"Сумерки: Затмение" Фильм 3

Все было готово. Я упаковал вещи для двухдневного «визита к Луи», и моя сумка лежала на пассажирском сиденье пикапа. Билеты на концерт я отдал Алеку, Бену и Зеро. Зеро собирался взять с собой Джека – как я и планировал. Аро одолжил у Старого Квила Атеары лодку и позвал Кенто на морскую рыбалку перед началом матча. Коллин и Брейди, самые молодые оборотни, оставались для защиты Ла-Пуш – хотя оба они были совсем еще дети, им едва исполнилось тринадцать. И все же Кенто там будет в большей безопасности, чем если останется в Форксе. Я сделал все, что в моих силах. И попытался с этим смириться, выбросив из головы то, что не мог изменить – по крайней мере, на сегодня. Так или иначе, через сорок восемь часов все закончится – эта мысль почти утешала. Шу хотел, чтобы я расслабился, и я постарался. – На одну-единственную ночь можем мы забыть обо всем, кроме нас двоих? – умолял он, гипнотизируя меня взглядом. – Мне кажется, что на это у нас никогда не хватает времени. Я хочу быть с тобой – просто рядом с тобой. Трудно было отказать в такой просьбе, хотя… легко говорить «забудь все страхи»! Но ведь сегодня ночью мы останемся наедине, и меня занимали другие мысли… Кое-что изменилось. Например, теперь я был готов. Готов стать членом его семьи и частью его мира. Страх, чувство вины и боль, которые я испытывал, научили меня этому. Когда я смотрел на луну в облаках, опираясь на загривок оборотня, у меня была возможность подумать обо всем, и теперь я знал, что не испугаюсь. В следующий раз, когда что-то случится, я буду готов: стану не обузой, а опорой. Шу больше никогда не придется выбирать между мной и своей семьей. Мы будем вместе – как Луи и Фри. В следующий раз мне тоже найдется дело. Я подожду, пока минует опасность. Пусть Шу успокоится. Но вообще-то, опасность не имеет значения. Я готов. Не хватает только одного. Всего одной вещи, потому что кое-что совсем не изменилось, включая мою отчаянную любовь к нему. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать возможное значение пари, заключенного Фри и Кен, и решить, что именно я согласен потерять вместе со своей человеческой сущностью, а что – нет. Я знал, какое человеческое переживание хочу получить до того, как перестану быть человеком. Поэтому сегодня ночью нам есть о чем поговорить. После всего что я видел за последние два года, я больше не верил в существование чего-то «невозможного». Чтобы остановить меня на этот раз, понадобятся причины посерьезнее. Хотя, если честно, все будет наверняка не так-то просто, но я попытаюсь. Несмотря на всю свою решимость, я все-таки нервничал, подъезжая к дому Шу. Я понятия не имел, с какого бока подойти к задуманному делу – неудивительно, что меня трясет, как в лихорадке. Шу сидел на месте пассажира и прятал улыбку: машину я вел со скоростью улитки. Странно, что он не попытался отобрать у меня руль; похоже, сегодня Шу предпочитает двигаться с той скоростью, на которую я способный. К дому мы подъехали, когда уже стемнело. Лужайку заливал яркий свет из окон. Не успел я заглушить двигатель, как Шу уже открывал мне дверцу. Одной рукой вытащил меня из кабины, другой взял из кузова мою сумку и перекинул себе через плечо. Потом впился в меня поцелуем, пинком закрыв дверцу пикапа. Не отрываясь от моих губ, Шу поднял меня на руки и отнес в дом. Я даже не знаю, был ли входная дверь уже открыта. Как бы то ни было, мы оказались внутри, и голова у меня кружилась. Пришлось напомнить себе о необходимости дышать. Такой поцелуй меня ничуть не испугал. Это раньше я чувствовал, как страх и неуверенность пробиваются сквозь самообладание Шу. Теперь же, похоже, его не меньше меня обрадовала возможность провести ночь наедине. Несколько минут мы целовались, стоя прямо в прихожей. Шу казался гораздо менее сдержанным, чем раньше: его холодные губы нетерпеливо впивались в мои. Во мне шевельнулась надежда: может, будет не так уж трудно получить то, чего я хочу. Ну вот, похоже, трудности я предвидел не напрасно. Тихо посмеиваясь, Шу отстранил меня, удерживая на расстоянии вытянутой руки. – Добро пожаловать домой, – сказал он. Его глаза лучились теплом. – Звучит неплохо, – запыхавшись, выдохнул я. Он осторожно поставил меня на ноги. Я обхватил его обеими руками: не хочу, чтобы нас разделяло малейшее расстояние. – У меня есть для тебя