Для печали нет причин

      Вэй Ин брёл с гуцинем Сычжуя на руках в цзинши и чувствовал себя до странного воодушевлённым.              Нет, тоска его не покинула, но всё же легче как-то стало. Будто с Вэй Ина стянули неподъёмный груз, и он был готов полететь к небесам.              Он всё также хочет к Лань Чжаню. Нестерпимо хочет.              Но после их разговора у Вэй Ина создалось впечатление, что Лань Чжань не настолько и далёк. Конечно, это ложь, иллюзия. Но самообман — не всегда плохо. Иногда так легче пережить то, что по сути пережить невозможно, если пустить всё на самотёк, не бороться и углубиться во мрак своих мыслей. Вэй Ин знает это не понаслышке.              Он зашёл в цзинши и, опустив гуцинь на постель, осмотрелся, и сглотнул. Быть здесь было всё ещё тяжело. Здесь он после смерти Лань Чжаня разве что валялся на кровати. Ни на что другое сил попросту не хватало. Слишком много воспоминаний и чувств заключалось в этом месте. Самые страстные ночи и не только. Разговоры, взгляды, касания, объятия, поцелуи, улыбки и смех, причём последнее относится не только к нему самому. Здесь слишком было много любви.              Вэй Ин знал, что он может запереться здесь и уединиться на несколько лет. Его никто не осудит, его поймут. Но Вэй Ин решил, что нет. Он здесь зачахнет, только и всего. И тогда жертва Лань Чжаня будет напрасной. К тому же он сам не чувствовал, что хочет прятаться от всего мира. И что вообще это может пойти ему на пользу. Он не Лань Сичэнь. У него другой склад ума и другое представление, как утолять свою горечь. По сути Лань Чжань и просит его найти лекарство от этой горечи. А что заглаживает горечь лучше, чем счастье? Конечно, полностью горечь не уйдёт никуда и никогда. Шрамы останутся на всю жизнь. Но сейчас его горе пока что никакой ни шрам, а кровоточащая рана, которая ещё должна затянуться и оставить свой след. И помочь затянуться этой ране можно разве что тем самым счастьем. Хоть каким-нибудь. Но здесь ему этого не видать. Не в цзинши и не в Облачных глубинах. Слишком много всего здесь было.              Нет, Вэй Ин не пытается забыть. Он будет помнить всё. Он будет ковырять эту рану сам, ведь в голове у него тоже всего слишком много. Но здесь он будет делать это намного чаще, чем где-то в другом месте. И поэтому возможностей зажить у раны будет меньше.              А когда он чувствует себя счастливым? Пожалуй, когда помогает другим людям. Раньше он всегда рвался к приключениям с головой, игнорируя лёгкие и скучные дела обычного люда. Но Лань Чжань научил его не просто помогать всем и каждому, а также и получать от этого удовлетворение. Ведь не редко именно в таких не особо важных для опытных заклинателей делах можно повстречаться с интересными людьми. Вэй Ин понимал, что вначале всё равно будет трудно, но сейчас главное начать, а потом всё сложится как должно.              А значит пора собираться в путь. И разбирать все вещи в цзинши, на тот случай если это место кому-то понадобится в будущем. Не то чтобы он не хотел совсем возвращаться сюда позже, но он не чувствовал, что это его дом. Без Лань Чжаня это место не было чем-то особенным. Кроме воспоминаний в нём не было уже ничего ценного. Вот только воспоминания Вэй Ин держал также и в голове и был вполне способен унести их с собой. Так что такая большая шкатулка для них ему была попросту не нужна.              