***
Гезрас слишком поздно понял, что попал в ловушку. Он пытался достать Эрланда, размахивая деревянным мечом — и только сейчас заметил, что после каждого неудачного удара отступал на шаг назад. Теперь отступать стало уже некуда. Он ещё раз замахнулся, пытаясь вложить в удар весь свой — совсем небольшой, если подумать, вес — а Эрланд в самый последний момент поставил блок. Гезрас понял, что упал бы носом прямо в песок, не подставь его противник свой меч — и глаза, хотя они и должны уже были лишиться возможности плакать, предательски защипало. — Ну что? — спросил Эрланд, улыбнувшись. — Ты сдаёшься? Было до жути обидно. Эрланд всегда бил даже не вполовину — вчетверть своей силы — и никогда не использовал ведьмачьи знаки, а Гезрас всё равно каждый раз проигрывал. Он попытался встать чуть удобнее, опёрся левой рукой о ветхую крепостную стену, под которую его загнал ведьмак, и на землю посыпалась каменная крошка. На мгновение прикрыл глаза и выдохнул — выход из ловушки пришёл ему в голову сам собой. Комья засохшего плотницкого раствора и мелкие обломки кирпича полетели Эрланду в лицо, а Гезрас отбросил в сторону бесполезный деревянный меч, наклонился вперёд, проскользнув под его руками, изо всех сил пнул куда-то в щиколотку и прошипел: — Не сдаюсь. Эрланд отшатнулся — и потерял бы равновесие, если бы не уперся руками в стену, под которую сам загнал Гезраса лишь несколько секунд назад. Он коснулся лица — и Гезрас увидел, что под правым глазом у него начал расползаться фингал. Глаза опять защипало. Эрланд часто говорил, что никакая победа невозможна без уважения и сочувствия к врагу — неважно, будь то человек или чудовище — и что не стоит унижать себя подлостью или обманом — ни в драке, ни вообще. Гезрас был готов сейчас увидеть разочарованный взгляд и услышать очередную нотацию. — Я не хотел… — начал он, глядя на свои сапоги, но Эрланд, наконец вернув себе нормальное зрение, только улыбнулся, тепло и по-доброму, как только он и умел, и громко рассмеялся. — Прости, малыш, — он покачал головой, так и не в силах сдержать смех. — Уж очень сильно ты мне кое-кого напомнил.***
Чужой сапог мягко коснулся его колена — вот этого она могла бы и не делать, всё равно знала, что он не спит — и через мгновение Гезрас открыл глаза, вскочил и поймал брошенный ему тренировочный меч — плод очередного ограбления очередного поместья какого-то dhoine. — Котик, вставай, — сказала Аэлирэнн. — Мне надоело с ним драться. Слишком скучно. — Так тут я не помощник, — ответил он таким же беспечным тоном. — Потому что со мной будет слишком быстро. И больно, скорее всего. Сам Гезрас ни поддаваться, ни проигрывать не умел, и потому в подобных развлечениях никогда не участвовал. Ни у обычного человека, ни у Seidhe шансов против ведьмака не было, ни один его противник ещё не вышел из подобной схватки живым. Даже чародеям из замка Стигга этого не удалось — а уж если бы Аэлирэнн решила встать против него всерьёз, то не прожила и бы и двадцати ударов сердца. Хорошо, что этого и не нужно — потому что это он всегда будет её защищать. — А ты всё-таки покажи мне, — не отступала она. — Потом только не обижайся, — ухмыльнулся Гезрас, вынимая меч из ножен. Его терпения — и сил себя сдерживать — и правда хватило ненадолго. Несколько раз он просто уходил финтом в сторону, показывая, что не так с её выпадами и ударами, и бил мечом плашмя, если она открывалась. Потом она замахнулась — вышло слишком низко — Гезрас парировал, и её клинок безнадёжно застрял между гардой и лезвием его меча. Хрупкое равновесие, которое никто из них не смог нарушить — если бы не желал победы. — Ты так себе дерёшься, — сказал Гезрас, не упуская возможности её подразнить. — Потому что думаешь только о том, как бы тебе выжить. Она крепче стиснула рукоять меча, и так обычно бледные пальцы совсем побелели, и прищурилась, глядя на него через скрещенные мечи. — Конечно. А о чём ещё… Ведьмак не дал ей договорить — только мимолётно улыбнулся, левой рукой вытащил из-за пояса нож и приставил к её шее, заставляя поднять подбородок и посмотреть ему в лицо. Она даже не дрогнула — только смотрела на него, широко улыбаясь. — О том, как убить меня. — Я бы сказала, что это нечестно, — начала Аэлирэнн, и взгляд её был настолько безумен, что Гезрас проглотил «честно не бывает», готовое сорваться с языка. — Но так мне нравится даже больше. Её меч с глухим стуком упал в траву, пальцы сомкнулись на лезвии его ножа — Гезрас замер, чтобы ненароком её не поранить — а потом она положила левую руку ему на шею, притянула к себе и поцеловала. С ладони, всё ещё сжимавшей его нож, капала кровь. «Хорошо, что этого и не нужно, — отрешённо подумал Гезрас. — потому что тебе бы я проиграл.»