кое-что, – непринужденно сказал Шу. – Что? – Разве ты забыл? Уже не новый подарок. Ты сказал, что такой можно. – А, правда. Действительно сказал. Шу рассмешило мое неохотное признание. – Он у меня в комнате. Принести? В его комнате? – Конечно. – Я взял Шу за руку, чувствуя себя хитроумным, как лис. – Пойдем. Шу не терпелось подарить мне подарок: человеческая скорость его не устраивала. Он сгреб меня в охапку и взлетел по лестнице. Поставил меня на ноги возле двери своей комнаты и метнулся к шкафу. Не успел я сделать и шага, как Шу уже вернулся. Однако я не обратил на него внимания и прошел прямо к огромной кровати. Плюхнулся на краешек, а потом перекатился в середину. Свернулся клубочком и обхватил колени руками. – Ладно, – проворчал я. – Давай его сюда. Теперь, когда я очутился там, куда хотел попасть, можно и покапризничать. Шу засмеялся. Залез на кровать и сел рядом со мной. Мое сердце забилось с перебоями – будем надеяться, что Шу припишет это предвкушению подарка. – Уже не новый, – сурово напомнил он. Взял меня за левое запястье и на секунду прикоснулся к серебряному браслету. И тут же отпустил мою руку. Я осторожно посмотрел на нее: на противоположной от волка стороне теперь висел блестящий кристалл в форме сердца. Даже приглушенный свет от лампы заставлял его сверкать миллионами граней. Я тихо ахнул. – Он принадлежал моей матери. – Шу неодобрительно пожал плечами. – Я унаследовал несколько таких безделушек. Отдал некоторые из них Луи и Мирай. Так что, в любом случае, это не такой уж и подарок. Я печально улыбнулся. – Просто мне пришло в голову, что он напоминает меня: такой же твердый и холодный. – Шу засмеялся. – А еще отбрасывает радугу, когда попадает на солнце. – Ты забыл про самое главное сходство, – пробормотал я. – Он прекрасен. – Мое сердце так же безмолвно, – сказал Шу. – И оно тоже принадлежит тебе. Я повернул руку, чтобы сердечко засверкало. – Спасибо. За оба. – Нет, это тебе спасибо. Я и не надеялся, что ты так легко примешь подарок. Кстати, тренировка в получении подарков тебе не помешает. – Шу усмехнулся, блеснув зубами. Я склонился и прильнул к нему. Наверное, это было все равно, что прижиматься к «Давиду» Микеланджело – единственная разница в том, что безупречное мраморное создание обхватило меня руками и обняло покрепче. Пожалуй, самое время начинать. – Можно нам кое-что обсудить? Я буду очень тебе благодар, если ты хотя бы попытаешься меня выслушать. Шу колебался. – Я приложу все усилия, – осторожно согласился он. – Нарушать правила я вовсе не собираюсь, – пообещал я. – Это касается только нас двоих. – Я откашлялся. – В общем… мне очень понравилось, как нам в прошлый раз удалось найти компромисс. И подумал, что можно применить тот же принцип в другом случае. Интересно, с чего это я заговорил так официально? Наверное, все от нервов. – И что же ты хотел бы обсудить? – с улыбкой в голосе спросил он. Я молчал, мучительно пытаясь подобрать нужные слова. – Ты только послушай, как бьется твое сердце, – пробормотал Шу. – Трепещет, как крылышки колибри. С тобой все в порядке? – Абсолютно. – Ну тогда продолжай, – подбодрил он. – В общем, я тут подумал, и прежде всего хотел бы поговорить с тобой об этом дурацком условии… о свадьбе. – Это только для тебя оно дурацкое. Так что насчет свадьбы? – Ну… я подумал… нельзя ли найти компромисс? Шу посерьезнел и нахмурился. – Я уже и так пошел на максимально возможную уступку – согласился отнять у тебя жизнь вопреки собственному здравому смыслу. В таком случае с твоей стороны мне полагаются кое-какие уступки. – Нет. – Я потряс головой, стараясь не выдать своих чувств. – Эта часть обсуждению не подлежит. Все уже решено, и сейчас мы не будем обсуждать мое… превращение. Я хотел бы обговорить другие детали. Шу подозрительно посмотрел на меня. – Какие именно? Я заколебался. – Давай сначала определимся с твоими условиями. – Ты ведь знаешь, чего я хочу. – Тебе нужен брак. – Последнее слово прозвучало у меня как непристойность. – Да, – широко улыбнулся Шу. – Для начала. Такой удар насквозь пробил мою внешнюю невозмутимость. – Это еще не все? – Ну, если ты станешь моим женихом, то все мое имущество будет принадлежать тебе… – задумчиво проговорил Шу. – Например, деньги на колледж. Тогда не будет никаких проблем с Дартмутом. – Что-нибудь еще? Раз уж ты все равно несешь