Облачные глубины стали ему чем-то родным за все эти года. Он знал, что может сюда вернуться. И он не сомневался, что будет возвращаться, причём ни раз. Но не из-за цзинши, а из-за людей здесь. Вот только из-за них это место всё равно не оставалось домом. Скорее Вэй Ин просто периодически и, конечно, внезапно будет сюда заявляться в гости, будоража всех вокруг, а потом не менее внезапно исчезать. Но не больше. Для него дом стал там, где Лань Чжань. И получается, что в этом мире его дома теперь просто нет. Но никто не отменяет того, что это может перемениться в будущем. Вэй Ин не загадывал.              Он огляделся вокруг ещё раз. Взгляд зацепился за шкаф. Вэй Ин кивнул самому себе и подошёл поближе. Он решил начать с одежды. Раскрыв шкаф, Вэй Ин взглянул внутрь. Понять, что шкаф разделён на две равные половины было совсем не сложно. В одной части были в основном белые одежды Лань Чжаня, которые висели аккуратно, а в другой темные одежды Вэй Ина и висели они совсем уж небрежно. Хотя если быть честным, то половина Усяня была почти пуста. Большая часть его вещей лежала у кровати большим комом. Вэй Ин с тоской вспоминал, что при Лань Чжане его половина шкафа тоже была в порядке. Только при отлучке супруга всё докатывалось до такого состояния. Но Ванцзи никогда не жаловался, не злился, и более того он всё убирал, причём так, чтобы сам Вэй Ин не видел, не желая пристыдить. Идеальный благородный муж. Вэй Ин провёл ладонью по белым одеждам и почувствовал остатки запаха сандала.              На миг Вэй Ину показалось, что вот-вот Лань Чжань зайдёт в цзинши. Тогда Вэй Ин его встретит с объятиями и поцелуями, будто тот вернулся после очередных долгих дел клана. Он будет болтать, как скучал и о том, что Лань Чжань пропустил за время своего отсутствия, уловит хмурый взгляд мужа при быстром осмотре комнаты, который в конце совсем не коснётся самого Вэй Ина, но это не помешает ему заливисто извиняться за беспорядок…              Вэй Ин дал себе проявить слабость и уткнулся в одежды Лань Чжаня носом, зажмурившись крепко и сглатывая нещадный ком в горле.              — Лань Чжань, я так скучаю… — прошептал Вэй Ин, жадно вдыхая любимый запах.              Но вскоре Вэй Ин отстранился, вдохнул побольше воздуха, чтобы успокоиться хоть немного, взял всю свою одежду в охапку и притащил на кровать. К ней добавил чёрно-красный ком около кровати.              Свои вещи он разделил на несколько кучек: нужную, ненужную, но дорогую для сердца и просто ненужную. Нужную положил в мешочек цянькунь без колебаний, ненужную — в обычный мешок. А вот ненужную, но связанную так или иначе с супругом он долго рассматривал. Вот, например, его собственные три комлекта красивых ханьфу: красный, чёрный и тёмно-синий. На удивление последний цвет ему шёл, если завязывать волосы не обычной красной лентой. Эти комплекты не годились для путешествий, а вот для праздной жизни в Гусу вполне.              Конечно, для посторонних было удивительным, что ему разрешали ходить в столь ярких одеждах, но всем в Гусу было известно, что господин Вэй просто не может носить белое как подобает. Когда Лань Цижэнь его заставил всё-таки надеть клановые одежды, то это было ужасно, а ведь Вэй Ин правда старался, чтобы соответствовать своему дорогому мужу! Белая ткань постоянно умудрялась мараться и мяться уже спустя десять минут после выхода из цзинши. Хотя он признавал, что эти одежды сами по себе ему шли. Лань Чжань тогда любовался им с едва заметной улыбкой на губах, когда помогал собираться. И причём было с чем помогать! Вэй Ин как-то даже и не замечал, что его супруг и все его соклановцы одеваются словно капусты! У них было больше слоёв, чем… пожалуй, везде. Вэй Ин просто запаривался в этой одежде не хуже, чем в горячем источнике. К счастью, старик Цижэнь всё же смиловался и позволил облачаться в другие цвета. Так что Вэй Ин всегда был здесь словно яркое пятно на белой бумаге. Одежды Гусу он надевал только на важные собрания, где требовалось его присутствие, что само по себе было очень редким явлением. Эти клановские одежды, кстати, он тоже положил к подаренным ханьфу.              