"Сумерки: Затмение" Фильм 3

После испанского я шел в столовую в необычно приподнятом настроении – и не только потому, что держал за руку лучшего человека на свете, хотя и это, конечно, тоже. Может, дело было в том, что я «отсидел свой срок» и опять вышел на свободу. А может, дело вовсе даже не во мне: просто во всей школе царила атмосфера свободы. Учебный год заканчивался, и в воздухе чувствовалось возбуждение – особенно в выпускном классе. Все говорило о том, что до свободы рукой подать: плакаты, сплошь покрывшие стены столовой; разноцветные объявления, не вмещающиеся в мусорные баки; яркие рекламные брошюрки; зловещие объявления о выпускном бале, украшенные розовыми венками. Большой бал должен состояться в следующие выходные, но Шу железно пообещал, что мне это не грозит. В конце концов, эту часть человеческой жизни я уже попробовал. Нет, все же именно ощущение личной свободы так кружит голову. Окончание учебного года радует меня вовсе не так сильно, как остальных. Вообще-то, стоит об этом подумать, и я начинаю нервничать до тошноты. Уж лучше не думать. Но куда же денешься от разговоров о выпускном? – А вы разослали извещения? – поинтересовалась Алек, когда мы с Шу сели за наш столик. Алек собрал каштановые волосы в неряшливый хвостик, глаза у него нервно поблескивали. Луи и Бен сидели по обе стороны от Алека. Бен зачарованно уставился в комикс – даже очки сползли на кончик тонкого носа. Луи осмотрел мой невзрачный наряд – джинсы и кофта – с таким видом, что мне стало неловко. Наверное, планирует очередное превращение Золушки в принцессу. Я вздохнул. Луи все никак не смирится с моим безразличием к моде. Дай ему волю, и он будет переодевать меня каждый день – а то и несколько раз в день, – как какую-нибудь куклу-переростка. – Нет, – ответил я на вопрос Алека. – Кому посылать-то? Чихару и так знает о выпускном, а больше и некому. – А ты, Луи? Луи улыбнулся. – Уже все разослал. – Везет, – вздохнул Алек. – А у моей матушки полно родственников, и она хочет, чтобы я им всем от руки написал. У меня рука отвалится!.. Больше тянуть нельзя, и я заранее в ужасе. – Давай помогу, – предложил я. – Правда, пишу я, как курица лапой. Кенто будет в восторге. Краем глаза я заметил улыбку Шу. Ему тоже наверняка понравилась эта идея: можно выполнить условия Кентт, не связываясь с оборотнями. У Алека гора с плеч свалилась. – Ой, спасибо огромное! Я могу прийти к тебе, когда скажешь. – Лучше уж я к тебе: надоело дома сидеть. Вчера Кенто меня на волю выпустил, – ухмыльнулсч я, сообщая хорошие новости. – Правда? – В добродушных карих глазах Алекп загорелся восторг. – Ты вроде говорил, что у тебя пожизненное заключение. – Ну!.. Я-то думал, что сидеть мне дома, по крайней мере, до самого выпускного. – Вальт, здорово! Надо это отпраздновать. – Категорически «за»! – Что бы нам такое вытворить? – Луи с воодушевлением прикидывал про себя разные возможности. Для меня его идеи обычно слишком сногсшибательны. По глазам видно, что и в этот раз затевается нечто грандиозное. – Луи, что бы ты ни придумал, я боюсь, это выходит за границы дозволенного Кенто. – Если ты свободний, то какие могут быть границы? – Ну, хотя бы границы континентальной части США. Алек с Беном расхохотались, а Луи недовольно поморщился. – Так чем мы займемся вечером? – не отставал он. – Ничем. Давай дадим Кенто пару дней, надо убедиться, что он не шутил. К тому же завтра все равно в школу. – Тогда отпразднуем на выходных! – Энтузиазм Луи ничем не уймешь! – Обязательно, – пообещал я, надеясь егл утихомирить. Я знал, что не соглашусь ни на какие дурацкие выходки. С Кенто лучше быть поосторожнее: пусть оценит мое благоразумие, прежде чем я попрошу разрешить мне что-нибудь этакое. Алек и Луи начали обсуждать варианты. Бен отложил комикс и присоединился к ним. Я перестал слушать, о чем они разговаривают. Надо же, а свободний меня не очень-то радует. Мои друзья обсуждали планы поездки в Порт-Анжелес или, может быть, в Хоквиам, а меня грызло недовольство, причина которого лежала на поверхности: с тех пор как я попрощался с Минато Минари в лесу возле моего дома, из головы не выходила одна картинка. Словно назойливый будильник, заведенный звонить каждые полчаса, он врывался в мысли. Искаженное от боли лицо Минато. Таким я видел его в последний раз. Когда лицо Минато вновь встало перед глазами, я понял причину своего недовольства: моя свобода ограничена. Конечно, я могу поехать, куда вздумается – кроме Ла-Пуш; могу делать все, что угодно – только не видеться с Минато. Я хмуро уставилась в стол. Наверняка ведь есть какой-то компромисс! – Луи? Луи! Оклик вывел меня из