***
Драко сглотнул вязкую слюну и поморщился от боли в груди. Было тяжело дышать, но далеко не так, как в первые дни. Он торчал здесь уже неделю, но его никто не собирался выписывать. Поганый Поттер. Малфой сжал челюсть из-за злобы на врага. Хренов Избранный чуть не стал убийцей — новость дня. Была. Такие вещи по школе разносились с небывалой скоростью, и уже на следующий день к нему повалили девчонки, чтобы выразить своё негодование и жалость. Его тошнило от этой приторной чуши. Хотя было приятно от того, что он наслаждается всеобщим вниманием, а Поттер, наоборот, страдает от всеобщего презрения. Каждый считал своим долгом выразить ему своё недовольство поступком Поттера, и Драко был согласен с каждым словом. Каким же нужно быть идиотом, чтобы применить неизвестное заклинание, да ещё и на человеке? Наверное, степень тупости Золотого мальчика он никогда не поймёт. Драко помнил холод, что сковал всё тело. Помнил, как закатились глаза и больше не было слышно окружающих звуков. Помнил, как его последним видением была Грейнджер. Её улыбка, адресованная ему. Помнил, как хотел сказать, что сожалеет, втянув её во всё это дерьмо. У Малфоя была очень хорошая привычка: не врать себе. Никогда. И сейчас он прекрасно осознавал, что с ним произошло. Он влюбился в Грейнджер, и сам же этому поспособствовал. Драко сам лез к ней, сам придумал этот дебильный план, который так и не осуществился. Он сам шагнул навстречу её нежным рукам и утонул в ворохе чувств, от которых постоянно бежал. Бежал на протяжении всей своей недолгой жизни. И вот, пожалуйста. Самое интересное, что он ни на грамм не пожалел об этом. Драко не собирался ничего заканчивать. Он планировал всё продолжать. Малфой всегда был эгоистом и собственником, и, возможно, чувства к гриффиндорке вздёрнули в нём всё самое худшее, но это было неважно. Драко не отпустит Грейнджер. Он так решил, а всё остальное может идти лесом. Слизеринец убьёт Дамблдора, и ему никто не откажет в маленькой шалости в виде присвоения себе игрушки. Так будет в глазах других, но это спасёт девчонке жизнь. Он позаботится о ней и не позволит участвовать во всей этой херне под названием «война». Надо будет — выкрадет прямо из-под носа у Поттера и Уизли, ему плевать, Грейнджер останется с ним. Точка. Ему хватило, что Маклагген забыл своё место и полез к гриффиндорке. Драко такого не прощает, он уже предвкушал, как поганый слизняк будет корчиться под его подошвой. Малфой сделал глоток воды и облегчённо вздохнул. День уже клонился к вечеру, и все студенты были на ужине. Он вспомнил, как Грейнджер пришла к нему в первый раз, вся в слезах. Это вызывало такой мощный поток нежности в теле, что контролировать его было невозможно. Драко смотрел на то, как она шмыгает носом и пытается держаться, и чувствовал, что только взгляд на неё может поставить его на ноги. Она приходила каждый день только по вечерам, потому что боялась, что кто-то узнает. Особенно её тупоголовые дружки. Но он смирился с этим и не давил на неё. Он вообще позволял ей слишком много — размяк, иначе говоря. Такое Драко не мог себе позволить. Он не хотел становиться мягким и пушистым ради девчонки, слизеринец всегда это презирал, а сейчас стал таким же. Было и смешно, и грустно. Малфой хмыкнул себе под нос и представил выражение лица гриффиндорки, если бы он сказал ей о своих мыслях. Она, наверное, фыркнула и сказала бы что-нибудь занудное, обязательно выбесив его. Он услышал шаги и посмотрел в сторону двери, которую скрывала ширма. Шаги были мужские, это заставило напрячься. За всё время из парней к нему пришёл только Забини. Снейп остановился в паре метров от его кровати и посмотрел своим безэмоциональным взглядом на крестника. — Здравствуй, Драко, — в голосе, кроме безразличия, не было ничего. Малфой усмехнулся. — Можете передать матери, что я уже большой мальчик и не нужно ко мне подсылать няньку. — Следи за выражениями, — Снейп смотрел на него свысока, его голос окрасился злобными нотками. — Из-за твоего неумения держать язык за зубами Поттер всем трубит, что ты хотел