***
Драко перекатился на спину и закрыл глаза, пытаясь сохранить момент небольшого спокойствия и полного отсутствия мыслей в голове. Секс всегда приносил разрядку, но этого не хватало надолго, максимум на полчаса, если какая-нибудь дура не начнёт парить ему мозг о статусе их отношений. — Милый, ты был великолепен, — Паркинсон провела рукой по его груди и стала оставлять цепочку поцелуев на скуле. — Я в курсе, Пэнс, но, думаю, тебе пора, — Драко закинул правую руку за голову и посмотрел на девушку, которая замерла после его слов. — Но почему? — прошептала она, с трудом сдерживая слёзы. — Пэнс, я тебе миллион раз говорил, что у нас только секс. Я не виноват, что ты напридумывала себе чёрт знает что, — он уже чувствовал, что нега покидает тело, и из-за этого возвращалась привычная злость ко всему живому, в частности, к Пэнси, которая провоцировала на негатив. Она хлопала глазами, а несколько солёных капель скатились к подбородку. — Я думала, у нас всё изменилось. — Тебе показалось, мы не были вместе и не будем. Максимум, что я могу тебе дать, это секс. На большее не рассчитывай, — эти слова были хлёсткими и жёсткими, но так было нужно, потому что он не хотел давать Пэнси надежду, которую никогда не оправдает. Тут дело было исключительно в нём. Драко не хотел любить кого-то, кроме матери. Ему это было не нужно, потому что от чувств одни проблемы и боль. Так зачем себя обрекать на подобное, если можно просто не позволять себе этого. Малфой всегда знал, что не будет с кем-то по любви, ведь с самого детства ему говорили, что главное — долг перед семьёй. Вот он и смирился, задушив в себе способность к этому чувству. Так было легче и проще. — Но я люблю тебя, — Пэнси прижимала простыню к груди и плакала. Её слёзы капали ему на грудь, что вызывало только жалость. Ему действительно было жаль её, но он изначально предупреждал, чтобы она не надеялась его изменить и заставить полюбить себя. Но Пэнси не послушала и сама попала в ловушку, которую соорудила для него. — А я нет, — Драко смотрел прямо в её голубые глаза и пытался без слов сказать то, что не мог произнести вслух. Она вздрогнула, и на дне её глаз проснулось цунами. Пэнси судорожно кивнула и стала медленно выпутываться из одеял, собирая вещи. Молча, даже не всхлипывая. Драко смотрел в потолок и сдерживал порыв извиниться перед ней. Они всегда были в первую очередь друзьями, лишь в том году начали утолять свои потребности. Это и испортило их отношения. Малфой помнил её совсем девчонкой, которой было пять, и она канючила, чтобы мальчишки взяли её поиграть с ними. Но в детстве Драко даже не подозревал, что причинит боль этой девчонке со смешными бантиками на коротких волосах. Ему тоже было больно от того, что он сделал, но так было нужно. Пэнси не будет с ним счастлива никогда, и держать её подле себя — слишком жестоко и бесчеловечно. Он всегда сможет найти девчонку для одноразового секса, а Паркинсон не должна вечно страдать из-за такого мудилы, как он. Пэнси полностью оделась и, схватив обувь, тихо выскользнула из спальни мальчиков. Драко закрыл глаза, когда шаги стихли. Он был в полном дерьме. Эта мысль была последней перед тем, как он провалился в беспокойный сон, полный присутствия Поттера, который за ним бегал, и Тёмного Лорда, который убивал Нарциссу на его глазах. Утром он с трудом разлепил веки и тут же вспомнил, что произошло ночью. Это заставило застонать и с тоской поднять своё тело. Приняв душ и одевшись в школьную форму, он спустился в гостиную и тут же наткнулся на Забини, который лобызался с Дафной, абсолютно ничего не замечая. — Привет, голубки, — парочка вздрогнула от его выкрика, и они оба уткнулись взглядами в слизеринца. Один был приветливый, другой – убийственный. Нетрудно было догадаться почему. Пэнси и Дафна были подругами, и было понятно, что ему полный пиздец. — Привет, — Блейз протянул ему руку для рукопожатия, а другой притянул к себе молчаливую девушку, что буравила Драко презрительным и злым взглядом. — Как ты мог? — она