задумчивости. Алек махал рукой перед лицом Луи, которий смотрел прямо перед собой невидящим взглядом. Вид Луи невольно вызвал у меня приступ паники: я уже знаа этот невидящий взгляд и понимал, что Луи сейчас видит не школьную столовую, а нечто совершенно иное, хотя и в каком-то смысле столь же реальное. То, что должно скоро произойти. Я побледнел. И вдруг Шу рассмеялся – непритворным, беззаботным смехом. Алек с Беном оглянулись на него, а Луи внезапно подскочил, словно кто-то пнул его под столом. – Что, уже сонный час? – поддразнил Шу. Луи пришл в себя. – Ой, кажется, я замечтался. – Мечтать куда приятнее, чем целых два часа сидеть за партой, – заметил Бен. Луи снова втянулся в дискуссию – с еще большим оживлением, чем прежде. С нарочитым оживлением. Он всего лишь на секунду посмотрел Шу в глаза и перевела взгляд на Алека прежде, чем кто-либо еще успел это заметить. Шу молчал, рассеянно теребя мой локон. Мне не терпелось спросить у Шу, что именно видел Луи, но за весь день мы ни на минуту не могли остаться наедине. Очень странно! Будто Шу намеренно этого избегал. После обеда Шу замедлил шаг и пошел рядом с Беном, обсуждая задание, которое, как я точно знал, уже давно сделал. На переменах кто-нибудь еще постоянно оказывался поблизости, хотя обычно мы могли провести несколько минут с глазу на глаз. После уроков Шу разговорился с Зеро Ньютоном – нашел с кем разговаривать! – и пошел вместе с ним на стоянку. Я плелся следом и растерянно слушал, как Зеро отвечал на неожиданно дружелюбные вопросы Шу. Кажется, у Зеро проблемы с машиной. – …да ведь я только что поменял аккумулятор! – сказал Зеро, настороженно разглядывая Шу. Похоже, не я один теряюсь в догадках. – Может, с проводами что-то? – предположил Шу. – Может, и с проводами. Честно говоря, я в тачках дуб дубом, – признался Зеро. – Показать бы ее кому, так у меня на автомастерскую денег нет. Я открыл рот, собираясь предложить помощь своего механика, – и тут же закрыл рот. В последнее время мой механик занят – рыщет по лесу в шкуре гигантского волка. – Я кое-что в этом понимаю, могу посмотреть, если хочешь, – предложил Шу. – Вот только отвезу Вальта и Луи домой. Мы с Зеро дружно уставились на Шу. – Ну… это… спасибо, – пробормотал Зеро, приходя в себя. – Мне вообще-то на работу пора. Как-нибудь в другой раз. – Запросто. – Счастливо! – Зеро сел в машину, в недоумении качая головой. В двух шагах от нас стоял «вольво» Шу, в котором уже сидел Луи. – Чего это ты вдруг? – пробормотал я, когда Шу открыл передо мной дверцу. – Почему бы не помочь человеку? – отозвался он. Луи на заднем сиденье тут же застрекотал со скоростью пулемета: – Шу, ну какой из тебя механик? Попросил бы Дайго поглядеть на машину Зеро сегодня вечером, чтобы не ударить в грязь лицом – если он и впрямь захочет принять твою помощь. Правда, при виде Дайго у Зеро челюсть отвалится… Ведь все думают, что он за тридевять земель в колледже учится, так что, пожалуй, не стоит его просить. А жаль. Хотя с машиной Зеро даже ты сможешь справиться. Тебе не под силу только всякие разные тонкости в итальянских спортивных моделях. И кстати, раз уж мы заговорили об Италии и той спортивной машине, которую я там угнал… с тебя причитается желтенький «порше». И вряд ли я соглашусь ждать до Рождества… Я на минутку отключился, переходя в режим «ожидания», и болтовня Луи стала лишь фоновым шумом. Похоже, Шу уклоняется от моих вопросов. Ну и ладно. Все равно мы скоро останемся наедине. Шу, видимо, тоже это понял. Он высадил Луи возле подъездной дорожки к дому Куренаев, хотя я уже думал, что он доставит друга прямо к дверям и проводит в дом. Вылезая из машины, Луи бросил внимательный взгляд на друга. Шу сидел с безмятежным видом. – Пока, – сказал он. И едва заметно кивнул. Луи повернулся к нам спиной и исчез за деревьями. Шу молча развернул машину и поехал обратно в Форкс. Я ждал: захочет ли он сам заговорить? Не заговорил. Я напрягся. Да что же такое увидел Шу во время обеда? Что-то, о чем Шу предпочитает молчать. И с чего вдруг такие секреты? Может, стоит заранее подготовиться, прежде чем задавать вопрос? А то вдруг запаникую, и Шу подумает, что я не умею держать себя в руках… Так мы и молчали всю дорогу до моего дома. – На завтра почти ничего не задали, – заметил Шу. – Угу, – согласился я. – Как ты думаешь, мне можно войти? – Кенто не возражал, когда ты заехал за мной утром. Хотя Кенто наверняка надуется, когда придет домой и увидит там Шу. Надо бы приготовить на ужин что-нибудь особенное. Мы вошли в дом, и Шу последовал за мной вверх по лестнице на второй этаж. Развалился на моей кровати и уставился в окно, игнорируя