***
— Гарри, что за срочность, о которой нельзя поговорить в гостиной? — Гермиона откинула волосы со лба и поставила сумку на стол в библиотеке. Поттер срочно попросил о встрече после зелий, и теперь она не знала, чего ожидать. Гарри ушёл в расстроенных чувствах с урока, и Гермиона не могла представить почему. Он был любимцем — незаслуженно — и явно наслаждался своим новым званием «принц зелий». Грейнджер была опечалена тем фактом, что Слизнорту были нужны в первую очередь трофеи, а уже потом знания. Они серьёзно ругались с Гарри пару раз из-за его попытки втереться в доверие профессору именно таким способом, но она всегда была в меньшинстве. — Слизнорт со мной не разговаривает, — Гарри раздражëнно-расстроенно скомкал пергамент с кляксой и сел рядом с ней на парту. Мадам Пинс убила бы за это, но сейчас она была занята новым романом и отлично делала вид, что её здесь нет. — Почему? На уроке он только и делал, что хвалил тебя, — Гермиона нахмурилась и начала заплетать косу, потому что её волосы просто издевались над ней. — Это только на уроке, я подошёл к нему после звонка, и он практически испарился. Это всё из-за той моей неудачной попытки достать его воспоминания, — Гарри трагично склонил голову. — Дамблдор поручил мне единственное задание, а я не смог с ним справиться. — Гарри, о каком воспоминании идёт речь? Что я пропустила? — Гермиона собрала резинкой кончик косы и откинула её на спину. — Я же… а тебя вчера вечером не было, ну, когда я вернулся от Дамблдора, тогда меня ждал только Рон, — Гарри поправил очки и перевёл с книжных полок на девушку странный, подозрительный взгляд. — А где ты вчера была вечером? Гермиона надеялась, что на лице у неё не отразились замешательство и паника. Она раздражённо нахмурила брови и использовала свой недовольный тон, которым всегда отчитывала мальчиков за не сделанное домашнее задание: — Гарри, я же говорила, я была в библиотеке. Забыл? Поттер сразу сменил подозрение на виноватый вид и постарался сгладить углы. — Прости, совсем вылетело из головы, — Гарри повернулся к ней корпусом, демонстрируя полную озабоченность проблемой. — Дамблдор показал мне новое воспоминание из своей коллекции, оно оказалось подделкой. — Подделкой? А такое возможно? — шокированно переспросила Гермиона, ещё больше ломая брови в удивлении. — Оказалось, что возможно. Эти воспоминания принадлежали Слизнорту, он сам их переделал, отдавая Дамблдору. Не знаю как, но профессор сказал, что это воспоминание самое важное в его коллекции, от него зависит всё. — Это… если такое возможно, значит, в этом воспоминании содержится важная информация. Сомневаюсь, что Слизнорт стал бы из-за мелочи проворачивать такое, — Гермиона закусила губы, напряжённо размышляя. — Да, я тоже так думаю, но проблема в том, что я сглупил и испугал Слизнорта. Так что теперь он от меня бегает, — Гарри снова склонил голову в грустном движении. — Так, подожди. Давай по порядку, — Гермиона положила руку на плечо другу, подбадривая. — Что именно было в том воспоминании? Поттер вздохнул и закрыл глаза, чтобы лучше вспомнить тот момент, когда он нырнул в Омут Памяти, и чтобы не упустить даже самую маленькую деталь. — Это было в кабинете Слизнорта, когда Реддл учился в школе. Очередная вечеринка слизней. Том и другие будущие Пожиратели, видимо, любимчики, слишком задержались. Слизнорт отправил их в спальни, но Реддл специально остался наедине с ним. Он спросил об одном редком заклятии. Сказал, что нашёл его в запретной секции. И после того, как он произносит заклятие, воспоминание будто испаряется, и ничего невозможно разобрать. Гарри открыл глаза и посмотрел на Гермиону. Она была в шоке от картины, что перед ней вырисовывалась. Девушка провела ладонью по волосам, чтобы дать себе время собраться после рассказа Гарри. — Что думаешь? — брюнет оглянулся, проверяя, нет ли кого. — Я думаю, — она начала шёпотом, потому что голос резко перестал слушаться, — что заклятие, которое нашёл Реддл, очень тёмное. И, скорее всего, связано со смертью. Я попробую посмотреть в библиотеке, но сомневаюсь, что Дамблдор сохранил те книги, из которых Реддл мог черпать свои знания. Гарри сосредоточенно кивнул. — И потом, Гарри, если даже Дамблдор не знает, что это может быть за заклинание, то боюсь представить, насколько