всякие глупости? – Как насчет отсрочки? – Нет. Ждать я не согласен. Об этом и речи быть не может. Шу тоскливо вздохнул. – Хотя бы годик или два? Я потряс головой, упрямо сжав губы. – Следующее условие. – Больше нет. Если только ты не хочешь поговорить о машинах… Увидев мою гримасу, он улыбнулся, взял меня за руку и стал перебирать пальцы. – Я и не думал, что ты хочешь чего-то еще, кроме собственно превращения в чудовище. Меня снедает любопытство. Шу говорил тихим и мягким голосом. Но я его хорошо знал, и уловила скрытое напряжение. Я помедлил, глядя на его руку, сжимавшую мои пальцы. С чего начать? Я чувствовал взгляд Шу и не осмеливался поднять на него глаза. Мои щеки вспыхнули. Прохладная ладонь погладила меня по щеке. – Ты покраснел? – удивился Шу. Я не поднимал глаз. – Вальт, ради бога, не тяни. Твое молчание меня убивает. Я закусил губу. – Вальт! – Его укоризненный тон напомнил мне, что для Шу невыносимо, когда я держу свои мысли при себе. – Ну… я немного волнуюсь… о том, что будет после, – признался я и наконец посмотрел ему в глаза. Тело Шу напряглось, но голос остался мягким и бархатистым. – И о чем же ты волнуешься? – По-моему, вы все абсолютно уверены, что после у меня останется одно-единственное желание – перерезать весь город. – От этих слов Шу поморщился. – И я боюсь, что буду так занят этим безобразием, что уже не буду собой… и что я… я не буду хотеть тебя так, как хочу сейчас. – Вальт, это проходит, – успокоил меня Шу. Он не понял, что я имел в виду. – Шу, – начал я, нервничая и не сводя глаз с родинки на своем запястье, – я хочу получить кое-что, пока еще не перестал быть человеком. Он ожидал продолжения. Я молчал. Мое лицо горело огнем. – Ты получишь все, чего захочешь, – подбодрил меня обеспокоенный и недоумевающий Шу. – Обещаешь? – пробормотал я, зная, что попытка поймать его на слове не удастся, однако не в состоянии избежать искушения. – Обещаю, – ответил он. Я поднял глаза: Шу смотрел на меня серьезным и растерянным взглядом. – Скажи мне, чего ты хочешь, и оно твое. Какая же я все-таки неуклюжый идиот! Слишком невинный – в чем, собственно, весь вопрос. Соблазнитель из меня никакой. Ну, чего нет, того нет – придется быть смущенной и неопытной. – Тебя, – почти невнятно пробормотал я. – Я и так твой. – Он улыбнулся, все еще ничего не понимая. Я опустил глаза под его взглядом. Глубоко вдохнул и сдвинулся вперед, усевшись ему на колени. Обхватил Шу за шею и поцеловал. Шу опешил, однако охотно ответил на мой поцелуй. Его губы мягко целовали мои, но я видел, что его мысли бродят где-то далеко: скорее всего, пытается сообразить, чего я добиваюсь. Я решил, что подсказка не помешает, и слегка дрожащими руками потянулась к вороту рубашки. Непослушными пальцами торопливо попытался расстегнуть пуговицы. Шу меня остановил. Он замер. Я почти услышал, как в его голове щелкнуло: он наконец связал воедино мои слова и действия. И тут же, укоризненно глядя на меня, оттолкнул мои руки. – Не делай глупостей. – Но ты же пообещал: все, чего я захочу, – напомнил я без особой надежды. – Об этом даже речи быть не может! – Хмуро глядя на меня, Шу застегнул две пуговицы, которые мне все же удалось расстегнуть. Я стиснул зубы. – А я говорю, может! – прорычал я, схватил ворот своей кофти и рванул, расстегнув верхнюю пуговицу. Шу схватил меня за запястья и прижал мои руки к бокам. – А я говорю, нет! – категорически заявил он. Мы мрачно уставились друг на друга. – Ты сам хотел узнать, что я имел в виду. – Я думал, ты имел в виду нечто хотя бы отдаленно возможное. – Значит, ты можешь попросить все, что угодно, включая такую невероятную глупость как брак, а мне нельзя даже поговорить о том… Шу свел мои руки вместе, ухватил их одной рукой, а другой зажал мне рот, прерывая бессвязный поток обвинений. – Нет, – сурово заявил он. Я глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. И когда злость начала таять, ей на смену пришло другое чувство. Мне не сразу удалось понять, почему я снова опустил глаза и вспыхнул; почему глаза на мокром месте и тянет убежать из комнаты. Он меня не хочет! Эта мысль противоречила логике. Шу ведь не раз говорил, что все дело только в моей безопасности. И все же раньше я не выражал свои чувства так открыто. Угрюмо уставившись на красный покрывало такого же цвета, как и глаза Шу, я едва