И ещё там оказались его свадебные одеяния, смотря на которые у Вэй Ина вставал ком в горле. Он помнил, как спонтанно предложил Лань Чжаню стать его мужем, когда Золотое ядро внутри него сформировалось, и как слегка удивлённый, но до неприличия счастливый Лань Чжань сказал заветное «да» с улыбкой, от которой у Вэй Ина сердце падало в пятки. И саму свадьбу… Поклоны… Пир… Помнил волнение, когда они отрезали у друг друга локоны волос… А затем целую ночь страсти и бесконечных признаний в любви…              Счастливое было время…              Подумав, Вэй Ин аккуратно положил памятные комплекты в отдельный мешок. Пусть он и не будет ими пользоваться скорее всего, но эти одежды были дороги ему как память. А память всё же ему была важна. Ведь ничего другого просто не остаётся.              Одежду Лань Чжаня, которая практически вся была из клана кроме некоторых цветных ханьфу, он сложил в отдельный мешок. Цветные одежды сам Вэй Ин ему уже подарил по большей части ради интереса. И кто бы сомневался, что его супругу подойдёт все, какие только хочешь, цвета? Вэй Ин с улыбкой вспоминал, как водил Лань Чжаня по лавкам с одеждой и мерил ему чуть ли не всё подряд. Продавцы, конечно, были недовольны, столько времени тратить на одного клиента, ведь они зачастую ничего не брали. Вэй Ину просто мало что в самом деле приглядывалось, ему казалось, что это Лань Чжань скорее украшает одежду, а не наоборот. Самому Ванцзи же было всё равно… Но вот красное, голубое и чёрное ханьфу на Лань Чжане смотрелось просто загляденье, так что Вэй Ин без зазрения совести их приобрёл. Лань Чжань носил их во время дальних путешествий, где об этом не мог прознать старик Цижэнь. Лишь одно белое ханьфу, Вэй Ин не удержался и забрал к себе — на нём ещё хорошо держался запах супруга.              Затем он стал перебирать множество книг, которые хранились на полках. По большей части они принадлежали Лань Чжаню. Вэй Ин хотел их сложить в отдельный мешок, чтобы отдать в библиотеку. Он собрал огромную стопку, но видимо переоценил свои возможности — стопка с ужасным грохотом упала на пол.              — Хорошо, Лань Чжань, что всё-таки ты этого не видишь, — фыркнул Вэй Ин себе под нос, смотря на этот хаос.              Хотя он всё бы отдал, чтобы тот увидел, просто появился здесь. Была бы только возможность.              Он опустился на колени и снова стал собирать книги. Некоторые из них раскрылись во время падения, и одна из привлекла внимание Вэй Ина. Там вместо обычного текста была картинка. Взяв в руки трактат, у Вэй Ина глаза на лоб полезли, пока он переворачивал страницы. Это был сборник Лунъяна… Вэй Ин с неверием рассматривал смутно знакомые картинки неприличного содержания. Посмотрел на обложку и громко рассмеялся. Лань Чжань — хитрый лис! Подделал обложку, да ещё и с юмором! Вот тебе и сборник благодетели!              — Ну в чём-то и правда… — Вэй Ин вытер слезу веселья с щеки, — Даже так ты умудряешься меня удивлять и веселить, Лань Чжань… — прошептал тихо и с нежностью, пролистывая сборник, но тут на глаза попалась очевидно знакомая картинка, и Вэй Ин вспомнил, где видел этот сборник, — Это же тот самый, который я подкинул ещё в библиотеке, когда нам по пятнадцать было! — выдохнул он себе под нос возмущённо и восхищённо одновременно, — И как только копию достать сумел, уничтожил тогда ведь! Или нет.?              