Я стар, я суперстар!

      Сквозь прикрытые веки Гарри наблюдал, как нервничает Петунья. Затащив его в дом, женщина быстро сходила за ящиком с лекарствами, но вернувшись и достав нашатырь, она нерешительно замерла.       — Что делать, что делать, что, чёрт его дери, делать?! — причитала она.       Наконец, видимо, решившись, тетка подкралась к Гарри и слегка потыкала его в бок носком туфли. Не дождавшись реакции, она уже смелее склонилась над Гарри и поднесла ему к носу ватку с нашатырем.       Едкий запах защекотал ноздри, и Гарри оглушительно чихнул. Осознавая, что притворяться больше не удастся, он картинно застонал и открыл глаза. В зоне видимости тетки не оказалось. С недоумением оглядываясь, Гарри начал подниматься. Петунья обнаружилась за диваном. Сидя на коленях, она прикрывала голову руками.       — Эм… Тетушка Петунья? — осторожно позвал её Гарри.       Женщина явно с облегчением выдохнула и поднялась, нервно оглядывая все вокруг. С каждой секундой страх и растерянность на её лице сменялись на раздражение и гнев.       — Ты! Немедленно иди в чулан и не смей выходить оттуда, ты понял меня?! Гарри, всё еще находящийся в шоке от странной реакции тетки, уже хотел было послушно идти куда велено, но вовремя себя одернул.       — Я вообще-то сегодня еще ничего не ел. Женщина, ты что, голодной смерти моей хочешь?       «Эх, слишком прямо и грубо», — подумал Гарри. А что поделаешь, тонкие интриги и словесное кружево хорошо плетутся явно не на голодный желудок.       Петунья гневно поджала губы. Несколько секунд она просто сверлила Гарри тяжелым взглядом. На что он отвечал ей тем же. Игру в гляделки прервал звук мотора и шум со стороны гаража.       — Ужин будет через полчаса, а пока иди в чулан, — явно пересилила себя Петунья и поспешила унести на место ящик с лекарствами.       «Могло быть и хуже», — подумал Гарри. Подхватив свой потрепанный рюкзак, он отправился в чулан. Стоило подумать над тем, как отреагировала Петунья на его «обморок». Это было странно. Пугающе странно. Может, у тетки развились какие-то мании, связанные с потерей сознания? Посещала ли она психоаналитика? Гарри напряг память, но, к сожалению, никаких ответов не нашел. По большому счету ему было всегда плевать на тетку. Даже после того, как они примирились после войны. Ежегодные рождественские открытки, редкие визиты. Гарри никогда не стремился узнать что-то о ней. Да и умерла она довольно-таки рано. Кажется, в тридцать седьмом году… Или в тридцать восьмом. Всего-то на десять лет пережила Вернона.       Хлопнула дверь и громогласно возвестил о своем появлении Дурсль-старший. Еще через десять минут, судя по сопению и кряхтению, вернулся Дадли.       — Дадличек, зайка, мой руки и садись за стол, — проворковала за дверью Петунья. — Сегодня твои любимые отбивные.       Пробурчав что-то в ответ, Дадли стал подниматься вверх по лестнице, особенно старательно топая на определенных ступеньках. Гарри, приникший к двери чулана ухом, с недовольством следил, как на его кровать сыплется древесная труха и пауки.       Вскоре Дадли сбежал вниз и, судя по прибавившимся звукам, включил телевизор в столовой. Внутри Гарри поселилось нехорошее предчувствие, что его на ужин не позовут. Оно нарастало с каждой секундой, но вдруг раздавшийся с той стороны двери голос тетки, развеял все сомнения, вселяя в голодный желудок предвкушение.       — За стол, паршивец.       Паршивец. Вот кем он был для этой семьи. Паршивой овцой. Стоило ли ждать от них чего-то? Или пора начать относиться к ним так же? Или заняться дрессировкой? Гарри предвкушающе улыбнулся и поторопился в столовую, пока кое-кто не передумал.       Когда он скользнул за стол, Петунья только выносила из кухни соусники. Дадли и Вернон уже сидели на своих местах. Дадли пялился в телек, а Вернон уткнулся в толстенный журнал, по-видимому, бизнес-еженедельник. Гарри не мог толком разглядеть название из-за толстенных пальцев дяди, да и не стремился. Тарелки уже были наполнены, но никто не приступал к еде. Гарри, сглатывая слюну, оглядел стол. На ужин было картофельное пюре, отварные горошек и брокколи и свиные отбивные. Все это настолько одуряюще пахло, что будь Гарри хуже воспитан, он бы уже набросился на еду, хватая её руками. Хотя иногда на семейных ужинах он принимался есть руками, чтобы позлить Аннет. Это всегда случалось, когда невестка выставляла на стол парадный хрустальный сервиз и старинное серебро. Прожив целую жизнь, Гарри так и не понял толк в гедонизме.       