прошипела, выглядя как фурия. — Вы о чём? — Блейз переводил непонимающий взгляд с одного на другого и ни чёрта не врубался. — Даф, это тебя не касается, — Драко не злился на неё, он понимал, чем вызвана её ярость, но не стоило лезть к нему с обвинениями. — Может, мне кто-нибудь объяснит, в чём дело? — мулат раздражённо хлопнул ладонью по подлокотнику дивана. — Он бросил Пэнси, она всю ночь рыдала, — Дафна ни на секунду не отрывала от него своих осуждающих глаз. Малфой закатил глаза и сжал переносицу пальцами левой руки. — Даф, серьёзно, отвали. — Полегче, Малфой, ладно? — Блейз предупреждающе посмотрел на него. — Ты просто козёл, вы столько времени провели вместе, а ты сказал ей, что не любишь, как ты мог?! — Я должен был врать, по-твоему? — злость уже вступила в свои права, а контроль убегал от него. Гринграсс покачала головой, открыв в шоке рот. Она с психом поднялась с дивана и удалилась в спальню девочек, не забыв хлопнуть дверью. — И что это было? — Забини упёрся локтями в колени и выжидающе глазел на друга. — Слушай, я понимаю, Даф — твоя девушка, но хоть ты не лезь сейчас ко мне, ладно? — голос был уставшим только потому, что Драко не позволял себе срываться на друга, в противном случае он бы уже орал благим матом. — Как скажешь, — Блейз кивнул, совершенно не удивлённый ответом Малфоя. Вот за что Драко так ценил Забини: он никогда не будет пилить тебе мозг. Идеальный друг. — Я пойду, — Малфой развернулся и вышел из гостиной, направляясь в выручай-комнату. Хоть он и починил Исчезательный шкаф, но всё равно большую часть своего времени Драко проводил именно там. Делал домашние задания, читал, а иногда и спал. Там было тихо и комфортно, его никто не доставал и не мешал ему. Это было самым необходимым, чтобы не сойти с ума. Драко знал, что на следующем собрании, на котором нужно будет присутствовать, ему будет что сказать. Наконец на него посмотрят без прежнего веселья, будто он ни на что не годный ребёнок. Будто он бракованный. Но оставалась одна проблема, которую не удавалось решить в своей голове. Он не был готов убивать Дамблдора. А это была огромная загвоздка в его плане. Он должен был взять себя в руки и покончить с этими сомнениями. Он выбрал сторону и не собирается менять своё решение, так почему же его гложет непонятно что на дне живота? Малфой поднялся на восьмой этаж и замер перед гобеленом, самым идиотским, какой только можно придумать, и сосредоточился на том, что ему нужно. Мне нужно место, где всё спрятано. Как только он чётко проговорил это у себя в голове, то сразу услышал какое-то копошение за спиной, будто мантия шелестит. Драко напрягся и аккуратным и медленным движением вытащил палочку. Ещё секунда, будто он ничего не заметил, резкий поворот и невербально посланное заклинание: — Петрификус тоталус! Кто-то свалился на пол, и мантия, съехав, открыла его взору женские школьные туфли. Грейнджер, кто же ещё. Драко хмыкнул и, сделав несколько шагов, стянул мантию-невидимку с девчонки, которая застыла с испуганным выражением лица. Это заставило усмехнуться. — Фините, — он направил на неё палочку и беззвучно произнёс заклинание. Грейнджер смотрела на него бешеным взглядом, сидя на каменном полу. — Тебе не говорили, что шпионить нехорошо, а, Грейнджер? — Драко ощутил игривость и злобу и обрадовался такому коктейлю. Вот сейчас он оторвётся. — Или, может, я недостаточно точно намекнул на то, что нужно оставить меня в покое? Гермиона молчала и не знала, что делать. Она так испугалась, когда Малфой пульнул в неё заклинанием, что до сих пор не понимала, что происходит. Но слизеринец был зол, и судя по его взгляду, ей осталось недолго. — Я не следила, — она с трудом выдавила это из себя, но получилось похоже на скуление щенка. Драко нахмурился, но через секунду расхохотался как сумасшедший, потому что это было так нелепо, что слов не подобрать. Грейнджер всерьёз полагала, что он поведётся на этот бред. И это в какой-то степени было грустно. — Ты просто конченая идиотка, если