Видимо эта тайна останется тайной навсегда. Вэй Ин сам не помнил совсем подо что подделал этот сборник… Он же ведь тогда смог вычислить, какую книгу Лань Чжань будет переписывать именно в последний день наказания. Возвращать ему эту деталь память отказывалась напрочь.              Вэй Ин отыскал ещё несколько таких сборников с поддельными обложками, и видимо именно по ним его супруг и изучал теорию любовных утех, которую применял потом на самом Усяне. Вэй Ин с гордостью мог бы заявить, что они с Лань Чжанем перепробовали больше половины поз из этих книжонок, а он ещё ведь гадал, откуда у Лань Чжаня такая большая фантазия на сей счёт.              Себе он забрал именно тот самый первый сборник, а остальные бесстыдно смешал с другими обычными книгами. Хорошая же шутка выйдет! И ведь от самого Лань Чжаня, пусть Вэй Ину никто и не поверит.              А потом он дотянулся до внушительной шкатулки, где они с Лань Чжанем вместе хранили всякие мелочи, которые были для них двоих знаковыми или просто приятными в их отношениях как память. Вэй Ин знал, что эту шкатулку он заберёт с собой и все её содержимое без остатка. Но перебрать вещички хотелось до чесотки в пальцах. К тому же Вэй Ин понял, что ему нужно отпустить всё. Нет, не забыть. Просто отпустить ту жизнь и смириться, что повторение вряд ли случится. Ведь все эти воспоминания счастливые и должны дарить радость, а не горечь от утраты. И для этого надо вспомнить как можно больше сейчас и успокоить больное сердце.              Подрагивающими пальцами он открыл шкатулку. Печальная и в то же время счастливая улыбка растянулась на губах почти сразу.              Перо в шкатулке, которое хранилось выше всех остальных вещей, осветило часть комнаты своим ярким сиянием. Это перо они поймали вместе, когда искали феникса и придумывали легенду с пером для А-Юаня и Цзинъи. Прошло уже несколько лет, а свет пера совсем не потускнел. Вэй Ин почувствовал, как глаза стали влажными, пока он осторожно оглаживал пальцами перо, которое напоминало язык огня. Все вспоминания о том маленьком приключении накрыли его с головой.*              Он отложил перо в сторону и стал разглядывать другие не менее причудливые вещицы. Вот самодельный камушек в форме сердца с их именами, которое адепты Гусу подарили им на следующий день после их свадьбы. Вот рецепт супа из корней лотоса и свиных ребрышек, который Лань Чжань записал в тот же вечер, когда они впервые приготовили его вместе.** А это тот самый мешочек Мянь-Мянь из пещеры Черепахи-губительницы. Вот и цветок Яньли, который Лань Чжань украл во время их первого поцелуя на горе Байфэн. Красная и синяя бабочки из дерева, конечно, не те, которыми играл маленький А-Юань, но очень похожие, поэтому и греют душу. Их купил сам Вэй Ин, когда случайно увидал и вспомнил их приятную первую и, кто бы тогда мог подумать, семейную прогулку. Юньмэновский колокольчик, который Лань Чжань нашёл, когда искал Вэй Ина во время войны. То самое кольцо, которое Лань Чжань забросил на Усяня, ведь он, Вэй Ин, «самый желанный приз». Вэй Ин незаметно его стащил, да. Вот их локоны волос с первой брачной ночи, перевязанные тонкими красными лентами… И много разных ещё вещей. На дне шкатулки был рисунок Лань Чжаня с цветком на голове, сделанный во время юности, и ещё несколько, которыми Вэй Ин одаривал супруга уже во второй жизни, когда ему хотелось. Там был Лань Чжань с кроликами, Лань Чжань с А-Юанем, улыбающийся Лань Чжань, Ванцзи с цветами и венком, Лань