сдерживал слезы. Шу вздохнул. Убрал руку, закрывавшую мне рот, и взял меня за подбородок, задирая его вверх, чтобы я поднял взгляд. – Ну, что теперь? – Ничего, – неохотно выдавил я. Он долго вглядывался в мое лицо, а я безуспешно пытался вывернуться из его хватки. Шу нахмурился. – Я тебя обидел?! – Нет, – соврал я. Ничего не успев понять, я оказался в объятиях Шу, прижатая щекой к его плечу. Он успокаивающе гладил меня по лицу. – Ты ведь знаешь, почему я вынужден сказать нет, – пробормотал он. – Ты знаешь, что я тоже тебя хочу. – Правда? – с сомнением спросил я. – Конечно, правда! Глупенькая ты мой, обидчивый хлопчык! – засмеялся Шу и тут же угрюмо добавил: – И по-моему, не только я. Мне кажется, что за мной уже выстроилась нетерпеливая очередь, которая так и ждет, когда я сделаю какой-нибудь серьезный промах… Ты слишком желанный. – Ну и кто теперь говорит глупости? – Разве кто-то может хотеть неуклюжего, застенчивого и неопытного хлопця? – Мне что, собрать подписи под заявлением, чтобы ты мне поверил? Сказать тебе, кто подпишется первым? Некоторых ты знаешь, но остальные тебя удивят. Я помотал головой, по-прежнему пряча лицо у него на груди. – Ты просто морочишь мне голову. Давай вернемся к тому, с чего начали. Шу вздохнул. – Поправь меня, если я не прав. – Я попытался сохранить невозмутимость. – Ты требуешь, чтобы мы поженились, – на этом слове я не мог не поморщиться, – чтобы ты оплатил мое обучение в колледже, а еще ты хочешь отсрочку и новую машину для меня. Я ничего не забыл? Ничего себе списочек! – Только первое условие не подлежит обсуждению. – Шу улыбнулся. – Остальные – это так, пожелания. – А мое единственное маленькое требование… – Требование? – прервал меня он, снова становясь серьезным. – Да, требование. Шу прищурился. – Мне ужасно трудно согласиться на брак. И я пойду на это, только если получу что-нибудь взамен. Он наклонился и прошептал мне на ухо бархатным голосом: – Нет. Сейчас это невозможно. Потом, когда ты будешь менее хрупкым. Вальт, имей терпение. Я постарался говорить твердо и невозмутимо: – В том-то все и дело. Когда я буду менее хрупкым, это будет уже не то! Я стану другым! И кто его знает, кем именно. – Ты по-прежнему останешься Вальтом, – пообещал он. Я нахмурился. – Каким образом?! Ведь я изменюсь настолько, что буду готова убить Кенто или пить кровь Минато и Алека? – Это пройдет. К тому же я сомневаюсь, что ты станешь пить кровь этой собаки. – Шу притворно передернулся. – Даже как новорожденная ты будешь более разборчив! Я пропустил мимо ушей попытку отвлечь меня. – Но ведь именно это мне всегда будет нужно больше всего, верно? Крови, крови и еще больше крови! – То, что ты до сих пор жив, доказывает, что это не так, – заметил Шу. – Ага, надо лишь подождать восемьдесят лет! – напомнил я. – Я имею в виду физические желания. Интеллектуально я смогу быть собой… со временем. Но чисто физически я буду хотеть только крови и больше ничего. Шу промолчал. – Значит, разница все-таки есть, – сделал я вывод, не встречая возражений. – Потому что сейчас физически я больше всего на свете хочу тебя. Ты мне нужен больше еды, воды и воздуха. Разум расставляет приоритеты в несколько ином порядке, но вот тело… Я изогнулся и поцеловал его в ладонь. Шу глубоко втянул в себя воздух. К моему удивлению, в его вдохе послышалась некоторая нерешительность. – Вальт, я могу нечаянно убить тебя, – прошептал он. – Сомневаюсь, что ты на такое способен. Шу прищурился и протянул руку за спину. Раздался приглушенный треск, и кровать под нами вздрогнула. Шу показал мне ладонь: на ней лежало что-то темное. Розочка! Одна из тех, что украшали узорчатую металлическую раму кровати. Он сжал пальцы, а потом снова раскрыл и молча показал мне раздавленный кусок черного металла, на котором отпечаталась ладонь – как на пластилине, зажатом в руке ребенка. Металл тут же рассыпался в черный порошок. Я хмуро посмотрел на Шу. – Я вовсе не это имел в виду. Твоя сила мне и так прекрасно известна. И нечего было мебель ломать. – Тогда что именно ты имел в виду? – мрачно спросил он и бросил пригоршню железного песка в угол комнаты – послышался шорох, похожий на стук капель дождя. Шу пристально всматривался в мое лицо, пока я старалась подобрать слова. – Ясное дело, физически ты вполне способен причинить мне боль, если бы захотел… Я, собственно, имел