Три месяца спустя
Бристоль лейн, Бозмен, округ
Галлатин, штат Монтана
— Она так и не передумала? — голос Армитажа звучал устало. — Нет. Стоит мне об этом заговорить, сразу напрягается. Я не понимаю! — Бен был раздражен. Не сказать, что у них все шло гладко. Рей оказалась права: несмотря на то, что они оба пытались сдерживаться, обиды и недопонимания вылезали регулярно. Бен постоянно ждал, что Рей снова начнет что-то скрывать, а она, видимо, что он перестанет ей верить (если это вообще можно было так назвать). — Я не понимаю, почему, — продолжил Соло. — Я так стараюсь. Наверстать, показать, что могу быть хорошим отцом. — Спросить пробовал? — Да, тогда, в самом начале. Она сказала, что слишком тороплюсь. Но прошло уже три месяца, а решения Рей не изменила! — Кулак с грохотом приземлился на стол. — Спроси еще раз. — Не хочу! — Что и требовалось доказать, — хмыкнул Хакс. — Ты о чем? — О том, что говорить друг с другом вы так и не начали. У нее есть, не знаю, причина, сомнения. Она о них не говорит, а ты не спрашиваешь. Чего ты хочешь, Бен? — Быть отцом. — Ты и сейчас отец. В сущности не так важно, чью фамилию носит твой сын. Ты говоришь с ним по телефону, приезжаешь. — Я хочу, чтобы он носил мою! — Какую твою, Бен? Или мне лучше начать называть тебя Кайло? По закону, если ты установишь отцовство сейчас, сын станет Беннетом Рен, не Соло! — Плевать! Что я могу сделать? — Подать на Рей в суд. Но не думаю, что это хорошая идея, — Хакс вздохнул и продолжил: — Поговори с ней. Вспомни, что сам говорил о важности общения после возвращения из Спрингфилда. И что? Ты никогда ее не вернешь, если вы не начнете общаться хоть немного.***
Бен понимал, что в чем-то Армитаж прав. Он так боялся все испортить, что старался вообще не касаться болезненных тем. Становилось ли от этого легче? Нет! Они с Рей будто танцевали вокруг друг друга, не приближаясь, а наоборот, отдаляясь. Нет, за прошедшие три месяца они не ссорились, но Бен видел, как Рей недовольно поджимала губы, когда, например, на прогулке он покупал сыну мороженое. Он и сам понимал, что после Беннет плохо ест, но слишком хотелось его порадовать. Теперь же Рей стала сопротивляться их совместным прогулкам. — Погуляйте на заднем дворе. Там песочница, качели. — Рей, на площадке Бенни может поиграть с другими детьми. — И что? А потом опять обедать не будет. — Перестань. Я в последний раз не покупал мороженое. — А что покупал? — К… ничего. — Ничего? Ну-ну. Ты закармливаешь его сладостями, уезжаешь, оставляя справляться с последствиями в одиночку. А потом он орет, требуя конфет и не понимая, почему их вдруг нет! Так что поиграйте на заднем дворе! — Рей развернулась и направилась на кухню, давая понять, что разговор окончен.***
Иногда у Бена складывалось впечатление, что Рей ненавидит его работу. — Алло? — ее голос звучал сонно и недовольно. — Ты на часы смотрел? — Смотрел! Что случилось? — Ничего. — Как ничего? Рей, у меня от тебя пять пропущенных! — Проехали. Спокойной ночи, Бен. — Как спокойной ночи? Подожди! Но в трубке раздались короткие гудки. Бен попробовал перезвонить, но Рей не ответила, а потом вообще выключила телефон. Он метался по комнате, не понимая, что происходит, и что, черт возьми, он сделал не так! Естественно, утром, стоило разлепить веки, он набрал ее. Телефон был по-прежнему выключен. Блядь! Хотелось бросить все к чертям и рвануть в долбаный Спрингфилд. Вот только как раз сейчас он не мог себе этого позволить — близилась поставка алкоголя, который он должен был принять лично! Телефон Рей включился только к вечеру. — Рей! Что, черт возьми, происходит?! — Не кричи на меня! — в голосе явственно проступала угроза. Он зависел от ее доброй воли, и оба это знали. Именно поэтому Бен так надеялся установить отцовство. — Прости! Просто скажи, почему ты вчера звонила пять раз. Пожалуйста, — Бен