оно тёмное. Гермиона смотрела на друга, и только от этого ей становилось страшно. Она помнила пророчество и то, что должно произойти ради победы. Ей было жутко представить, что её лучший друг должен умереть. Особенно пугало то, что она не сможет ему помочь в этом в полном объёме. Только в таких моментах, как этот. Он сам обязан сразиться с Реддлом, и кто из них останется жив — никто не мог предсказать. — Я понимаю, и мне это вообще не нравится, — Гарри грустно улыбнулся и взлохматил волосы. — А почему от тебя стал бегать Слизнорт? — она нахмурилась, понимая, что упустила этот момент. Гриффиндорец виновато посмотрел на неё, и она всё поняла. — Ты спросил его прямо? Вот так сразу, без подготовки? — девушка в неверии раскрыла рот и могла только набирать в грудь воздух, потому что злость на поступок друга уже застилала глаза. — Я просто подумал, что он хорошо ко мне относится, поэтому… — И поэтому сам отдаст тебе воспоминания, которые не отдал даже Дамблдору? Гениально, Гарри! — Гермиона всплеснула руками в негодовании и злости. — Гермиона, я не думал, что всё обернётся так, — в голосе Поттера было раскаяние, но это не умалило гнева гриффиндорки. — Гарри Джеймс Поттер, ты иногда до ужаса глуп! — она сложила руки на груди и закусила губу, думая, как помочь этому оболтусу. — Прости, поможешь? — он сложил руки в умоляющем жесте. — Куда я денусь, — простонала Гермиона, и Поттер заключил девушку в объятия. Гермиона коротко улыбнулась, слушая мысли Гарри насчёт добычи воспоминаний, но на самом деле она лишь сделала вид. Грейнджер ушла глубоко в себя, думая о Малфое. Он Пожиратель, Гермиона. Я знаю. Она предала друзей, саму себя, всех ради него, из-за него. Девушка пребывала в полном смятении и не представляла, насколько всё запуталось. Гермиона была бы рада отказаться от слизеринца, только если бы она не влюбилась. По уши и слишком сильно. Так сильно, что саму пугало. И сейчас, смотря на увлечённый монолог Гарри, она осознавала, что если бы не он, то всё бы сложилось по-другому. Эта мысль не давала покоя, она высасывала всё подчистую. Будто сжирала изнутри. Гермиона не хотела злиться на Гарри или на его одержимость Малфоем. Не хотела, но злилась и, более того, винила его во всём случившемся. Но это ещё больше загоняло в ловушку, ведь она сама согласилась. Это она в первую очередь оказалась виноватой из-за своей ужасной привычки всем угождать, быть правильной. И к чему это привело? Она боялась представить, что будет, если мальчики узнают о её чувствах. Или Малфой. Это тоже беспокоило не на шутку. Гермиона видела, что слизеринец что-то к ней испытывает, его глаза не умели врать, в отличие от него самого. И на дне бушевавшего шторма она видела такую же панику и страх перед своими чувствами, что и у неё. Гермиона понимала: им не быть обычной и нормальной парой. Их отношения (или что между ними?) обречены. Причём в самом ближайшем будущем. Гриффиндорка помнила, что разрешила побыть себе счастливой, даже если это желание является эгоистичным. Но как быть с фактом, что её сердце разобьётся рано или поздно, не ясно. Она боялась снова испытать то ощущение ненужности, которое ей было хорошо знакомо, то, что не так давно переборола, начав всё заново. Грейнджер сфокусировала внимание на Гарри и подумала, что ему будет очень больно от её предательства. Она готова на всё, чтобы ему помочь, но были опасения, что друг это не оценит, узная о ней и Малфое. Возможно, Гермиона просто загонялась и слишком сильно была впечатлена рассказом Гарри о задании от Дамблдора, но тревожное чувство, которое не отпускало её очень давно, лишь усилилось. Оно стало медленно завладевать рассудком, не оставляя места на что-то другое. Наверное, ей стоит всё прекратить. Стоит отказаться от Драко, от того, что между ними происходит, и тогда станет легче. Чувство вины уйдёт, будто его никогда и не было, всё снова станет как раньше. Да, это верное решение. Она так и сделает. Её влюблённость всё равно обречена, а скоро всё и так закончится, так зачем тянуть. Как только Гермиона пришла к этой мысли, стало немного легче, но сердце будто взбунтовалось, и перед глазами замелькало лицо Драко. Она слишком привязалась к нему. По сути, просто так. Между ними не было отношений длиной в годы, но присутствовало ощущение, что она