Омеги — стайные животные

Будешь в течке - привези магнитик

Большая часть надписей на стенах, которыми была щедро украшена эта часть коридора, всегда казались мне дурацкими, но надо признать, эту я нашёл достаточно забавной. Я всё ещё не мог понять их глубинного смысла. На двери Первой надпись была явно издевательской, но что представляло из себя это? Попытку рассмешить окружающих? Сообщить какую-то информацию? Или это было своего рода блокнотом, в котором просто оставляли мысли, переполнившие голову, как я оставлял свои зарисовки везде, где получалось? За размышлениями меня застал Сфинкс. Он остановился за моей спиной и тоже уставился на стену. Я невольно протянул руку к своему запястью и коснулся браслетов. Кто бы ни подарил мне тот первый, кожаный, он так и не объявился, и от этого мне было капельку не по себе. Неужели он стеснялся своего подарка? Или не желал иметь со мной дело? - Оцениваешь? - Табаки запретил мне писать на стенах, - я и сам удивился, что сказал это. Слова просто вырвались у меня из глотки. Рядом со Сфинксом у меня постоянно было это ощущение, что я должен в чём-то немедленно признаться. - Ну надо же, - я слышал, как он улыбается. И мне стало стыдно. Потому что он явно усомнился в моих словах, в том, что я всё понял правильно. И я усомнился тоже. - Он сказал, что если он напишет на стене, это ничего не значит, но если напишу я, то мне могут ответить, - я попытался восстановить его слова как можно точнее. - Интересный ты человек, Курильщик. Вечно тебе хочется, чтобы тебе кто-то что-то запрещал, - Сфинкс сказал это так, что я попытался как можно резче обернуться вместе с коляской. Ожидаемо ничего у меня не вышло. - Почему он может писать на стенах, а я нет? - решил всё же спросить я. Мне уже немного надоело, что все смотрели на меня, как на неразумного ребенка, но я был вынужден признать, что пока я не сделал ничего, что противоречило бы такому мнению обо мне. - То, что омеги пишут на стенах, превращается в заклятье, - он снова говорил об этом самым серым, самым спокойным тоном на свете, и мне захотелось закатить глаза. - Чем короче надпись, тем сильнее заклятье. Самое сильное умещается в одну букву. Теперь мне стало понятно, по крайней мере, откуда кругом столько странных сокращений. Видимо, отчаянные омеги старались уместить максимум смысла в минимум символов. - А разве бывают заклинания из одной буквы? - усомнился я. Но Сфинкс в ответ только пожал плечами и удалился в нашу спальню. Я постоял в коридоре ещё немного, чтобы всё это не выглядело так, будто я таскаюсь за ним хвостом, и тоже поехал в комнату. Как оказалось - очень вовремя. Потому что Табаки, Лорд и Слепой затеяли что-то вроде ревизии, и я как раз успел забраться на общую кровать прежде, чем доступ к ней окончательно оказался заблокирован их вещами. Я устроился под одеялом. Атмосфера в комнате стояла самая миролюбивая на свете. Горбач что-то строгал, Лорд, Табаки и Слепой тихо переговаривались, а я расслабился и даже почти задремал. И тут Горбач как-то невзначай сообщил, что по словам Валета, Помпей тренируется в метании ножей. Эта информация явно никому не понравилась. И не потому, что она была неприятной сама по себе, а потому, что она зачем-то была озвучена здесь и сейчас. И разрушила всю миролюбивую обстановку. Поэтому Табаки поспешил заметить, что с подобными разговорами стае хватает и почти повернувшегося на этой теме Лэри, который, к счастью, теперь не скоро решится бросаться на людей. - Почему Лэри не скоро начнёт бросаться? - я всё ещё чувствовал какую-то неловкость, когда встревал в их разговоры, но это касалось меня напрямую. Потому что из всех людей Лэри предпочитал бросаться именно на меня. Все опять почему-то замолчали. Губы Табаки тронула странная улыбка. Лорд посмотрел на Слепого. И только Слепой, кажется, совсем не переменился. - Ему