в виду, что ты этого не захочешь… по-моему, ты бы никогда не смог… Он затряс головой прежде, чем я успел договорить. – Вальт, все не совсем так, как ты себе представляешь. – «Не совсем»! – передразнил я. – По-моему, ты не больше меня в этом понимаешь. – Вот именно. Неужели ты думаешь, что я стал бы так рисковать тобой? Я посмотрел на него долгим взглядом. В глазах Шу не было ни тени нерешительности, ни единого намека на возможность компромисса. – Ну пожалуйста, – безнадежно прошептал я наконец. – Это все, чего я хочу. Пожалуйста. Я закрыл глаза, признавая свое поражение и ожидая быстрый и решительный отказ. Однако Шу молчал. Я в удивлении помедлил: надо же, он опять дышит неровно! Открыв глаза, я увидел искаженное страданием лицо. – Пожалуйста? – прошептал я снова, и сердце заколотилось. Поспешив воспользоваться внезапной нерешительностью Шу, я торопливо выпалил: – Тебе не нужно давать мне никаких гарантий. Если ничего не получится, то так тому и быть. Но давай хотя бы попробуем… всего лишь попробуем. И я соглашусь на все, чего ты хочешь, – необдуманно пообещал я. – Выйду за тебя замуж. Позволю заплатить за учебу в Дартмуте и не стану жаловаться на размер взятки, которую тебе придется им дать. Можешь даже купить мне гоночный автомобиль, если тебе этого так хочется! Только… ну пожалуйста! Его ледяные руки крепче стиснули меня в объятиях, губы прикоснулись к уху, и я задрожал от холодного дыхания: – Это невыносимо! Из всего, что я хотел бы тебе дать, ты решил потребовать именно это! Ты хотя бы представляешь себе, как больно мне отказать, когда ты вот так меня умоляешь? – Тогда не отказывай! – задыхаясь, предложил я. Он промолчал. – Пожалуйста! – снова повторил я. – Вальт… Он медленно покачал головой, однако это не выглядело отказом: его губы двигались по моей шее – кажется, Шу решил сдаться. Сердце, которое и так уже билось слишком быстро, теперь застучало с бешеной силой. И я опять воспользовалась ситуацией как мог: когда он медленно и нерешительно повернулся ко мне, я быстро извернулся в его объятиях и прижался к губам. Я подумал, что он опять меня оттолкнет, но ошибся. Теперь его губы были не такими нежными: в поцелуе чувствовались неведомая раньше напряженность и отчаяние. Я обхватил Шу руками за шею, и для моего разгоряченного тела его кожа показалась холоднее обычного. Я задрожал – но вовсе не от холода. Шу не отрывался от моих губ. На этот раз оторваться пришлось мне, чтобы втянуть в себя воздух. Однако даже тогда его губы продолжали целовать меня – просто передвинулись на горло. Восторг победы странно опьянял, давая ощущение всемогущества. Смелости. Теперь руки у меня не дрожали, и я легко справился с пуговицами на его рубашке. Мои пальцы погладили его ледяную грудь. Какой же он красавец! Какое слово он только что использовал? Невыносимо – вот что! Невыносимая красота… Я снова прижался к его губам, и Шу явно разделял мои чувства: одной рукой держал мое лицо, а другой крепко обнимал за талию, изо всех сил прижимаясь ко мне. Добраться до пуговиц на моей кофте было трудновато, но все же возможно. На моих запястьях сомкнулись холодные наручники. Мои руки закинули за голову, которая внезапно оказалась лежащей на подушке. – Вальт, – прошептал он мне прямо в ухо бархатным голосом, – перестань наконец пытаться снять с себя одежду. – Ты сам хочешь это сделать? – в недоумении спросил я. – Не сегодня, – тихо ответил он. Теперь его губы двигались медленнее, целуя мою щеку. – Шу, не… – Я же не сказал нет, – успокоил он. – Я сказал «не сегодня». Я обдумывал его слова и ждал, пока мое дыхание успокоится. – Назови хотя бы одну причину, почему не сегодня. – Я все еще задыхался, и от этого раздражение в голосе звучало не так внушительно. – Я тоже не вчера родился, – хмыкнул он. – Как, по-твоему, кто из нас двоих охотнее даст другому то, что он хочет? Ты только что пообещал, что выйдешь за меня замуж до превращения, но если я сдамся прямо сейчас, то что помешает тебе побежать к Широ завтра утром? Очевидно, что я гораздо охотнее дам тебе то, чего ты хочешь. Поэтому… сначала твоя очередь. Я шумно выдохнул. – Сначала я должен выйти за тебя замуж? – недоверчиво спросил я. – Это мое условие – хочешь принимай, а не хочешь – не надо. Компромисс, помнишь? Шу стиснул меня в объятиях и принялся целовать – такие поцелуи должны