решила бросить самого близкого себе человека, проще говоря, отвратительное. — Привет, — Рон плюхнул сумку рядом с её, чем заставил вздрогнуть. Она слишком погрузилась в себя. — Гермиона, ты чего? — Гарри кивнул Рону и обеспокоенно заглянул ей в глаза. — Всё хорошо, мальчики, просто задумалась, — в последнее время она слишком часто использует именно эту фразу для вранья. Стало стыдно и мерзко от собственных мыслей и поведения. — Вы чего тут торчите? — Рон оглядел их, сев на стул, и опёрся локтями на стол, подпирая подбородок. — Я рассказывал Гермионе о задании, что поручил мне Дамблдор, — Гарри говорил тихо, но снизил голос на пару тонов, когда за соседним стеллажом прошёл студент. — И что ты думаешь, Гермиона? — Рон перевёл взгляд на притихшую девушку, она не могла связать слова в предложения, потому что Малфой смотрел прямо на неё. Это он стоял за соседним стеллажом. Как много он слышал? Драко ухмыльнулся и подмигнул ей, будто совершал авантюру. Он не отрывал от неё глаз и ждал, когда она придёт в себя. Или просто наслаждался её идиотизмом. — Я думаю, что это сложно, и нужно хорошо всё продумать, чтобы добиться результата, — если честно, Гермиона сказала первое, что пришло в голову. Она вообще не понимала, в каком состоянии находилась. Малфой хмыкнул и покачал головой, якобы разочарованный её ответом. Она тут же сжала губы в полоску и сомкнула брови на переносице. К счастью, мальчики не заметили её странного тона и непонятных слов. Они согласно кивнули. — Я надеюсь, что Слизнорт не будет долго от меня бегать, иначе всё закончится плохо, — Гарри взлохматил волосы, всё больше принимая озадаченный вид. — Мне кажется, не должен, ты же его любимчик, — Рон всплеснул руками в радостном возбуждении. А Малфой всё смотрел на неё таким же взглядом, как и на парах. Мысленно раздевая. И самое паршивое, что ей нравилось. Нравилось это чувство запретности между ними, нравилось знать, что он её хочет так же, как и она его. — Рональд, если Гарри — любимчик Слизнорта, это ещё не значит, что он ему доверяет, а здесь вопрос именно в доверии. К тому же он мог отдать их сразу, а не начинать бегать от Гарри, правильно? — как она умудрялась вести диалог, не ясно. — Да, Гермиона права, если бы Слизнорт доверял мне, то всё бы получилось сразу, — Поттер нахмурился, сложив руки на груди. — Ну тогда я не знаю, что делать. Можно подождать немного, чтобы он успокоился, — Рон поднял глаза на гриффиндорку. — А куда ты всё смотришь? Драко вышел из-за стеллажа и, пока Уизли оглядывался, покинул библиотеку. — Просто думаю, Рон, вот и погрузилась в свои мысли, — Гермиона расслабленно улыбнулась и перевела взгляд на двери, за которыми скрылся слизеринец. Она уже начала скучать по нему. Маразм. — Наверное, подожду, — голос Гарри разорвал надежду на призрачное возвращение Малфоя, и девушка кивнула словам друга, расстраиваясь против воли. Гермиона надеялась, что они смогут сегодня увидеться. Наедине.***
Гермиона вышла из канцелярского магазина «Писарро», на ходу складывая покупки в сумку. Новые перья, свитки пергамента и новый выпуск «Трансфигурации сегодня». На улице весна уже полностью вступила в свои права, и на каждом углу были лужи и грязь. Девушка перешагнула особенно неприятное место и подошла к «Сладкому королевству». Мальчики составили ей целый список необходимых покупок, и без них Гермионе лучше не возвращаться. Открыв дверь и войдя в помещение, она задохнулась от ароматов различных сладостей. Гриффиндорка обожала этот магазин всеми фибрами души. Собрав покупки для ребят, она подошла к любимым кокосовым чипсам и кокосовым конфетам. Гермиона обожала этот запах и всё, что с ним связано. Наверное, ей стоило родиться в тропиках, ведь такая любовь к кокосам ненормальна. — Привет, Гермиона, — Луна коснулась её плеча и стала набирать себе в мешочек шоколадных леденцов. — Привет, Полумна, как дела? — гриффиндорка улыбнулась и посмотрела на Лавгуд. — У меня всё хорошо, мы с папой недавно нашли новый вид кишляногих слизняков, надеемся, сможем понаблюдать за ними во время пробуждения, — Лавгуд как обычно говорила своим немного потусторонним голосом и будто была не здесь. — Это здорово, Полумна, — Гермиона уже не так уверенно улыбнулась, но не стала ничего говорить и спорить с подругой. Это было бесполезно, к