как мог старался сдерживать себя, чтоб не орать. Было понятно, что Рей очень зла, осталось выяснить на что. — Бенни не хотел ложиться спать, требовал папу. Вот только папа был слишком занят, чтобы ответить сыну. — Я опаздывал и забыл телефон дома. Почему не позвонила в бар? Я же давал тебе номер? — Я позвонила! — Чувствовалось, что Рей на грани истерики. — И? — насторожился Бен. — И эта твоя девица заявила, что ты слишком занят, чтобы говорить со мной, и чтобы я перестала навязываться! — В трубке раздался всхлип. — Блядь! Это была Джил? — Нет, Бен, я все понимаю, у тебя новая жизнь, новая… не важно. Только на хрен было мне телефон давать, чтоб я унижалась перед какой-то там? — Рей, милая, успокойся. Такого больше не повторится. Обещаю. Я поговорю с ней. Ты не думай, она просто сотрудник. Между нами ничего нет! Он слышал, как она тихо плачет. Хотелось подойти и обнять ее; сказать, что все наладится, глядя в глаза; поцеловать в конце концов. Именно сейчас он наконец осознал, что Армитаж прав: в их отношениях ничего не изменилось. Они практически не говорят о себе, только о сыне. Как он вернет Рей, если ничего не знает о ней теперешней? Тем же вечером состоялся короткий разговор с Джил. Конечно, Бен уже некоторое время замечал интерес с ее стороны, но сейчас это было особенно неуместно. — Вызывали, мистер Рен? — она вся светилась. Не удивительно, он впервые сам попросил ее зайти. — Джил, вчера сюда звонила Рей Эдвардс. Почему вы не позвали меня к телефону? — лицо Джил вытянулось, в нем появилось нечто неприятное. — Ну… я… — она мялась, словно не могла придумать удобоваримый ответ. — Так вот, Джил, для мисс Эдвардс я всегда свободен! Это понятно? — Д-да. — Еще раз узнаю, что вы отказались меня позвать, уволю немедленно. — Конечно, мистер Рен. А можно вопрос? Бен лишь вскинул бровь. — Кто она? — Моя бывшая жена. Еще вопросы? — Нет. Я все поняла.Месяц спустя
(ноябрь)
Вера драйв, Спрингфилд, округ Лэйн, штат Орегон
— Рей, при чем здесь я? — Бен злился, ловя на себе разъяренный взгляд, которого не заслужил. Он так старался устроить сыну, а заодно и Рей, прекрасный день рождения, раз уж до этого такой возможности не было: позвал аниматоров, пришло несколько близких по возрасту соседских ребятишек, Хорхе с женой и детьми, Мэтт, приехала Джессика. Конечно, пришлось мириться с повышенным вниманием к собственной персоне, но ради семьи Бен был готов и не на такое. Все прошло просто отлично. Дети посмотрели небольшое представление, поиграли в игры, поучаствовали в конкурсах. У взрослых был свой стол, где вместо соков можно было выпить чего покрепче. В финале они с Рей помогли сыну задуть большую свечку в виде цифры два. Да, Бенни пришлось долго укладывать — малыш капризничал и не хотел слезать с рук, но это списали на перевозбуждение от праздника. Рей не скрывала, что прошлый день рождения они отметили гораздо скромнее. — Двенадцатый час, а он все не успокоится, — она посмотрела на него, а потом наверх, откуда снова донесся плач сына. — Давай теперь я схожу. — Бен поднялся с застеленного для сна дивана (за прошедшее время между ними ничего так и не было) и направился к Бенни. Бен подошел к кроватке и поднял хнычущего малыша на руки. Бенни прижался к груди и как-то обмяк. Бен укачивал его, надеясь, что сын заснет. Постепенно хныканья перешли в постанывания. Он напрягся. Ему начало казаться, что Бенни тепловат. — Рей, поднимись к нам, пожалуйста, — позвал Бен, приоткрыв дверь. — Что случилось? — Рей моментально оказалась наверху. — Посмотри, мне кажется, у него температура. Стоило им включить верхний свет, стало понятно, что с ребенком что-то не так. Бенни покрылся странными красными пятнами. — Что с ним? — Бен вопросительно взглянул на Рей. — Не знаю. Раньше такого не было. Но думаю, нужно в больницу. И вот сейчас они сидели в палате медицинского