. Бен как раз закрывал дверь в кабинет, когда заметил еще один странный взгляд, брошенный Джил. Устроившись в кресле, Бен посмотрел на сэндвич. «Надо поесть. Надо», — напомнил он себе. Потом его взгляд зацепился за компьютер. Рабочий стол был включен. Бен решил, что Джил случайно задела мышку, когда ставила тарелку. Да и что такого можно было увидеть на рабочем компьютере? Скрывать давно было нечего.***
Бен варил себе кофе, когда раздался настойчивый стук в дверь. На часах было чуть больше десяти утра. Он недоумевал, кто мог прийти в такую рань. Неужели что-то случилось у Маз? Он открыл дверь, и тут же в лицо прилетел кулак. Свет перед глазами померк.