сделали внушение, - сказал Лорд так многозначительно, что я не решился спрашивать дальше. Тем более, что Лорд на этих словах улыбнулся, а улыбался он обычно тогда, когда кому-то приходилось худо. Мне захотелось отыскать глазами Сфинкса, но его в комнате не оказалось. Похоже, он совершенно бесшумно вышел, пока я нежился под одеялом. Неужели это он сделал Лэри "внушение", после разговора со мной? И как оно выглядело? Я почему-то представил себе, как Сфинкс придавливает Лэри к стене, лбом упираясь в его лоб. От этой картины мне на душе стало очень странно, и я опять потрогал свои браслеты. И, чтобы отвлечь самого себя, спросил про переворот. Все опять замерли. Эта тема в Четвертой явно была не в фаворе. Но если Фазаны в ответ на "недопустимые" вопросы обычно сразу выражали мне презрение и цедили сквозь зубы, что о таком даже думать не стоит, то здесь каждый как будто нырял внутрь самого себя, и искал там что-то, прежде чем посмотреть на меня самым странным образом. Слепой, впрочем, конечно же не смотрел. Он странно прислушивался. Желание просветить меня выразил, разумеется, только Табаки, который тут же оказался поставлен в жесткие рамки одного предложения. Предложения, в которое он вложил всю душу и абсолютный максимум бессмысленных деталей, от которых у меня закружилась голова. И если мне что и стало понятнее, так это то, что Помпей по какой-то причине решил сместить Слепого с места хозяина Дома. Странный парень. Я вытянулся и уставился в потолок, думая о потоке слов, который на меня обрушил Табаки. Почему-то фыркнуть меня заставила мысль о яйцах летучей мыши, которые Шакал умудрился, по видимому, рассмотреть во всех подробностях. Мне стало любопытно, не имел ли в виду Табаки, рассказывая об этом, тот факт, что Помпей альфа, а Слепой - омега. Когда-то в прошлой жизни я редко наблюдал, чтобы омега вставал во главе чего-то, тем более чтобы командовал альфами. В Доме же всё обстояло совершенно иначе. Для меня это по началу было странно, может, и для Помпея тоже? Не зря ведь Табаки отметил, что Помпей раньше был неизвестно где... От этих мыслей меня отвлек появившийся Лэри. Я приподнялся на кровати как мог, чтобы рассмотреть его. Лэри выглядел нормально, хотя на меня старался не смотреть. Только когда он чуть повернулся, я заметил, что шея под челюстью у него чуть красноватая, и даже будто бы отдающая фиолетовым, будто кто-то оставил ему там синяк. Вспомнив своё утреннее отражение в зеркале я испытал злорадство. И чувство неожиданной благодарности к Сфинксу. За ужином я ел плохо. Мысль о перевороте беспокоила меня. Я вдруг вспомнил, как в самом начале моего пребывания в Доме я уже невольно задавался вопросом о том, почему здесь всем заправляют по большей части Омеги. Тогда Джин просветил меня, что Альфы существа довольно примитивные, очень склонные к агрессии. Что их нужно постоянно держать в узде, и когда "социальный поводок" слабнет, они превращаются в неуправляемых животных. Теперь я задумался об этом всерьёз. В обществе альф и омег было значительно меньше в процентом соотношении, чем в Доме. Это не удивляло меня. В силу своих "репродуктивных перспектив" мы были куда более склонны к различным заболеваниям, от генетических аномалий до онкологии и даже слабого иммунитета. Так, по утверждению моего прошлого учителя биологии, происходило обеспечение наиболее гармонично функционирующего общества. Словом, альф тут было куда больше, чем в любой среднестатистической школе, допустим. А между тем контроля за нами было куда меньше. Учителя нас побаивались, а воспитатели... Я вдруг вспомнил, что понятия не имею, кто воспитатель Четвертой. Гомер навещал нас регулярно. Устраивал что-то вроде лекций, выслушивал Джина и уходил, изредка делая важные объявления или решая насущные вопросы. Но ведь Фазаны - самая благополучная группа. Воспитатель второй - Шериф, казался человеком приятным, но мягким, насколько я мог его знать. Неудивительно, что в Крысятнике творился такой бардак, ещё и вожаки менялись со скоростью света. Ящер был мне совсем неизвестен, как и то, как там он воспитывает своих Псов, и насколько строгие их ошейники на самом деле. Воспитателя Птиц я тоже никогда не видел. Мне даже вдруг захотелось спросить, а кто отвечает за нас. Но сидящий справа от меня Шакал болтал с Лордом, слева никого не было, а напротив находился Черный, с которым мы не разговаривали с того самого дня в Кофейнике. Каждый раз, когда я смотрел на него, я сам себе начинал казаться маленьким и неуместным. Поэтому его я спрашивать не стал, а вместо этого вернулся к своим мыслям. Что, если Джин, вопреки всей своей Фазановости, был прав? Что, если Альф просто необходимо держать в узде? Там, в Наружности, с этим справляются социальные институты, всякие там общественные нормы, а ещё большая масса бет, которые просто давят количеством. Но здесь взрослых было всё меньше, бет тоже, а альф наоборот, больше, и они начинали вести себя неподобающе. Вот и приходилось омегам брать их под контроль. Так небось и родился миф о заклинаниях на стенах. Интересно, какие ещё мифы гуляют в стенах Дома? Может быть, миф о стаях? Не может быть такого, чтобы в каждой Стае собрались люди, так идеально соответствовавшие бы определенному типажу. В конце концов, я ведь как-то оказался среди Фазанов, а уж им я, на мой взгляд, совершенно не соответствовал. Хотя видит Бог, я пытался. Эта мысль заставила меня вздрогнуть. Я пытался. Я честно играл свою роль образцового Фазана. Может быть, если бы я попал в Дом раньше, когда я был младше, и психика у меня была более пластичной, я смог бы делать это намного лучше. Я просто привык бы к этому, и стал бы настоящим Фазаном. И тут я понял, что все в Доме играют определенные роли. Человек просто попадает в среду и начинает в ней обустраиваться. Он принимает её правила. И старается им соответствовать. Постепенно он срастается с этой ролью и начинает играть её не задумываясь. А те, кто попал сюда ещё совсем детьми, они и не знают, что бывает как-то иначе. Для них их роль и есть жизнь, другой у них и не было будто. Но зачем это нужно? Зачем нужны роли? Почему каждый не может жить так, как ему вздумается? Это снова возвращает мои мысли к Альфам и Омегам. Что, если без Стай, ролей и прочего Дом просто скатился бы к первобытному строю? Альфы бегали бы, как психи, метили бы понравившихся омег, помыкали бы ими, кругом творился бы разврат, насилие, а взрослые вряд ли смогли бы что-то с этим сделать. Вот и придумали всю эту большую игру. Наделили Омег некой волшебной силой. Будто бы они могут тебя проклясть, например, написав на стене заклятье. Дали омегам власть, чтобы они могли управлять альфами. Разделили Дом на Стаи, чтобы вокруг каждой омеги был некий коллектив, защитный буфер. И придумали все эти правила поведения и условности, чтобы Стаи не чувствовали себя разобщенными. Видимо, моё озарение читалось на моем лице слишком уж отчетливо. Поэтому Табаки, заметивший это, взвился и принялся возмущаться, да так, что в его монолог влез даже Лорд, попытавшийся его успокоить, а у меня возникло ощущение, что мне на голову вот-вот наденут тарелку. Табаки продолжал возмущаться. Бурно, ярко, так, будто хотел привлечь внимание вообще всей столовой. И только после этого зарезать меня десертным ножом. Впервые я видел его в таком состоянии. У него покраснели щеки, а голова стала ещё более лохматой. Мне стало немного боязно и неловко за себя. И тут произошло что-то, чего я совсем не ожидал. - Утихни. Я даже не сразу понял, откуда шёл звук. Когда я обвел столовую взглядом, никто не выглядел способным произнести это, словно говоривший рассеялся в воздухе. Я сморгнул. И заметил, что Табаки действительно утих, перед