думаешь, что я тебе поверю, — Драко резко спрятал смех и теперь с ненавистью смотрел на гриффиндорку, сжавшуюся от его взгляда. Она даже не додумалась встать. Дура. Гермиона чувствовала, как её начинает трясти. Это было голимым стыдом, не могла же она бояться Малфоя? Но нет, по всей видимости, могла. Особенно, когда он зол и когда они одни в безлюдном коридоре, где он может сделать с ней всё, что захочет, и никто даже не узнает об этом. Она проклинала Гарри и его просьбу проследить за Малфоем. А ещё и себя за то, что согласилась на это безумие. Гермиона поняла, что всё ещё сидит на полу и позволяет Малфою показывать превосходство. Она разозлилась до стиснутых зубов, потому что потеряла самообладание и показала страх врагу. Медленно поднявшись, она задрала гордым движением подбородок повыше и яростным взглядом посмотрела в серые штормовые бури слизеринца. — Если я сказала, что не следила, Малфой, значит, так и есть, — Гермиона видела, что он впадает в бешенство, и наслаждалась этим. Драко сжал челюсть и едва сдержал желание долбануть эту самоубийцу по голове, чтобы мозги встали на место и чтобы она наконец в ужасе убежала от него, пока была такая возможность. — Ты, видимо, бесстрашная, Грейнджер? Это похвально, но чрезвычайно глупо, как и эта ваша гриффиндорская благородность, — Драко зло усмехнулся. — Ты сейчас очень рискуешь, разве малыш Поттер не предупреждал тебя, что следить за мной нужно аккуратно, а то вдруг я, ну, не знаю, нашлю на тебя «Империо», м? — Ты этого не сделаешь, слишком труслив. И что ты заставишь меня сделать? Станцевать на одной ноге? — Гермиона сложила руки на груди и покачала головой, подчёркивая, что считает слова Малфоя чистым бредом, но что-то внутри вопило об опасности. — Ну что ты, мне же не пять лет, — Драко показательно насмешливо улыбнулся и сделал один шаг вперёд, оказываясь почти вплотную к девушке, отчего та занервничала, но Малфой был готов потерпеть неудобство в виде её грязной крови. — Я заставил бы тебя со мной переспать или отсосать, а потом рассказал бы об этом Поттеру во всех подробностях. Гермиона нервно сглотнула и непроизвольно попятилась, пока Малфой наступал на неё. Сейчас он по-настоящему пугал её. Коленки против воли хозяйки тряслись. Вот вам и храбрая гриффиндорка. — Прекрати, Малфой, пороть чушь, ты никогда не стал бы рисковать своей репутацией, — голос едва дрожал, но это бросалось в глаза. — Знаешь, кажется, ты больше переживаешь о моей репутации, чем я сам, Грейнджер. Не думаю, что тебе хочется проверять, вру я или нет, — Драко заключил её в капкан из собственных рук и так открыто наслаждался беспомощностью девушки, что это ещё больше будило в ней ненависть к нему. — Отойди от меня, — шёпот вырвался из груди, и тело совсем перестало её слушаться. — Говорю в последний раз, Грейнджер, и то, пока я хороший мальчик. Ещё раз увижу тебя рядом со мной — пеняй на себя. Я предупредил. Тебе и так повезло, что ты девчонка. А Поттер, оказывается, прекрасный друг, не так ли? Послал тебя следить за мной, не зная даже приблизительно, что я могу с тобой сделать, если поймаю, — Драко видел в карих глазах смятение и решил добить: — Если бы меня можно было разоблачить сексом, то он бы подложил тебя под меня. Всё что угодно, чтобы выяснить, чем занимается плохой Малфой, верно? Драко сделал шаг назад, всё же решив заскочить в Большой зал на завтрак, который ещё полчаса назад хотел проигнорировать. Грейнджер была как пришибленная, и это вызвало на одну миллисекунду ощущение собственной неправоты, но этот импульс был успешно задушен. И, оглядев напоследок девушку с ног до головы, Малфой развернулся к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж. Настроение резко подскочило вверх. Гермиона молча наблюдала, как Малфой уходит, и чувствовала, что её глаза напоминают блюдца. Она никогда не слышала от слизеринца такого тона и такой тихой ярости в голосе. Он всегда был противным и хвастливым мальчишкой с прилизанными волосами, так что же изменилось? Наверное, его неожиданная способность пугать её только своим взглядом. Гермиона и предположить не могла, что он на такое способен. Это было ужасное открытие, в особенности потому, что она действительно начала бояться его. Малфой ничего ей не сделал, даже пальцем не прикоснулся, а она тряслась, будто перед четвертованием. Это определённо ненормально. Она присела на корточки и провела ладонями по лицу, пытаясь собраться и выкинуть из памяти его взгляд, что уже въелся в подкорку. Ей стало очень паршиво. Гермиона поняла, что палочка всё это время была под рукой в кармане мантии, и она ей не воспользовалась. Более того, она про неё даже не вспомнила. Боже, какая же она идиотка. Прав был Малфой. Она не знала, как всё могло закончиться и что могло случиться, и отнеслась к своей безопасности так беспечно. Это было фиаско. Впрочем, как и вся её жизнь.***
Гермиона присела на диван в гостиной Гриффиндора, пытаясь отойти от встречи с Малфоем. Это было непросто, ведь её до сих пор слегка подтрясывало и мутило. Она испугалась его взгляда, который пробирал до мурашек. Девушка была согласна с Гарри в том, что Малфой что-то задумал — мог, по крайней мере, — но следить за ним она больше не будет. Ей на всю жизнь хватило общения со слизеринцем. И если Гарри не поймёт этого, то это будет уже его проблема. Гермиона не хотела обижать друга, но и подставлять себя, чтобы доказать то, что, возможно, и не планируется, не станет. Осталось только донести эту мысль Поттеру. Гермиона догадывалась, как тот отреагирует, но больше не могла держать в себе страх и недовольство. Конечно, она сама виновата, что согласилась, но это уже другая история. Пришло время поставить Гарри в известность, что он заигрался в шпиона вместе с ней. Ему нужно думать о совершенно других вещах, а не мечтать поймать Малфоя за нарушением после отбоя. Гриффиндорка услышала голос друга, когда он называл пароль, и через секунду в проёме показалась тёмная макушка. Гарри, увидев девушку, затормозил и медленно опустился в кресло напротив неё. — Привет, Гарри, — голос был слишком натянутым, но исправлять свои интонации не было сил. — Привет, с тобой всё хорошо? — Гарри смотрел на неё затравленным взглядом, и она поняла, что он об инциденте с Роном. — Ты хорошо выглядишь. Ну да, учитывая, что у неё была истерика, и устранить это без помощи магии не получилось бы. Иначе она ходила бы с опухшим лицом как минимум пару дней. Гермиона подняла левый уголок губ, пытаясь выразить благодарность за этот своеобразный комплимент. Но она знала проблемы Гарри с девушками, поэтому и не обижалась, от него это была чуть ли не ода, которая восхваляла её красоту. Она тёрла друг о друга большие пальцы и всё не могла произнести тех слов, которые вертелись на кончике языка с самого первого дня после просьбы Гарри. Вздохнув и собрав всю львиную храбрость, что текла в её жилах, Гермиона спокойным тоном сказала: — Гарри… — эта заминка вышла непроизвольной, но девушка кашлянула и взяла себя в руки, — боюсь, я не смогу больше следить за Малфоем. Гермиона подняла глаза на друга и увидела понимание. Это заставило нахмуриться и ещё больше запутаться. — Я понимаю, вы с Роном поругались, и тебе не до этого. — Гарри, подожди, при чём здесь Рон? Поттер уставился на неё с каким-то сочувствующе-непонятным выражением. — Вы поругались, я подумал, что тебе нужно время, чтобы прийти в себя… — Гарри, Рон вообще здесь ни при чём, я сама не хочу, — как только она это сказала, сразу стало легче, будто гора с плеч упала. Гермиона смотрела на Поттера и видела, как того всё больше захватывает смятение и, возможно, злость. Гарри дёрнул плечами и качнул головой, не понимая. — Но ты же сама вызвалась. — Да, я… не хотела тебя обижать. Если честно, Гарри, я не думаю, что Малфой замышляет какую-то пакость. И я очень сомневаюсь в том, что он Пожиратель, — Гермиона пыталась говорить успокаивающе, чтобы брюнет не подумал, что она его в чём-то обвиняет, но это плохо помогло. Поттер нахмурился и саркастично хмыкнул: — Ты думаешь, что Малфой не Пожиратель. Занятно, — он поджал губы в злом несогласии. — А тебе не приходило в голову, что это может быть только внешней маскировкой, что он просто показывает то, что все хотят увидеть. Громкость голоса Гарри повышалась с каждым словом, но и Гермиона тоже утрачивала спокойствие. Внезапно в сознание ворвались слова Малфоя. Если бы меня можно было разоблачить сексом, то он бы подложил тебя под меня. Всё что угодно, чтобы выяснить, чем занимается плохой Малфой, верно? — Гарри, ты так сильно хочешь найти то, чего нет, что совсем потерял связь с реальностью, — голос набирал обороты, и она больше не могла контролировать обиду, которая разрасталась в груди как опухоль. — Ты забыл, что я в первую очередь твоя подруга. Ты забыл, что я девушка. А если бы со мной что-то случилось? А если бы Малфой оказался каким-нибудь извращенцем, и, увидев, как я за ним шпионю, решил бы отыграться? Ты об этом, конечно, не думал, ведь главное, чтобы твои слова оказались правдивыми, да? Гермиона чувствовала такую обиду и одиночество, что сама не узнала себя. Она никогда такой не была. Не была закрытой и не ощущала липкого одиночества в кругу друзей, но что-то стало неотвратимо меняться. Что-то проникло в их дружбу и разрушало её. Гарри не выглядел виноватым, он выглядел злым. Она не удивилась этому, ведь Поттер всегда был твердолобым, пока он сам не набьёт шишку, не признает свою ошибку. От этого было грустно, ведь Гермиона уже знала, что он психанёт и не будет с ней разговаривать какое-то время. — Ты просто хочешь, чтобы я оказался не прав. — Это бред, и ты сам это знаешь. — Нет, не бред. Малфой — Пожиратель, и когда это всплывёт, я окажусь прав, — Гарри поднял указательный палец и посмотрел на неё ледяным взглядом. — Ты просто… чёрт, — он покачал головой и зарылся рукой в непослушные, взлохмаченные волосы, — как ты не понимаешь, что дело не только в нашей вражде. — А по-моему, именно в ней. Ты никак не можешь простить себе смерть Сириуса и того, что тётка Малфоя всё ещё на свободе. Ты хочешь засадить её, я понимаю, но этим ты его не вернёшь, — Гермиона не хотела этого говорить, потому что знала, как Гарри реагировал на воспоминания о пятом курсе, но и держать в себе своё недовольство, когда он выплёскивает на неё всё что можно, больше не могла. — Ты просто… пошла ты, — Гарри резко вскочил с кресла и посмотрел на неё, как на незнакомку. — Гарри, я не хотела тебя обидеть… Гермиона поднялась следом за ним, не зная, что делать. Девушка уже успела пожалеть, что начала этот разговор, но внутри была полностью согласна со своими словами. Она тоже человек, со своими желаниями и страхами, и потакать другим людям, пускай даже близким, всю жизнь не сможет. И не хочет. Гарри фыркнул и, совершив быстрый манёвр, вылетел из гостиной. Гермиона прижала ладони к глазам, не позволяя себе заплакать. Последняя неделя выжала из неё все соки в самом прямом смысле. Она больше не могла держаться, ещё и ссоры с мальчиками… Рон не игнорировал её, но и не пытался наладить контакт. Возможно, здесь дело было в Лаванде, а может, и нет, Гермиона, если честно, уже не хотела разбираться. И сидела она на большинстве предметов одна или с Гарри, но теперь очевидно, что будет только одна. В Большом зале она всё чаще, ещё перед этими ссорами, садилась одна из-за Лаванды, но сейчас всё стало хуже, чем было. Гермиона думала, что этот год будет спокойным, что он принесёт что-то большее в её жизнь, но с каждым днём убеждалась в своей наивности. Уже никогда ничего не будет как прежде, это просто нужно принять и жить дальше. Гриффиндорка отняла руки от лица и поднялась в спальню девочек. Какое счастье, что гриффиндорская башня была пуста: все студенты были на завтраке, а после и на уроках. Только у Гермионы было окно, но следующая пара будет со слизеринцами, и она не знает, как это переживёт. Она села на кровать и упала спиной на покрывало, смотря в потолок. Интересно, сможет ли она пережить одиночество или для неё это смертный приговор?