быть запрещены законом! Слишком они убедительны – это принуждение, прямо-таки насилие над личностью! Я попытался сохранить ясность рассудка… и очень быстро потерял голову. – По-моему, ничего глупее не придумать, – пробормотал я, когда Шу наконец позволил мне вздохнуть. – Неудивительно, что ты так считаешь, – поддразнил он. – Такие вещи у тебя просто в голове не укладываются. – И как это я так? – проворчал я. – Ведь думал, что в кои-то веки добился своего! И вдруг… – Ты обручен, – закончил он. – Фу! Только, пожалуйста, не говори это вслух! – А ты что, берешь свои слова обратно? – он отстранился и заглянул мне в лицо. Шу это явно забавляло. Я хмуро уставился на него. Но разве я мог ему сопротивляться? – Так что, отказываешься от своих слов? – не унимался он. – Эх! – застонал я. – Нет. Не отказываюсь. Теперь ты доволен? Шу ослепительно улыбнулся: – По уши. Я опять застонал. – А разве ты не рад? Он поцеловал меня прежде, чем я успел ответить – еще один исключительно убедительный поцелуй. – Немножко, – признался я, когда сумел наконец ответить. – Но вовсе не из-за свадьбы. Шу снова меня поцеловал. – А тебе не кажется, что у нас все наоборот? – прошептал он мне на ухо и засмеялся. – Согласно традициям, в этом споре нам следует поменяться местами. – В нашем случае традиции вообще неприменимы. – Тоже верно. Он поцеловал меня еще раз, и еще – пока мое сердце не забилось, а щеки не вспыхнули. – Шу, послушай, – пробормотал я прерывающимся голосом, когда он принялся целовать меня в ладонь. – Ведь я же сказал, что выйду за тебя замуж, и я это сделаю. Обещаю. Клянусь! Если хочешь, могу подписать клятвенное обещание собственной кровью. – Не смешно, – пробормотал он, прижимаясь губами к моему запястью. – Я хочу сказать, что вовсе не собираюсь тебя обманывать. Ты же меня знаешь. Так что на самом деле нам вовсе незачем ждать. Ведь мы совсем одни – а это нечасто бывает! – и у нас есть эта большая и удобная кровать… – Не сегодня, – повторил он. – Ты что, мне не доверяешь? – Ну конечно же, доверяю! Пользуясь рукой, которую он все еще целовал, я повернул Шу к себе лицом. – Тогда в чем дело? Ты ведь все равно знал, что в конце концов добьешься своего. – Я нахмурился и пробормотал: – Все всегда получается по-твоему. – Просто перестраховываюсь, – невозмутимо ответил он. – Тут что-то еще, – догадался я. На лице Шу лежала тень – еле заметный намек на скрытый мотив, спрятанный под безмятежностью. – А ты сам-то не собираешься взять свое слово обратно? – Нет, – торжественно пообещал он. – Клянусь, мы попытаемся. После свадьбы. Я покачал головой и мрачно рассмеялся. – Ты заставляешь меня чувствовать себя этаким злодеем из мелодрамы: покручивая усы, я пытаюсь обесчестить бедного парнья. Шу бросил на меня настороженный взгляд и быстро отвел глаза, прижавшись губами к моей ключице. – Так вот оно что! – Я хихикнул – скорее от изумления, чем от радости. – Ты пытаешься сохранить свое целомудрие! Я прикрыл рот рукой, чтобы заглушить хихиканье: это слово такое… старомодное. – Да нет же, глупый хлопчык! – пробормотал он, уткнувшись в мое плечо. – Я пытаюсь сохранить твое целомудрие. И ты делаешь мою задачу невероятно трудной. – Ничего смешнее… – Можно я задам тебе вопрос? – прервал меня Шу. – Мы уже говорили об этом, но давай все же попробуем еще разок. Сколько человек в этой комнате обладают душой? У кого есть шанс попасть в рай – или куда там попадают после смерти? – У нас обоих, – решительно и без колебаний заявил я. – Ладно, допустим. Вообще-то по этому вопросу люди так и не пришли к согласию, но большинство считает, что нужно следовать некоторым правилам. – Разве тебе мало вампирских правил? Хочешь следовать еще и человеческим? – Хуже не будет, – пожал плечами Шу. – Так, на всякий случай. Я взглянул на него исподлобья и прищурился. – Кто его знает, даже если ты прав насчет моей души, для меня все равно может быть слишком поздно. – И ничего не поздно! – сердито возразил я. – Вальт, заповедь «Не убий» входит в большинство основных религий. А я убил многих. – Только плохих. Он пожал плечами. – Может, это принимается во внимание, а может, и нет. Но ты пока никого не убил… – Насколько тебе известно, – пробормотал я. Шу улыбнулся и пропустил мое замечание мимо ушей. – И я сделаю все возможное, чтобы удержать тебя от этого искушения. – Хорошо. Но мы