центра Маккензи-Уилламетт и слушали доктора, который настоял на госпитализации. Он предположил аллергическую реакцию и сообщил о необходимости сдать ряд анализов для подтверждения и понаблюдать Бенни. — Раньше такого не было, — произнесла Рей. — Новую еду вводили? — доктор оторвал взгляд от планшета, на который был прикреплен лист с назначениями. — У него сегодня день рождения. Мы заказали детский стол и торт. — Вот видите, — ответил врач. — А на что может быть аллергия? — Рей обхватила себя руками. — Много на что: цитрусовые, мед, орехи. Надо будет сделать аллергопробы. — Это ты виноват! — Рей больно ткнула Бена пальцем в грудь, стоило доктору выйти за дверь. — Рей, при чем здесь я? — Бен разозлился. — Ты все заказывал! — Только вот я не знал, что у Бенни аллергия! Как я понимаю, ты тоже! — Нужно было смотреть! — Рей, я скидывал тебе ссылку на меню детского стола. Ты одобрила. Если тебе просто надо сорвать на мне плохое настроение, так и скажи! Я потерплю. — Я… я…, — она моментально потеряла свой запал. — Прости, Бен. Ты прав. Мы оба выбирали, а сейчас я пытаюсь переложить вину на тебя. Рей довольно легко пошла на попятный. Бен даже удивился. — Мы потом это обсудим, — с этими словами он заключил Рей в объятия. Бен прикасался к ней впервые с момента, когда они обнимались на диване после первого серьезного разговора. Рей дрожала и словно бы боялась обнять в ответ, но не отталкивала, что он посчитал маленькой победой.***
Несколько дней спустя, когда Рей с Бенни вернулись из больницы, Бен все же решил попробовать вывести ее на откровенность. — Рей, почему в больнице ты пыталась свалить всю вину на меня? — Прости, Бен, я просто очень испугалась. Да, Рей несколько раз просила прощения и каждый раз говорила о страхе, но Бен был уверен, что там было нечто большее. Возможно, чего она сама до конца не понимала. — Это не единственная причина. Я чувствую. — Нет. Никакой другой причины нет. — Уверена? — Конечно! — Тогда почему у меня стойкое ощущение, что ты ищешь предлог, чтобы выкинуть меня из вашей жизни? Ты категорически против установления отцовства, ругаешь меня за малейший проступок, спрашиваешь мое мнение и тут же возражаешь! Рей, если тебя напрягает мое присутствие, так и скажи! Она аж рот приоткрыла. Бен смотрел, как на ее лице сменяют друг друга эмоции: удивление, шок, непонимание, обида, смирение. — Ты неправ, Бен, — сказала она наконец. — Точнее прав, но выводы ошибочны. Я не ищу предлог, чтобы избавиться от тебя. Да, я не готова устанавливать отцовство. Совсем. По многим причинам. — Так назови. — Я очень хочу, чтобы у Бенни была полноценная семья. Ну насколько мы вообще можем быть полноценной семьей. Но я не готова делиться. Пока. Знаешь, это так странно, мы с ним почти два года были вдвоем, но стоило тебе появиться, Бенни воспринял это так, словно ты всегда был рядом. Теперь мне приходится делить сына с тобой… бороться за его внимание. Не замечал, когда ты приезжаешь, он со мной даже не играет? Ты балуешь его: конфеты, подарки, прогулки. Мне нужно работать! Когда я не в мастерской, я отвечаю на звонки дома со стационарного телефона. Я не могу просто взять и уйти, когда Бенни рвется на площадку. Я не даю конфет вместо нормальной еды, не разрешаю долго смотреть мультики. Нет этого: «Рей, пусть, иногда можно». И только наша жизнь немного утрясается после твоего отъезда, ты приезжаешь, и все по новой. Бенни стал более капризным и менее послушным с твоим появлением. Я уже говорила об этом. Вот только ты не слышишь, воспринимаешь в штыки мои запреты. Если сейчас ты не считаешься с моим мнением, что будет, когда ты станешь отцом по документам? Мы не можем договориться. Иногда мне кажется, что тебя сдерживает лишь то, что официально для Бенни ты никто. Но что будет, если это изменится? — Рей поднялась и направилась на второй