тому же Луна действительно очень хороший человек, правда странный. Но кто сейчас не странный. — Да, здорово, — когтевранка обратила всё внимание на Грейнджер, и ей стало жутко от такого пристального взгляда. — Ты пахнешь любовью и злом. — Что, прости? — она нахмурилась, не понимая, что значат эти слова. Они вызывали только желание сбежать. — Ты пахнешь любовью и злом, — повторила Лавгуд, будто ничего не произошло, а в её словах не было чего-то необычного. — Ты влюблена во зло. Гермиона открыла в шоке рот и боялась сделать вдох. Эти слова прозвучали как приговор. И они очень сильно задели что-то внутри, что и так было чересчур хрупким. — Понятно, — гриффиндорка постаралась улыбнуться, но все силы уходили на попытку не выбежать из магазина. Её будто ударили под дых. — Ну, я пойду. Пока, Луна. — Пока, Гермиона, — Лавгуд помахала ей на прощание и отошла к следующему прилавку с солёной карамелью. Грейнджер подошла к кассе, на автомате рассчиталась и пулей выскочила на воздух. Она глубоко вдыхала свежесть и медленно приходила в себя. Это было просто какое-то помутнение, в магазине было душно, вот и всё. Но эти успокоительные доводы лишь подливали масло в огонь. Луна, конечно, всегда говорила что-нибудь странное и жутковатое, но ещё никогда она не попадала в цель относительно состояния Гермионы. От этого было страшно. Неужели её чувства лежат на поверхности? Неужели каждый может их заметить? Нет, это не так, ведь иначе мальчики первыми бы догадались, что с ней творится неладное. Что что-то изменилось в её восприятии. Но, зная их недальновидность, особенно в любовных делах, Гермиона не удивилась бы, если они никогда бы не догадались. Наверное, если бы она вышла замуж у них перед носом, им только тогда бы открылась правда. Нет, это всё духота, что навеяла на неё дурные мысли. А Полумна как обычно была собой, и ничего сверхъестественного не произошло. Гермиона выдохнула и почувствовала, что паника отступает и возвращается былое спокойствие, которое было с ней с самого утра. Она решила, что взяла всё, что было нужно, и стоило поспешить в замок. Темнеет всё ещё быстро, а у мальчиков тренировка по квиддичу, так что встретить они её не смогут. Грейнджер могла сама спокойно дойди до школы и в более позднее время, но рисковать не стоит. Особенно если о её долгой прогулке узнает Гарри, то она никогда не выйдет из башни Гриффиндора в одиночку. — Привет, Гермиона, — голос был слишком знаком, и когда она обернулась, то поняла почему. Чёртов Кормак Маклагген. Вот же блин. — Привет, Кормак, — она хмыкнула и сжала руку на ручке пакета, непроизвольно. — А что это ты бегаешь от меня, а? — Кормак наклонился к ней и хотел уже поправить локон, что вылез из-под шапки, как она увернулась от его прикосновений. Ему это определённо не понравилось. — Я не бегаю, просто мне показалось, что вечер у Слизнорта прошёл не очень хорошо, и нам больше не стоит общаться. Ты вёл себя ужасно, — Гермиона ощущала какой-то страх перед этим увальнем, но держала себя в руках. Показать, что она его боится, вот ещё. Но его взгляд был очень красноречивым, в нём было желание унизить её, видимо, за тот удар в пах. — Ужасно? — он саркастично нахмурился и сделал вид, что задумался. — А может, просто ты была разодета как шлюха, а я всего лишь пытался получить то, о чём мы договаривались. Гермиона задохнулась от этих обвинений и не знала, что сказать и как себя вести. Было неприятно слышать о себе такое, стало липко и тошно от простого взгляда, который бросал на неё Маклагген. — Мы ни о чём таком не договаривались, Кормак. Я согласилась сходить с тобой на вечеринку, и не более того. Если ты себе что-то надумал, то это твои проблемы, — она говорила спокойно, чтобы не провоцировать агрессию. Он не ответил, только буравил её презрительным и злым взглядом. Гермиона покачала головой и развернулась в сторону замка. Она успела сделать два шага, как её за плечо грубо схватила лапища этого недоумка. — Ты думаешь, что можешь вот так уйти, да, Грейнджер? — Кормак шипел ей в лицо, выглядя при этом, как маньяк. — Нет, ты должна мне. — Ничего я тебе не должна, отпусти меня! — она уже по-настоящему боялась его и опасалась за свою жизнь. Он был абсолютно неадекватным. Он проигнорировал её слова и, сдавив руку до синяков, попытался увести