Чжань в тех самых цветных ханьфу. Но Вэй Ин знал, что самые дорогие для Лань Чжаня рисунки были те, где был ещё и Вэй Ин. Самому ему они не особо нравились, так как он не был уверен в их достоверности. Ведь пусть он и часами наблюдал за собой в отражении воды для этих рисунков, всё равно ему это не казалось достаточным. Но Лань Чжань правда их любил, и это, наверное, всё-таки самое главное. Был здесь рисунок, где они оба с кроликами. Был ещё рисунок, где они возились с потерянным малышом, которого они выхаживали недели две, пока не нашлись его настоящие родители. Тогда они начали подумывать, чтобы воспитать ребёнка вместе от и до, но вот… Не успели. А под рисунками была, пожалуй, самая важная и вместе с тем болезненная вещь для Вэй Ина.              Лобная лента Лань Чжаня.              Вэй Ин спрятал её сюда, когда его отпустили с лазарета. Слишком было больно на неё смотреть. И сейчас по сути тоже больно. Но Вэй Ин уже решил, что справится с этим.              Он прижал ленту к губам и позволил слезам потечь по щекам. Сегодня можно. Сегодня надо. Эта лента была всегда и везде с Лань Чжанем. Она важна. Она часть самого Лань Чжаня. И сейчас Вэй Ин был готов с ней не расставаться больше никогда.              Ленту он повязал на свое левое запястье. А все остальные мелочи, разложил обратно в шкатулку. Её он сложил в мешок с памятными, но не особо полезными в путешествии вещами, а этот мешок — в цянькунь. Туда же и нужные вещи. К ним добавил ещё самодельные талисманы, Суйбянь и оставшиеся сосуды Улыбки императора.              Остались только гуцинь и Бичэнь. Вэй Ин не сразу смог решить, что с ними делать. Но, понимая, что он на гуцине совсем не умеет играть, он решил, что отдаст его Лань Сычжую при удобном случае. А Бичэнь… Тут Вэй Ин задумался намного дольше. Он сидел на кровати и рассматривал меч со всех сторон, решая, как правильно будет с ним поступить.              И неожиданно он вспомнил, что, когда давным-давно в Пристани Лотоса потребовали отрубить его правую руку. Он тогда бесстрашно пообещал себе, что научится сражаться левой не хуже чем правой. Так может… Время для исполнения обещания пришло?              Вэй Ин вынул Суйбянь и стал смотреть возможно ли сражаться двумя этими мечами одновременно… И… Бичэнь хоть и был тяжелее Суйбяня, но если потренироваться, то Вэй Ин был уверен, что это станет возможным.              Также он проверил как меч отзывается на его духовную энергию и на удивление меч слушался его беспрекословно. Всё только и указывало, что он принимает верное решение.              И разве новые тренировки станут ему лишними? Напротив. Так что Вэй Ин оставил Бичэнь и положил его вместе с Суйбянем.              Потом он проверял цзинши ещё на наличие тайников. Мало ли. Он и раньше хотел этим заняться, но постоянно забывал и ленился.              И неожиданно ведь правда нашёл.              Там был мягкая игрушка зайчика. Или кролика. Вэй Ин не знал, что это и откуда. Видимо у Лань Чжаня всё же остались свои тайны. Но от этого зайчишки у Вэй Ина поднялось настроение. Возможно старая игрушка А-Юаня. А может и самого Лань Чжаня. В груди потеплело от фантазий, как маленький Лань Чжань спал с этой игрушкой. Вэй Ин без раздумий решил взять зайца с собой.              Мешочек цянькунь Вэй Ин завязал себе на пояс. А мешки с ненужным вытащил на улицу. Адепты потом заберут и разберут.              Прозвенели колокола. Солнце поднималось над горизонтом.              А Вэй Ин смотрел на рассвет с улыбкой, чувствуя себя легко и открытым новому дню. Он готов вступить в новую неизвестную жизнь.