проклясть его Круцио. Это правда? Драко нахмурился и закатил глаза. И секунды не прошло, как Поттер умудрился выделиться. — Скорее всего, правда. Я был не в себе и спасал свою жизнь. И давайте не забывать, что это я едва не погиб. — Прекрати показывать напускную браваду. Я прекрасно знаю, почему ты выбежал из Большого зала и почему Поттер последовал за тобой. Я не отрицаю тот факт, что наш спаситель забылся и возомнил себя следователем, но где была твоя голова? Ты забыл, что нельзя рисковать? Каждое слово Снейпа было как кнут, который порол спину до мяса. Профессор зельеварения никогда не пытался сделать удар мягче, он всегда бил в самое больное место, и проблема заключалась в том, что это срабатывало. Но не сейчас, потому что Драко не хотел иметь что-то общее с этим человеком. — Это уже не ваше дело. Я сам со всем справлюсь, — он посмотрел в глаза Северусу и уже хотел отвернуться, как по вискам ударила сильная боль. Будто расплавленный металл лили прямо на кожу. Он зажмурился от такой болезненной атаки на его разум и попытался выкинуть незваного гостя. Драко застонал, когда ему удалось выстроить окклюменционные стены, и яростно посмотрел на Снейпа. — Грейнджер — очень интересно, — по тону профессора было понятно, что теперь ему полный пиздец. — Ты чем думал? Малфой скривился и ядовито произнёс: — Это просто развлечение, мне было скучно. Хотел насолить Поттеру. Представьте его лицо, если бы он об этом узнал. Драко надеялся, что ему удалось сыграть презрение и ненависть, но глубоко внутри он знал, что проиграл этот бой. Снейп буравил его глазами со странным выражением лица. — Ты врёшь, — тихо, но пробирающе до костей. Драко раздражённо выдохнул. — Ты врёшь, и я сомневаюсь, что она для тебя ничего не значит. Вряд ли ты стал бы любоваться её мягкими чертами лица, — Снейп издевательски хмыкнул на последних словах, но было видно, что он удивлён таким поворотом. — Это не ваше дело, — Драко прошипел эти слова, смотря на профессора отчуждённым взглядом. — Не моё, если ты не в состоянии держать ширинку застёгнутой, — Снейп зло усмехнулся, — но я не осуждаю, вкусы у всех разные. Не мог выбрать кого-нибудь попроще? — Как я уже сказал, это не ваше дело, профессор, и я настоятельно рекомендую вам оставить меня в покое, — Драко надеялся, что от него отстанут, ему не нужны были все эти нравоучения. Снейп нахмурил брови, весь его вид говорил о запустившемся мыслительном процессе. Малфою это не понравилось, он слишком хорошо знал этот взгляд, и что за ним может последовать. Появилось чувство надвигающегося дерьма, и оно ещё никогда его не обманывало. — Она не простит тебя. Это было… больно слышать. В особенности потому, что он знал. Драко уже хорошо успел изучить Грейнджер и её стремление заботиться о каждом убогом создании, поэтому он осознавал, что для неё это будет ударом. — Простите, я умею быть обольстителем женских сердец, — он откровенно врал и просто пытался не показать, как его задели слова профессора. Ведь как чувствовал, что опять произойдёт какая-то хрень. — Тебе не кажется, что в последнее время ты слишком много врёшь? — Снейп вопросительно приподнял бровь, ещё больше издеваясь над ним. — Мы оба знаем, что тебе страшно, и ты пытаешься не показывать это, но всё очевидно. Позволь помочь тебе. — Нет! — тихо, но доходчиво. — Я всё сделаю сам, вы не остановите меня. Мне глубоко плевать, о чём вас просила Нарцисса. Мне это не нужно, можете так ей и передать. Драко смотрел прямо перед собой, он знал, что Снейп пытается залезть к нему в голову, он чувствовал легкий ветерок у висков, который может заметить только легилимент. Было холодно внутри, может, ему это казалось, но он будто на время оцепенел. Она тебя не простит. Не простит. — Ты не передумаешь? — голос Северуса вырвал его из мыслей. — Нет, я всё решил, — Драко перевёл пустой взгляд на мужчину и увидел сухой кивок, а после лишь развевающуюся чёрную мантию на пути к двери из больничного крыла. Малфой сглотнул, чтобы хоть как-то прийти в себя. Это, разумеется, не помогло. Он мог только думать о словах профессора, это сводило с ума. Драко знал, что очень прикипел к Грейнджер, но он и подумать не мог, что перспектива остаться без неё его настолько испугает. Это как лишиться конечности. В его случае — сердца. Драко не хотел этих страхов и мыслей, но они атаковали без разрешения. Его позволения никто не спрашивал, и он был вынужден терпеть постоянные ужасающие картинки. Было смешно, как он оказался наивен. До последнего надеялся, что Грейнджер уже его и страшиться нечего, но как это часто бывает, мы и не представляем степень нашего заблуждения. — Мистер Малфой, пора нанести мазь, — мадам Помфри неожиданно для него отодвинула ширму и уже помешивала липкую субстанцию. Да ещё и вонючую. Драко скривился и с помощью медсестры снял больничную рубашку. Мазь приятно холодила кожу, но вот её запах оставлял желать лучшего. Будто на тебя мажут помои. — Не надо делать такой недовольный вид, мистер Малфой, — Помфри распределила мазь по его спине, задерживаясь на самом большом порезе. Там останется шрам длиною в метр. — Вы же прекрасно знаете, что это необходимо. Не хотите же вы лежать здесь целую вечность, и чтобы такого не было — нужно регулярно обрабатывать раны. — Я знаю, мадам Помфри, но запах у неё… специфичный, — Драко зажмурился, когда медсестра задела рваный порез. — Ну, милый мой, не многого ли вы хотите? — женщина насмешливо приподняла брови. — Сразу всё получить нельзя. — Нельзя, но так хочется, — Драко сквозь боль ухмыльнулся и постарался абстрагироваться от неприятных ощущений. Он действительно хотел получить всё, но, как известно, это невозможно. Он не может убить Дамблдора и при этом сохранить ту хрупкую связь с гриффиндоркой. И в то же время он не может уберечь мать, не убив директора. Херов замкнутый круг. — Вот так, скоро окончательно поправишься, ещё пара дней, и выпишу тебя, — мадам Помфри улыбнулась и стала собирать все склянки с его прикроватной тумбочки. — Спасибо, мадам Помфри, — Драко коротко улыбнулся женщине и медленно натянул рубашку. Она неприятно липла ко всему телу, но нужно подождать пару минут, чтобы мазь полностью впиталась. Ложиться пока тоже запрещено. — Выздоравливай, — она положила руку ему на плечо и коротко сжала, после чего покинула его так называемую палату. Малфой всегда тепло относился к этой женщине, возможно, потому что она несколько раз собирала его после особенно неудачных матчей по квиддичу. Она никогда не задавала лишних вопросов, и за это её все любили. Драко не мог понять почему, но ему стало так жаль, что он разочарует эту добрую женщину. Такое произошло с ним впервые, и это оставило сильный отпечаток в его душе на всю жизнь.***
Гермиона закрыла книгу и убрала её в сумку. Зелья прошли сносно, в первую очередь из-за того, что Гарри так и не избавился от своей чёртовой книжки и до сих пор блистал на уроке. Он пытался подобраться к Слизнорту, но она видела, как профессор со звонком покидал класс. Девушка могла бы подсказать или поддержать друга, но не стала. Она всё ещё злилась на него до белых точек перед глазами из-за произошедшего две недели назад. Драко выписали только вчера, и его возвращение в реальный мир произвело небольшой фурор. Каждый считал своим долгом подойти к нему и поздороваться, особенно девчонки, которые раздражали Грейнджер слишком сильно. Но после таких сочувствующих речей Малфой всегда переводил взгляд на неё, и Гермиона надеялась, что это для него ничего не значит. Она вообще стала больше витать в облаках. То время, что они проводили вместе, пока Драко лежал в больничном крыле, можно описать только одним словом — волшебно. Это было волшебно и будто в сказке, хоть она и предпочитала не верить этому жанру литературы. Гермиона тонула в своих чувствах и даже не задумывалась о том, чтобы попытаться выбраться. Она была счастлива, наверное, впервые за долгое время. Малфой ждал её за ширмой, и как только она появлялась в поле его зрения, он нагло ухмылялся, будто выиграл кубок школы. В очередной раз. Не стоило ей так реагировать на все эти мелочи, но они оставляли жуткие ожоги на её сердце, поэтому игнорировать их было попросту невозможно. И суть была в том, что она и не хотела этого делать. Гермиона закинула сумку на плечо и прошла мимо расстроенно-озабоченного Гарри. Они общались очень сухо, особенно учитывая их близкие отношения. Но Поттер так и не извинился перед ней за тот глупый поступок и свои не самые приятные слова, и она решила, что не станет делать первый шаг. Всегда всё ложилось на её плечи. Она устала. Ей тоже может быть больно и обидно, поэтому в этот раз девушка встала в позу и не собиралась уступать. Было неловко перед Роном, потому что из-за их ссоры он тоже страдал, но когда ситуация менялась, а она оставалась одна, за ней никто не бегал. Вот и она не станет. Грейнджер не знала, хорошо это или плохо, но после начала отношений (если это можно так назвать) с Малфоем она очень изменилась. Стала твёрже. Может, уверенность слизеринца передалась ей каким-то образом, а может, она просто хотела быть ближе к нему и брала на вооружение некоторые черты его характера, но факт оставался фактом: Гермиона закалилась, немного, но достаточно существенно по сравнению с ней ещё два месяца назад. Они не состояли в отношениях, их нельзя было назвать парой, гриффиндорка даже не могла подобрать слово, чтобы хоть как-то охарактеризовать их времяпрепровождение. Постоянные половые партнеры? Нет, это слишком громко сказано, да и к тому же они постоянно разговаривали. Когда Драко лежал в больничном крыле, они говорили и держались за руки. Изредка целовались. Это не было похоже на просто секс. Гермиона не была экспертом, но понять некоторые вещи она способна. Может, дружба с привилегиями? Нет, это тоже не то. Она сама не понимала зачем, но ей было нужно хоть как-то описать то, что между ними происходит. Гриффиндорка была влюблена в него, Драко, казалось, тоже что-то испытывал. Она не представляла, что это может значить. Наверное, ей стоит отпустить ситуацию и просто наслаждаться. Но это было не в её характере. Гермиона привыкла анализировать, сопоставлять, давать названия, а тут подобного сделать не получалось, и её это парализовало. Девушка вздохнула и была в шаге от того, чтобы страдальчески застонать из-за своих мыслей. Она поднялась на восьмой этаж и, зайдя за колонну, достала карту Мародёров, про которую благополучно забыл Гарри. Она была рада этому, ведь таким образом присутствовала уверенность, что Поттер не следил за Малфоем. И за ней. Развернув пергамент, она приготовилась произнести нужные слова, но кто-то резко обнял её со спины, и карта выпала из рук. — Драко, разве можно так пугать? — Гермиона положила руки на его, которые сомкнулись вокруг её талии. Сердце трепетно замерло в груди и стало успокаивающе биться, будто ему дали любимое лакомство. Хотя так и было. — Я не виноват, что ты такая трусиха, — Малфой усмехнулся ей в шею и оставил невесомый поцелуй за ухом. — Или ты ждала кого-то ещё? — игриво добавил он. — Да, ждала — любовника, — Гермиона закусила губу, потому что она обожала доставать слизеринца. — Хм, я, наверное, его спугнул, какая жалость. — Ничего, я нового найду. Не хочешь оставить свою заявку? — она развернулась в его руках и провела кончиками пальцев по его челюсти. — Очень хочу, — он наклонился к ней и захватил губы в дразнящем поцелуе. Медленно отстранившись, Гермиона наклонилась и подняла карту, быстро спрятав её в сумку. Драко проследил за её движениями глазами, но ничего не сказал. Он закинул руку на её плечо и встал напротив двери в выручай-комнату. Закрыв глаза, слизеринец сосредоточился, и девушка, задумавшись, не сводила своего расфокусированного взгляда с его губ. Это попахивало одержимостью. А может, она просто больна, и её лекарство стоит прямо перед ней. Грейнджер не знала, что будет потом и будет ли вообще. Она боялась загадывать наперёд, но её привычка всё планировать и знать сейчас была только во вред. И поэтому Гермиона приняла серьёзное для себя решение — просто жить. Именно сегодняшним днём, не больше. Это было нелегко осуществить, но когда ты что-то хочешь, то сделаешь всё, а она мечтала быть с Малфоем, значит, была способна на такое. Двери прорезались витиеватыми узорами, и Драко зашёл внутрь вместе с девушкой. Гермиона окунулась в привычную атмосферу покоя, и ей физически стало легче во всех планах. Всё-таки выручай-комната обладала поистине уникальной энергетикой. Она скинула мантию и замерла под взглядом Малфоя. — Ты чего? — девушка растерялась от такого пристального внимания. — Просто смотрю, — Драко хмыкнул и ослабил узел галстука. Гриффиндорка не понимала, чем была обусловлена её озадаченность, но это немного выбило из колеи. Малфой остановился вплотную к девушке, не отрывая своего странного взгляда. Гермиона нахмурилась и уже хотела спросить, всё ли нормально, как Драко сказал неожиданную вещь: — Ты очень красивая. Это было сказано так тихо и искренне, что Гермиона почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. В груди стало так легко, будто она парила в небе, и это с её боязнью высоты. Она положила ладонь на щёку Драко и провела по линии подбородка. — Спасибо, — прошептав, она потянулась к его губам и окончательно растворилась в моменте. Малфой целовал её в своей собственной грубоватой манере. Оттягивал волосы на корнях, сжимал ягодицы, оставлял засосы на шее и ключице, сжимал горло, но это было так откровенно, что пальцы на ногах подворачивались от переизбытка желания. Драко ещё никогда не был таким нежным и аккуратным. По собственным критериям, но чувствовалось, что он хочет сделать всё как можно приятнее для неё. Наверное, если бы Гермиона была в состоянии хоть что-то понимать, она бы заподозрила неладное, но этого не случилось. Если бы она смогла проанализировать хоть что-то, то поняла, что Малфой прощался. Он оставлял свои метки, как в последний раз. Целовал, будто не знал, сможет ли сделать это снова. Драко мог напугать её этим, но она не заметила, потому что была вся в нём — в его запахе, прикосновениях, взглядах — и поэтому ослепла. Каждое касание было подобно удару электричества. Каждый поцелуй был как печать на сердце. Каждый взгляд был собственническим и пугающим, не дающим отступить или отказаться друг от друга. Они потерялись в своей собственной реальности и были поглощены ей настолько, что забыли о настоящих проблемах и выборе, который им предстоит сделать. Только каждый надеялся, что это наступит не скоро. Никогда. Между ними не было кристально-чистых чувств. Там переплетались ненависть, злость и ярость. Там присутствовали страсть, желание и ложь. Там была любовь, которая подобно смертельной болезни отравляла каждую клетку организма и убивала надежду на ремиссию. Это была медленная смерть без возможности спастись. Гермиона лежала на животе, подложив под подбородок руку и смеялась от щекотки. — Это, наверно… созвездие льва? — она посмотрела на Драко в поисках подсказки. — Нет, но близко, — он расслабленно ухмылялся, лёжа на боку, опираясь на локоть. Волосы слегка влажные, лёгкий прищур глаз и голый торс, только из-за этих вещей она готова была продать душу. Драко был красив и знал это, более того, он нагло этим пользовался. Чтобы отвлекать её, видимо. — Тогда не знаю, — Гермиона задумалась. Снова меховая шкура на полу, камин, освещающий комнату и голые тела, что ещё не так давно были переплетены между собой. — Может… феникс? — она перевела взгляд на Малфоя и увидела кивок. — Снова угадала, — он хмыкнул и начал соединять родинки на её спине, образуя новое созвездие. Гриффиндорка сконцентрировалась на движении пальцев Драко и уже знала ответ. Она догадалась сразу же, только выжидала, когда он закончит. Гермиона и не догадывалась, что настолько хорошо различала это созвездие среди других. Слизеринец соединил последнюю родинку и самодовольно посмотрел ей в глаза. Гермиона улыбнулась и тихо произнесла: — Дракон. Малфой был слишком серьёзным, он нахмурился, отчего на лбу образовалась складка, которую девушка разгладила одним прикосновением кончиков пальцев. Гермиона потянулась и коротко поцеловала юношу в уголок губ, потом в щёку. — Грейнджер? — он был чем-то обеспокоен, и она отстранилась. — Что? Драко вздохнул и фыркнул от собственных мыслей. Он закатил глаза и покачал головой. Девушка свела брови, совсем ничего не понимая. — Драко? — Нет, ничего, — он улыбнулся, но фальшь была очевидна. Она так хорошо изучила его. Гермиона смотрела в его глаза и начинала понимать, о чём он хотел поговорить. Какую тему поднять. Это напугало. Она молчала и не давила на него — если захочет, скажет сам. Гриффиндорка гладила кончиками пальцев его плечо, выводя только одной ей понятные узоры. Взгляд сам собой упал на метку. — Ты хотел её? — она решилась на этот вопрос очень неожиданно и на секунду пожалела об этом. Драко поднял на неё глаза, весь его вид кричал о том, что он не знает, что сказать. Он озадаченно молчал и уходил в себя. — Боюсь, ответ тебе не понравится, — это всё, что он мог ей дать. — Всё изменится между нами, верно? — Гермиона одновременно радовалась и ненавидела себя за такую смелость сегодня вечером. Она впервые озвучила свои мысли об их… ситуации. Грейнджер до этого боялась хоть как-то обозначить происходящее между ними. Но сейчас момент показался подходящим. Малфой щурил глаза и неожиданно собственнически подмял её под себя. Его взгляд стал убийственно-самодовольным, и Гермиона окончательно и безвозвратно перестала сражаться со своими чувствами. — Не дождёшься, — то, как он произнёс эти слова, могло напугать, но гриффиндорка настолько чокнулась, что испытала только счастье. Драко положил руку ей на горло и поцеловал с каким-то обещанием, клятвой. Она лишь прогнулась в пояснице и зарылась в его волосы на затылке, притягивая ближе. Чтобы не осталось и миллиметра.***
Гермиона села на своё место за гриффиндорским столом и огляделась в поисках мальчиков. Видимо, они ещё на тренировке, раз их нигде не видно. Субботний выходной выдался на удивление солнечным и лёгким. Она переделала утром столько дел, что это подняло настроение на весь день. Девушка радовалась каждому звуку и мгновению, всё было хорошо, даже слишком. Лето было не за горами, и май уже всех расслабил не на шутку. Всё больше было слышно, как студенты говорят о своих планах, и все хотели как можно скорее отправиться на каникулы. Только одна Гермиона не разделяла всеобщего желания закончить учебный год, у неё была причина, чтобы остаться. Малфой. Трудно было представить их вместе, гуляющими по парку и держащимися за руки. Это походило на романтическую комедию, где всё обязательно заканчивается хорошо. Но не в их случае. Она не могла сказать, как у них всё сложится завтра, не говоря уже о долгосрочной перспективе. Было много трудностей, непонимания со стороны окружающих, которые им необходимо преодолеть, но только в том случае, если это всё серьёзно. Гермиона не могла представить себя рядом с кем-то другим. Раньше ей казалось, что Рон — её судьба, что они обязательно будут вместе, но прошло время, она многое переосмыслила и поняла, что ошибалась. Сейчас гриффиндорка представляла рядом только Драко. Она не могла предположить, что может из-за кого-то так переживать. Думать так много о ком-то, даже спать вместе — это было для неё важно, и от того, что на месте Малфоя мог оказаться другой, бросало в дрожь. Гермиона была влюблена, слишком, и поэтому, кроме Драко, для неё никого не существовало. Грейнджер всегда считала себя рациональным человеком с холодным разумом. Главное, разум, потом — чувства. Эта установка помогала ей в самых непредсказуемых ситуациях и не раз спасала от смерти. Но стоило влюбиться, как все прежние мысли отошли на второй план или вообще потеряли свою актуальность. Девушка позволила поглотить себя и престала замечать некоторые вещи. Может, это было глупо, но все проживали любовь по-разному, чувства у всех отличались, в любви не может быть универсальных правил, которым нужно следовать, чтобы быть счастливым или построить семью. Это так не работает, к сожалению, иначе Гермиона выучила бы эти правила назубок и цитировала в свободное время. Она действительно изменилась. А в лучшую или худшую сторону — покажет время. — Представляешь? — Так жалко. Гриффиндорка повернула голову