мое взвинченное состояние. Я бросил сумку на место и включил компьютер. В почтовом ящике лежало сообщение от мамы, а она пугается, когда слишком долго не получает ответа. В ожидании, пока мой древний компьютер проснется, я нервно барабанил пальцами по столу. И вдруг Шу накрыл мою руку своей, прервав барабанную дробь. – Мы, кажется, немного нетерпеливы сегодня? – промурлыкал он. Я поднял глаза, собираясь выдать нечто насмешливое, но его лицо оказалось ближе, чем я ожидал. Красные глаза горели совсем рядом, на губах я почувствовал его прохладное дыхание, а на языке – его запах. И остроумное замечание тут же вылетело у меня из головы. И вообще все на свете из головы вылетело. Шу не дал мне возможности прийти в себя. Если бы все было так, как мне хочется, то большую часть времени я бы только и делал, что целовался с Шу. Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного прикосновению к его прохладным губам – твердым, как мрамор, и в то же время нежным и послушно следующим за моими. Однако так, как мне хочется, бывает редко. Поэтому я слегка удивился, когда он взъерошил мне волосы, положив ладонь на затылок и прижимая мое лицо к своему. Я обхватил Шу за шею. Как бы мне хотелось быть таким сильним, чтобы никогда его не выпускать!.. Одна рука скользнула по моей спине, крепче прижимая меня к каменной груди. Даже сквозь свитер кожа Шу была такой холодной, что я задрожал – от счастья и удовольствия. Я знал, что остается не больше трех секунд, прежде чем он вздохнет и ловко отстранится. И скажет, что на сегодня мы уже достаточно рисковали моей жизнью. Пытаясь не упустить последние мгновения, я изо всех сил вжался в его тело. Провел кончиком языка по изгибу его нижней губы – безупречно гладкой, словно отполированной, а на вкус… Шу оторвался от моих губ; похоже, он и не заметил, что я изо всех сил сжимал его в объятиях. В глазах горело возбуждение, которое он так твердо контролировал. – Ах, Вальт… – вздохнул он. – Я бы извинился, но не считаю себя виноватим. – Это мне следует считать себя виноватым в том, что ты не чувствуешь себя виноватим… Пожалуй, я лучше присяду на кровать. Голова у меня слегка кружилась. – Ну, если хочешь… Шу ухмыльнулся и выскользнул из моих объятий. Я повернулся обратно к компьютеру. Он уже загрузился и теперь тихонько гудел. Или, скорее, кряхтел. – Передавай привет Чихару, – сказал Шу. – Обязательно. Я пробежал глазами сообщение от Чихару, то и дело покачивая головой: надо же до такого додуматься! Хотя я перечитывал сообщение второй раз, новости меня все равно позабавили – а также повергли в ужас. Узнаю свою маму: только она способна напрочь забыть, что панически боится высоты, и вспомнить об этом, когда уже привязана к парашюту – и к инструктору по прыжкам с парашютом. Я слегка разозлился на Токо и Нику: они точно разважаються. Я бы не допустил ничего подобного: слишком хорошо знаю собственную мать. Вообще-то, нельзя опекать их постоянно. Пусть сами разбираются – не все их за ручку водить! Большую часть своей жизни я заботился о Чихару, терпеливо отговаривая от наиболее безумных планов и добродушно смиряясь с тем, от чего отговорить не удалось. Маме я всегда потакал, с улыбкой воспринимая ее выходки, и относился к ней даже слегка снисходительно. Я видел ее ошибки и про себя посмеивалась над ними: у Чихару ветер в голове! Совсем не то, что я – предусмотрительний и осторожний. Ответственний и взрослий – такой я себе представлялся. Так о себе думал. В голове все еще шумело после поцелуя Шу, и я невольно вспомнил самую роковую ошибку мамы: глупая и романтическая девчонка, она выскочила замуж сразу после школы за человека, с которым была едва знакома. А через год родился я. Мама всегда утверждала, что ни о чем не жалеет и я лучший подарок в ее жизни, но тем не менее постоянно твердила мне, что умные люди к браку относятся серьезно. Те, у кого есть голова на плечах, сначала поступают в колледж и делают карьеру, а потом начинают задумываться о семейной жизни. Мама знала, что я-то не такий легкомысленний и бестолковий провинциал, какой была она… Я стиснул зубы и попытался сосредоточиться, чтобы написать ответ. И тут дочитал до последней строчки и вспомнил, почему не ответил раньше. «Ты давно ни словом не упоминаешь Минато, – писала мама. – Чем он сейчас занимается?» Наверняка без Кенто не обошлось! Я вздохнул и быстро напечатал ответ, вставив его между двумя ничего не значащими абзацами: «По-моему, у Минато все в порядке. Мы редко встречаемся: он теперь почти все время проводит с друзьями в Ла-Пуш». Криво улыбаясь, я добавил привет от Шу и отправил письмо. Только выключив компьютер