Эй, Уизли!

      Следующий день прошёл хорошо, даже подозрительно хорошо. Наташа вновь помогала Белотуру с завтраком, позабыв о вчерашних волнениях (специально или нет — вопрос другой), ребята всё никак не могли проснуться, лениво потягиваясь на кроватях, а Фред, казалось, так и не спал целую ночь. Он с нетерпением ворочался, ждал утра, чтобы вновь увидеть Нелли, но не знал, что ему делать со своими чувствами и чувствами девушки. Он был настолько взволнован, что кровь звенела в ушах, никак не позволяя расслабиться. Такое возбуждение он испытывал впервые, обычно его не сильно волновали какие-то высокие чувства, и переживать их было так приятно, что он начинал сомневаться в том, стоит ли вообще признаваться Орловой. Просто видеть и слышать её уже было подарком для Уизли.       Они вернулись в Нору после обеда. Наташа была рада вновь увидеться с Молли, пускай они и не встречались всего-навсего пару дней. Женщина заботливо напоила всех вкусным имбирным чаем, угостила печеньем с шоколадной стружкой, и слёзно упрашивала гостей остаться ещё на пару деньков.       — Милая, у них свои семьи и заботы есть, что ж ты, в самом деле, — заботливо и безобидно посмеялся Артур.       — Ох! Я так люблю, когда у нас кто-то гостит, мне так приятно видеть все ваши лица! Сразу радостно на душе. Когда вы собираетесь уезжать?       — Сегодня вечером, — одновременно отозвались Гарри и Нелли. Они переглянулись и тихо хихикнули.       — Теперь до сентября ждать вас? — улыбнулся Джордж. — Мы с ума сойдём!       — Ничего, переживёте, главное в подушку не плачьтесь только, я ваших отчаянных стонов весь месяц терпеть не собираюсь, — загадочно улыбнулась Джинни, глядя на расстроенного Фреда.       — Может, мы тогда хотя бы в квиддич поиграем, а? Напоследок, — с досадой в голосе произнёс он.       — Успеем ещё наиграться в Хогвартсе, — отозвался Рон. — Да и скоро уже вечер, лучше покормим всех и отпустим уже, наконец.       — Ты только о еде и думаешь! — возмутилась Гермиона.       — А вы, Невилл, Полумна? Тоже бросите нас сегодня? — грустно спросила Молли.       — Бабушка заберёт меня завтра, — смущённо кивнул Долгопупс.       — Я, пожалуй, составлю Невиллу компанию, — улыбнулась Лавгуд. — Заодно познакомлюсь с твоей бабулей. Судя по всему она прекрасная женщина.       — Д-да, конечно, — нервно закивал парень, чуть не подавившись чаем, — только с причудами.       Наташа аккуратно пихнула Поттера локтём в бок, намекая на их вчерашний разговор. Парень чертыхнулся и как-то скованно обратился к мистеру и миссис Уизли.       — Прошу прощения, я… я хотел бы кое-чем поделиться, это связано… с Волан-де-Мортом.       Молли и Артур напряглись, серьёзно взглянув на парня, как бы приглашая его продолжить.       — Дело в том, что я стал видеть странные сны в последнее время. Они очень неразборчивые, смазанные, большую часть из них я даже не могу вспомнить, но иногда совсем маленькие обрывки я всё же запоминаю.       — Так, — поинтересовался Артур.       — Я вижу эти сны будто чужими глазами… его глазами. Это бывает редко, но из того, что я смог вспомнить — странные тёмные коридоры, какой-то шёпот и… метка. Метка Пожирателей. Она пульсирует… — После непродолжительной паузы, когда Гарри собирался с мыслями, все вокруг занервничали. — В этих снах я постоянно чувствую могильный холод, странный железный привкус во рту, и порой ещё проскальзывает тусклый лунный свет… Что бы это могло значить?       — Что тебе нужно рассказать это Дамблдору, очевидно, — пожал плечами Артур. — Это могут быть и простые кошмары, из-за того что Турнир прошёл мрачно, но не стоит забывать и о том, что у вас с Тёмным Лордом есть связь, и, возможно, так он пытается манипулировать твоим сознанием, искать какие-то подсказки. Если такие сны станут более отчётливыми, то это уже явный звоночек, так что будь аккуратнее, Гарри.       Поттер лишь удручённо кивнул, разглядывая остатки жареного мяса в тарелке. Его очень беспокоил тот факт, что он ничего не мог сделать. Он не знал, как победить Тома Реддла, не знал даже, где тот сейчас находится. Единственное, что успокаивало юного гриффиндорца, это факт того, что на его стороне есть такой могущественный волшебник, как Дамблдор.       Остаток дня прошёл хорошо. Невилл и Полумна остались с Гермионой и Роном дома, играясь с Живоглотом (Уизли туда затащила именно Грейнджер — это была своеобразная попытка наладить контакт между котиком и другом), пока Гарри с задумчивым видом стоял возле медовых колосьев пшеницы. Он разглядывал темнеющую даль, пытаясь разобраться, что ему делать. Уже сегодня ему снова придётся ехать к Дурслям, и даже это казалось ему теперь не таким ужасным, как всё то, что приходилось переживать в волшебном мире. По правде говоря, он даже соскучился по ворчливому дяде Вернону — тот куда безобиднее всех остальных людей в его жизни, которые его ненавидели.       Фред, Джордж и Наташа решили выбраться на улицу посидеть. Погода стояла прекрасная, вокруг уже стрекотали сверчки, напоследок распевались уставшие птички, и запах был пропитан летним теплом. Молли раздала ребятам некоторые вкусности и отправила Артура за корзинкой для пикника, пока Джинни побежала за покрывалом. Ей тоже хотелось посидеть с друзьями где-нибудь под деревом, провожая уходящий день.       Миссис Уизли передала через них Гарри большой пакетик с разного рода едой, чтобы тот мог дома покушать чего повкуснее унылой стряпни Петуньи, и Джинни решила самостоятельно отнести кулёк Поттеру, предупредив Фреда, Джорджа и Нелли, что скоро к ним вернётся.       Она тихо подошла к встревоженному парню, нервно притоптывающему ногой. В его голове проносились самые разные мысли, одна хуже другой. Но делиться ими с кем-то он пока опасался. Его смольного цвета волосы легко развевались от слабых дуновений ветра, и весь этот вдумчивый образ показался юной гриффиндорке ужасно милым.       — Стоишь прям как загадочное изваяние, — отшутилась Уизли, аккуратно встав рядом с другом.       — Я просто думаю, что мне со всеми этим делать, — удручённо вздохнул Поттер, забирая из рук Джинни пакет. — Молли передала?       — Конечно, кто ж ещё, — улыбнулась девушка. — Слушай, Гарри, я понимаю, что тебе сейчас сложно, но не думай об этом слишком много, побереги нервы. Пока нам не о чем волноваться. Возможно, это просто кошмары из-за Турнира.       — Да, я понимаю, спасибо, — кивнул он, разглядывая содержимое пакета. — Но выкинуть это из головы слишком тяжело, на мне лежит большая ответственность.       — Не говори так, будто ты один борешься, — недовольно покачала головой Джинни. — Это всеобщая проблема, которая касается даже маглов. Кстати, не забудь предупредить Дурслей, чтобы они были поаккуратнее.       — Не думаю, что им вообще есть до этого дело. Они даже слышать ни о чём не хотят.       — Когда Тёмный Лорд начнёт действовать, им придётся что-то делать, — отрезала Уизли. — Как минимум скрыться, чтобы до них никто не добрался.       — Само собой, — вздохнул Поттер.       Солнце уже спешило закатиться за горизонт, озаряя округу пастельными рыжими оттенками. Джордж аккуратно расстилал покрывало возле большого яблочного дерева, где троица любила проводить время в детстве. Здесь всегда местами валялись упавшие переспелые яблоки и пахло чем-то очень сладким. Когда они были маленькими, вся эта атмосфера была ещё ярче и красочнее даже в пасмурную погоду.       Наташа аккуратно поправила корзиночку, и они вместе уселись на землю.       — Воздух такой чистый, — задумчиво произнёс Джордж. — Будто в детство вернулись.       — Тебе и возвращаться не надо — ты и так как ребёнок, — хмыкнул Фред, помогая Орловой разложить еду на аккуратно сложенные платочки.       — И от кого я это слышу? От человека, который каждый год взрывает петардами туалеты?       — Не забывай, ты один из главных участников моих разбоев, — со смешком отозвался Уизли, игриво тряхнув багетом в сторону брата.       Наташа аккуратно очистила мандарин и передала друзьям дольки. Фред небрежно размазывал масло по тостам, пока Джордж нарезал авокадо, и всё казалось таким сказочным и приятным, будто и не было всех тех ужасов, что они пережили, будто им снова по одиннадцать лет, и они только поедут в Хогвартс. Впервые. Впервые взорвут туалеты, впервые сорвут урок Снейпа, впервые нашлют на миссис Норрис волшебных блох…       Уходящее солнышко приятно ласкало тёплыми лучами лица, озаряя округу всеми оттенками оранжевого, и даль уже становилась темнее, наливаясь фиолетовым цветом. Фред аккуратно облокотился о ствол яблони и откусил тост.       — Как думаете, что сделаем первым делом, когда снова в Хогвартс приедем? — спросил он.       — По традиции стоило бы начать с туалетов, — рассмеялась девушка, осторожно усаживаясь рядом с друзьями.       — По традиции МакГонагалл отведёт нас в свой кабинет и предупредит не трогать туалеты, — поправил Джордж. — А уж только потом мы пойдём и взорвём парочку.       — Можно будет это свалить на Финнигана, он любитель всё подпалить.       — Фред! — недовольно воскликнула Нелли. — Нужно уметь отвечать за свои поступки, да и кто поверит, что Симус пошёл взрывать туалеты, если это всегда делаем мы?       — У меня есть план, — со злой усмешкой произнёс парень. — Мы сделаем оборотное зелье. Я стану Симусом, а ты, — указал Уизли локтём в сторону Наташи, — станешь мной. Только сначала вы куда-нибудь денете Симуса, чтобы его никто не видел, и потом приведём план в действие! Мельтешите перед глазами всех профессоров, чтобы никто не усомнился в нашей невиновности, а я пойду подорву там всё хорошенько. Потом накидаю навозных бомб в кабинет Филча — всё равно он будет следить за всеми в Большом зале! — и нашу шалость никто не раскроет.       — Ага, говоришь так, будто моего отсутствия никто не заметит, — цокнула Орлова.       — Народу в Хогвартсе много, не переживай, — подмигнул парень.       — Да, только когда оборотное зелье иссякнет, я у всех на глазах превращусь обратно.       — Не беда — скажешь, что живот разболелся, и Джордж тебя отведёт обратно в гостиную Гриффиндора.       — Но тогда все подозрения снова на нас упадут, потому что мы уйдём, — хмыкнул Джордж.       — Не упадут. Я позабочусь, чтобы Филч погнался за миссис Норрис, а миссис Норрис за мной. Он увидит взорванные туалеты, начнёт визжать, как ужаленный, а я быстренько призову метлу и победно сбегу оттуда!       — Да уж, стратег из тебя так себе, — одновременно выдали друзья, покачав головами.       — Какие же вы скучные! — недовольно прошипел парень, потянувшись за соком.       Подул лёгкий ветерок, и Фред сразу вспомнил о вчерашней ночи. Ему вдруг стало тревожно на душе, ведь Нелли сидела совсем рядом с ним. Ему, почему-то, очень хотелось приобнять её за плечи и сидеть так всю жизнь, но, увы, он не мог даже подержать её за руку.       Джордж недовольно бубнил себе под нос что-то про Джинни, которая так и не вернулась. Небо постепенно стягивалось сиреневыми облаками, перемешиваясь с последними краснеющими лучами солнца, и Фреду стало ещё тревожнее. Он не сможет увидеться с Наташей до сентября, и думать об этом было невыносимо. Конечно, они могли пересечься, если бы захотели, но ему было неловко звать её куда-то.       — Я пойду поищу Джинни, — отозвался Джордж, встав с земли. — А то вдруг её птички загрызли, — рассмеялся парень, загадочно подмигнув брату.       Джордж старался при любой возможности оставлять Фреда и Нелли наедине. Уизли был одновременно и благодарен, и рассержен на брата за это.       Друзья проводили Джорджа взглядом, и Нелли неловко спросила:       — Ну что, поджигали… записки?       — Джордж не стал, — пожал плечами Фред. — Ну и поделом — всё равно никого кроме жаб из болота и не найдёт.       — Ты тот сон ему теперь вечно припоминать будешь? — рассмеялась девушка, положив голову на плечо Уизли.       — Д-да, наверное, — с дрожащим голосом ответил парень.       Его сердце вновь застучало так сильно, что зазвенело в ушах. К горлу подошёл комок, и грудь неприятно сжало волнение. Фред неуверенно обнял девушку, прижимая её ближе к себе, и ему стало настолько неловко, что всё лицо покрылось красными пятнами смущения. Нелли лишь поудобнее устроилась у него на груди, сползая с плеча. Она услышала, как сильно стучало его сердце, и тихо хихикнула, но потом лицо её погрустнело.       