её с дороги. Гермиона начинала понимать, что происходит и что он хочет с ней сделать. Она вырывалась и била его свободной рукой, куда только могла дотянуться. Пакет со сладостями упал на землю и смешался с грязью. Также, как и её покупки в «Писарро». На улице было пустынно, и никто не хотел выходить из тёплых помещений. Было уже темно, и огни замка зажглись. Гермиона всё больше ударялась в панику. Палочку не получалось достать, а они всё больше прятались за зданием. Куда завёл её Кормак, она не понимала. Всё это было похоже на плохо прописанный ужастик. Она задыхалась от страха. Он толкнул её к стене, и девушка ахнула от боли в спине. Кормак преодолел между ними расстояние и облокотился руками возле её лица. Она в ловушке. Гермиона аккуратным движением потянулась в карман пальто, и пальцы уже сомкнулись на древке, когда Маклагген резко схватил её за волосы у корней, предварительно стянув шапку быстрым манёвром. Она сжала зубы от боли и едва сдерживала слёзы. А ещё до ужаса злилась на себя. Могла же закричать, но будто забыла, как пользоваться собственным голосом, а сейчас уже поздно, её никто не услышит. Она так сглупила и ненавидела себя за это. — Неужели ты думала, что я настолько глуп, что не догадаюсь забрать у тебя палочку? — Кормак оскалился и провёл носом по её щеке. Её чуть не стошнило. — Я давно за тобой наблюдал, всё хотел узнать одну вещь: какая ты в постели. Но ты жёстко отшила меня, и теперь пожинаешь плоды. Не заслужила ты секса в кровати. Гермиона старалась спокойно смотреть ему в глаза и не дёргаться, чтобы сберечь силы для возможного побега, но его слова настолько разозлили её, что она не сдержалась и плюнула ему в лицо. Кормак весь покраснел от бешенства и замахнулся для удара. Она против воли зажмурилась, и… Ничего не произошло. Гермиона осторожно открыла глаза и увидела злого Малфоя. Малфоя, который был в ярости. — Не советую этого делать, — голос тихий, но оттого ещё больше вгоняющий в ужас. Грейнджер испугалась его интонации и взгляда, таким можно только убивать. И почему-то не возникало сомнений, что Малфой сможет это сделать. Он остановил удар Маклаггена захватом руки и, увидев, что она в порядке, оттолкнул Кормака от неё как можно сильнее. — Малфой, с каких это пор ты заступаешься за грязнокровок? — Кормак вытер лицо от её слюны и мерзко скривился. — А ты с каких пор стал насильником? Что, по-другому уже не дают? — с виду Драко был спокоен, но его глаза выдавали весь тот спектр эмоций, который был у него внутри. Он едва себя сдерживал, возможно, из-за неё. Кормак оскалился и уже сделал шаг, как Драко выхватил палочку и расслабленным голосом произнёс: — Не стоит. Я не побрезгую Круцио. Его тоном можно было резать сталь, настолько остро. Гермиона смотрела на него и ужасалась. Он был другим, будто всё светлое резко отделили, и теперь перед ней предстал Малфой полностью из темноты. Ты влюблена во зло. Теперь она поняла смысл слов Полумны, даже если изначально его там и не было. Она действительно была влюблена в страшного и непредсказуемого человека, в особенности потому, что он сам ещё не представлял, на что способен. Маклагген усмехнулся и уже хотел огрызнуться, но что-то в глазах Малфоя его остановило. Он заметно струсил. Дёрнув плечом, он обогнул слизеринца и оставил их наедине. Гермиона хотела отказаться от него, и сейчас эта мысль не казалась бредовой. Она обязана это сделать. Завтра. Она сделает это завтра, обязательно. А пока позволит себе маленькую слабость, за которую будет винить себя потом. Всё потом. — Грейнджер, ты иногда думаешь головой, или она тебе дана для красоты и симметрии? — голос Драко звучал приглушённо, но злобы в нём стало гораздо меньше, лишь небольшие остатки бешенства на её способность влипать в неприятности. — Я… — она не знала, что сказать. Сама понимала, что ситуация глупая до безумия, хотя она и могла постоять за себя, она умела это делать, но в этот раз почему-то забыла об опасности, что могла исходить от кого угодно. Она забылась, и вот результат. Гермиона посмотрела на свою обувь, и к ней приходило осознание того, что могло произойти. Кормак хотел изнасиловать её. Боже. Гриффиндорка сжала руки в кулаки, чтобы не расклеиться окончательно, но было так страшно, что она не справилась. Она перестала справляться