этаж. Теперь настала очередь Бена переживать весь спектр разнообразных эмоций. Он и не думал, что Рей видит их ситуацию так. А еще его очень покоробило это «если», вместо «когда». Бен полночи размышлял над словами Рей, пытался припомнить каждый раз, когда он возражал, не обращал внимания на ее просьбы. Многое теперь виделось в ином свете. — Я не собирался завоевывать дешевую популярность и перетягивать одеяло на себя, — произнес Бен следующем утром. — Я просто думал, что так Бенни будет проще принять меня. — Он уже тебя принял. Неужели не видишь? — Я не знаю. Просто боюсь, оказаться ненужным. Ему, вам обоим. — Это не так, Бен. — Почему? Мы уже не раз говорили об откровенности. Но разве ты честна со мной? Нет! Рей, как у тебя дела? — Хорошо. Рей, как прошел твой день? — Нормально. Рей, как Бенни? — Все хорошо. И так все время! Бен видел удивление на лице Рей, словно она не замечала, как продолжает уходить от прямых ответов, как ничего не рассказывает о себе. Они оба не замечали, как ставят себя и свои чувства во главу угла, забывая о другом. Два человека, не готовые к полноценному диалогу.***
После этого разговора Бен почувствовал перемены. Нет, Рей не стала моментально открытой с ним, по-прежнему на все его вопросы на тему, как у нее дела, она отвечала, мол, все хорошо. Бен понимал, что это далеко не так, что Рей разрывается между сыном и необходимостью работать. Он много раз предлагал помогать им финансово, нанять няню или помощницу по хозяйству, но Рей категорически отказывалась. Единственное, что не могло не радовать — Рей начала хоть немного рассказывать, как прошел ее день. И иногда это оказывались кусочки ее повседневной жизни, не связанные с сыном. — Представляешь, сегодня миссис Фишман позвонила четыре раза, чтобы перезаписаться на диагностику своего допотопного форда. Но самое смешное, что в четвертый раз она вернулась к первому времени. В другой раз она рассказала о Бенни. — Сегодня ездили с Бенни в молл. Пришлось купить ему, ты не поверишь, — Рей рассмеялась, — Цыпалетту! Так что теперь у нас еще и жуткая курица в комплекте! И только месяца через полтора Рей по-настоящему заговорила о себе. — Что-то я устала. Сил совсем нет. Сегодня было просто море звонков, и всем срочно. Бенни еще куксился весь день и опять плохо ел. А еще у него начинается какой-то период отрицания, — Рей, как показалось Бену, пыталась сдержать всхлип. — Что это значит? — На все, что ни скажу, ответ «нет». Хочет пить — даю воду. В ответ: нет, сок. Даю сок — нет, не хочу. Каша — нет, суп — нет, пюре — нет. Что мне делать? — Рей, давай наймем няню. Ты устала. А так ты хотя бы сможешь работать не из дома, вы с Бенни будете немного отдыхать друг от друга. — Я боюсь. С того раза, когда он чуть не попал под твою машину, мне даже с тобой страшно его оставлять. А тут чужой человек. — Рей, милая, но тебе все равно нужна помощь. — Да, но… — Вы с сыном можете переехать в Бозмен. — Шанс был ничтожен, но Бен не собирался его упускать. — Не обязательно ко мне. Только скажи, и я все решу. Через три дня Рей наконец-то согласилась на няню.***
Рей раскрывалась медленно и неохотно. Бен прикладывал усилия, чтоб подмечать детали, а потом расспрашивал, желая показать, что ему важны даже, казалось бы, незначительные мелочи. — Как твоя рука? — Какая рука? — не поняла Рей. — Помнишь, несколько дней назад ты говорила, что обожглась? — Ой, — она явно не ожидала, что он запомнил. — Нормально. — Нормально? Уверена? Не болит? — Ну, вообще-то еще болит. — Может, покажешь врачу? — Если за пару дней не перестанет болеть, покажу. — Хорошо. Спрошу через пару дней, — Бен хотел продемонстрировать, что не отмахнется, не забудет.Шесть месяцев спустя
(май)
Сентер драйв, Санривер, округ
Дешют, штат Орегон
