- Акутагава, не надо! Прошу... Ацуши дергается, но его руки крепко прижимают к стене. Кисти горят, из глаз непроизвольно текут слёзы и хочется лишь одного - сбежать... Сбежать из собственного дома, ставшего ловушкой. Но он не может оставить любимого одного. Наедине, в лапах этого монстра. - Кто-нибудь, помогите... Пульс подскакивает до невыносимого, а тело бросает то в жар, то в холод. Стена сзади шершавая, парень чувствует каждую неровность, так неприятно впивающуюся в кожу сквозь тонкую ткань футболки. Все звуки, цвета становятся в тысячу крат сильнее, он погружён в этот водоворот, что затягивает на самое дно.
***
- Ацуши! Ацуши, проснись! Накаджима резко распахивает глаза. Перед ним все та же спальня, в которой он уснул, все те же погружённые в ночной мрак предметы, что окружали его до, а, главное, любимый худощавый силуэт, обеспокоено смотрящий на него. - Ты кричал. Тебе приснился кошмар? - лицо Акутагавы освещено косо направленным теплым пучком лучей от настольной лампы на рабочем столе. Сердце ещё не успокоилось, с ложбинки на груди стекало несколько капелек пота. Парень прильнул к чужой груди, сминая темно-синюю, казавшуюся сейчас чёрной кофту на спине. Рюноске успокоительно поглаживал и просто молчал. Он привык к частым кошмаром по ночам у Ацуши и знал, что через пару минут младший придёт в норму. Словом, в этот раз все было точно как всегда. - А почему ты не спишь? Я же тебе говорил, что работать по ночам вредно! - «Ну вот теперь с ним точно порядок, раз нравоучения начались!» - подумал черноволосый и лишь коротко пожал плечами. - Говорил. Но и я тебе тоже про переутомление и нервы от учебы предупреждал. - спокойный тон, который до конца приводит мысли в порядок. - Это другое! - бурчит Накаджима и даже во мраке от зорких серых глаз не скрыться легкому румянцу. - Не смейся. Лучше пошли спать, я думаю, что один уже не усну... Последняя фраза прозвучала тихо-тихо и как-то даже страдальчески. Акутагава несколько раз пытался узнать, какие кошмары мучают любимого, но тот всегда отмалчивался. Теперь уже Рюноске не достаёт его расспросами, а просто терпеливо утешает и ложится рядышком. Прижимает к себе, укрывая одеялом и не забыв отключить мешавшую лампу. Целует трепетно, перебирает пепельные волосы, спутанные ещё от первого сна. Ночь в их доме тиха, за окном только ветер шебуршит зелёными листочками, напевая свою колыбельную...***
Акутагава точно не знает, когда все начали его бояться, но зато прекрасно помнит, когда обзавёлся прозвищем. В «Доме потерянных» не было принято давать клички всем - это нужно было особенно заслужить. Рюноске смог. Точнее, ему в этом помогли. Причём, не дети, как многие могли подумать, а один взрослый. И это был не просто совершеннолетний сотрудник «дома».Директор.
Директор, учитель, врач... Мори занимался многим в приюте. У него, конечно, были помощники, но большую часть работы он все равно брал на себя. Словом, до этого момента мужчина не занимался разборками подопечных - Акутагава стал его первым. Рюноске в тот момент только недавно исполнилось семь. За пять лет прибывания здесь мальчик уже успел натерпеться многого. Пауки в каше, спрятанные в спальнях девочек его рубашки, ящерица под подушкой... Правда, последнюю он забрал как подарок. Маленькое зелёное существо прожило вместе с ним около недели, пока его не нашла старшая по «Дому» сестрица Кое и не выпустила на волю. Акутагава не обиделся на женщину, просто теперь опять не стало того, с кем можно поделиться. Звонок с последнего урока. Рюноске терпеливо дожидается, когда все его «друзья» убегут играть на улицу, ловя последние тёплые дни осени. Он вытирает с доски и находит нарисованную мелом на обратной стороне карикатуру на себя: мальчик с хвостом ящерицы и поникшим лицом в окружении издевательски смеющихся ребят. Они написали ещё какие-то стихотворные обзывательства, но Акутагава не решился их читать, абсолютно спокойно проводя по ним мокрой тряпкой. Мел растворился водой. Он привык. Привык быть тем, на ком срывают злость. Вроде как общие обстоятельства должны сплотить, но дети есть дети - им нужен объект издёвок. Раньше мальчик ещё пытался сопротивляться, а сейчас... - Простите за беспокойство! - с легким весельем в голосе говорит и заходит в класс Огай. Акутагава, скинув предварительно обувь, залез на парту около окна и поджал ноги к груди. Он смотрел на улицу и даже не шевельнулся при приходе директора. - А ты почему к ним не идёшь? - Не хочу. - коротко бросает мальчик. - Слышал, твою сестру недавно приютили. Ты поэтому перестал защищать себя? Мори прошёлся по комнате, тихо постукивая каблуками по полу, добрался к парте перед той, на которой расположился собеседник, и сел на неё лицом к Рюноске, что сохранял полное спокойное безразличие. - Не удивлён, откуда я знаю про ваши стычки? - поинтересовался мужчина. Он тоже глянул на спортивную площадку, где сейчас младшеклассники устроили футбольный матч. Даже до сюда сквозь открытую форточку доносился их смех. - Нет. Вы - директор и вполне логично, что взаимоотношения в коллективе доходят до ваших ушей. Рюноске все-таки повернул голову на старшего. Перед ним, свесив ноги, что, понятное дело, доставали до пола, совершенно расслаблено сидел мужчина лет сорока в белой рубашке, темных брюках и ярко-красном