со всем. С её жизнью происходило что-то не то. Где привычная Гермиона Грейнджер, где? Кто забрал её тело и разум? Что с ней произошло? Гермиона чувствовала себя идиоткой. Она ощущала надвигающуюся истерику и была в шаге от обморока из-за шока. — Эй, Грейнджер, тихо, — Драко взял её лицо в ладони и провёл большими пальцами по щекам, собирая соль. — Посмотри на меня. Гермиона подняла на него взгляд, и сразу стало легче, будто открылось второе дыхание. Малфой стал её вторым дыханием. Она смотрела в его глаза и видела собственное отражение, это вызывало чувство лёгкости и покоя. Она успокаивалась только от знания, что Драко рядом. Она не сможет отпустить его. Она останется предательницей, но не сможет отпустить его. От этой мысли по щекам потекли новые слёзы, и Гермиона закрыла глаза от собственной глупости. Она никогда не сможет быть счастливой. Она никогда не будет с Малфоем, потому что это означало только одно — её собственную смерть. — Грейнджер? — нежно произнёс Драко. Гриффиндорка распахнула глаза, а Малфой притянул её к себе, укладывая её голову себе на грудь. Он в первый раз просто так её обнял. Гермиона обвила руками его торс и зарылась носом в воротник пальто. Он пах яблоками и шоколадом с цитрусами. Эти запахи были сигналом, что теперь всё хорошо и теперь она в безопасности. Было так хорошо. — Всё хорошо, Грейнджер, — Драко успокаивал её, и она уже почти пришла в себя. Сам же Малфой думал сейчас не только о гриффиндорке в его руках, но и о возможности контролировать собственный гнев. Он успокаивал не только её, но и себя. Потому что ярость в груди и не собиралась утихать, она разрасталась и обволакивала каждую молекулу на своём пути. Не было никаких шансов устоять перед ней, и он не собирался это делать. Гермиона крепче прижалась к Малфою и ощутила, как озноб прошёл по всему телу. Видимо, это последствия шока, она даже не замечала до этого момента, что так сильно замёрзла. Драко, почувствовав дрожь гриффиндорки, наложил на неё согревающие чары. Он поднял её палочку и шапку и очистил от грязи. — Держи. — Спасибо, — она улыбнулась уголками губ и натянула на замёрзшие уши шапку. — Пойдём, провожу тебя до замка, уже поздно, — Драко взял её за руку и вывел из тёмного переулка. У неё даже мысли не возникало противиться. Она не боялась, что их кто-нибудь увидит. Это почему-то её вообще не беспокоило в данную минуту. Важнее было то, что Малфой выводил у неё на тыльной стороне ладони узоры и не планировал отпускать её руку. Этот факт грел внутри, как Адское пламя. Также безжалостно.***
Драко зачерпнул воду в ладони и умыл лицо. Стало легче. Он боялся дышать, потому что гнев не останавливался, и даже простое дыхание разогревало его. Его трясло от злобы. Драко выпрямился и посмотрел на своё отражение: даже он видел на лице ярость. Наверное, сегодня от него все будут шарахаться. Кроме Грейнджер. Малфой против воли улыбнулся. Он и подумать не мог, что так прикипит к гриффиндорке, но сделал это практически без сожалений. Он просто забил на всё и наслаждался девчонкой, что плавилась в его руках и от одного его взгляда была способна успокоиться. Драко всегда был эгоистом и меняться не собирался, но рядом с ней он почему-то постоянно забывал все свои правила. Она будто решила нарушить ещё парочку указаний и с радостью и энтузиазмом это делала. Разрушала его правила и диктовала новые, в свою пользу. Самое смешное, что он даже злиться на неё не мог по-настоящему. Грейнджер привязала его к себе как сопливого щенка, а он и рад. Но она стоила того. Раньше Драко в жизни бы так не подумал, но, узнав Золотую девочку поближе, стал понимать, почему возле неё постоянно так много мужиков в качестве друзей. Она удивительная и потрясающая. И его. Последний факт был самым приятным. Драко в этом убедился, когда просмотрел некоторые воспоминания гриффиндорки. Не то чтобы он этим гордился, но он знал, что Грейнджер выбрала его. И её поведение говорило как раз об этом. Но во всей этой ванили был маленький недостаток — Маклагген, которому жить осталось недолго. Очень недолго, но знать об этом кому бы то ни было необязательно. Драко разберётся с ним чуть позже, чтобы отогнать подозрения, потому что его маленький борец за мир во всём мире не поймёт и сможет раскусить, а он этого не хотел. Вытерев