Я стар, я суперстар!

      Проснувшись по привычке еще затемно, Гарри с ненавистью уставился на скошенный потолок чулана. А сколько вчера вечером было надежд, что всё происходящее не более, чем затянувшийся кошмарный сон. Что теперь ему делать? Как дальше жить? Где взять в себе силы и храбрость, чтобы снова пройти по предназначенному пути? Снова встретиться с теми, кого любил и ненавидел… Его друзья… Джинни… Сейчас они еще дети и долгое время ничего не изменится. Сможет ли он снова сойтись с ними? Нет. Они дети, но он-то теперь ребенок только внешне. Что его ждет? Какими они вырастут без него, и будет ли он потом нужен им?       Зачем его вернули? Неужели кто-то там наверху посчитал, что Гарри недостаточно настрадался в своей жизни? Или не до конца выплатил долги…       Криво обкусанные ногти оставляли на ладонях тонкие царапины. Ерунда. Заживет. На нем всегда всё заживало, как на собаке. А что не смогло зажить, оставляло отметины не только на теле, но и на душе. Шрамы…       Гарри коснулся лба и провел подушечкой пальца по зигзагу. Крестраж. Черная мерзость, осколок души ненавистного террориста. Хотелось разодрать себе лоб в кровь, вырвать эту метку, перестать чувствовать себя грязным…       Немного успокоившись, Гарри встал и зажег свет, расшугав пауков. Аккуратно застелил кровать и занялся зарядкой, насколько позволяло небольшое помещение. Сейчас он слаб. Что он может противопоставить своим врагам? Опыт? Да, этого у него не отнять. Но как маг… Этому телу всего десять и даже будь у него палочка, едва ли Гарри осилил наколдовать что-то сильнее бытовых или шуточных чар, что изучают на первых курсах Хогвартса. Волшебнику вообще сложно прыгнуть выше головы, то есть если уж родился с уровнем силы чуть больше чем у сквиба, могучим магом не станешь. Нет, конечно, всё не было совсем уж печально и бесперспективно. Магическое ядро развивается скачкообразно на протяжении первых пятнадцати лет жизни волшебника. Но лишь к одиннадцати годам становится понятен уровень силы ребенка. И его потенциал. Колдуя в столь насыщенном магией месте, как Хогвартс, ядро развивается более гармонично. Постоянная отработка заклинаний позволяет лучше дозировать силу. Идеально подобранная палочка снизит потери магии при колдовстве. А опыт оперирования волшебством позволит выполнять более сложные и сильные чары и освоить выполнение слабых невербально, со временем.       Вспомнился хороший предрождественский вечер в Норе. Гермиона, пришедшая едва ли не позже всех, с хохотом зачитывала отрывки из длиннющего свитка. Один из её студентов, вроде бы впоследствии ставший видным писателем, попросил её составить своё непредвзятое мнение.       — Так вот, кхм, цитирую: «ежели магически одарённый использует одно заклинание десять тысяч раз», — Гермиона согнулась пополам от хохота. — Ой, не могу, щас… «то сможет в дальнейшем осуществлять воздействие на реальность в невербальной форме. А ежели миллион раз или более»… Погодите, там дальше круче… Где это… А, ладно, в общем, он пишет, что если десять лет только и делать, что колдовать Люмос, можно создать настолько огромный шар, что он заменит солнце…       Хорошее было время. Да…       Не всех устраивало пользоваться лишь тем, что дала природа. С древних времен развивались способы увеличить силу волшебника. Кто-то шел по пути созидания — создавая артефакты, придумывая и воплощая в жизнь зелья, совершенствуя заклинания… Но сколько было таких, что шли по простому пути. Резали людей на алтарях, поклонялись темным богам, использовали души магов, как батарейки. И не всегда их считали злодеями. Историю пишут победители.       К моменту как зевающая Петунья спустилась из спальни, Гарри уже напек гору блинчиков и подготовил два бумажных пакета с ланчем для себя и Дадли. Зарядив повторно кофеварку, Гарри лениво развалился на стуле и, с наслаждением жмурясь, потягивал ароматный черный кофе из любимой чашки Петуньи. Правда, насчет того, чью чашку он взял, просветила его сама Петунья, которая и не знала, ругаться или похвалить племянника. Кофе у него все же отобрали, ворча, что детям пить его не положено. Пожав плечами, Гарри стал помогать сервировать стол к завтраку. Все равно заняться было больше нечем.       Практически семейную идиллию нарушил телефонный звонок. Чересчур ранний, по мнению Гарри. Впрочем, всё быстро прояснилось. Петунью и Вернона ждали сегодня в школе. Гарри навострил уши. Вчера его погнали в чулан, и он так и не узнал, что рассказал родителям Дадли.       — Сыночек, тебе не о чем волноваться, если этот противный мальчишка распространял про тебя слухи, то это его надо наказывать, а не тебя, — сюсюкала вокруг Дадли Петунья. Дадли кивал и с наглой рожей уминал блинчики, чувствуя себя королем положения. Один Вернон немного выделялся на фоне своего возмущенного семейства. Возможно, что его чутьё сигнализировало о грядущих неприятностях или же он просто знал своего сына гораздо лучше, чем обычно это показывал. Он хмурился и нервно потирал гладко выбритый подбородок.       Наконец все сборы были окончены и они сели в машину. Гарри заранее упрятал пакет с ланчем в рюкзак, подивившись в очередной раз его потрепанности. Странно, одежда на Гарри хоть и была на пару размеров больше чем надо, но была хорошего качества и целая. Хоть и немного мятая. В коробке под его кроватью лежал запасной комплект формы, джинсы, футболки, свитера. Все хорошее, пусть и с Дадлиного плеча. Школьные принадлежности тоже были хорошего качества. Обувь и вовсе была новой и почти впору, у них с Дадли, вероятно, был один размер. Поэтому рюкзак выделялся, словно его носили напоказ — смотрите все, мои опекуны экономят на мне. Неприятная мысль. Мог ли он так делать в детстве? Нет. Наверное… Он не помнил. Он помнил, что всегда завидовал Дадли, потому что ему покупали новые красивые вещи, а ему отдавали старые. Но ведь во многих семьях так делают. Те же Уизли. Можно отметить, что Вернон, в отличие от Артура, преуспевающий бизнесмен. У него новая машина, хороший дом, набитый бытовой техникой… Но быть может, все это он имеет лишь потому, что умеет считать деньги?       Гарри успел запутаться в своих мыслях, пока они доехали до школы. На парковке Дурсли встретились с семейством Полкинсов и Вернон посмурнел еще больше. Как бы Гарри ни хотелось быть свидетелем грядущего скандала, ему пришлось, вздыхая, отправиться в класс.