— Чувак, это не мой секрет.
Джено слышит это уже в четвертый раз. В голове всплывает правило десяти вопросов, составленное им же самим: отвалить с расспросами только если не ответят на десятый раз.
— Но я заебался! Все вокруг говорят, что я чего-то не вижу, но я не понимаю чего! Даже ты мне это говоришь, так что просвети меня. — Твёрдо отвечает китайцу Ли, заставляя того тяжело вздохнуть.
— Я повторяю: это не мой секрет. Ты сам должен это понять и сначала я даже подумал, что ты понял, но потом до меня дошло что ты опять жесть как тупишь. Ты как сталкер со сбитым прицелом, хуяришь не в ту цель. Не пробовал смахнуть ну, не знаю, чуть повыше?
— Говори прямо, а не метафорами, Чжон.
Чэнлэ вздыхает и на высоких нотах кричит себе в ладони, роняя голову на них. Джено кажется, что ещё немного, и Чэнлэ взорвётся, и черт, как же хорошо видеть, насколько ты близок к ответу.
— Говорить прямо? Так вот, А-Цзюню посрать на тебя и в принципе на кого-либо ещё, его заботит только окончание учёбы, но никак не отношения. Тем более с тобой. — Чуть позже добавляет Чэнлэ, невесело усмехаясь и вглядываясь в лицо Джено. — Доволен? Услышал всё прямо?
— Нет, подожди, а прицелиться повыше? Кого ты имел ввиду? И что значит «тем более с тобой»? Я, по-твоему, недостаточно хорош?
— Блять да. Ты слишком туповатый для бедного Жэньцзюня, он бы уже давным-давно понял про что я говорю. — Едва не рычит китаец, сжимая руки в кулаки. — Слушай, Джено, я серьёзно. Это не мой секрет и если я его раскрою, то будет не круто, а человек чей секрет я храню вероятно пошлёт меня далеко и надолго. Подумай сам, а? Дай мне убедиться, что танцоры не такие бесполезные и безнадёжные. — Чэнлэ встаёт из-за столика в университетской столовой и уходит, оставляя Джено в одиночестве. Ли сидит так ещё около десяти минут, но вскоре на него накидывается тушка неугомонного брюнета, которую пытается оттащить другой китаец. Джено не совсем заинтересован, он больше наблюдает за Чэнлэ, который вцепился в своего парня всеми конечностями: выглядит комично, особенно, учитывая, что Чэнлэ под метр восемьдесят, а Феликс под метр семьдесят. Два чудика, как их в голове ещё давно прозвал Ли.
Джемин следит за взглядом старшего и усмехается.
— Хочешь так же? — Джено вздрагивает и отворачивается, прокашливаясь. — Могу устроить. — На подмигивает, а Инджун закатывает глаза. Джемин как обычно: флиртует со всем, что может дышать.
— Не хочу. Просто Феликс, кажется, не так уж и хорошо работал вчера, на ногах стоит слишком твёрдо. — Выкручивается он и снова радуется своему умению, при помощи которого он может избежать неловких ситуаций. Инджун смеётся, и легонько пихает Джемина под бок. Обед проходит спокойно, пока к их столику не подбегает девушка. Её волнистые волосы спадают аккурат на округлое личико; легкий макияж на нём подчеркивал всю её красоту, но Джено обращает внимание не на неё, а на Инджуна, к которому она, собственно, и подошла. Она шепчет ему что-то на китайском и Джено может различить там только «А-Цзюнь», которое он выучил благодаря Чэнлэ. Под конец китайцы улыбаются друг другу, и девчушка оставляет на щеке Инджуна лёгкий поцелуй, от которого Джено будто выворачивает наизнанку. Он чувствует, как его позвоночник хрустит и ломается, но вместе с этим и чувствует, что он на месте. Ладони сжимаются в кулаки, а сам Джено пытается успокоить себя, глубоко дыша.
— Опять попросила помочь с корейским? — Спрашивает Джемин, краем глаза наблюдая за Джено, который взял в руки одноразовые деревянные палочки для еды.
— Да. Шу сказала, что не понимает даже профессора, так что я согласился помочь ей. Она завтра придёт к нам, но мешать не будет, она очень тихая. — Инджун улыбается, говоря о своей китайской подруге, но чуть позже улыбка с его лица слезает, потому что треск палочек в руке Ли слышат все за столиком. Джемин даже вздрагивает немного, с приподнятой бровью смотря на Джено.