ведь не об убийстве спорим, – напомнил я. – А этот принцип приложим ко всему: есть только одно, в чем я так же чист и невинен, как ты. Можно мне не нарушать хотя бы одно правило? – Одно? – Ты же знаешь, я крал, лгал, желал не принадлежащего мне… мое целомудрие – это все, что у меня осталось. – Он ухмыльнулся. – Я тоже все время вру. – Да, но врать ты совсем не умеешь, так что это не считается. Тебе все равно никто не верит. – Очень надеюсь, что ты ошибаешься. В противном случае в дверь вот-вот вломится Кенто с заряженным ружьем. – Кенто чувствует себя гораздо лучше, когда притворяется, будто поверил тебе. Он предпочитает сам себя обманывать, лишь бы не смотреть правде в лицо. – Шу усмехнулся. – А чего ты мог пожелать такого, что тебе не принадлежит? – с сомнением поинтересовался я. – У тебя же все есть. – Тебя. – Его улыбка стала хмурой. – Я не имел никакого права тебя хотеть и все же я протянул руку и взял желаемое. И посмотри в кого ты превратился! Пытаешься соблазнить вампира. – Шу покачал головой в притворном ужасе. – Никто не запрещает хотеть того, что и так принадлежит тебе, – заявил я. – И вообще, я-то думал ты о моем целомудрии беспокоишься. – Вот именно – о моем беспокоиться уже поздно. Но черт меня побери, если я позволю черту забрать и твою душу. – Ты не можешь заставить меня пойти туда, где не будет тебя. На мой взгляд, именно такое место называется адом. К тому же у меня есть простое решение этой проблемы: давай не будем умирать. – Звучит и в самом деле просто. И как это мне самому в голову не пришло? Он смотрел на меня и улыбался, пока я не сдался, сердито фыркнув. – Вот так, да? Ты не станешь со мной спать, пока я не выйду за тебя замуж? – Если быть абсолютно точным, то спать с тобой я не смогу никогда. Я закатил глаза. – Ужасно остроумно! – Но если не считать этой мелочи, то все остальное ты понял правильно. – По-моему, у тебя еще что-то есть на уме. Шу невинно распахнул глаза. – Еще что-то? – Лучше сам признайся, – укорил я. – Это ускорит дело. – Есть только одно дело, которое мне хотелось бы ускорить, все остальное может подождать до скончания веков… Но в этом… тут ты права: на данный момент твои нетерпеливые гормоны – мой самый сильный союзник. – Неужели я действительно на это согласился? Что я скажу Кенто… и Чихару! Ты представляешь, что подумает Алек? Или Джек? Ох! Так и слышу их сплетни. Шу удивленно смотрел на меня, и я знал, почему: какая разница, что они скажут, если я все равно скоро уезжаю и никогда не вернусь? Или я и правда такой неженка, что не смогу пережить всего несколько недель косых взглядов и наводящих вопросов? Наверное, я переживал бы гораздо меньше, если бы не знал, что и сам точно так же сплетничал бы о какой-нибудь другым хлопцем, которой решил этим летом выйти замуж! Тьфу ты! Выйти замуж! Меня передернуло. И может быть, я бы не так нервничал по этому поводу, если бы в меня с детства не вбили отвращение к мысли о замужестве. Шу прервал мои горестные размышления. – Вовсе незачем устраивать нечто грандиозное. Мне не нужно пышное торжество. Тебе не придется никому ничего сообщать или что-то менять. Мы поедем в Вегас, найдем местечко, где можно расписаться, не выходя из машины и без подвенечного платья, а прямо в старых джинсах. Я просто хочу официально зарегистрировать наши отношения – чтобы ты принадлежал мне и никому другому. – И так уже все официальнее некуда, – проворчал я. Вообще-то, план Шу не так уж плох. Только Луи будет разочарован. – Посмотрим. – Он довольно улыбнулся. – Вряд ли ты захочешь получить обручальное кольцо прямо сейчас, а? Мне пришлось сглотнуть, прежде чем я смог ответить: – Ты угадал! Шу рассмеялся. – Ну и ладно. Я все равно скоро надену его тебе на палец. Я угрюмо посмотрел на него. – Можно подумать, оно у тебя уже есть. – Конечно, – ничуть не смутился он. – И я готов заставить тебя его надеть – при первой же возможности. – Ну ты даешь! – Не хочешь на него посмотреть? – спросил Шу, и его красные глаза внезапно засияли. – Нет! – почти выкрикнул я, ничего не успев сообразить. И тут же пожалел: лицо Шу слегка вытянулось. – Разве что ты очень хочешь мне его показать… – поправился я и стиснул зубы, стараясь не выдать свой безотчетный ужас. – Ладно, куда торопиться, – пожал плечами Шу. Я вздохнул. – Шу, покажи мне это дурацкое кольцо. Он покачал головой. – Нет. Я