Орлова очень старалась выкинуть из головы тот злосчастный расклад, который вчера ему выпал. Она никак не могла понять, что именно он значил. Однажды Павлу Орлову тоже выпали плохие карты, как рассказывала мама, и вскоре Антон сбежал из дома, а потом началась череда бед — в том числе и смерть Поттеров…       Нелли стало не по себе. Она пыталась успокоить себя тем, что посоветуется с мамой, и она наверняка объяснит ей, что всё не так плохо. Но где-то в глубине души девушка чувствовала, что судьба предвещает беду. Взять тот же пепел. Может, это и совпадение, но оно, признаться, дюжо жуткое, чтобы ничего не значить.       — От тебя очень приятно пахнет, — вдруг прервал тишину Фред, кусая щёки от волнения.       — Спасибо, — смущённо отозвалась Нелли.       Фред тоже очень приятно пах. Это был необычный запах, свойственный лишь ему, и Наташе было тяжело описать, что именно чувствует её аккуратный носик. Она призадумалась: пожалуй, в её жизни существовало лишь два запаха, которые она обожала. Это был запах мокрой древесины, елей, маминого отварного риса с индейкой… и запах Фреда.       — От тебя тоже приятно пахнет.       — Спасибо, — ответил он, собираясь с мыслями. — Слушай, Нелли…       Комок снова подступил к горлу. Признаться ей в чувствах? Вот так глупо, возле яблони, где они в детстве любили проводить время, когда она вот-вот уедет? Признаться так глупо, даже не поухаживав за ней как следует, когда она всё ещё ранена прошлым годом?       — Раз уж ты спросила про бумажки, ты-то сама её поджигала?       Конечно же Уизли не мог так глупо проситься к подруге со своими бушующими чувствами. Он уже не маленький ребёнок (пусть и ведёт себя инфантильно), и прекрасно понимает, что сейчас совершенно не тот момент, чтобы открывать душу. Ему нужно перетерпеть этот всплеск эмоций, переждать, пока чувства станут трепетнее, серьёзнее, подождать, пока Наташа придёт в себя после расставания с Сэмом… и только потом предпринимать активные действия. Сейчас он лишь вспоминал слова МакГонагалл, на которые всегда ориентировался, когда сомневался в чём-то. В отношении Нат.       — Поджигала.       Нелли не видела смысла скрывать это. Фред даже напрягся: вдруг кто-то другой уже помог ей лучше, чем он? Вдруг кто-то относился к ней бережнее, вдруг ему придётся проглотить свою влюблённость для того, чтобы она была счастлива с кем-то другим? Конечно, он был готов отступить ради её благополучия, но сердце больно обжигала ревность.       — И на кого же наше принцесса гадала? — нервно посмеялся Уизли, стараясь скрыть волнение, но дрожащий голос его выдавал.       — А всё тебе расскажи, — игриво хихикнула Орлова. — У нас в России есть поговорка: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали».       — Видимо Том Реддл был чересчур любопытным, — рассмеялся парень под заливной хохот Наташи.       — Если говорить честно, я долго думала, чьё имя вписать, — пожала она наконец плечами. — И я решила выбрать того, с кем мне спокойнее всего проводить время.       Нелли волновалась в этот момент не меньше друга.       — И кто же это, если не секрет?       — Аргус Филч! Мерлинова борода, Фред, ну кого я, по-твоему, могла туда вписать?       — Да я-то откуда знаю! — нервно проворчал Уизли. — Может, тебе комфортнее всего с нашим непутёвым обжорой.       — Боже, такого ты обо мне мнения? Будто я не вижу, как Гермиона ему глазки строит. И нет, это не Рон — не мой типаж. Абсолютно. Ну же, пораскинь мозгами, с кем мне приятнее всего находиться?       — Да не знаю я, — отчаянно вздохнул парень.       — С тобой, идиот. Я вписала твоё имя.       Повисла неловкая пауза. Наташа уже жалела, что сказала об этом, но и умалчивать было бессмысленно — это была своеобразная попытка сказать спасибо Фреду за ту заботу, которую он ей дарил всё это время, потому что именно он больше всего старался как-то её поддерживать: таскал ей разные сладости с Хогсмида, успокаивал её рыдания в любое время суток, водил на прогулки вместе с Джорджем, словом, из кожи вон лез, чтобы ей стало легче. Остальные, конечно, старались ни чуть не меньше, но Уизли был особенно активен и разнообразен в подходе.       Они смотрели друг на друга ещё пару секунд. У Фреда в голове проносился ураган разнообразных мыслей. Это было признание? Шутка? Или, быть может, она его дразнит? Что бы то ни было, Уизли сильно занервничал. Лицо Нелли было таким красивым, побагровевшим от смущения, и каждая черта казалась парню с каждой секундой всё притягательнее и милее. Дыхание перехватывало. Сердце бешено билось, и дышать становилось тяжело, словно лёгкие наполнились свинцом. Его взгляд пал на аккуратные мягкие губы Наташи, слегка приоткрытые в взволнованном вздохе.       Фреду очень хотелось поцеловать её. Почувствовать мягкость губ, их вкус, услышать приглушённый вздох, который, как ему казалось, вырвался бы из её дрожащей груди, почувствовать разгорающееся тепло по всему телу… но он мог только смотреть на неё иступлённым влюблённым взглядом, словно каждая клеточка его тела парализована.       — Как мне… как мне воспринимать эти слова? — наконец хрипло прошептал Фред, не решаясь оторвать взгляд от лица подруги.       — Я не знаю, — едва слышно выдавила Наташа.       Ей бы очень хотелось сейчас разразиться словами благодарности за всё, что Уизли для неё сделал, рассказать, как ей спокойно рядом с ним, и, в конце концов, расплакаться у него на плече, не в силах держать в тайне значения тех злополучных карт. Ей так хотелось поделиться всеми переживаниями, навалившимися в одно мгновение, но она не могла даже пошевелиться. Она вспомнила и события Турнира, и сны Гарри…       — Я не знаю, Фред, — повторила она. — В последнее… в последнее время мне лучше, но… но я всё равно никак не могу избавиться от навязчивых мыслей. По правде говоря мне становится очень плохо, когда я о чём-то задумываюсь, но я стала чаще проводить время с тобой, это помогает мне отвлекаться… особенно когда я… когда я надеваю твой свитер на ночь. Он всё ещё пахнет тобой, и это помогает мне забыться. Я очень благодарна вам всем за поддержку, не знаю, что бы я без вас делала… Просто понимаешь, я всегда была ближе всего именно к вам с Джорджем. Мы провели большую часть детства вместе. Мне больше никто и не пришёл в голову… но Джордж всё-таки не проводит со мной так много времени, как ты, и я…       Слёзы всё-таки предательски покатились по щекам. Она почувствовала это моментально, потому что её щёки были такими горячими от нахлынувших чувств, что солёные капельки казались настоящим ледяным дождём.       — Тише, — ласково прошептал парень, прижав Наташу к себе. — Можешь не продолжать, всё хорошо. Я здесь, я с тобой.       Он аккуратно гладил её волосы и вздрагивающую спину. Сердце нещадно заболело — он не мог спокойно наблюдать за тем, как ей плохо.       — Лучше не держи это в себе. Поплачь как следует, тебе станет легче.       — Я… всё это так… мне очень страшно, — захлёбываясь в слезах, шептала она. — Турнир, Волан-де-Морт, Сэм, Антон… всё это…       — Тише, — нежно повторил Уизли, поцеловав подругу в горячую макушку. Он чувствовал, каким напряжённым было тело Нелли, и это болью отзывалось в его душе. — Расслабься, милая, просто поплачь. У тебя сердце не выдержит, если ты будешь и дальше сдерживаться.       Наташа послушалась, и слёзы полились безостановочным градом. Фред молился всем богам, чтобы никто сейчас не пришёл и не помешал им. Он чувствовал, что Нелли хотелось побыть наедине со своими чувствами, разделить их с Уизли, и посторонние просто бы добили её хрупкое состояние окончательно. Но, слава Мерлину, Джордж соврал, что идёт искать Джинни — на деле он просто прогуливался подальше от парочки, которую нарочно оставил в одиночестве. Он очень хотел помочь брату сблизиться с Наташей. Какое-то время, раньше, он и сам испытывал к ней нечто вроде детской влюблённости, но со временем это чувство превратилось в обычную дружескую привязанность. Да и где-то на подкорках сознания парень прекрасно понимал, что Орловой необходим другой тип поддержки: ей нужен кто-то, кто мог бы совмещать в себе серьёзную опору, кучу чудачества, переходящую порой в откровенный абсурд, и искренняя эмоциональная поддержка. Джордж попросту был иного темперамента, более спокойного, в то время как Фред — взрывной и в то же время очень ласковый и внимательный, если это требовалось.       Наташе щемило сердце. Больше всего на свете она хотела бы стереть из памяти прошлый год, в особенности всё, что связано с Сэмом. Она не находила в себе сил поделиться тем, что с ней произошло тогда, в холодной, промозглой ванной старост, на мокром ледяном полу наедине с этим омерзительным человеком. Она чувствовала себя недостойной, грязной, разбитой, абсолютно беспомощной, как маленький ребёнок, и, признаться, в её голове до сих пор оставались пугающие мысли о том, что ей лучше избавить себя от страданий самым радикальным способом. Навсегда. Эта душевная боль была так невыносима, так продирала душу, до сих пор, что ей становилось страшно, когда все звуки и цвета умолкали под мраком ночи. Она стала ещё больше бояться темноты, такой же пробирающей, как та самая ночь в ванной старост. Едва видимый лунный свет, редкий всплеск воды, синяки, крики, адская боль, помешательство, могильный холод, громкие шлепки и отчаянные попытки вырваться под истеричные ругательства.       Наташе стало так плохо от всех всплывших картин, что голова закружилась, в глазах потемнело, а уши словно перестали слышать и вовсе. Она затряслась так сильно, что Фред начал ещё больше нервничать.       — Нелли, милая, помнишь, что я тебе говорил? — максимально спокойно, насколько мог, заговорил парень, аккуратно приподнимая мокрое от потока слёз лицо Орловой. — Эй, посмотри на меня, пожалуйста. Нелли, солнце, выплакаться — это хорошая попытка выплеснуть стресс, но когда это превращается в истерику, помнишь, что нужно делать?       Нат всеми силами пыталась прийти в себя, заставить онемевшее тело разжаться, но у неё не получалось этого сделать.       — Послушай, солнышко, давай вместе вспомним, что нужно делать, хорошо? — Уизли аккуратно поправил слипшиеся волосы возлюблённой, с упоением открывая красное заплаканное личико. — Нужно помнить про реальность, верно? Ты не заложница своих чувств — они часть твоей жизни, часть того, что делает тебя живой. Ты не должна отдаваться им, ты всегда должна помнить, что они лишь часть чего-то большого. Помнишь, что нужно делать, если эмоции берут верх? Помнишь, что нужно возвращать себя в реальность?       Орлова отчаянно закивала, ещё сильнее сжимаясь от истерических слёз и охвативших её мышцы спазмов паники.       — Моя умница, — всё так же спокойно ответил Уизли, вновь поцеловав девушку в лоб. — Вот, чувствуешь? Это я поцеловал твою милую макушечку. Видишь, ты здесь, ты живая, ты не находишься в западне своих чувств. Вот она — реальность: слышишь, как птички щебечут? — Нелли закивала, тело постепенно начинало разжиматься. — Умница, а теперь попробуй сама сказать, что ты чувствуешь, видишь и слышишь. Даже и не заметишь, как успокоишься. Только давай начнём с описания чувств, хорошо? Чтобы ты ощутила, что можешь их контролировать. Давай, попробуй с эмоций, говори не задумываясь, поймай момент.       — Я… чувствую боль, — вздрагивая, начала Орлова, — и грусть… и ещё обиду…       — Помнишь правило? Пять вещей.       — Д-да, — замялась девушка. — Пять… тоску, разочарование…       — Хорошо, — кивнул Уизли. — Теперь давай физические. А дальше уже как мы раньше делали, помнишь?       С каждым новым произнесённым словом тело расслаблялось, и к Нелли возвращалось чувство реальности. Юной волшебнице порой было очень тяжело справляться с эмоциями, накрывающими её неудержимой ледяной волной, и такие упражнения, которые в том году придумал для Нелли Фред, очень ей помогали. Буря угасала, и под конец, описывая, что она видит вокруг, слёзы уже не текли, и сердце стучало не так сильно. Но тремор во всём теле, как последствие стресса, всё же остался.       — Я вижу закат, — продолжала Нелли, пока друг внимательно её слушал, прижимая к себе за талию, — яблоню, покрывало, деревья… и тебя, Фред.       — Ну вот и замечательно, — с облегчением в голосе ответил он, видя, что состояние Орловой наконец-то улучшилось. — Видишь, уже и не плачешь! Правда теперь ты похожа на раскрасневшуюся лягушку — вылитый Тревор! Видел бы тебя сейчас Невилл, точно бы спутал.       Наташа расслабленно засмеялась, поглаживая Уизли за плечи. Он выглядел так мило, когда кто-то положительно реагировал на его шутки, что Нат даже на секунду задумалась о том, какой он красивый.       — Вот поэтому я и написала твоё имя, Фред, — заговорила она. — Потому что я очень благодарна тебе за то, что ты столько меня поддерживаешь. Прости, что тебе приходится…       — Мне не приходится, — перебил Уизли, не дав ей договорить. — Ты… моя подруга, и я очень тобой дорожу, поэтому хочу помогать, даже если это будет сложно. Но мне ни капельки не сложно, если что! Я очень рад тому, что ты мне так доверяешь, спасибо тебе большое.       — Просто я чувствую себя очень неловко. Со мной приходится возиться, как с ребёнком… особенно тебе.       — Это не так, милая. Никто не возится с тобой, как с ребёнком. Я очень хочу, чтобы тебе стало лучше. Ты всегда можешь рассчитывать на меня, потому что я обязательно о тебе позабочусь. Мне нравится это делать, я хочу это делать.       Фред аккуратно положил левую руку на голову девушки, поправляя вновь слипшиеся волосы, бережно заправляя их назад. Он так трепетно к ней прикасался, что Нелли ничего не оставалось, кроме как тревожно вдохнуть тёплый вечерний воздух. Внезапно ей стало очень хорошо на душе. И правда, её близкие заботятся о ней искренне, со всей душой, и на примере Уизли это было видно лучше всего. Он с особенной нежностью прикасался к ней, разговаривал, становился мягче, чтобы случайно не задеть её чем-то.       Наташа благодарно улыбнулась, и мягко, очень нежно поцеловала парня в аккуратную щёчку, потянувшись к его лицу. Её рука заботливо, едва ощутимо поглаживала горячую от волнения шею друга.       — Спасибо тебе ещё раз, Фред, — улыбнулась она, слегка отстранившись и взглянув в его полные влюблённости глаза. — Ты замечательный.       Уизли очень не хотелось убирать руку с её лица. Он осторожно поглаживал мягкую кожу большим пальцем, словно боясь спугнуть Наташу, и единственное, о чём он мог сейчас думать, так это о том, как сильно ему хочется поцеловать её. У неё такие аккуратные, немного пухлые губы, которые, как казалось Фреду, наверняка очень сладкие на вкус, потому что от них пахло ароматным вишнёвым блеском для губ. Да и выглядела она вся так приятно и мило, словно маленькое облачко, такое же нежное, парящее где-то далеко-далеко.       Сердце неприятно ныло. В голове вспыхивали яркие картинки с приятными вздохами, с тем, как жарко им стало бы находиться вплотную друг к другу, как ласково скользнул бы язык через завесу мягких губ…       — Ты тоже замечательная, Нелли. Знала об этом? Очень… замечательная.       Ему было так неловко это говорить, что самому вдруг стало стыдно. Со стороны это наверняка выглядело до боли смешно, но, если честно, Наташу это не особенно волновало. Её сердце приятно стучало, и она поняла, что пора бы уже отлипнуть от Фреда, чтобы не смущать его своей близостью. Она было потянулась обратно, но тяжёлая рука парня аккуратно надавила на талию Наташи, ласково притягивая её обратно: так нежно и бережно, словно Уизли боялся разбить её, словно хрупкую хрустальную драгоценность.       — Я… Извини, если не очень аккуратно сейчас тебя подвинул… я просто хотел сказать, что буду очень скучать по тебе, когда ты уедешь. Я знаю, мы не свидимся всего месяц, но мне всё равно будет очень тебя не хватать… и я очень переживаю, что меня не будет рядом, если тебе вдруг снова станет плохо, так что, если ты хочешь и если тебе не сложно, конечно, отправляй мне письма, хорошо? Я приеду. Сразу же. Даже если это будет глубокая ночь.       — Конечно, — улыбнулась девушка. — Правда мне будет ужасно неловко…       — Не начинай! — обиженно нахмурился Фред. — Я же уже сказал — я очень хочу помогать тебе, так что, пожалуйста, не бойся просить помощи, лады?       — Лады, — вздохнула девушка, вновь опускаясь на прежнее место.       — Как ты? — заботливо спросил волшебник, нехотя отпустив подругу. — Как ты себя чувствуешь, всё хорошо?       — Мне гораздо лучше, спасибо, — улыбнулась в ответ Нелли.       Уизли осторожно сменил тему. Ему хотелось разговорить девушку после её отчаянных рыданий, да и к тому же близилось время отъезда. Небо залилось фиолетово-синим цветом, озаряясь лишь тускнеющими рыжими облаками. Птички постепенно уступали песни сверчкам, а шум колышущейся пшеницы навевал только приятные мысли.       Вскоре Фред и Нелли уже брели обратно к Норе, оживлённо болтая о всяком, что только могло прийти в голову. Джордж в это время о чём-то сплетничал с Джинни, поджаривая вместе с Роном, Невиллом и Полумной румяные зефирки на произвольном маленьком костре.       — Гарри уже заждался тебя, — подмигнула Уизли. Ей явно что-то нашептал братец, раз они оба в итоге просидели весь вечер здесь, не рискуя нарушить идиллию парочки.       — Замечательно, — хмыкнул Фред. — И почему один ещё не уехал?       — Это было бы невежливо, — передразнил Джордж. — Не ревнуй, милый, в сердце нашего избранного нет никого, кроме Сам-Знаешь-Кого.       И пока старший из близнецов, что-то недовольно бубня себе под нос, ушёл в дом, чтобы унести вещи, Джордж аккуратно приподнялся. Он подошёл к Нелли и осторожно увёл её в сторонку, пока остальные продолжали о чём-то болтать и разглядывать подрумянившийся зефир.       — Слушай, Нелли, я всё хотел спросить тебя, — тихо начал парень, — насчёт… карт… ну, ты понимаешь, о чём я. Прости, если тебя это как-то задело, просто я видел твоё взволнованное лицо вчера… Я переживаю за Фредди.       Орлова грустно кивнула. Конечно, она понимала, что Джордж наверняка бы спросил её об этом, как только выдастся момент. Но после недавней истерики ей было немного тяжело говорить о чём-то столь удручающем.       Она обратила внимание на уходящий вечер, чтобы немного успокоиться. Налегающая темнота разбавлялась приглушёнными рыжими цветами от пляшущих языков пламени, и треск костра мирно разбивал нагрянувшую тишину природы, оттеняя короткие смешки за спинами парочки. Нат казалось, словно сами деревья шепчутся между собой, обсуждая нелёгкую судьбу маленькой группки студентов Хогвартса. Теперь уже эта атмосфера казалась грустной и тягостной, уныло сковывая сердце в волнении.       — Это был… не очень хороший расклад, — честно призналась она, выдержав небольшую паузу. — Я бы даже сказала… слишком плохой.       Джордж обеспокоенно кивнул, смиряясь со всеми негативными мыслями, отчаянно терзавшими его душу.       — Я не могу сказать тебе абсолютно точную трактовку — хочу ещё спросить маму, чтобы наверняка убедиться — но по своему опыту могу лишь сказать, что выпавшие карты стоят того, чтобы беспокоиться. Честно говоря, я какое-то время вчера плакала ночью, когда все разошлись спать… это меня ужасно встревожило.       — Понимаю, — как-то отчаянно произнёс Уизли, пнув небольшой мшистый камешек. — Скажи хоть, было ли там что-то, связанное со смертью? Его смертью, я имею в виду.       Нелли молча смотрела на угрюмое лицо парня, который и без слов понял, что ответ неутешительный. Его мимика сразу потеряла те нотки радости, присущие ему, и Джордж лишь кивнул в ответ:       — Понятно.       — Папе тоже выпадала смерть — однако ж он ещё жив, — растерянно вздохнула Орлова, сама не понимая, кого сейчас попыталась ободрить больше: себя или Джорджа. — И после… смерти Поттеров, когда мама вновь делала расклады… ему смерть больше не выпадала. Так что не думай ни о чём таком. Старайся не думать. Не то проплачешь, как я, — со сдавленным смешком закончила девушка.       — Тяжело слышать о таком в адрес собственного брата-близнеца, знаешь ли, — с едва заметным облегчением в голосе произнёс рыжеволосый волшебник, нервно переминаясь с ноги на ногу, скрестив руки на груди. — Но я постараюсь не думать об этом. Если всё же узнаешь что-нибудь у мамы, сообщи мне, хорошо? Только не письмом — гляди ещё кто не тот прочитает.       — Конечно, — согласно кивнула девушка.       — Спасибо, что так волнуешься о моём брате, это дорогого стоит, — улыбнулся наконец Уизли. — Фред бывает просто невыносим… почти постоянно. Но он правда очень дорожит тобой.       — Я знаю, — мило хихикнула гриффиндорка.       В Норе, как, впрочем, и всегда, пахло уютом и свежеиспечённой едой. Повсюду валялись разного назначения вещи, а в раковине вымывались грязные тарелки. Молли на радостях откармливала собравшегося Поттера печёной тыквой с апельсиновым соком, когда в дверях появилась немного поёживающаяся от прохлады вечера Нелли.       — Ах, милая! — раздалось с уст миссис Уизли. — Ты как раз вовремя! Не хочешь немного тыковки? Перед отъездом.       — Большое спасибо за заботу, но я не голодна, — улыбнулась Орлова, заспешив наверх. Некоторые вещи она брала с собой ещё когда уезжала с ребятами пару дней назад, но остались и другие, которые необходимо было забрать.       — Только поднимайся аккуратнее, милая! — глухо раздалось с кухни. — Невилл где-то случайно пролил масло! Джордж настоящая заноза, прямо как его брат, — произнесла женщина, цокая и недовольно качая головой, развернувшись обратно к Гарри. — И почему они так любят приносить всем неприятности…       Наташа осторожно открыла дверь в свою спальню, словно остерегаясь, что там кто-то есть. Но в комнате было пусто — лишь узорчатые занавески пастельно-молочного цвета развевались от ветра на приоткрытом окне.       Нелли прощально оглядела каждую маленькую деталь интерьера с какой-то особенной трепетной болью. Ей было грустно покидать Нору, пускай и не так уж надолго. Однако этот год последний для неё в Хогвартсе, а значит и причин гостить у Уизли стало гораздо меньше. Конечно, ей и её семье здесь всегда были рады (как и любому другому другу), но школьные годы, проведённые в этом забавном доме, казались теперь такими очаровательными и далёкими, что сердце изнывало от жгучей тоски. Сколько бы слёз не было пролито за эти семь лет, Наташа всегда будет вспоминать их с тёплой улыбкой на лице, и даже в такой мрачный период Турнира были те самые светлые моменты, помогавшие ей жить.       Девушка суетливо засобирала немногочисленные вещи по чемоданам, думая о чём-то отдалённом и более приятном, чтобы не концентрироваться на охватившей её душу тоске. Свитер Фреда она забрала с собой ещё пару дней назад, не желая с ним расставаться (как со свитером, так и, признаться, с его хозяином).       Маленький рыжий филин по кличке Пух смиренно ждал хозяйку на подоконнике, скривив один жёлтый глаз. То ли от усталости, то ли от того, что хотел спать — не ясно. По правде говоря, он всегда выглядел так, будто вот-вот развалится. Девушка ласково ему улыбнулась, и сова словно решила улыбнуться в ответ, дрогнув перьями.       Когда все необходимые вещи аккуратно разместились в маленький чемоданчик, Наташа осторожно села на край кровати. На дорожку. Так её учила мама, и так их учили в Колдовстворце — всегда садись на дорожку, чтобы удачно добраться.       Эту минуту она в последний раз разглядывала тусклые персиковые обои, нагромождение книг и безделушек, валявшихся то тут, то там, и на душе становилось так тепло и одновременно грустно, что даже стрекотание сверчков и редкие запевы воробьёв не доходили до сознания девушки: лишь тёплый летний ветерок напоминал ей о том, что время ни чуть не останавливается, если ты решишь вдруг посидеть на прощание.       Внизу уже все собрались, разговаривая кто о чём. Живоглот смиренно улёгся на коленях Гермионы, мирно посапывая, и Рон даже осмелился немного погладить его по открывшемуся пузику.       — О, Гарри! Я надеюсь, что мы с тобой ещё свидимся до начала учебного года! Ты так покраснел, сразу видно, что хорошенько покушал…       — Ну, ну, не грузи его, дорогая, — улыбнулся Артур, приобняв жену за плечи. — А вот и Нелли пришла! Фред, Джордж, будьте добры, слезьте со стола… мы за ним вообще-то трапезничаем. Посидеть можно и на диване. Ну, ну!       — А кто довезёт Гарри до Лондона? — спросила Джинни и вдруг отмахнулась своей же глупой фразе. — Простите, я и забыла, что Нелли собирается в Лондон…       — Да уж, сестричка, может, тебе попить чего для памяти? — рассмеялся Джордж, скрестив руки на груди.       — Сам попей! Я уже который раз не могу найти ваши дурацкие мятные мячики! И вы ведь так нагло врёте мне, что забыли, куда подевали их… знаю я вас! Спрятали и не делитесь.       — Это наша суперсекретная разработка, вообще-то! — обиженно прокричали в унисон близнецы.       — И вы должны быть благодарны, что первыми её испробовали, — закивал Джордж.       — Ага! Не думаете же вы, что мы их направо и налево будем теперь раздавать? Вот откроем «Вредилки», и берите их хоть коробками целыми!       Наташа весело рассмеялась вместе с остальными, вспоминая прекрасный вкус мятных мячиков, так полюбившихся всем. На душе становилось как-то по-особенному тепло и грустно, а мягкий свет в гостиной только подогревал разливавшееся, словно бальзам, ощущение уюта.       — Ну что ж, милые, — широко улыбнулась Молли, целуя Гарри и Орлову в щёки, — пора уже уезжать! Ах, мне так жаль, что вы не останетесь здесь чуть подольше… я бы столько всего вам напекла! Ну ничего, ничего, — вдруг закивала она сама себе, доставая со стола пакет, — Гарри один я уже отдала, теперь вот время отдать угощения и Нелли!       — Ох, не стоило, миссис Уизли… вы так добры… — суетливо заговорила девушка, когда ей в руки упал увесистый большой пакет, набитый всевозможными вкусностями и безделушками до отказа. Одна конфетка всё-таки предательски вывалилась за край. — Спасибо большое, но правда не стоило… Вам пришлось так напрягаться из-за меня…       — Ничего я не напрягалась! Покушаешь вдоволь, а то вся осунулась аж! Выглядишь как подтянутая тростинка! Где ж оно видано?       — Ну всё, всё, дорогая, не смущай её, это невежливо, — улыбнулся Артур жене, похлопав Поттера и Нат по плечам на прощание. — Идите, порох мы вам приготовили, так что всё в порядке.       Друзья с приятной грустью обнялись в последний раз, говоря друг другу приятности, и Фред под конец также подошёл попрощаться. Он очень ласково обнял девушку, наслаждаясь запахом её освежающего шампуня, и максимально тихо прошептал:       — Открой кое-что в пакете, когда будешь дома.       Девушка смущённо кивнула, улыбнувшись ему в ответ, и вот Гарри и Нелли уже поочерёдно забрели в камин, чтобы вновь оказаться в уютном доме в Излингтоне.       Поттер неловко прокашлялся, вывалившись в гостиную, и Белотур учтиво ему поклонился, брезгливо рассматривая вылетевшую на всё вокруг пыль. В доме было неприлично тихо и мрачно, всё озарялось лишь редким светом свечей и последними лучами солнца, уже скрывшегося почти полностью за горизонтом.       — Ты можешь переночевать у меня, если не хочешь ехать домой по потёмкам, — вежливо отметила Орлова.       — Спасибо за заботу, — кивнул парень, — но я лучше сразу пойду, не то дядя Вернон будет сердиться.       — Понимаю, — кивнула девушка, — но только приведи себя в порядок, а то тётя Петунья будет злиться ещё хлеще этого противного Дурсля. И как насчёт чая напоследок?       — Вот от чая не откажусь, — улыбнулся в ответ Поттер.       Нелли взмахом волшебной палочки привела их в порядок. Гарри уважительно поблагодарил подругу, и в ту же минуту горячий клубничный чай уже согревал их от прохладных дуновений ветра.       — Тебе пока ничего больше не снилось? — поинтересовалась девушка, предлагая парню печенье.       — Пока нет, — пожал он плечами, откусывая угощение. — По правде говоря, меня очень беспокоят эти видения… Как думаешь, Нелли, Волан-де-Морт сейчас ещё не так силён, как прежде?       — Конечно нет, — хмыкнула она в ответ. — Он только недавно обрёл тело — не думаю, что он пока вообще на что-то способен, особенно без своей верной шушеры.       — Кстати о шушере, — грустно вздохнул домовой эльф, усаживаясь на высокий стульчик. — Белотур узнал кое-что очень неприятное, Наташа… касаемо Антона. Думаю, мистеру Поттеру тоже будет интересно послушать. — Под одобрительный кивок хозяйки домовик вновь вздохнул, продолжая свою томную речь. — Белотуру удалось обнаружить одну интересность… Наташа, должно быть, помнит фарфорового аиста, который был подарен Антону вашей тётушкой… Так вот, у него отсутствовал маленький бочок, и Белотур сначала подумал, что этот разбойник просто разбил его… но нет! Белотур услышал неприятный скрежет от аиста… противный, ноющий, но едва слышимый, пока не повертишь эту бесовщину в руках… там слышались голоса. Белотур слышал голос Антона. В какой-то момент Белотуру даже показалось, будто в отражении Белотур увидел силует… его силует… этого прощелыги… да, да, точно, это точно был он! И один друг Белотура, противный гоблин из «Гринготтс» доложил вашему покорному слуге, что это безобразное отребье… гм… Антон, Белотур имеет в виду… появлялся в «Горбин и Бэркес» в конце июня…       Тело Наташи онемело от апофеоза злости, отчаяния и непонимания. Неужели Антон всё-таки жив? Если это действительно так, то единственное пристанище, которое он мог найти — это быть под боком у Тёмного Лорда, не иначе. В голове проносился ураган самых разных мыслей, от желания найти и прибить Антона чем-то тяжёлым, — даже не заклинанием, а точно чем-то осязаемым! — до попыток выследить его и приволочь с поличным в Визенгамот.       — Это точно был он? Ты уверен, Белотур? — прервал тишину Гарри.       — Тот гоблин бы не стал врать Белотуру, — покачал головой домовик. — Белотур знает этого гоблина как хорошего поставщика информации.       — Где сейчас находится фарфоровый аист? — серьёзно спросила Наташа.       — В подвале, госпожа, в подвале, — удручённо закивал эльф. — Выкидывать его Белотур точно не будет, но и оставлять его вот так тоже опасно. Белотур не рискнул ничего с ним сделать — вдруг тот злосчастный осколок находится у Антона, и вполне себе воспринимает магию с обеих сторон?.. Белотур счёл верным оставить его на усмотрение господина Павла Орлова… он лучше Белотура знает, как с ним управляться…       — Так и правда будет лучше, — вздохнула девушка. — Пожалуйста, будь осторожнее, хорошо? Не подвергай риску свою жизнь.       — Конечно, Наташа, конечно… вы так добры…       — Это точно не простые сны… — покачал головой Поттер. — Я теперь ещё больше уверен, что это связано с восстановлением Волан-де-Морта… Дамблдор обязательно узнает об этом. Я расскажу ему первым делом, как мы приедем в Хогвартс. Думаю, направить ему письмо будет слишком опасно.       — Ты прав, — кивнула девушка, допив чай. — А пока тебе лучше мирно сосуществовать рядом с Дурслями. Им лучше пока вообще ничего не рассказывать… просто предупреди быть осмотрительнее.       — На самом деле я в какой-то степени переживаю за них. Они же маглы, какое им дело до наших войн? Самое грустное, что это безразличие их и убьёт, если они мне не поверят…       — Думаю, смерть твоих родителей пример показательный — они не станут так рисковать. Особенно когда у них на руках Дадли.       — Это точно, — с горечью в голосе усмехнулся Поттер. — Слушай, Нелли, я всё хотел спросить, как ты… Тебе уже лучше? Ну, после Турнира…       — Да, спасибо, — улыбнулась она. — Ваша поддержка очень мне помогает.       — Скорее уж поддержка Фреда — он активнее нас. Прости, что не могу уделять тебе столько же внимания… я прекрасно понимаю, как тебе тяжело… Может, я и не самый лучший друг на свете, но если тебе понадобится моя помощь — просто попроси. Я и сам очень тяжело переживаю смерть Седрика… Пока я был в Норе эти кошмары поутихли, по крайней мере я перестал кричать во сне. Дадли неплохо так пинал меня весь июнь, потому что я мешал ему спать.       — Хлопни его разок чем-нибудь, сразу заткнётся, — хмыкнула девушка. — Или подложи ему змею в кровать. Если хочешь, могу одолжить тебе волшебных хлопушек, которые мы делали с Фредом и Джорджем. Правда эффект у них порой разный — это наша старая наработка…       — Меня тогда точно на улицу вышвырнут, — улыбнулся парень.       — Ну, будешь бродяжить с Сириусом — не так уж это и плохо. Гляди научит тебя быть анимагом, превратишься в блоху и раскусаешь Волан-де-Морту его вонючую задницу!       Они дружно посмеялись, и когда чай уже был допит, Поттер засобирался на улицу.       — Тебя точно не нужно проводить? — заботливо уточнила Наташа.       — Точно, — кивнул парень. — В конце концов, мы с тобой тут ориентируемся получше других. Кроме Невилла, разве что.       — Тогда увидимся в сентябре. И не натвори делов, как с Мардж! У меня потом отец никак не мог нахохотаться, отправляя мне дурацкие письма с рисунками раздутой тётки.       Поттер лишь уклончиво посмеялся, обнял подругу на прощание и скрылся в узких, тихих и безлюдных закоулках спального района Лондона, померкших в темноте туманного вечера.       Наташа спокойно прошлась по гостиной, убрав чашки, и её сердце наполнилось непонятной тоской. Только недавно она сидела здесь, в этом зале, рядом со своими друзьями, а теперь тут было так пусто, холодно и одиноко, что ей казалось невыносимой повисшая тяжким грузом тишина.       Она поздоровалась с картинами умерших родственников на втором этаже, поставила набираться ванну и прошлась по гостевым комнатам. В самой большой ночевали её подруги, в комнате поменьше — друзья, а в такой же, похожей по планировке, вчера спали близнецы Уизли. Девушка сразу поняла, на какой именно кровати лежал Фред — от неё пахло его духами и примесью корицы со сладкой карамелью и пряным шербетом. Она искренне пыталась прочувствовать каждую нотку этого родного для неё запаха, но улавливала лишь малую часть от того, что могла описать.       Когда ванна наполнилась горячей водой и огромной корочкой мягкой пены, пропитанной привкусом спелой черники и морозной мяты, девушка аккуратно забралась внутрь, слегка расплескав воду на покрытый паласом пол. Ей стало уютнее и приятнее, и ничто не радовало её так сильно из бытовых вещей, как купание в горячей воде. Именно поэтому она так любила ванную старост… до одного момента…       Она сразу одёрнула себя от этих мыслей. Сердце забилось в тревоге.       «Вода, воздушная пена, кран, кафельные стены, зеркало», — пронеслось у неё в голове.       Это действительно помогало отпустить навязчивые мысли.       Гнетущая тишина дома вновь казалась тяжким грузом, павшим на хрупкие, мраморного цвета плечи с редкой крапинкой чёрных родинок. Наташа постаралась максимально расслабиться, разглядывая наклеенные на потолок флуоресцентные звёзды, которые девушка с трудом отклеила от потолка спальни в Логове. Их она привезла с России, ещё когда училась в Колдовстворце. Они были особенно важны гриффиндорке, ведь их подарила девушке её горячо любимая бабушка, частенько присылавшая сов с длинными скучными письмами. Её витиеватый, абсолютно по-советски выверенный почерк сразу же выдавал педантичный, но в то же время очень добрый характер.       Наконец, укутавшись в махровый халатик, девушка вернулась в спальню, надев на себя нижнее спальное бельё и приятный мягкий свитер Фреда. Он до сих пор был пропитан запахами корицы, клубничной жвачки, полевых цветочков, прогоревшим в первые дни костром, карамелью, шербетом и мятой, оставшейся то ли от лакомств, то ли от шампуня самой Наташи.       Девушка аккуратно разобрала содержимое пакета, заботливо подаренного миссис Уизли. Там лежали всякие вкусности: от нового тыквенного пирога до специально вышитого носового платочка, но на дне лежала ещё и маленькая, цветастая крафтовая упаковочка. Нат с интересом раскрыла её, припомнив просьбу Фреда.       Там, аккуратно завёрнутые, лежали ароматные ромашки, явно заколдованные, чтобы не увянуть, парочка мятных мячиков, какой-то очень милый ручной браслетик со вплетёнными в него камешками (очевидно, подобранными Фредом то тут, то там), две ярко-голубые хлопушки и маленькая записка. Наташа с интересом развернула её, и первое время ей пришлось немного привыкнуть к неразборчивому почерку друга. Конечно, она бывала с ним так часто, что прочесть его каракули не казалось чем-то сложным, но ей всегда требовалось сперва смириться с этой небрежностью.       Дорогая Нелли!       Я очень рад, что мы провели эти чудесные летние деньки вместе. Мне всегда нравилась (и до сих пор нравится!) твоя компания, и я очень рад (как, впрочем, и все мы), что ты понемногу оправляешься от всего произошедшего (а эти скобки я вставил уже от скуки).       Клякса! Навозный жук! Скупердяй! Сковородка! Глисты! Это абсолютно бессмысленный набор слов — я просто очень хотел их написать. Своеобразный камень в огород Дамблдора, если ты понимаешь, о чём я.       Твоя улыбка делает меня очень счастливым, поэтому я решил немного поглумиться в письме. Надеюсь, твоё лицо сейчас сияет огоньком озорства, потому что я очень постарался подобрать смешные слова для моего пожелания. Но по-настоящему я желаю, чтобы ты была счастлива, поэтому с нетерпением жду твоего ответа. Пожалуйста, придумай что-нибудь такое же глупое! Можешь даже просто написать свои любимые анекдоты (только не про Лупу и Пупу, очень тебя прошу). Если тебе неловко, я начну первым:       Одну девочку в школе называли Крокодилом. Но не потому, что она была некрасивая, а потому, что один раз она затащила в реку оленя и сожрала его. Этой девочкой оказался Рональд Билиус Уизли.       Теперь очередь за тобой, принцесса. Спи спокойно и не забывай стирать мой свитер, а то заразишься страшной болезнью — моим обаянием.       Твой Фред.