лицо от влаги, он закинул полотенце на плечо и вышел из ванной. В спальне никого не было, и это радовало. Видимо, завтрак в самом разгаре. Обычно Малфой старался уходить раньше всех, но из-за случившегося уснул позже и проспал. Драко накинул на влажные плечи рубашку и застегнул пуговицы, смотря в окно. Уже март, а это значит, что скоро подойдёт к концу учебный год, а Реддл так и тянул с командой. Малфой не горел желанием становиться убийцей, тут дело было в другом: его пугала перспектива облажаться. А чем больше он тянул, тем больше шансов, что всё получится именно так. Он натянул брюки и уже продевал ремень в петлю, когда дверь отворилась, и вошёл Забини. Это было неожиданно, после той ссоры они не общались. Драко слишком погряз в Грейнджер и забыл обо всём на свете. — Привет, — он решил сделать первый шаг на пути к примирению. — Привет, — Забини поджал губы и подошёл к своей кровати, начиная искать что-то в тумбочке. Драко застегнул ремень и думал о том, что должен сказать. Малфой не любил извиняться и признавать свою неправоту, наверное, потому что не умел, но сейчас было важно найти силы переступить через себя. — Слушай, Блейз, — Драко зарылся рукой в волосы и оттянул их на корнях. Мулат повернулся к нему с выжидающим выражением лица. — Прости, что я тогда сорвался. Ты же знаешь, что я бываю полным мудилой, и тогда тебе прилетело ни за что. Забини молчал. Это напрягло, потому что потерять своего единственного друга слизеринец не хотел. Конечно, его поведение и характер оставляли желать лучшего, но мулат никогда не отворачивался от него по-настоящему. Не хотелось, чтобы это всё-таки случилось. — Ты полная задница, Малфой, — Блейз сделал многозначительную паузу и через секунду ухмыльнулся, — но я тебя, так и быть, прощаю. Драко улыбнулся и хлопнул того по плечу. На душе стало значительно легче. Он будто сделал что-то очень важное, то, что помогло ему поднять голову в гордом жесте. — Долго же ты созревал для извинений, — Блейз состроил озадаченный вид, за что получил кулаком по плечу. — Пошёл ты, — хохотнул Малфой и стал спускаться по лестнице из комнаты мальчиков на завтрак. В нём проснулся зверский аппетит. — Нет, серьёзно, чем это ты был так занят? — Забини шёл рядом с ним и доставал болтовнёй, как в старые времена. — Я уж думал, что ты меня бросил, — он надул губы и был готов пустить слезу. — Не волнуйся, ты моя личная шлюшка, Забини, а это значит, что вне конкуренции, — Драко засмеялся, когда мулат скривился. Прекрасное чувство под названием «счастье» расцветало у него в груди, весь мир казался чем-то необыкновенным. Он ощущал лёгкость внутри, не хотелось портить такой день чем-то негативным. Драко подумал о Грейнджер и резко захотел её увидеть. Это стало жизненно необходимым. Сегодня они должны встретиться в выручай-комнате. Он хотел снова оставить у неё на шее и ключице свои следы, которые уже сошли. Хотел снова почувствовать её тело рядом во время сна. И сделает это, осталось только переждать уроки, и тогда Малфой сможет осуществить свой план касательно гриффиндорки. Драко вошел вслед за Забини в Большой зал и остановился как вкопанный. Кэти Белл смотрела прямо на него и будто подозревала в проклятии ожерелья. Рядом с ней стоял Поттер, который перевёл взгляд на него, и там сомкнулась и взорвалась вся ярость мира. Малфой развернулся и пулей вылетел из Большого зала. Он сам не знал, почему его так напугало возвращение Белл, просто стало трудно дышать и захотелось отмыться от собственного поступка. Она тогда лишь попалась ему под руку и чуть не лишилась жизни из-за этого. Драко расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, но это не помогло — он всё равно чувствовал удавку на шее. Всё равно перед глазами мелькали воспоминания, как проклятая девчонка лежала в больничном крыле и боролась за жизнь. Почему ему стало так страшно? Слизеринец нёсся по коридорам, сам не понимая, куда он идёт. Было жутко холодно. Его трясло. Он залетел в туалет для мальчиков и схватился за раковину, будто она была последней надеждой в этом жестоком мире. Драко зачерпнул воды в ладони и посмотрел в своё отражение. В глазах была паника. Он не хотел этого, но его не спросили, и вот, пожалуйста, Малфой дрожит от страха и беспомощности. Драко вспомнил, как пришёл проверить Белл в больничном крыле, вспомнил, как испугался, что отнимет жизнь плохо знакомой девчонки. Да, он решил, что убьёт Дамблдора, и не собирался менять это решение, но в данную минуту он был готов сдаться. Что-то надломилось в нём, может, это были последние сомнения, а может, остатки человечности, за которые он всеми силами цеплялся, даже не подозревая. — Я знаю, что ты это сделал, Малфой. Знаю, что это ты её проклял, — голос Поттера ворвался в его замкнутую реальность и пошатнул контроль, которым он так гордился. Драко развернулся лицом к гриффиндорцу и ухмыльнулся. По лицу стекала вода, но было плевать, он снова стал самим собой, и ему больше не было страшно. Казалось, что он навсегда утратил эту способность — бояться чего-либо. Золотой мальчик, сам того не зная, подтолкнул его в направлении пути убийцы. Потому что Драко захотел самолично проклясть этого бессмертного раз и навсегда. Он даже не вспоминал о Грейнджер и о том факте, что она его не простит. Сейчас он думал только о мести. — Может, я проклял эту Белл, а может, и не я, откуда тебе знать, Поттер? — его голос звучал как обычно: раздражающе и самодовольно. Брюнет сомкнул брови на переносице и едва заметно покраснел от злости, что давно была в нём по отношению к слизеринцу. — Ошибаешься, Малфой, я всё знаю, — Гарри сделал шаг с желанием прижать гадёныша к стенке. — Я знаю, что это ты проклял Кэти. Я знаю, что ты Пожиратель. Я знаю, что ты что-то планируешь в выручай-комнате, а что именно — я тоже узнаю. — Браво, — Драко поднял руки, и его аплодисменты разрезали тишину, как нож масло. — Ну, удачи тебе в этом нелёгком начинании. Золотой мальчик бесился, и у него едва пар из ушей не шёл, но Драко резко стало так плевать, что он даже не заметил привидения за спиной Поттера. — Не сомневайся, Малфой, я узнаю, что ты замышляешь, а пока можешь накатать прощальное письмо мамочке, потому что ты займёшь соседнюю со своим папашей камеру, — Поттер шипел эти слова и явно уже плохо себя контролировал, но и Драко был далёк от состояния адекватности. — Это ты зря, Поттер, — он выхватил палочку из кармана брюк и направил её на врага. — Остолбеней! Гарри увернулся в последнюю секунду и уже выхватил палочку. Его заклинание стало предсказуемым. — Экспеллиармус! — Протего! Драко блокировал заклинание Поттера и прислонился спиной к кабинке туалета, замерев. Гриффиндорец не подавал признаков жизни, но Малфой знал, что тот просто выжидает. Слизеринец выглянул из-за кабинки, и его ухо чуть не оторвало заклинанием. — Сука! — этот выкрик вырвался из горла непроизвольно, но в следующую секунду Драко произнёс заклинание: — Круцио! Поттер увернулся и направил на него палочку: — Сектумсемпра! Драко не успел поставить защиту, всё произошло слишком быстро. Он ощутил, как боль в груди стала невыносимой, но сказать что-то не получалось. Он видел перед собой белое лицо Поттера и чувствовал, как ноги подгибаются, и в следующий момент он уже лежит на полу. Миртл, которую они не заметили, теперь кричала и рыдала на весь этаж, что в туалете произошла драка. Малфой смотрел в потолок и понимал, что жизнь вытекает из него. Он чувствовал, что его чистая кровь сейчас растекается по всему полу туалета, и от этого было смешно. Драко обязательно бы засмеялся, если бы смог. Перед глазами стали проноситься самые счастливые моменты из жизни. И все они почему-то были связаны с Грейнджер. Он почти смог ухмыльнуться этому парадоксу. Её друг убил его, а он радуется, что хоть кто-то на его могиле поплачет, не считая матери. Поттер, в шоке замерев, стоял и ничего не делал. Палочка выпала из рук, и он просто наблюдал, как Малфой умирал. Драко почувствовал в уголках губ кровь и понял, что осталось недолго. Единственное, о чём он жалел, это то, что он так и не увиделся с Грейнджер. Это было необходимо сделать, но, видимо, не судьба. Малфой вздрогнул от холода, что пробирался с удивительной скоростью по всем его конечностям, и ощутил, что больше не может держать глаза открытыми. На это уходило слишком много сил. Кашель прорвался сквозь боль в груди, а изо рта вылетела пара капель крови. Вот и всё. Стало так грустно. Он прикрыл веки всего на секунду и внутренне улыбнулся такой идиотской смерти. В туалете. Дыхание стало застревать в лёгких, и последний вздох покинул его тело.