Они впервые выехали отдыхать вместе. — У тебя через час массаж, а потом еще обертывание, — Бен оплатил Рей различные процедуры, в том числе маникюр и стрижку — она не так давно пожаловалась, что ей не понравилась работа мастера из салона в Спрингфилде. — А вы чем займетесь? — Не волнуйся, в номере не останемся. Скорее всего пойдем на площадку, — он пока не стал говорить, что во второй половине дня запланировал катание на байдарках. Рей до сих пор посещали панические мысли относительно сына, и, зная о его планах, она может не суметь нормально расслабиться. Как только Рей ушла, Бен начал собирать сына. Площадка сыну понравилась. Там оказалась еще пара близких по возрасту ребят. Конечно, назвать это совместной игрой было проблематично — делиться любимыми игрушками никто не желал, но можно было немного ослабить бдительность. Вот только стоило ему переключить внимание с сына, как он заметил на противоположном краю женщину, которая не спускала с него оценивающего взгляда. Блядь! Только этого не хватало! Первое о чем он подумал, немедленно увести Бенни, но тот увлеченно катал пожарную машинку с Маршаллом. Оставалось надеяться, что Рей не придет их искать. Скандалить с ней на пустом месте не хотелось, но ей явно не понравится внимание с которым эта дама его рассматривала, хоть Рей ни за что в этом не признается. «С кольцом на пальце было бы проще». — Вы здесь один? — Потерявшись в своих мыслях, Бен не заметил, как женщина приблизилась. — С сыном, — он видел, как загорелись ее глаза. — И женой, — поспешил добавить он во избежание недоразумений. — А с сыном почему один гуляете? — продолжила она, хотя энтузиазма заметно поубавилось. — Она пошла на массаж. — Какой мужчина, — женщина манерно всплеснула руками, — жена отдыхает, а муж гуляет с ее ребенком. Слова больно резанули, напоминая, что формально он никто собственному сыну. — Это наш общий ребенок! — он бросил на женщину сердитый взгляд. — А так и не скажешь, — протянула она, бросив взгляд на Бенни. — Послушайте, что вам от меня надо? В этот раз надоедливая особа не стала продолжать разговор и наконец отошла. Бен решил, что ему повезло. Хоть сын еще долго не хотел уходить, Рей на площадку так и не пришла.***
До причала на реке Дешют они втроем дошли относительно быстро. Наверное, потому что большую часть пути Бен нес Бенни на руках. Малыш оказался в восторге от ярко-оранжевого спасательного жилета, который на него одели — смеялся, подпрыгивал и пытался рассмотреть себя со всех сторон. А вот кататься ему понравилось гораздо меньше. Скорее всего он испугался. Нет, Бенни не плакал, не капризничал. Он вел себя, как мужчина, только очень маленький — вцепился в Рей, насупился и молчал. — По-моему, он не в восторге, — фыркнула Рей. — По-моему, тоже. Ладно, давай еще немного покатаемся. Если раскапризничается, вернемся. Они уже собирались плыть обратно, когда видимо привыкший Бенни начал вертеть головой. К концу плавания он осмелел настолько, что то и дело опускал ручку в воду. Они играли в мини-гольф, еще несколько раз катались на байдарке, ходили в бассейн, а по вечерам жарили зефир на костре. А потом возвращались в корпус и расходились по разным комнатам. Бену все труднее становилось сдерживаться. Он хотел Рей, хотел снова заниматься с ней сексом, просыпаться, притягивая ее в свои объятья. Быть рядом. Иногда Рей засматривалась на него, но стоило перехватить ее взгляд, тут же отступала, стараясь уйти подальше. Бен не понимал, почему между ними все настолько напряженно. Да, они оба продвинулись в откровенности по отношению друг к другу, но озвучить некоторые желания по-прежнему не решались. Он много раз представлял, как, уложив Бенни спать, подходит к Рей и без слов утягивает ее в жаркий поцелуй. Вот только когда доходило до дела, вся решимость мгновенно испарялась. На первый план выходили опасения все испортить. Он с ужасом думал, что малейшая ошибка вновь может лишить его семьи. Бен выдвинул ящик прикроватной тумбочки, куда в первый же день их отпуска положил упаковку презервативов. Но, судя по всему, воспользоваться ее содержимым не получится — все же уверенности, что желание взаимно, не было. Да, таким нерешительным с женщиной он никогда не был. Арми узнает — засмеет.Два месяца спустя