этим успев многозначительно усмехнуться. Я сморгнул снова. Другие столы были заняты своей трапезой. Кроме того, говоривший явно находился близко. Лэри ошивался у чужого стола, Горбач и Македонский ели, Сфинкс негромко переговаривался со Слепым. И только спустя пару секунд я понял, что короткая реплика принадлежала Чёрному. Озвучив её, он вернулся к содержимому своей тарелки так быстро и плавно, что я даже не успел этого заметить. Чёрный говорил редко. Особенно внутри Четвертой. Это не выглядело натужным или специальным, ему просто будто бы нечего было сказать. Видимо, поэтому каждое его слово имело такой вес, что ему удалось одним заткнуть Табаки. Я испытал к нему резкое чувство благодарности, но озвучивать её не стал, потому что это показалось мне неловким. Табаки, конечно, не успокоился. Он ещё что-то бурчал, когда мы выезжали из столовой. В какой-то момент мне показалось, что он сейчас начнет свою браваду заново, но в этот момент моего плеча коснулась рука Чёрного. Это длилось не больше секунды, я едва успел ощутить, что у него горячая и широкая ладонь, а он уже обогнул меня и прошел дальше по коридору. Но Табаки это заметил. Я знал, что он заметил это. И Табаки во второй раз утих. Ночь была особенной. Мне объяснили, что сегодня Ночь Сказок. В неё не полагалось спать, только пить, рассказывать сказки и слушать других. Это было настолько непохоже не только на первую, но и на всё, что было со мной ранее, что я очень быстро разомлел. А ещё опьянел, кажется. Я то и дело терял нить историй, тем более, что права голоса постоянно переходило от одного человека к другому, и я всё никак не мог понять в темноте, кто говорит сейчас. Образы были плавными, туманными, и я, честно сказать, не особенно старался. Впрочем, одна история мне понравилась. Это была сказка про мальчика, который загадал желание, а когда оно сбылось, он пожалел об этом, потому что стал его рабом. Эта сказка убаюкивала. А может, убаюкивал мерный голос рассказчика. И я вдруг подумал, что мне, в сущности, наплевать, является ли всё это большой Игрой. И играют ли все вокруг меня какие-то роли. Я вдруг ощутил, что мне хорошо и комфортно. Что я нахожусь на своём месте. Что рядом со мной приятные мне люди. И это ощущение расслабило меня окончательно. Расслабило настолько, что я и сам не понял, как попал в ловушку. Табаки сцепился языком с Лордом. Я определил это не по голосам, а потому, что так спорить могли только они. Кажется, Лорду не понравилось, что кто-то упомянул, что персонаж сказки "с особенной силой ощутил себя омегой". Лорд утверждал, что нет такого ощущения. Что Омегой себя почувствовать нельзя. Особенно от присутствия рядом альфы. Табаки горячо спорил, хотя казалось бы Лорду всяко было виднее. Но у Табаки, видимо, была такая натура. Лорд не сдавал позиции. Слепой от дискуссии самоустранился: ушел принести нам воду. Я оставался последней надеждой Шакала. - Эй, Курильщик, а ты ощущаешь себя Омегой? - спросил он вдруг, и я тут же почувствовал, что внимание публики переключилось на меня. - Эээ... - этот вопрос поставил меня в тупик. Что это означало - чувствовать себя Омегой? - Все омеги иногда чувствую себя омегами, - Лорд постучал себя по руке, там, где у него была капсула, и стало понятно, что он имеет в виду. - Нет. Курильщик, когда ты видишь перед собой Настоящего Альфу, ты себя по особенному чувствуешь? - не сдавался Шакал. Я вздохнул. Настоящий Альфа. Конечно, когда я был ребенком, я представлял себе Настоящих Альф и Настоящих Омег. Про них писали в книжках и снимали кино. Но к тому моменту как мой второй пол проявился, я уже был слишком взрослым для подобных фантазий. И начал смотреть на мир иначе. Оказалось, что никаких таких Настоящих нет, и все просто больше или меньше соответствуют тем самым образом из книг и кино. Каким я представлял себе Настоящего