— Я, пожалуй, пойду. — Говорит старший кореец и быстро уходит, оставляя Хвана и На наедине друг с другом.
***
Nanamin: Джено сегодня сам не свой…
Nanamin: Слушай, у меня есть догадка но,,, тебе скорее всего не понравится,,,,,
Junjunren: Говори уже, всё равно отвлёк.
Nanamin: Ну… он ведь стал таким после того как тебя чмокнула Шухуа? Что если он ну,,,, влюблён в тебя…?
Junjunren: О боже.
Junjunren: Нана, не майся дуростью.
Junjunren: Даже если это так, то я не собираюсь уводить твоего мужика.
Junjunren: И с чего ты это взял?
Nanamin: Он приревновал тебя?
Nanamin: Он никогда не смотрел на меня так даже когда я сам начинал флиртовать с кем-то…
Junjunren: Джемин.
Junjunren: Пожалуйста, не думай об этом.
Junjunren: У вас двоих всё обязательно будет хорошо.
Junjunren: И он не влюблён в меня.
Инджун никогда не мог правильно поддержать человека и считал это своим огромным минусом, потому что Джемин сейчас либо плачет (такая чувствительность порой поражала обоих), либо танцует до потери сознания, и, конечно же, в одиночестве. Шухуа рядом с ним с вопросом смотрит на младшего и тот мягко улыбается ей.
— Друг надумал всякого. — Коротко отвечает он на китайском и начинает объяснять непонятные девушке темы.
Шухуа переехала в Сеул только в этом году, а потому, испытывала огромные трудности с языком. Хван же не умел отказывать, особенно этим глазам, которыми девушка, видимо, нагло пользовалась, как кот из мультика «Шрек». Время перевалило за три часа дня, а Джено в это время обычно возвращается. Он очень редко задерживался, а если и делал это, то не специально и минут на десять. Инджун начинает немного переживать и постоянно сбивается с мыслей, путая китайский с корейским, и понимая это только из-за сконфуженного лица китаянки.
— А-Цзюнь, ты волнуешься, — Перебивает его она, поглаживая младшего по волосам и стараясь отвлечь. Разговоры на родном языке всегда давали Инджуну почувствовать себя снова дома, в любимом Гирине. Инджун благодарно улыбается девушке, и она берет его за руку, садясь на кровать и укладывая его голову себе на колени. — Расскажи, что тебя тревожит.
Парень вздыхает. Сейчас он не дерзкий и саркастичный Хван Инджун, сейчас он мягкий и кроткий Хуан Жэньцзюнь. И эта трансформация заставляет его раскрыться девушке. Мысли всё ещё путаются, как и языки, но базовые знания Шу дают ей понимать, что говорит младший.
— Ты же видела сегодня рядом со мной ещё двух парней? Они мои очень хорошие друзья, но один из них влюблён в другого. В того, который всё время смотрел на тебя. Он сломал палочки для еды, когда ты чмокнула меня в щеку, и Джемин решил, что он влюблён в меня и ревнует, а я не могу избавиться от этой мысли. Я не хочу быть разлучником, понимаешь? Джемин не из тех, кто будет мстить за то, что выбрали не их, но он может закрыться в себе и мы потеряем дружбу, которую храним не первый год. Да и мне не нужно это. Я не хочу отношений. Возможно, это из-за того, что я не люблю никого именно
так, но всё равно, мне для этого слишком рано и сложно. Я не умею поддерживать людей и заботиться о них, но сам требую этого. Вот, что меня тревожит, Шу.
Шухуа на время задумывается и после мягко улыбается, массируя чужую голову.
— Слушай… А ты не думал, что Джеминь, — Она ойкает, понимая свою ошибку в произношении, но Жэньцзюнь машет рукой, говоря, что всё в порядке. — …Что он любит вас обоих, просто по-разному? Например, тем он хочет обладать, а тебя оберегать. Оба вида проявляются тоже по-разному, вдруг, ты просто не замечаешь этого? А насчёт ревности… у меня есть идея как можно это проверить. — Ухмыляется девушка, а Жэньцзюню становится страшно, потому что он знает, что с Е Шухуа шутки плохи. — Не трясись ты! — Цокает старшая и постукивает по чужому лбу аккуратными ноготками. — Мы просто поспим вместе. И посмотрим на его реакцию, когда он увидит нас.
Жэньцзюнь думает, что это безумие, но соглашается, обнимая хрупкую фигуру девушки и проваливаясь в сон.