и отодвинув стул от стола, я заметил, что Шу молча стоит у меня за спиной. Собрался было отругать его за подглядывание, но тут же понял, что на меня он не обращает ни малейшего внимания. Шу пристально рассматривал плоскую черную коробку с криво торчащими во все стороны проводами: сразу видно, что с этой штукой что-то не то. Да это же автомагнитола, которую Кен, Дайго и Фри подарили мне на прошлый день рождения! Я и забыл про подарки, спрятанные под нарастающим слоем пыли в шкафу. – И что ты ухитрился с нему сотворить? – с ужасом в голосе поинтересовался Шу. – Он не вытаскивался из приборной панели. – Ага, и тогда ты применил к нему пытки? – Ты ведь знаешь, какий я неуклюжий с инструментами. Я не нарочно. Шу сделал притворно-трагическую мину и покачал головой. – Ты егл убил! Я пожал плечами. – Ну что поделать! – Ребята обидятся, если увидят, – сказал Шу. – Пожалуй, тебе повезло, что Кенто никуда тебя не пускает. Я поставлю на егл место новую, пока они не заметили. – Спасибо, только такая шикарная штучка мне без надобности. – А я не для тебя стараюсь. Я вздохнул. – В прошлом году подарки на день рождения тебе не очень-то пригодились, – проворчал Шу. В его руках внезапно оказался листок плотной бумаги, которым он стал обмахиваться, как веером. Я промолчал, испугавшись, что голос дрогнет. Мое восемнадцатилетие – и далеко идущие последствия его празднования – вспоминать не хотелось. С чего вдруг Шу об этом заговорил? Ведь он относился к этому еще более болезненно, чем я. – Ты не забыл, что они вот-вот истекут? – спросил Шу, протягивая мне листок – еще один подарок на день рождения: билеты на самолет, которые Широ и Мирай подарили мне, чтобы я мог навестить Чихару во Флориде. Я глубоко вздохнул и ответил безжизненным голосом: – Вообще-то я про них совсем забыл. На лице Шу появилось нарочито жизнерадостное выражение. – Ну, время еще есть, – продолжал он ровным тоном. – Кенто выпустил тебя на свободу, а выходные у нас ничем не заняты, раз уж ты отказываешься идти со мной на бал. Шу ухмыльнулся. – Почему бы не отпраздновать твое освобождение поездкой во Флориду? У меня перехватило дыхание. – Во Флориду? – Ты ведь сам сказал: «в пределах границ континентальной части США». Я подозрительно уставился на него из-под нахмуренных бровей. С чего это он вдруг? – Так как же? – не отставал Шу. – Ты хочешь повидаться с Чихару или нет? – Кенто ни за что на свете не разрешит! – Он не может запретить тебе видеться с матерью: она все еще твой главный опекун. – У меня нет опекунов: я совершеннолетний. Шу ослепительно улыбнулся. – Вот именно! Я ненадолго задумался, но все же решил, что игра не стоит свеч. Кенто будет рвать и метать: не потому, что я еду к Чихару, а потому, что еду с Шу. И надолго перестанет со мной разговаривать, а то и опять под домашний арест посадит. Разумнее даже не упоминать об этом. Может, как-нибудь потом, через несколько недель, в качестве одолжения к выпускному… Но как же хочется повидать маму не потом, а сейчас! Я не видел ее ужасно давно. А когда видел, то не в самый удачный момент. Во время последнего визита в Финикс я все время провалялся на больничной койке. Когда Чихару в последний раз приезжала в Форкс, я был в невменяемом состоянии. Не хотелось бы покинуть маму с такими неприятными воспоминаниями. И может быть, если она увидит, как мне хорошо с щ, то скажет Кенто, чтобы перестал на нас давить. Пока я раздумывал, Шу внимательно вглядывался в мое лицо. Я вздохнул. – Не в эти выходные. – Почему? – Не хочу ссориться с Кенто. Ведь он только что меня простил. Шу нахмурился. – По-моему, в эти выходные было бы в самый раз… Я покачал головой. – Как-нибудь потом. – Вообще-то, не только тебя не выпускали из дома. – Он хмуро посмотрел на меня. Что-то здесь не так. Непохоже на Шу: он никогда не думает о собственных интересах – и этим совсем меня разбаловал. – Тебя-то под арест не сажали, – заметил я. – Без тебя все остальное не имеет значения. Я закатил глаза: стоит ли так преувеличивать! – Я не шучу. – Давай не будем торопиться, хорошо? Почему бы нам для начала не съездить в кино в Порт-Анджелесе… Шу застонал. – Ну ладно. Давай вернемся к этому разговору позже. –Разговор уже закончен,– не сдавался я. Он пожал плечами. – Тогда сменим тему, – сказал я, наконец вспомнив происшествие во время обеда. Неужели Шу намеренно заговаривал мне зубы? – Что сегодня увидел Луи? Я пристально смотрел в лицо Шу, изучая его реакцию. Ни одна мышца на лице Шу не шевельнулась, только красные глаза чуть заметно потемнели. – Он видел Фри в незнакомом месте: наверное, где-то на юго-западе, недалеко от его бывшей… семьи. Но Фри вовсе не собирается туда возвращаться. – Шу вздохнул. – Поэтому Луи встревожился. – Ясно. – Ну вот, а я-то уже нарисовал себе всякие ужастики. Конечно, Луи заглядывает в будущее Фри, ведь он его вторая половинка, хотя свои чувства они проявляют не так горячо, как Дайго и Кен. – А почему ты мне раньше не сказал? – Не думал, что ты обратил на это внимание. Стало быть, у меня чересчур живое воображение. Самый обычный день я превратил в кошмар, заподозрив, что Шу изо всех сил что-то от меня скрывает. Лечиться надо! Мы спустились на первый этаж и занялись домашним заданием на случай раннего возвращения Кенто. Шу закончил все за несколько минут, а я прилежно корпел над математикой, пока не решил, что пора готовить ужин. Шк принялся помогать – время от времени корча рожи: у него человеческая пища вызывает легкое отвращение. Я приготовил бефстроганов по рецепту дедушки Аой, потому что хотел подлизаться. Бефстроганов я не очень-то люблю, зато Кенто понравится. С работы отец вернулся в хорошем настроении, даже не особенно грубил Шу. Как обычно, Шу извинился и не стал ужинать с нами. В гостиной заработал телевизор, хотя я сомневаюсь, что Шу смотрел вечерние новости. Не без труда запихав в себя третью порцию, Кенто задрал ноги на свободный стул и удовлетворенно сложил руки на раздувшемся животике. – Спасибо, Вальт, такая вкуснятина! – Я рад, что тебе понравилось. Как работа? – Кенто ел так сосредоточенно, что я не стал отвлекать его разговорами. – Потихоньку. Можно сказать, полная тишина. Мы с Марком большую часть дня в карты резались, – с ухмылкой признался он. – Я выиграл девятнадцать партий из двадцати шести. А потом поболтал по телефону с Аро. Я постарался не измениться в лице. – И как у него дела? – Ничего, нормально. Суставы только побаливают. – Бедняга. – Да уж. Аро пригласил нас на выходные в гости. Хочет позвать еще Клируотеров и Улейсов. Вроде как матч устроить. – Ага, – только и сумел сказать я. Да и что тут еще скажешь? Я знал, что на сборище оборотней меня не пустят – даже под родительским присмотром. Интересно, будет ли возражать Шу против поездки Кенто в Ла-Пуш? Или решит, что раз Кенто большую часть времени проводит с Аро, который просто человек, то опасности нет? Я встал из-за стол и собрал посуду, не глядя на отца. Бросил все в раковину и пустила воду. Появился Шу и молча взял полотенце для посуды. Кенто вздохнул и на время прекратил этот разговор, хотя скорее всего вернется к нему, когда мы останемся наедине. Тяжело поднявшись на ноги, отец, как обычно, пошел смотреть телевизор. – Кенто, – окликнул его Шу. Отец остановился посреди нашей маленькой кухни. – Что? – А Вальт не говорил, что мои родители подарили емк на прошлый день рождения авиабилеты, чтобы он мог съездить повидать Чихару? Я уронил тарелку, которую мыл. Та отскочила от кухонного стола и грохнулась на пол. Уцелела, но забрызгала комнату и всех нас мыльной водой. Кенто, похоже, даже не заметил. – Вальт? – ошеломленно произнес он. Я нагнулся за тарелкой и ответил, не поднимая глаз: – Ну да, подарили. Кенто шумно сглотнул, потом прищурился и перевел взгляд на Шу. – Нет, не говорил. – Хм, – пробормотал Шу. – А почему ты спрашиваешь? Шу пожал плечами. – Срок действия скоро истечет. Если Вальт не воспользуется подарком, то боюсь, Мирай может обидеться. Конечно, сказать он ничего не скажет… Я в недоумении уставился на Шу. Кенто задумался. – Вальт, пожалуй, тебе стоит съездить к маме. Она обрадуется. И странно, что ты мне и словом не обмолвился. – Забыл. Он нахмурился. – Забыл, что тебе подарили билеты? – Ну… – неопределенно пробормотал я и повернулся к раковине. – Шу, ты сказал «билеты», – не отставал Кенто. – Сколько билетов подарили Вальту твои родители? – Один для него… и один для меня. В этот раз тарелка, выскользнув из моих рук, упала в раковину почти бесшумно. Я отчетливо слышал, как отец резко выдохнул. От раздражения и стыда кровь бросилась мне в лицо. И зачем только Шк затеял этот разговор? Я хмуро смотрел на мыльные пузырьки в раковине и трясся от страха. – Об этом и речи быть не может! – внезапно завопил рассвирепевший Кенто. – Почему? – с невинным удивлением в голосе поинтересовался Шу. – Ведь вы только что сказали, что Вальту стоило бы съездить к маме. Кенто пропустил его слова мимо ушей. – Никуда ты с ним не поедешь! – закричал он. Я резко обернулся и увидел выставленный в гневе палец. В ответ на такой тон во мне непроизвольно вспыхнула ярость. – Папа, я не ребенок. И, надеюсь, ты помнишь, что разрешил мне выходить из дома! – А с этого момента запрещаю! – За что?! – Потому что я так сказал! – Кенто, ты не забыл, что по закону я считаюсь совершеннолетним? – Это мой дом – и ты будешь следовать моим законам! Я посмотрел на него ледяным взглядом. – Ну если так… Мне прямо сейчас выкатываться, или ты дашь пару дней, чтобы собрать чемодан? Кенто побагровел. И как я только мог пригрозить ему отъездом? Я глубоко вдохнул и постарался говорить более спокойным тоном: – Папа, когда я что-то натворю, то на наказание не жалуюсь, однако с твоими предрассудками мириться не намерен. Он заикался и брызгал слюной, но так и не сказал ничего вразумительного. – Ты прекрасно знаешь, что у меня есть полное право съездить к маме на выходные. Признайся честно, если бы я поехал с Луи и Алеком, ты бы и не подумал возражать, верно? – Так это ж мальчишнык! – проворчал он и кивнул. – А против Минато ты стал бы возражать? Я выбрал Минато лишь потому, что знал, как относится к нему Кенто – и тут же пожалел, что произнесла это имя. Шк сжал челюсти так, что зубы клацнули. Кенто попытался взять себя в руки. – Стал бы, – неубедительно произнес он. – Мне бы это не понравилось. – Па, врать ты совсем не умеешь. – Вальт… – Я ведь не в Лас-Вегас уезжаю, чтобы стать там стриптизером. Я еду к маме! У нее тоже есть родительские права. Он обжег меня взглядом. – Или ты имеешь в виду, что мама не в состоянии обо мне позаботиться? Кенто вздрогнул от моей скрытой угрозы. – Представь себе, что будет, если я ей так и скажу! – Не вздумай ничего говорить, – предупредил он. – Вальт, мне это категорически не нравится. – Тебе вовсе не из-за чего волноваться. Он закатил глаза, но я уже видел, что буря утихла. Я отвернулся и вытащил пробку из раковины. – Домашнее задание я сделал, ты поужинал, посуда вымыта, и я свободный человек. И иду гулять. Вернусь к половине одиннадцатого. – Куда ты идешь? – Лицо Кенто, почти принявшее нормальный оттенок, снова слегка раскраснелось. – Еще не знаю, – признался я. – Но не дальше, чем на десять миль от дома. Договорились? Кенто проворчал что-то, мало похожее на одобрение, и вышел из комнаты. И конечно же, выиграв схватку, я немедленно почувствовал себя виноватим. – Мы идем гулять? – негромко спросил Шу с восторгом в голосе. Я бросил на него хмурый взгляд. – Да. Мне бы хотелось поговорить с тобой – наедине. Похоже, Шу вовсе не настолько испугался, как ему бы следовало. Я дождалсч, пока мы сели в машину. – И как это понимать? – Вальт, я знал, что ты хочешь увидеть маму: ты говорил о ней во сне. Даже переживал за нее. – Я? Он кивнул. – Но ты слишком больший трус, чтобы заговорить об этом с Кенто, вот я и посодействовал. – Посодействовал? Да ты меня бросил на корм акулам! Он закатил глаза. – По-моему, никакая опасность тебе не грозила. – Я же сказал, что не хочу ссориться с Кенто. – А кто тебя заставлял? Я бросил на него свирепый взгляд. – Когда он начинает распоряжаться, я ничего не могу с собой поделать: мне ударяют в голову подростковые инстинкты. Шу хихикнул. – А я-то здесь при чем? Я в раздумье уставился на него. Шу безмятежно смотрел вперед сквозь ветровое стекло. Что-то здесь не так, но я не понимаю, что именно. А может, просто мое слишком живое воображение снова разыгралось, как сегодня днем? – Это внезапное желание посетить Флориду никак не связано с вечеринкой у Аро? Лицо Шу окаменело. – Никак. Неважно, здесь ты или в другом полушарии, ты бы все равно туда не пошел. Ну вот, опять то же самое, что было пять минут назад с Кенто: со мной обращаются, как с непослушным ребенком. Я стиснул зубы, чтобы не заорать. Не хватало еще и с Шу поругаться. Шу вздохнул. – Так чем мы займемся сейчас? – Его голос снова стал теплым и бархатистым. – Давай поедем к тебе? Я Мирай уже сто лет не видел. Он улыбнулся. – Мирай будет рада. Особенно когда услышит о наших планах на выходные. Я со стоном признал свое поражение. Как я и обещал, мы не стали задерживаться допоздна. Когда мы подъехали к дому, свет еще горел. Ну разумеется, Кенто ждет меня, чтобы поорать еще немного. – В дом не заходи, – сказал я Шу. – Только хуже будет. – Судя по его мыслям, Кенто довольно спокоен, – поддразнил Шу с таким выражением на лице, что я подумал, не пропустил ли какую-то шутку. Уголки его рта слегка подергивались от сдерживаемой улыбки. – Пока, – угрюмо пробормотал я. Он засмеялся и чмокнул меня в макушку. – Я вернусь, когда Кенто захрапит. Дома во всю орал телевизор, и я на мгновение заколебалмя: не попробовать ли проскочить незамеченной? – Вальт, зайди-ка на минутку! – позвал Кенто, пуская под откос мои планы. Волоча ноги, я сделал пять шагов до гостиной. – Что, па? – Ну как, хорошо провели вечер? – спросил он с явной неловкостью. Я попытался найти в вопросе