Я стар, я суперстар!

      — Я живу второй раз, Альбус. Я умер и вернулся к истокам. В самое начало. Просто открыл глаза в гребаном чулане. Будто моя жизнь не стоила ничего, — голос Поттера становился все тише.       — Зачем ты сломал её?!       — А сам-то как думаешь? — криво усмехнулся Гарри. — Или ты надеялся умереть своей смертью? Лишить её силы? Это было слишком наивно с твоей стороны. Дары Смерти сгубили немало людей на своем веку. И ты не стал исключением. В своей глупой тяге к поиску… Ты оставался ими ослеплен до самой смерти, Альбус. И знаешь что? Все абсолютно зря. Ты не добился ничего. Погиб, оставив семнадцатилетнего пацана одного против сотни гребаных Пожирателей!       Под конец Гарри уже кричал.       — Ты не говорил мне ничего! Молчал, даже зная, что ты обречен! Не учил ничему!!! — Гарри мотнул головой, и Дамблдор все-таки отвел палочку от его лба.       Он сделал шаг назад, по-прежнему держа Гарри на прицеле. Тот тяжело дышал, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце.       — Шесть лет? Значит, Том вернется… — еле слышно пробормотал Дамблдор, а потом спросил уже громче, — и почему я должен тебе верить, «Гарри»?       — Потому, что у тебя нет другого выхода? Потому, что ты не хотел бы всех этих смертей, которые грядут, если ничего не изменить? Ты, Грюм, Снейп, Уизли, Люпин, дети… Школьники и магглорожденные… Он не просто воскреснет, Альбус. Он придет к власти и устроит в Британии террор. Девяносто четыре магглорожденных мага, Альбус! Девяносто четыре! Были казнены министерством по обвинению в похищении магии. Женщины, дети… А знаешь, что было потом? Когда мы смогли победить? Все эти министерские подстилки, которые отправляли людей на смерть, спокойно вернулись к работе… Рыба гниёт с головы, Альбус.       — Как он вернулся? Философский камень?       — Нет. Камень был уничтожен. Мне так сказали. Ты сказал.       — Тогда как?       Гарри медлил.       — Я жду ответа, Гарри. Или мы можем поступить по-другому…        Дамблдор снова шагнул вперед и приставил палочку к его виску.       — Это не тот разговор, который стоит вести в таком положении, Альбус. Я не враг тебе. Клянусь.       — Как он вернулся?       — Крестражи. Этот маньяк разорвал свою душу, распихав по старушке Британии чертовы якоря для своего возвращения.       Дамблдор устало опустил палочку и вернулся в кресло. Ссутулившись, старик обхватил голову руками.       — Где они?       — Я… Мерлин, может быть развяжешь меня, Альбус? — Гарри вновь встретился с тяжелым взглядом Дамблдора. — Ладно, ладно… Потерплю. Точно я знаю лишь о двух из них. О местонахождении других я могу лишь догадываться.       — Других?! Сколько их?       — Шесть. Один уничтожил ты, это кольцо его отца. Второй - дневник, который он создал, еще учась в Хогвартсе. Он у кого-то из пожирателей. Я не знаю, у кого. На моем втором курсе дневник оказался в школе и Волдеморт почти возродился. Я смог уничтожить его. Чуть не сдох, правда… Но кого это волновало…       — Остальные?       — Чаша Пуффендуй. Она в Гринготтс. В сейфе Лейстренжей. Мне пришлось грабить чертовых гоблинов и, к слову, мне было всего семнадцать. Еще один — его змея. