***
Драко настолько поглотила Грейнджер на эти две недели, что он совсем забыл о задании, о Тёмном Лорде, что проживал под его крышей, даже о матери. Он забыл обо всём, кроме гриффиндорки. Если это не показатель его сумасшествия, тогда вообще трудно представить, что за чертовщина с ним творится. Малфой раздражённо бросил книгу на стол в своей спальне и, засунув руки в карманы брюк, посмотрел в окно. Он знал, что крупно облажался. Более того, Драко сделал то, чего никогда себе не позволял — запутался в собственных желаниях. Он всегда знал, что хочет и когда, но сейчас был клубок, который возглавляла лохматая голова Грейнджер. Драко хотел эту девчонку на простом и примитивном уровне. Он хотел насолить Поттеру и однажды рассказать, как повеселился с его подружкой, чтобы Золотой мальчик страдал. Хотел, чтобы дружба Золотого трио, которой он до сих пор так завидовал, распалась. Хотел убить Дамблдора, чтобы мать смогла уехать за границу и быть в безопасности. Хотел вернуть величие их семье, и чтобы отцу позволили выйти из Азкабана. Простые желания, которые он не забывал, но что-то случилось с его установкой просто поиздеваться над Грейнджер. Он свернул куда-то не туда, ему дали неправильную карту, и слизеринец заблудился, а помощи почему-то нет. Наверное, потому что это только его проблема и только его голова. Драко всегда считал, что без привязанностей лучше, без них проще, поэтому и прогнал Пэнси, поэтому позволял себе отталкивать Забини. Он был хозяином положения, он решал, кто будет жить в его мыслях. Но Грейнджер, видимо, заразилась авантюризмом своих тупоголовых дружков и похерила его установку. Потому что он к ней привязывался, прикипал. Жёстко. Настолько сильно, что только от одного взгляда на лицо в мелких веснушках ему становилось легче, будто открывается второе дыхание. Грейнджер становилась его вторым дыханием, запасным лёгким. Драко должен был забыть всю эту херню, обязан был посмеяться над гриффиндоркой и растрепать всем о том, что лишил монашку девственности, но он промолчал и снова с ней переспал. По собственной инициативе и с желанием повторить не раз. Это было опасно — испытывать что-то к девчонке. А он именно это и делал. Драко хорошо себя знал, свои чувства и моменты, когда хотел соврать самому себе. Этот был именно таким. Он мечтал солгать себе, чтобы не переживать из-за какого-то притяжения к грязнокровке. И дело было вовсе не в её крови, это его почему-то заботило в последнюю очередь, дело было в нём. Драко не собирался отказываться от своего плана, любого из них, а это значит, что она будет страдать в обоих случаях. Это и беспокоило его не на шутку. Драко не хотел причинять ей боль. Но должен, иначе это уже будет не он. Стук в дверь вырвал его из задумчивости, и он напряжённо обернулся. Дверь отворилась, и Нарцисса осторожно вошла в комнату. — Пора, милый. Она беспокоилась за него, хотя он давно вырос. Драко улыбнулся и, подойдя к матери, заглянул ей в глаза. — Всё будет хорошо, мам, — она постаралась улыбнуться и кивнула. Малфой поцеловал её в лоб и вышел из спальни, направляясь на первый этаж. Собрание. Оно редко несло что-то хорошее за собой, но не пойти — значит подписать себе смертный приговор. Драко не боялся, у него получилось починить Исчезательный шкаф за достаточно небольшой промежуток времени, и сейчас он ждал разрешения. Изначально Малфой должен был убить старика сразу, как появилась такая возможность, но потом Реддл сказал ему подождать. Тёмный Лорд будто выжидал правильное время, будто ему в данный момент нужен был живой Дамблдор. Драко не противился, но его настораживала своя судьба, ведь все они, по сути, пешки в руках умелого кукловода. Из-за этого было немного не по себе, ведь он не знал, чего ожидать от завтрашнего дня. Драко вошёл в столовую и занял своё место в левом ряду. Все уже собрались, кроме Реддла, и каждый был в подвешенном состоянии: чаще всего в такой атмосфере кто-то умирал. Или из Пожирателей, или из грязнокровок, а может, и те, и другие. Малфой сложил руки в замок и расправил плечи: отец всегда ему говорил, что никто не должен видеть твоей слабости или тем более страха. Хотя Люциус в последние годы сам стал нарушать собственные правила, Драко не хотел идти по этому пути. Было наплевать, что подумают о нём другие Пожиратели, он знал, что из себя представлял. У него имелось гораздо больше, чем могли представить эти отбросы. Драко посмотрел на Беллатрису, которая всегда старалась сесть поближе к Реддлу и иметь возможность заглядывать тому в рот. Она всё больше теряла свою красоту, и безумие, что было свойственно всем представителям семейства Блэк, прорывалось наружу в полном объёме. Драко знал, что эти паршивые гены, как говорил отец, не обошли его стороной, и всё больше в этом убеждался. Он прекрасно помнил историю Сириуса Блэка и его желание во всём насолить родителям. И хоть Малфой не собирался делать что-то подобное, он чувствовал у себя в жилах эту жажду сделать всё по-своему — так, как хочет именно он. Никому не подчиняться и быть верным только самому себе. К сожалению, пока такое очень сложно осуществить. Двери открылись, и в помещение проник холод, озноб сковал тело против воли. Каждый замер, когда мимо проходил Реддл, шелестя мантией. Змея скользила за ним, ещё больше заставляя испытывать отвращение вперемешку со страхом. Драко посмотрел на Тома, который сел на кресло во главе стола и позволил змее кольцами обернуться у него на коленях. Реддл оглядел каждого из них и удовлетворённо хмыкнул, его подобие губ растянулось в злую усмешку. — Как приятно видеть вас в полном составе, — тихий и шипящий голос ворвался в эту атмосферу тихой паники. Малфой бросил быстрый взгляд на Снейпа и увидел лишь безэмоциональную маску на лице и полное безразличие к происходящему. Окклюменция у профессора, видимо, стала основой жизни. Драко вернул внимание Тому и закрыл сознание так, как его обучали всю жизнь. Всё-таки эти знания действительно стоили ему многого. — Мой Лорд, что-то случилось? Вы выглядите расстроенным, — Белла наклонилась вперёд, смотря в красные щёлки Реддла. Волдеморт скривил губы и нарочито равнодушным движением взмахнул палочкой. — Случилось, Белла, случилось, — ярость в голосе была слишком очевидной, и каждый Пожиратель затрясся от ужаса. — Дело в том, дорогая Белла, что меня дезинформировали. Сказали, что проблема на восточных границах решена, а оказалось, что там сейчас налаживает контакты Орден. Очень неприятный факт, ты со мной согласна? — Конечно, хозяин, я бы никогда так с вами не поступила, я бы умерла на поле, но сделала бы всё, что вы мне велели, — Белла заглядывала в глаза Тому и всеми силами пыталась заслужить его благосклонность. — Я знаю, Белла, поэтому ты одна из самых преданных моих соратников, но… есть некоторые, кто так не считает, — Реддл встал и медленным шагом стал кружить за спинами перепуганных Пожирателей. — Есть те, кто разочаровал меня. Они решили, что Волдеморта можно обмануть. Его даже можно предать, а что мы делаем с теми, кто нас предаёт, Белла? — Мы убиваем их, мой Повелитель, —Лестрейндж не отрывала обожающего взгляда от Реддла. — Правильно, Белла, мы их убиваем, — чёрная тень остановилась за спиной Яксли и нависла, как петля на шее, что вот-вот задушит. — А тех, кто ещё пытается поставить под сомнение моё могущество, мы убиваем медленно, верно, Яксли? — Мой Повелитель, т-а-м… их было больше, — Пожиратель смотрел на Тома, его голос дрожал, отчего Реддл приходил в ещё большее бешенство. — Они… о-к-ружили на-с, Повелитель, я не х-о-тел… — Кто ещё был с тобой? — Макнейр, хо-з-я-ин, — Яксли склонил голову в раскаивающемся жесте, надеясь, что ему дали второй шанс, но он ошибся. — Макнейр сейчас на задании, — Волдеморт прищурил налитые кровью глаза и зло ухмыльнулся. — Ты думал, что если сдашь другого, то тебя пощадят, Яксли? — Повелитель… — Предателей никто не любит, но ты уже не сможешь узнать это наверняка, — Том яростно оскалился и крикнул на всю гостиную: — Круцио! Яксли упал со стула на пол и заорал. Его крик отражался от стен, слышать эти звуки было невыносимо. Драко отвернулся от этого представления и наткнулся на взгляд Снейпа, он будто присматривал за ним, и слизеринцу это не понравилось. Он не позволил отразиться эмоциям на лице. Каждый мускул был расслаблен и совершенно не заинтересован в происходящем. Уши уже резал крик Пожирателя, но Реддл не прекращал посылать новые лучи заклинания в него. Беллатриса влюблёнными глазами смотрела на Тома и всем видом поддерживала хозяина в показательной пытке. Волдеморт взмахнул палочкой, остановив действия заклятия, и посмотрел на Яксли, как на грязь. — Надеюсь, ты и каждый из присутствующих здесь усвоили урок и то, что меня не стоит разочаровывать, — он говорил тихо, но было слышно всё, и оттого становилось ещё более жутко. Пожиратели не шевелились, смотря в стол виноватыми глазами от ужаса перед возможной смертью. — Что ж, с Макнейром я разберусь потом, а ты… — Повелитель, прошу… — Авада Кедавра! — два слова, и Яксли замолчал навсегда. Реддл перешагнул тело и вернулся к креслу, остановившись во главе стола. — Вы подводите меня, друзья! Мои планы рушатся из-за вашей лени и бездействия! Вы становитесь всё более бесполезными, не думаю, что вам нужно напоминать, что я делаю в таком случае, — шёпот змеи прорывался в перепонки каждого, образуя чувство сдавленности со всех углов. — Мой Повелитель, мы всё исправим. Я всё исправлю, — Белла повернулась корпусом к Тому, в её голосе слышалась неприкрытая гордость за себя. — Я ценю это, Белла, но я уже знаю, кому поручу это задание. Долохов! — Реддл рявкнул и резко обратил внимание на человека, восседавшего в конце стола. — Да, Повелитель? — Антонин встал и поклонился, на лице ни капли страха, а только желание выслужиться и безумие, которое уже приняло в свои объятия. — Ты отправишься к восточным границам и найдёшь нам новых союзников. — Как скажете, Повелитель, — Долохов снова поклонился. — Собрание закончено, — Том оглядел всех презрительным взглядом и повернулся к незажжённому камину. В комнату ворвались звуки отодвигавшихся стульев и шагов, каждый хотел поскорее покинуть это место. — А ты, Драко, задержись. На него будто вылили ведро ледяной воды. Малфой сделал несколько шагов к камину и остановился, ожидая, когда все Пожиратели покинут столовую. Он немного занервничал. Аудиенции он был удостоен только раз, и именно тогда ему сообщили о задании. Это вызывало неприятные воспоминания, от которых Драко против воли поёжился. Ему было нетрудно оставаться беспристрастным, но это требовало дополнительных сил, которых, к несчастью, у него был недостаток. Долохов закрыл дверь, в комнате было слышно только дыхание слизеринца и шелестение чешуйчатого тела змеи, что свернулась кольцами в ногах у Тома. — Драко, как продвигается твоё задание? — Реддл смотрел незаинтересованным взглядом в пустой камин, вертя в руках палочку. Это заставило сглотнуть. — Всё уже готово, мой Лорд. Я починил шкаф и жду вашего разрешения, — ответил Драко, склонив голову. — Это хорошо, — Том постарался улыбнуться, но это больше походило на гримасу. — Пока не торопись, мне необходимо кое-что сделать, а жизнь Дамблдора мы успеем отнять. — Конечно, Повелитель, как прикажете, — Драко снова поклонился и, увидев взмах руки, понял, что тот дал знак, чтобы он убирался. Уже когда он ухватился за ручку, ему в спину ударили слова: — Драко, Нарцисса пока будет жить здесь, под моим присмотром, я не хочу, чтобы мой план провалился из-за её материнских… чувств, — последнее слово Реддл выплюнул и скривился от самого его существования. — Мой Лорд?.. — Малфой надеялся, что в голосе не проскользнула паника, потому что это сделало бы только хуже, намного хуже. — Это будет твой стимул, Драко, мы же не хотим, чтобы все наши планы рухнули, верно? — Волдеморт смотрел ему в глаза, пытаясь отыскать в его голове хоть что-то, но его стены ещё никогда не подводили. — Конечно, Повелитель, — слизеринец поклонился и вышел из гостиной, обливаясь холодным потом. Он на автомате поднялся на третий этаж и проскользнул в комнату. На кровати сидела белая как мел Нарцисса, и стоило ему перешагнуть порог, она тут же вскочила и подбежала к нему. — Драко, ты в порядке? Зачем тебя оставили? Северус сказал не переживать, но… — Мам, — он прервал поток паники в её голосе и опустил ладони на женские плечи, легонько сжимая. — Мам, я в порядке. Меня спросили только о задании, и ничего больше. Я в порядке. — Да? — она едва не плакала и всё искала на его лице признаки повреждений или вранья. — Да, клянусь, — он улыбнулся и загордился собой, потому что стал профессиональным вруном. Раньше только Нарцисса могла определить, лжёт он или нет, а сейчас это время кануло в лету. Драко обнял мать, пристроив подбородок у неё на макушке, вдыхая аромат роз и молока, что всегда ассоциировался у него с детством и безопасностью. Несколько слезинок упало ему на шею, но Малфой не стал акцентировать на этом внимание, лишь крепче прижал мать к себе. Нарцисса вздрагивала из-за потока слёз и беспокойства за него, а Драко тихо клялся себе, что сделает всё, чтобы она смогла уехать и забыть весь этот ужас, который не отпускал их семью уже столько лет. Но без него она этого не сделает, значит, остаётся только один вариант. Он убьёт Дамблдора и любого, кого потребуется, а потом увезёт мать подальше от этого кошмара в их доме. Драко изменит её жизнь, пускай она и возненавидит его за это.***
Гермиона провела ложкой по пюре, размазывая его по тарелке. Есть не хотелось. Малфой отсутствовал за слизеринским столом, отчего появлялось чувство тревоги. Она уже давно поняла, что Драко пропадает, только когда случается что-то нехорошее. Почему-то больше не получалось думать о нём исключительно как о Малфое или хорьке. Это означало только одно — она по уши в дерьме. Грейнджер вздохнула и постаралась прислушаться к разговору мальчиков, но эта очередная попытка не увенчалась успехом. Она думала только о произошедшем два дня назад. Гермиона надеялась, что воспоминания не будут атаковать с такой силой, но это были ошибочные предположения, ведь всё тело было усыпано метками. Его метками. Гермиона поняла, что ему очень нравилась её ключица, потому что на ней не было участка без красных отметин Малфоя. Она пыталась проанализировать собственное поведение, но неизменно попадала в тупик после того, что случилось в том коридоре, когда Драко ей угрожал. Она всё больше пыталась понять его, и это стало началом конца, ведь Гермиона шагнула на дорогу под названием «интерес» и с огромным ненормальным желанием до сих пор шла по ней. Это вызывало тоску, хоть её и подтолкнул Гарри навстречу к этому безумию, она сама с радостью продолжила этот путь. Гермиона спала с врагом, с Пожирателем смерти, и даже не испытывала отвращения, только бесконечную вину перед друзьями. Она будто смирилась с этим фактом, а её интерес стал расти с бешеной скоростью. Девушка хотела быть с Малфоем, неважно как, просто быть рядом с ним. Её это ужасало. Не могла она так сильно быть подверженной этому страшному чувству, да ещё и за такой короткий срок. Всего месяц постоянных столкновений, и она… Боже. Гермиона в ужасе посмотрела на слизеринский стол, и там, где обычно сидел Малфой, сейчас была пустота, а она… Влюбилась. Господи Боже. — Гермиона, всё нормально? Ты побледнела, — Гарри коснулся её руки и взволнованно заглянул девушке в глаза. Она посмотрела на Гарри широко распахнутым взглядом и была в шоке от того, что натворила. Гермиона захотела испариться с лица Земли, она боялась поверить в случившееся, но сердце, замирающее только от одной мысли о Малфое, подсказывало, что это правда. Она действительно это сделала. С наслаждением и жаждой по человеческому теплу, которое нашла именно в нём. Грейнджер несколько раз открыла рот, подбирая слова, и, качнув головой, смогла выдавить из себя ответ: — Да… Гарри, всё… хорошо, я просто задумалась, — она кивнула в подтверждение своих слов. — Хорошо, — Поттер был не уверен в правдивости её слов, но спорить не стал. Вместо этого он вернул внимание Рону и продолжил прерванный разговор: — Малфой снова стал пропадать в выручай-комнате, я видел пару раз на карте. Гермиона вздрогнула от услышанного и стала вспоминать все моменты, когда Гарри мог посмотреть на карту и увидеть её и Малфоя за весьма интересным занятием. Она должна забрать карту, но сначала выяснить, где та. — Не знаю, Гарри, мы следили за ним. Ты и Гермиона, и ничего. Я не думаю, что стоит продолжать это делать, — Рон нахмурился, в его голосе слышалась усталость. — А ты что думаешь, Гермиона? — Гарри закатил глаза после слов друга и с огромной надеждой повернул к ней голову. — Я думаю, что Рон прав, — она старалась расслабиться, но тело было сковано страхом. — Вряд ли ты увидишь что-то противозаконное в исполнении Малфоя. — Да? — Гарри весь потускнел, даже его плечи опустились. — Наверное, вы правы, давно пора прекратить эту слежку. Только трата времени. Рон победно улыбнулся девушке и хлопнул Поттера по плечу, поддерживая его в этом направлении мыслей. — Правильно, Гарри, лучше займёмся квиддичем, да? — Уизли заразительно улыбнулся, и Гарри не устоял. — Да, Рон, квиддич — это хорошо. — Гарри, я вспомнила про карту. Хотела сегодня в библиотеку сходить после ужина, и чтобы не попасться Филчу… — Гермиона, бери, конечно, что за вопрос, — Гарри посмотрел на неё, как на дурочку, но по-доброму. — Она в спальне, в сундуке с вещами. — Хорошо, спасибо, Гарри, — гриффиндорка улыбнулась, но это была попытка казаться обычной, на самом деле она чувствовала себя дрянью и предательницей. Второе больше всего бередило совесть. Закончив ужинать, мальчики решили поиграть в гостиной в плюй-камни, а Гермиона, поднявшись в спальню, взяла карту и якобы пошла в библиотеку. Но на самом деле она искала Малфоя. Зачем — ей было непонятно, она просто хотела его увидеть. Было страшно чувствовать влюблённость к такому человеку. Драко всегда казался холодным и отчуждённым, он не выглядел тем, кто подпускает к себе людей, он из тех, кто их всегда отталкивает. Гермиона была эмоциональным человеком, хоть и не позволяла себе руководствоваться чувствами, холодный разум — вот её выбор. Но с Малфоем она становилась другой: мягкой, податливой, полной идиоткой, и, самое страшное, ей это нравилось. Гриффиндорка ощущала с Драко то, что всегда искала — понимание и безопасность. И если первое ещё можно понять, то второе вызывает одни сомнения. Это был парадокс. Он был Пожирателем и тем, кто отравлял ей жизнь почти шесть лет, а она чувствует себя с ним в безопасности. Но так и было, и объяснить причину этого было невозможно. Всё равно что попытаться доказать закон Ньютона, не зная, что такое физика. Гермиона села за стол в библиотеке и впервые за все годы обучения в Хогвартсе не взяла книгу. Она просто смотрела на карту и ждала появления Драко. Девушка догадывалась, что его нет в школе. Сегодня воскресенье, он пропал вчера, значит, вполне мог покинуть школу, чтобы отправиться домой. Она уже знала, что он так делал, видела, как Снейп провожал его в Хогсмид в сентябре, но тогда Гермиона не придала этому значение. Снейпа тоже не было в школе, его место за преподавательским столом пустовало. Грейнджер заметила за собой новую особенность, она начала намного меньше анализировать свои чувства. Конечно. Сейчас она делала именно это, но когда в поле её зрения появлялся Малфой, Гермиона забывала обо всём. Даже о своём хвалёном уме. Влюблённые действительно тупеют, нет в этом правиле исключений. Она водила глазами по нарисованной школе, опёршись подбородком на кулак. На карте появилась точка «Малфой», и Гермиона быстрыми движениями собралась и покинула библиотеку. Слизеринец возвращался вместе со Снейпом, они направлялись в кабинет зельеварения. Не успела она спуститься в подземелья, как Драко стремительным шагом направился на восьмой этаж к выручай-комнате. Гермиона вздохнула и последовала за ним. В голове было пусто, будто дёрнули рычаг, и все мысли испарились из её мозга. Грейнджер замедлила шаг, когда поднялась на восьмой этаж. Дыхание сбилось из-за быстрого подъёма по лестнице, она делала глубокие вдохи, чтобы успокоить биение сердца. Гермиона услышала ругательство за поворотом и, нахмурившись, сложила карту, а затем спрятала её под ремень джинсов. Это точно был голос Малфоя. Злой. Она завернула за угол и увидела спину слизеринца, который молотил кулаками по стене. Его грудная клетка ходила ходуном, а каждый удар сопровождался яростным вздохом. Гермиона шокированно остановилась, и это не осталось без внимания. Драко резко обернулся и впился в неё неадекватным взглядом, будто не узнавал. Он был похож на безумца или напуганного человека. Гермиона медленно подошла к слизеринцу и осторожно коснулась его руки со сбитыми костяшками. — Драко? — получилось слишком нежно и так непохоже на неё, но она оставила эти мысли на задворках сознания. На дне его глаз стала просыпаться осознанность, и Малфой резким движением схватил девушку за запястье. — Ты-то мне и нужна, — надломленно сказал Драко и встал напротив входа в выручай-комнату. Как только дверь прорисовалась, он стремительными шагами завёл их внутрь и повернулся к ней лицом. Гермиона не понимала, что с ним произошло, он определённо был не в себе. — Драко, что с тобой? — он проигнорировал, лишь сделал шаг навстречу и поцеловал. Гермиона по инерции ответила ему, но она помнила, что что-то тут не так. Драко опустил руки на её ягодицы и помог девушке обхватить себя за талию ногами. Сев на диван посреди комнаты, он откинул её волосы за спину, начав покусывать шею и ключицу. — Драко, всё хорошо? — она уже теряла ощущение сегодняшнего дня и собрала последние крохи здравого разума, чтобы спросить его об этом. — Грейнджер, потом, — он прорычал эти слова в её шею и оставил особенно сильный укус у неё за ухом. Гермиона пообещала, что обязательно спросит потом. Обязательно. И после этого обещания, данного самой себе, она начала расстёгивать рубашку Малфоя. Она целовала его челюсть, шею, плечи — всё, до чего дотягивалась. Было волшебно прикасаться к нему и получать такую же отдачу. Драко стянул её свитер и расстегнул ремень, не отрываясь от её губ, которые уже опухли от поцелуев. Гермиона сняла с себя джинсы и вернулась на колени к слизеринцу. Она провела ладонями по его груди и посмотрела в штормовые глаза. Там было желание и принятие. И она догадалась, что это значит. После чего снова соединила их губы и застонала от ощущения тёплых ладоней на своей груди.***
Драко смотрел на спящую Грейнджер и чувствовал, что буря внутри успокаивается очень быстро. Он вообще заметил, что рядом с гриффиндоркой становится мягче и спокойнее. Она лежала на его руке и тихо сопела ему в грудь. Малфой провёл большим пальцем по её щеке и заправил локон за ухо. Выручай-комната снова создала гостиную, в которой они оказались в прошлый раз. Всё тот же диван в середине комнаты, меховая шкура на полу подле камина и атмосфера покоя и изоляции. То что нужно. Он никогда не спал с девушками, просто потому, что в большинстве случаев всё происходило за пределами спальни, но Пэнси он сознательно не позволял оставаться. Это всегда что-то значило. И тогда это было для него лишним, ненужным. А сейчас Драко наслаждался тем, что у него затекла рука, и менять что-то не хотелось. Было охренительно наблюдать за спящей Грейнджер, зная, что она здесь по собственному желанию. Это стало его маленьким фетишем — знать, что она хочет его. Когда он покинул кабинет Снейпа в полном состоянии неадекватности, то даже не мог себе представить, что вечер закончится таким образом. Профессор начал рассказывать ему о цене убийства, о последствиях, но слушать это было омерзительно, потому что Драко всё решил и не собирался что-то менять. Ему не нужны нравоучительные речи, он спасёт мать, чего бы это ему ни стоило. Потом был туман в голове, только вспышкой остался в памяти момент, когда он саданул по каменной стене и чуть не отключился от боли, но всё равно продолжал совершать удары, чтобы хоть как-то выплеснуть гнев. Он тогда даже не понял, что по инерции пришёл на восьмой этаж. После чего, как свет в конце тоннеля, перед ним возникла Грейнджер и вывела из пучины отвратительных чувств. Он знал, что только гриффиндорка сможет ему помочь, откуда — сам не понимал, но так и оказалось. Она имела какую-то странную власть над ним. Это и пугало и приносило удовольствие. Особенно тот факт, что это взаимно. Что-то между ними происходило, оно закрутилось во время первых попыток гриффиндорки проследить за ним и теперь всё больше разрасталось. Осталось только одно подозрение, что эти чувства разрушат всё вокруг них. Драко остановил свой взгляд на носу девчонки и улыбнулся оттого, как он смешно дёргался во сне. Малфою стало интересно, что ей снится, а потом… Он же хотел посмотреть, что она рассказала Поттеру о нём. Эта мысль не давала ему покоя долгое время, но после их секса в ванной старост она выскользнула из головы. Слизеринец положил ладонь на щёку девушки и провёл по линии подбородка. На одну секунду он засомневался в правильности своего решения, но этого было мало, чтобы остановиться, и Драко шёпотом произнёс заклинание: — Легилименс… Картинки проносились перед глазами, Драко видел, как Грейнджер проводит часы в библиотеке, видел, как она смотрит на него, видел, как ругается с Уизли. Здесь он остановился. — Ах, ну конечно, Гермиона Грейнджер как обычно всех поучает. Знаешь, вместо того, чтобы злиться на меня, занялась бы собой. — И что это значит?! — Только то, что совершенно очевидно, почему я выбрал Лаванду. — Почему она? Грейнджер расстроена и рыдает, а Уизли говорит то, что она всегда боялась услышать. — Она не пытается меня переделать. Я ей нравлюсь и таким. А ты… ты вечно мной недовольна, постоянно поучаешь, и это больно. Больно не соответствовать твоим ожиданиям. Прости. Я не должен был говорить тех слов, но, Гермиона, я не думаю, что между нами что-то ещё возможно. Грейнджер рыдает на полу в коридоре и видит его выходящим из выручай-комнаты. Он наблюдает за её лицом и знает, что последует за этим дальше. Драко смотрит со стороны, как он отпускает её, и теперь, когда он знает, что произошло перед этим, становится тошно от самого себя. Малфой видит, как Грейнджер сидит в гостиной львят и поджидает Поттера. Это ему и было нужно. — Вы поругались, и я подумал, что тебе нужно время, чтобы прийти в себя… — Гарри, Рон вообще здесь ни при чём, я сама не хочу… — Но ты же сама вызвалась. — Да, я… не хотела тебя обижать. Если честно, Гарри, я не думаю, что Малфой замышляет какую-то пакость. И я очень сомневаюсь в том, что он Пожиратель. — Ты думаешь, что Малфой не Пожиратель — занятно, а тебе не приходило в голову, что это может быть только внешняя маскировка, что он просто показывает то, что все хотят увидеть. — Гарри, ты так сильно хочешь найти то, чего нет, что совсем потерял связь с реальностью. Ты забыл, что я в первую очередь твоя подруга. Ты забыл, что я девушка. А если бы со мной что-то случилось? А если бы Малфой оказался каким-нибудь извращенцем и, увидев, как я за ним шпионю, решил бы отыграться? Ты об этом, конечно, не думал, ведь главное, чтобы твои слова оказались правдивыми, да? — Ты просто хочешь, чтобы я оказался не прав. — Это бред, и ты сам это знаешь. — Нет, не бред. Малфой — Пожиратель, и когда это всплывёт, я окажусь прав. Ты просто… чёрт, как ты не понимаешь, что дело не только в нашей вражде. — А по-моему, именно в ней. Ты никак не можешь простить себе смерть Сириуса и того, что тётка Малфоя всё ещё на свободе. Ты хочешь засадить её, я понимаю, но этим ты его не вернёшь. — Ты просто… пошла ты. Драко видит, как вылетает из гостиной Поттер, видит, как Грейнджер, едва сдерживая слёзы, садится на диван и глубоко выдыхает. Ему даже не нужно было бы лезть к ней голову, чтобы понять, что она винит себя. Малфой смотрит на её последующие воспоминания и понимает, что Грейнджер никому не рассказала о его метке. Он понимает, что Грейнджер выбрала его, возможно, даже не догадываясь об этом. Драко выскальзывает из её сознания и новым взглядом смотрит на спящую гриффиндорку. Он притянул её к себе на грудь и обнял за талию, медленно погружаясь в сон. Она моя.