(июль)
Вера драйв, Спрингфилд, округ Лэйн, штат Орегон
Спроси Бена потом кто-нибудь, как это между ними произошло, он вряд ли смог бы ответить. День был ужасен. Им снова пришлось ехать в больницу. Мальчику, года на три-четыре старше их сына надоело ждать, когда Бенни наконец съедет с горки, поэтому он просто его столкнул, Бен, как мог, постарался смягчить падение, но полной уверенности, что он не ударился головой, не было. — Если с моим сыном что-то случится, я вас засужу! — рявкнул Бен нерадивой мамаше, моментально начавшей перекладывать вину на Бенни, пеняя на нерасторопность, и поспешил к Рей, которая уже почти дошла до их машины. Все обошлось, но перенервничали они очень сильно. Вечером, уложив Бенни, они расположились на диване с вином. Бен как раз допил содержимое бокала, когда заметил, как Рей утирает слезы — сегодня в больнице они, наверное, впервые были настоящей командой, семьей: ни упреков, ни претензий. И вот теперь она плакала. — Рей, родная, не плачь. Все же обошлось. Бен взял ее за плечи и развернул к себе. Она попыталась отвернуть лицо, но он не позволил, взяв его в ладони и стирая большими пальцами слезы со щек. Рей подняла на него заплаканные глаза, и Бен поразился — это был такой же взгляд, какой она дарила ему, когда они встречались, во время свадьбы и еще огромного числа разделенных моментов. Казалось, ничего не изменилось, словно не было недопонимания, разногласий и расставания. Бен сам не заметил, как приблизил к Рей свое лицо и впился жадным поцелуем в губы. Она замерла на секунду, а потом ответила с не меньшим пылом. Господи! Как же он скучал, как мечтал вновь ощутить вкус этих губ, провести по ним языком. И пусть они не были такими гладкими, как он помнил, пусть он чувствовал мелкие трещинки, но их сладость моментально направила поток крови к его члену. Факт того, что Рей не отстранялась, не сопротивлялась, целовала в ответ, сделал Бена смелее. С губ он постепенно переместился к шее, лаская языком чувствительное место за ухом и вызывая протяжный стон. Бен легонько провел рукой по плечу Рей, потом обвел ключицу, спустился к груди, прослеживая форму бюстгальтера, слегка подразнил сосок через ткань, видя, как ее кожа покрывается мурашками, а потом потянул вверх край домашней футболки. — Можно? — Рука замерла в ожидании разрешения. Рей чуть отстранилась, глядя на него потемневшими от желания глазами. — Пойдем наверх, — смущенно пробормотала она. Не в силах сдержать улыбку, Бен ловко подхватил ее под ягодицы, перемещая Рей себе на колени, прежде чем встать. Движение оказалось таким естественным, будто он ежедневно носил ее подобным образом. На середине лестницы они вновь начали неистово целоваться. Бен чувствовал, как одна рука Рей ласкает его затылок, вызывая желание спустить ее чуть ниже, чтобы сильно втереться пахом между бедер. Другая рука тем временем задрала его футболку на спине в попытке снять на ходу. — Не балуйся — уроню, — прошептал Бен, с трудом отрываясь от любимых губ. Стоило ему опустить Рей на кровать, она тут же продолжила стягивать с него футболку. Они путались в одежде, пытаясь раздеться самим и одновременно помочь другому. В комнате было темно, с улицы проникал слабый свет, не позволявший Бену рассмотреть лежащее под ним манящее тело. Он потянулся к лампе на тумбочке, когда Рей перехватила его руку. — Не включай. — Почему? — Не надо. — Но я хочу тебя видеть. — Я уже не та, какой ты меня помнишь. — Он чувствовал, как зажимается под ним Рей. — Я знаю, родная. Но это неважно. — Это ты сейчас