Альфу? Высоким и сильным, спокойным, уверенным. Я попытался вспомнить, когда я в последний раз видел кого-то подобного в своей собственной жизни. Сознание услужливо подкинуло мне образ светлой челки и руки на моем плече. Но я отмахнулся. Видимо, пауза вышла слишком длинной. Табаки фыркнул, собираясь, по видимому, подбодрить меня. И тут голос подал Лэри, ставший моим невольным спасителем. - А правда, что Истинные есть? - спросил он вдруг. - Ну, люди, которым обязательно судьба быть вместе. - Судьба в твоих руках, - сообщил кто-то из темноты. Я приподнялся на локтях. Мне стало ужасно интересно. Рассказы про Истинных я, конечно, слышал. Одни доказывали, что это самая что ни на есть реальность. Другие столь же рьяно - что это выдумка. Я полагал, что истина где-то посредине, но у жителей Дома наверняка должно было быть какое-то общее мнение. Продиктованное правилами их Большой Игры. И судя по тому, что никто не бегал по коридорам, пытаясь определить своего Истинного, тут, скорее всего, это отрицали. - Будь осторожнее с вопросами, которые ты задаешь, - посоветовали между тем Логу. Это было настолько в духе Дома, что я скривился, будто от зубной боли. Даже на такой простой вопрос они ответить не могли. - Нет, я просто хочу знать, есть для меня где-то Судьба или нет, - фыркнул явно пристыженный Лэри. Я закрыл глаза, радуясь почему-то, что на таком вопросе попался не я. Впрочем, с Лэри все как будто были куда терпеливее, чем со мной. - Ты же Альфа. Возьми да и предскажи себе свою судьбу, - на этот раз я узнал голос Лорда. - Я такое не умею. - Ну так попроси Табаки. Он никогда не ошибается, - я услышал в голосе усмешку. Даже если Табаки не ошибался, он наверняка говорил образами и загадками, да так, что его предсказание можно было интерпретировать как угодно. Я как раз хотел сказать, что секрет именно в этом, но тут как раз вернулся с бутылками воды Слепой, и всем стало как-то не до этого. Началась возня. Меня облили водой, все затолкались и стали выяснять, что кому принадлежит и кто где должен находиться. Участвуя в этом общем движении, я думал о том, что мне нужно обязательно запомнить, что Омеги умеют колдовать записями на стенах, а альфы могут предсказывать будущее. Кажется, потихоньку я вливался в их игру, принимал их правила. Я не был уверен, что мне это нравится, но в целом я ощущал себя гораздо уютнее и спокойнее, чем до этого. Слепой зажег свет. И пока все приходили в себя, вернулся Черный. Он стянул с себя футболку и нырнул под одеяло, так, будто нас всех вовсе не существовало. И мне вдруг стало ещё спокойнее. Я убедил себя в том, что причиной этому спокойствию было то, что Чёрный явно не пытался играть никакую роль. Он просто был, явно такой, какой он есть, и мнение других о его персоне Чёрного не заботило. Это вселяло в меня уверенность. В конце концов, его до сих пор из Четвертой не выгнали, хотя Сфинкс его, кажется, недолюбливал. Интересно, было ли причиной этому нежелание Чёрного принимать участие в Игре, или наоборот, его как-то из неё исключили? А может, причина была вообще какая-то другая? Я сообразил, что сижу на месте, мешая Табаки выдернуть из-под меня что-то. Сижу и таращусь на Чёрного. Это было ужасно неловко, так что я поспешил подвинуться. Забрезжил рассвет. Все завозились и даже будто бы улеглись. Стало очень тихо. Свет погасили, и я закрыл глаза. - Чувствуешь что-нибудь? - спросил откуда-то сбоку Табаки, и у моего сонного разума ушла секунда чтобы понять, что он обращается не ко мне. - Убери с меня руку, - попросил его Лорд. Я фыркнул. Следом за мной прыснул от хохота Лэри, охнул Горбач, прошуршал куда-то Македонский. - Меня здесь абсолютно не ценят, - пожаловался Табаки, но ему никто не ответил. Кажется, я начал проваливаться в сон. Последнее, о чём я успел подумать: как всё-таки можно уместить заклинание в одну букву?