замолчал, пристально всматриваясь в его лицо. – Пожалуйста, – тихо попросил я, проверяя недавно найденное оружие. Провела по лицу Шу кончиками пальцев. – Покажи, пожалуйста. Он прищурился. – Ты самое опасное существо из всех, кого я когда-либо встречал, – пробормотал Шу. Однако встал и с привычной грацией опустился на колени возле ночного столика, а через мгновение уже вернулся на место и сел рядом, обхватив рукой мои плечи. В другой руке он держал черную коробочку. – Ну на, смотри. – Он поставил коробочку мне на колено. Поднять обычную коробочку оказалось труднее, чем я ожидал, но мне не хотелось снова обидеть Шу, и я постарался удержать дрожь в руках. Провел пальцами по гладкой поверхности из черного сатина и помедлил. – Надеюсь, ты потратил кучу денег? Иначе тебе лучше соврать. – Я не потратил ни цента, – успокоил он. – Еще одна уже не новая вещь. Это кольцо мой отец подарил матери. – О! – удивился я. Сжал крышечку пальцами, однако открывать не стал. – Пожалуй, оно немного устарело, – извинился Шу. – Старомодное, вроде меня. Могу купить что-нибудь более современное – в «Тиффани», например. – Мне нравятся старомодные вещи, – пробормотал я, нерешительно приподнимая крышку. На черном сатине лежало и переливалось в тусклом свете обручальное кольцо: на узком и изящном ободке из золота вытянутым овалом располагались наклонные ряды сверкающих округлых камней, соединенных хрупкой золотой паутиной. Я невольно погладил кольцо. – Какая красота! – в удивлении пробормотал я себе под нос. – Нравится? – Очень красиво. – Я пожал плечами в притворном безразличии. – Почему бы оно мне не понравилось? Шу хмыкнул. – Тогда примерь. Моя левая рука сжалась в кулак. – Вальт, – вздохнул Шу, – я вовсе не собираюсь припаять кольцо к твоему пальцу. Просто примерь, чтобы я знал, надо ли подгонять его по размеру. А потом можешь снять. – Ладно, – проворчал я и потянулся за кольцом. Длинные пальцы Шу опередили меня. Он взял мою левую руку и надел кольцо на безымянный палец. Потом вытянул мою руку, чтобы мы оба могли рассмотреть сверкающий овал. Надо же, все вовсе не так ужасно, как я боялся! – Как раз твой размер, – невозмутимо сказал Шу. – Вот и хорошо – не придется идти к ювелиру. Под внешним хладнокровием в голосе Шу слышалась какая-то сильная эмоция, и я посмотрел ему в глаза: несмотря на сдержанное выражение лица, в них горело то же самое чувство. – Тебе нравится, правда? – недоверчиво спросил я, потряхивая пальцами. Лучше бы я сломал левую руку! Шу пожал плечами. – Конечно, – бесстрастно ответил он. – Тебе очень идет. Я уставился на него: какие чувства кипят под этим внешним спокойствием? Шу посмотрел мне в глаза – и напускная сдержанность вдруг растаял: его ангельское лицо загорелось радостью и торжеством победы. Он выглядел так сногсшибательно, что у меня захватило дух. Не успел я прийти в себя, как Шу набросился на меня со страстными поцелуями. Когда он наконец оторвался от моих губ, голова у меня кружилась. Мы оба задыхались. – Да, мне очень нравится. Ты себе представить не можешь, как мне это нравится! – прошептал он мне на ухо. – Охотно верю! – засмеялся я. – Можно, я кое-что сделаю? – пробормотал он и крепче сжал меня в объятиях. – Можешь делать все, что угодно. Тогда он выпустил меня из объятий и отодвинулся. – Все, кроме этого! – воскликнул я. Шу пропустил мои слова мимо ушей и стянул меня с кровати. С серьезным видом встал передо мной, положив руки мне на плечи. – А теперь я хочу сделать это как положено. Пожалуйста, очень тебя прошу, имей в виду, что ты все равно уже согласился, так что не мучай меня. – Только не это! – ахнул я, когда он опустился на колено. – Не вредничай, – пробормотал он. Я глубоко вдохнул. – Вальт Аой. – Шу посмотрел на меня снизу вверх, сквозь невероятно длинные ресницы. Взгляд его красныз глаз обжигал. – Я обещаю любить тебя всегда – каждый день и каждый час до скончания веков. Ты выйдешь за меня замуж? В моей голове теснилось множество разнообразных ответов: некоторые слишком ехидные, а некоторые отвратительно сентиментальные – и гораздо более романтичные, чем Шу мог бы от меня ожидать. Чтобы не ляпнуть ни того, ни другого, я прошептал: – Да. – Спасибо, – отозвался Шу без дальнейших церемоний. Взял меня за левую руку и поцеловал каждый пальчик, а потом кольцо, которое теперь принадлежало мне.