шарфе, который незавязанный болтался у него на шее и совсем чуть-чуть не хватало, чтобы он собрал собой пыль с плохо выметенных половиц. Его чёрные волосы жидкими прядями обрамляли уставшее лицо, а под глазами красовались вечные синяки. «И за что все так боятся его?» - подумал Акутагава. Для него директор создал впечатление просто потрепанного жизнью человека, которому не мешало бы поспать как минимум месяц, может даже два подряд, а не злобной змеи из страшилок подростков. - Меня другое удивляет: почему именно моя ситуация вас заинтересовала? - Мори не ответил и лишь загадочно улыбнулся. - Ты жалеешь, что Гин забрали, а тебя нет? - Рука взрослого лезет куда-то в карман и достаёт от туда пачку сигарет. Огай предлагает мальчику, но тот отмахивается. - Мне всего семь, помните? - Произносит Рюноске с усмешкой. Мужчина пожимает плечами, но на лице крайне удовлетворённое выражение. - И нет, я рад за сестру. Таких сирот, как мы, и так редко берут, не говоря уже о том, чтобы сразу двоих. Если бы выбрали меня, я б все равно отдал это место Гин. - Ты очень смышлён для своих лет и рассуждаешь совсем как взрослый. - Мори рассмеялся. - Хочешь, я могу позвонить той семье и ты поговоришь с сестрой? - Нет. - сказал, как отрезал. - Слишком мало времени прошло, мне и Гин от этого разговора будет только больнее. Не хочу, чтобы она плакала и рвалась обратно, а я знаю свою сестру - она сможет вернуться сюда, если захочет. - мальчик снова отвернулся к окну. Практически неслышно он прошептал, - Я ведь тоже могу не сдержаться... Минут десять они сидели молча. Мори все-таки отошёл к форточке и закурил, а Рюноске спрыгнул со стола и решил понаблюдать за рыбками в их небольшом аквариуме у стены в конце класса. Он почему-то устал от взгляда на директора и этой меланхолично-тихой атмосферы, хотя последнюю мальчик любил всю свою сознательную жизнь. - Ну, напоследок хочу кое-что тебе предложить. - Сказал Мори, захлопывая окно. Рюноске посмотрел на отражение говорящего в аквариумном стекле, сквозь которое оно было темно-синее. - Если хочешь стать сильнее и наконец отбить от себя этих идиотов, - Акутагава слегка опешил от такой грубости главы приюта к своим воспитанникам. - то жду тебя у себя в любое время. - Зачем мне становится сильнее, если мне некого больше защищать? - И все же предложение бессрочное. Пусть пройдёт хоть пять лет, я все равно буду готов тебя обучать. - Огай улыбался. Рюноске отчетливо понимал, что в словах мужчины нет и капли лжи. - И почему все-таки именно я? Ведь многие другие тоже страдают от издевательств... - Мори стоял уже в дверях, когда Акутагава задал вопрос ещё раз. - Просто ты мне интересен, вот и вся причина. Отдай ключи сестрице Кое, как решишь уходить. Дверь захлопнулась и Рюноске снова остался один в пустом кабинете. Тикали часы, плавали рыбки, из маленького крана в раковине в углу помещения доносился редкий стук капель... Словно и не было этого разговора, но он был. И эти двадцать минут сыграли в жизни мальчика большую роль, дав ему прозвище «каге». Только тенью на самом деле был не он, а Мори. Огай стал защитной тенью за спиной ребёнка, что тихо и без лишних слухов расправлялась с теми, кто встал на пути Акутагавы. Рюноске по прежнему был одинок, но теперь одиночество стало спокойным.***
Два года спустя...
Акутагава никогда не думал, что побывает в этом месте, а уж тем более добровольно сюда придёт и сам постучится в эту дверь. Причём, в тот же самый день, когда на его руках в библиотеке заснёт маленький заплаканный мальчик. Рюноске отнёс ребёнка в спальню, укрыл и злобным взглядом окинул всех присутствующих тогда мальчишек, без слов говоря даже не сметь прикасаться к Ацуши. Теперь же он стоит у светлой двери с табличкой «Директор» и ждёт разрешения. - Войдите! - громко кричат изнутри. Внутри совсем не так, как Акутагава себе представлял: стол, чем-то напоминающий учительский, два железных стула с мягкой, но облезлой обивкой сидения, какие-то пожелтевшие картины старой Европы в рамах и горы бумаг, везде, куда можно только повернуть голову. Комната главного «дома» в головах маленьких жителей всегда выглядела роскошно, а на деле оказывается выходило все совершенно иначе. - О, Акутагава-кун! Как поживаешь? Присаживайся и... прости за беспорядок. - Огай смущенно улыбнулся. - Здравствуйте, Мори-сан. - Рюноске сел и сразу понял, что стулья совершенно неудобные. Правда, мальчик проявил выдержку и не стал елозить, ища удобное положение. Он все равно не собирался задерживаться. - Я принимаю ваше предложение! - Будет тяжело, ты уверен? Я мог бы и дальше просто прикрывать твою спину... - директор за два года совершенно не изменился. Даже алый шарф оставался на месте, только в этот раз в нагрудном кармашке рубашки блестел скальпель. - Нет! - голос не нарочно сорвался на крик. - Извините. Я говорил, что у меня некого защищать, так вот... - мальчик опустил взгляд на колени и через пару секунд снова поднял его на собеседника. Серые глаза блестели уверенностью. - Я хочу стать сильнее, чтобы даже после ухода отсюда смог продолжать оберегать его. Поэтому, пожалуйста, научите меня! Мори улыбнулся. Он видел многих детей с горящими глазами, но глаза Рюноске особенные, совсем не похожи на другие...«Что ж, посмотрим, на что способна твоя личность»