скрытый смысл. – Да, – нерешительно ответил я наконец. – Чем занимались? Я пожал плечами. – Посидели с Луи и Фри. Шу побил Луи в шахматы, а потом играли мы с Фри. Он меня разбил в пух и прах. Я улыбнулся. Нет ничего забавнее, чем наблюдать, как Шу и Луи играют в шахматы: сидят почти неподвижно, не сводя глаз с доски, пока Луи предвидит ходы Шу, а тот в свою очередь читает его мысли. Большую часть партии они играют в голове. По-моему, каждый из них сделал всего пару ходов пешками, когда Луи вдруг сбросил своего короля с доски и сдался. Партия закончилась за три минуты. Кенто внезапно онемел – очень странно! – Вальг, мне надо с тобой поговорить. – Он смущенно нахмурился. Я молча сидел и ждал продолжения. Кенто встретил мой взгляд и тут же уткнулся глазами в пол, не говоря ни слова. – Па, так в чем дело? Он вздохнул. – У меня это не очень-то хорошо получается. Даже не знаю, с чего начать… Я ждал. – В общем, тут такое дело. – Кенто встал с дивана и принялся мерить шагами гостиную, упорно глядя себе под ноги. – Похоже, у вас с Шу серьезные отношения, и ты должен знать, что в некоторых вещах следует соблюдать осторожность. Я знаю, ты уже взрослий, но, Вальт, ты все еще совсем молод, а есть много важных вещей, которые нужно знать, когда ты… когда у тебя близкие отношения… – Папа, да ради бога! – взмолился я и вскочил. – Надеюсь, ты не собираешься рассказывать мне о 18+! Он мрачно смотрел в пол. – Я твой отец. И несу за тебя ответственность. Не забывай, что мне так же неловко, как и тебе. – Да неужели! И в любом случае, ты сильно опоздал. Мама десять лет назад все рассказала, так что можешь успокоиться. – Десять лет назад ты еще не дружил с ними, – неохотно пробормотал он. Я видел, что ему очень хочется прекратить этот разговор. Мы оба стояли посреди комнаты, глядя в пол и отвернувшись друг от друга. – Вряд ли за это время что-то существенно изменилось, – буркнул я. Мои щеки наверняка горели так же ярко, как у Кенто. Это уже за пределами седьмого круга ада. И еще хуже знать, что Шу предвидел этот разговор. Неудивительно, что он сидел такой довольный! – Просто скажи мне, что вы ведете себя благоразумно, – взмолился Кенто, явно желая провалиться сквозь землю. – Па, не переживай, все совсем не так, как ты думаешь. – Вальт, не сочти, что я тебе не доверяю, но ведь ты не захочешь ничего рассказывать, да мне и даром не надо никаких подробностей. Я понимаю, что времена изменились, и постараюсь обойтись без предрассудков. Я смущенно усмехнулся. – Времена, может, и изменились, а вот Шу остался старомодным. Тебе не о чем волноваться. Кенто вздохнул. – Знаем мы таких старомодных, – пробормотал он. – Черт возьми! – застонал я. – Папа, мне очень не нравится, что ты вынуждаешь меня сказать это вслух. Очень-очень не нравится. Но… я… я все еще девственник и пока собираюсь ным оставаться. Нас обоих передернуло, однако Кенто перестал хмуриться. Кажется, он мне поверил. – Ну а теперь мне можно наконец пойти спать? – Еще минутку… – Па, ну пожалуйста! Я тебя умоляю! – Даю слово, что смущаться больше нечего, – успокоил он. Я бросил на него взгляд: слава богу, Кенто расслабился и перестал краснеть. Со вздохом облегчения он опустился на диван: разговор о 18+ окончен. – Что еще? – Просто хотел поинтересоваться, как у тебя с тем самым равновесием. – А, ну ладно… Сегодня я договорился с Алеком, что помогу ему писать извещения об окончании школы. Только мы вдвоем. – Прекрасно. А как насчет Минато? Я вздохнул. – Па, этот вопрос я пока не решил. – Постарайся решить, Вальт. Уверен, что ты все сделаешь правильно. Ты славный парень. Прелестно. Значит, если мне не удастся найти способ помириться с Минато, то я перестану быть славным парнем? Удар ниже пояса! – Да-да, конечно, – согласился я. Слова вырвались автоматически, и я улыбнулся: у Минато подхватил. И даже сказал эту фразу тем же самым снисходительным тоном, каким Минато разговаривал со своим отцом. Кенто ухмыльнулся, снова прибавил громкость и развалился на диване, довольный проделанной работой. Судя по всему, собирается смотреть спортивный канал допоздна. – Спокойной ночи, Вальт. – Спокойной ночи! – Я бегом рванулся к лестнице. Шк давно ушел и не вернется, пока Кенто не заснет. Наверное, проводит время на охоте или еще где-нибудь, так что ложиться спать я не спешил. Сидеть в одиночестве не хотелось, однако я ни за что не пойду вниз к Кенто – вдруг он вспомнит еще какой-нибудь вопрос полового воспитания, который не успел обсудить. Меня передернуло. Ну вот, спасибо Кенто: сижу тут, взвинченний, и места себе не нахожу. Домашнее задание сделано, а читать или слушать музыку я не в состоянии. Позвонить что ли Чихару – обрадовать сообщением о приезде? Нет, время во Флориде на три часа вперед, мама уже спит. Пожалуй, можно позвонить Алеку… И тут я понял, что хочу поговорить вовсе не с Алеком. Мне надо поговорить кое с кем другим. Кусая губы, я уставился в темноту за окном. Не знаю, сколько я так стоял, взвешивая все «за» и «против»: с одной стороны, я помогу Минато, снова увижусь с лучшим другом и буду славным парнем, а с другой – безумно разозлю Шу. Минут десять я раздумывал – вполне достаточно, чтобы решить, что «за» перевешивают «против». Шу переживает за мою безопасность, а я уверен, что с этим проблем не будет. Звонить бесполезно: Минато отказывается разговаривать со мной по телефону с тех пор, как вернулся Шу. Кроме того, я хочу его увидеть – убедиться, что он улыбается. Мне не будет покоя, пока я не избавлюсь от ужасного воспоминания: искаженное от боли лицо Минато стояло перед глазами. Часик у меня еще есть. Можно быстренько смотаться в Ла-Пуш и обратно, прежде чем Шу сообразит, что я уехал. Вообще-то, в такое время мне запрещено выходить из дома, но станет ли Кенто возражать, если это не связано с Шу? Сейчас узнаем. Я схватил куртку и помчался вниз по лестнице, на бегу всовывая руки в рукава. Кенто моментально отвел глаза от телевизора. – Ничего, если я съезжу повидаюсь с Минато? – запыхавшись, выдавил я. – Ненадолго. Услышав имя Минато, Кенто тут же расплылся в довольной улыбке, даже не удивившись, что его воспитательная лекция возымела эффект так быстро. – Конечно, Вальт. Ничего страшного, оставайся там, сколько захочешь. – Спасибо, па! – крикнул я, вылетая за дверь. Как настоящий беглец, опасающийся погони, я невольно оглянулся несколько раз, пока бежал к пикапу. Толку от этого не было: темнота такая, что хоть глаз выколи. Ручку на дверце пикапа пришлось находить на ощупь. Глаза едва начали привыкать к темноте, когда я сунул ключ в замок зажигания. Резко повернула ключ влево – вместо оглушительного рева мотора раздался жалкий щелчок. Я снова повернул ключ – то же самое. И тут краем глаза я уловил какое-то движение: в кабине кто-то был! – Ай! – в ужасе вскрикнул я. Шу сидел совершенно неподвижно: его силуэт лишь слегка выделялся менее темным пятном на фоне черноты. Только руки двигались: он поворачивал туда-сюда какую-то загадочную черную штучку, не сводя с нее глаз. – Луи звонил, – пробормотал он, по прежнему не поднимая взгляд. Луи! Вот черт! Я и забыл про его способность видеть мои планы. Шу наверняка попросил его следить за мной. – Он заволновался, когда пять минут назад твое будущее внезапно исчезло. Мои широко распахнутые от удивления глаза совсем на лоб вылезли. – Если помнишь, он не может видеть оборотней, – все так же тихо объяснил Шу. – Когда ты решаешь связать свою судьбу с ними, твое будущее тоже исчезает. Ты об этом, конечно, не знал, но хотя бы понимаешь, почему это заставляет меня… немного нервничать? Луи перестал тебя видеть. Он даже не мог сказать, вернешься ты домой или нет. Твое будущее, как и будущее оборотней, пропало. Мы не знаем, почему так получается. – Он словно разговаривал сам с собой, продолжая крутить в руках деталь от двигателя моего пикапа. – Может, врожденная защита? Вряд ли, потому что я легко читаю их мысли. По крайней мере, мысли Минари. Широ полагает, что жизнь оборотней полностью подчинена их превращению. Они превращаются скорее инстинктивно, чем осознанно. Совершенно непредсказуемая реакция, которая целиком их изменяет. В то мгновение, когда оборотень переходит из одной формы в другую, нельзя даже сказать, что он существует. В будущем для них нет места… Я молча слушал рассуждения Шу. – К утру я починю пикап, – помолчав, успокоил меня Шу. – На случай, если ты захочешь поехать на нем в школу. Поджав губы, я вытащил ключ и неловко выбрался из машины. – Закрой окно, если не хочешь пускать меня сегодня. Я не обижусь, – прошептал щ, прежде чем я хлопнул дверцей. Я протопал в дом и хлопнул еще и входной дверью. – Что стряслось? – спросил Кенто, не вставая с дивана. – Пикап не заводится, – прорычал я. – Глянуть, в чем дело? – Да нет, не надо. Утром попробую еще раз. – Можешь взять мою машину. Мне не полагалось садиться за руль его полицейской машины. Похоже, Кенто во что бы то ни стало хочет отправить меня в Ла-Пуш. А я еще отчаяннее хочу там оказаться. – Нет, я устал. Спокойной ночи. Я с топотом поднялся по лестнице и подошел прямиком окну. Резко дернул металлическую раму: окно захлопнулось с такой силой, что стекло задрожало. Я долго смотрел на черное вибрирующее стекло, пока оно не перестало дрожать. Потом вздохнул и открыл окно настежь.