так говоришь… — Милая… успокойся… — Бен перемежал слова поцелуями. — Я видел тебя в купальнике в бассейне отеля… я понимаю, что роды изменили тебя… — Он как раз добрался до груди, оттягивая вниз чашку простого хлопкового лифчика. — Но от этого… я хочу тебя только сильнее… Сама мысль, что наш ребенок растягивал тебя, делает меня твердым. Он включил лампу, которая осветила тело Рей теплым светом. Бен не был идиотом или слепым. Он понимал, что грудь Рей потеряла былую упругость, талия уже не такая тонкая, а живот — плоский, но он был абсолютно искренен, когда говорил, что сейчас она не менее желанна, чем раньше, а, может, даже более. Она мать, мать его ребенка, прошедшая через тяжелую беременность, о чем Рей начала рассказывать совсем недавно. Ему правда было плевать на эти изменения. Каждая растяжка или складочка лишь заставляли любить ее сильнее. Бен целовал и ласкал языком оставшийся от кесарева шрам, надеясь, что Рей поймет, как он благодарен ей за все: за сына, за то, что позволила быть рядом, за то, что не отталкивала сейчас. Она была уже совсем мокрая, и только стянув с нее такие же простые трусики, Бен понял, что презервативов у него с собой нет. Коробка, которая не пригодилась в Санривер резорт, осталась в Бозмене. — Что случилось? — Рей снова напряглась. — У меня нет презервативов. — Боишься меня заразить или думаешь, что я заражу тебя? — в голосе Рей зазвенела холодная ярость. — Нет, — Бен сначала опешил, а потом широко улыбнулся, когда понял, что Рей защищалась и ревновала одновременно. — Скорее размышляю, готовы ли мы еще к одному ребенку, или лучше немного подождать? — Бен! Она явно хотела что-то добавить, но слова потонули в стоне, когда он резко втянул клитор в рот. Иногда Бен думал, были ли у Рей и Рэнди сексуальные отношения, спала ли она еще с кем-то, но никогда не спрашивал, считая неприемлемым. И дело было не в разовом сексе с Элайзой, а в том, что он сам оставил Рей и не имел права требовать хранить ему верность. Теперь сложно было сказать, всегда ли Рей была такой, или материнство сделало ее вкуснее, но Бен наслаждался каждой каплей ее возбуждения, что удавалось поймать языком. У нее давно никого не было. Он мог думать, что угодно, но тело не лгало. Несмотря на влажность, она была очень узка, так что Бену пришлось начать аккуратно растягивать ее, чтобы подготовить к своему члену. Рей дрожала все сильнее, ее оргазм нарастал. Бен не забыл, как трепещут ее стенки за несколько мгновений до, как выгибается спина, как разносятся по комнате вскрики. Отличие было одно — теперь Рей сдерживала себя. Даже в момент наивысшего наслаждения она оставалась матерью, боясь разбудить сына. Бен чуть сильнее втянул клитор в рот, и она сорвалась, кусая губы и вскидывая бедра. Рей по-прежнему оставалась узковата, но ждать дольше было выше его сил. Бен продвигался внутрь так медленно, как только мог, удерживая себя от резких движений. — Я долго не продержусь. Прости, — прошептал он, надеясь, что Рей поймет: он давно не трахался. — Не важно. Только не кончай внутрь. — Не буду. Это и впрямь было смущающе быстро, хоть Бен и останавливался два раза, чтобы отсрочить приближение оргазма, но это мало помогло. Стоило возобновить толчки, как напряжение буквально выстреливало в яйца, заставляя их поджиматься. — Ты близко? — Нет, Бен. Не сдерживайся. Я же вижу, что ты готов. — Черт! — с этими словами он чуть ли не выдернул член из Рей. Пары фрикций с лихвой хватило, чтобы выплеснуться ей на живот. — Прости! Не смог продержаться. — Все нормально. — Она не выглядела раздраженной или недовольной, притягивая его для поцелуя так, что сперма размазалась по их животам. — Мне было хорошо. — Мне тоже. Момент показался правильным. — Я люблю тебя, Рей. Я люблю тебя сильнее, чем в день нашей свадьбы. На ее глаза навернулись слезы. — Я тоже люблю тебя, Бен!