Наконец, Петунья уселась и все приступили к еде. Гарри так быстро орудовал вилкой, что едва успел обратить внимание, что его порция в два раза меньше, чем у Дадли. Чувство обиды, слегка утихшее было сперва, стало нарастать как снежный ком. Но, немного утолив голод, что туманил разум, Гарри справедливо рассудил, что все в порядке. Да, его порция была намного меньше, чем у кузена или дяди. Но так ведь он и не слон. Не жирный кит Вернон, который в процессе еды так и не отложил журнал, зато заляпал всю скатерть соусами, и не подсвинок Дадли. Например, у Петуньи на тарелке было примерно столько же еды. Разве что овощей побольше. Диету, видимо, держит. Хотя куда ей еще худеть, и так вобла сушеная…       Мирную атмосферу ужина нарушил телефонный звонок. Петунья неторопливо подошла к аппарату, стоящему у дальней стены столовой на специальной подставке.       — Алло. Добрый вечер, миссис Адервуд, — маленькая складочка между бровей Петуньи углублялась с каждой секундой разговора. — Нет, у нас всё в порядке… Спасибо… Уверяю вас, это просто слухи… Согласна, от этих сплетников нет никакого спасения… Большое спасибо вам за звонок… Конечно, конечно…       Петунья положила трубку и со стоном опустилась на табурет, стоящий рядом. Внимание всей семьи переключилось на неё.       — Вернон, о Боже! Вернон! Что же делать?!       — Дорогая, что случилось? — забеспокоился дядя, даже отложив журнал.       — Это всё он! — вдруг перестала причитать Петунья, и ткнула в сторону Гарри пальцем.       Начавший было подниматься из-за стола Вернон грузно шлепнулся обратно и взревел, повернувшись к Гарри:       — Мальчишка! Что ты опять натворил?!       «Писец котенку», — мелькнула мысль, и Гарри поспешил оправдаться, не особо надеясь, что это сработает:       — Это не я! Точно не я! Я не виноват!       — Миссис Адервуд сказала, что ходят слухи, что у нас неприятности. Неприятности, Вернон!       — Сейчас неприятности начнутся у тебя, отродье! — Вернон переадресовал Гарри Петуньино обращение.       — Она сказала… Сказала… что собирается комиссия… — Петунья не выдержала и зарыдала. Вернон подскочил из-за стола и поспешил утешить жену.       Гарри нервничал. Вероятно, всё дело было в том инциденте с учителем сегодня утром. Если Дурсли узнают об этом… Вернон хоть и не злой дядька, но кулачища у него размером с голову Гарри. Такой оплеухой и убить можно. С другой стороны, ему ли держаться за жизнь….       Вернон утешал жену, Гарри предавался меланхоличным размышлениям о смысле жизни. И далеко не сразу они обратили внимание, что в нынешнем скандале совершенно не принимает участия самый горластый член семьи. Обратила на это внимание Петунья, когда немного подуспокоилась.       — Дадли, милый, ты знаешь что натворил Этот?       «Нет, определенно Дурслей надо отучить обзываться», — подумал Гарри. И сам обратил внимание на кузена, который сидел над своей тарелкой, низко опустив голову и алел оттопыренными ушами.       — Дадли? — повысил голос Вернон. Он внимательно прищурил глаза и двинулся к Дадли. — Сынок, расскажи, что случилось? Он тебе угрожал? Он делал тебе «странные» вещи?       Вернон гневно поглядывал на Гарри. Взволнованная Петунья подскочила к Дадли с другой стороны и присела рядом со стулом сына. Плечи Дадли затряслись, и по гостиной разнесся богатырский всхлип.       Гарри стянул со стола блюдо с хлебными палочками и, забравшись на стул с ногами, продолжил наблюдать за происходящим.       — Он… записка… горилла… Я ему… а он мне… Да как… — еле бормотал Дадли.       — Ты подрался с сыном пастора? — в ужасе воскликнула Петунья.       — Подумаешь, мальчишечья драка, один на один, битва за лидерство…- прогудел Вернон. — Пастор Коул всё правильно поймет. Пожалуй, я заеду к нему с утра и предложу щедрое пожертвование на нужды церкви.       Гарри с наслаждением ждал продолжения. Ну-ну, Вернон. Кажется, сейчас кто-то лишится своих розовых очков.