в сторону разговора двух сокурсниц и нахмурилась, не понимая, о чём речь. — Что случилось? — спросила Гермиона Лаванду и пододвинула к себе тарелку с вафельным печеньем. — Кормак разбился, — ответила Парвати, едва не плача. — Что?.. — горло сжалось, а лёгкие сдавило. Почему-то стало жутко от такого совпадения. — Он летал на метле и упал, чудом не разбился насмерть, но говорят, что у него много переломов, — Лаванда грустно вздохнула и откинула волосы назад. — Мы хотим навестить его после ужина, пойдёшь с нами? — Парвати посмотрела на неё, но ответа, очевидно, не ждала, сразу повернувшись к подруге, продолжая разговор о произошедшем. Гермиона сглотнула и поняла, что в неё ничего сегодня не влезет. Она была напугана. Могло показаться, что это простая случайность, но девушка знала, что вряд ли. Она слишком хорошо изучила его. Поднявшись из-за стола, она на автомате, совершенно ничего не замечая, направилась в башню Гриффиндора, чтобы взять карту и узнать, где Малфой. Ей срочно нужно с ним поговорить или наорать, это как пойдёт. Залетев в спальню девочек, она подняла матрац и суматошными движениями развернула карту. Вытащив палочку из кармана джинсов и направив её на пергамент, Гермиона прошептала: — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость. На карте появился Хогвартс со всеми тайными поворотами и ходами. Грейнджер искала глазами слизеринца и нашла его в библиотеке, недалеко от запретной секции. Спрятав карту на прежнее место, она бегом направилась туда. В голове было пусто, ни одной мысли не проскочило. И было неясно, хорошо это или плохо. Гриффиндорка не знала, к чему себя готовить, это было просто, как белый лист перед глазами на экзамене, когда ты понимаешь, что не открывал ни единого учебника. Вдохнув перед дверями библиотеки, она вошла в помещение, ища белоснежную макушку между рядами. Малфой сидел в одном из самых дальних уголков библиотеки и был углублён в чтение. Его вид не был виноватым или раскаивающимся. Скорее, чересчур довольным. — Привет, — Гермиона остановилась в шаге от него и сама не узнала свой голос. Какой-то пискляво-раздражающий. Она прокашлялась и взяла себя в руки. — Привет, Грейнджер, — Драко поднял голову от книги и ухмыльнулся. — Ты чего такая…напряжённая? — он приподнял брови и оглядел её с ног до головы. — Я... нет, всё нормально, — она сглотнула и решила не тянуть кота за хвост. — Это ты отправил Кормака в больничное крыло? Малфой откинул голову на спинку кресла и посмотрел на неё из-под опущенных ресниц. Это был торжествующий взгляд… вроде. Гермиона плохо поняла. — Нет, не я, — но весь вид кричал об обратном. — Не ври мне, — она сделал шаг к нему, заглядывая в глаза. Голос сорвался. — Я и не вру, Грейнджер, — Драко фыркнул и раздражённо закрыл книгу. — Почему если с ним что-то случилось, так это сделал я? — Ты единственный знал, что произошло. Это логично. Больше некому. Гермиона смотрела на него, следя за каждым изменением на лице, но то ли окклюменция стала вторым именем Малфоя, то ли он действительно говорил правду. Она не знала, что из этого могло быть истиной. Драко нахмурился и цокнул языком, будто она сказала несусветную чушь. — То есть Маклагген такой хороший парень, что, кроме меня, ему отомстить за что-то никто не мог, так? — тон был злым, и она потупила взгляд. — Нет, но… — Но что? — он ждал её ответа, а она могла только растерянно молчать. Слизеринец заметил, что ей не по себе, и выдохнул, будто пытался выпустить из себя всю злость. Он схватил её за запястье и притянул к себе на колени. — Грейнджер, это действительно совпадение. Я не буду лгать и говорить, что не рад этому. Он заслужил, и ты это знаешь, — Драко обхватил ладонью её щёку и заставил поднять на него глаза. — Но в этот раз ему повезло, ясно? Больше такого не повторится. Гермиона кивнула, не совсем понимая значение этого обещания. Она поверила наивно и глупо, потому что хотела верить, и закрыла глаза на всё, что кричало против этого решения. На все логичные доводы и очевидные вещи. Она просто поверила и потянулась к его губам.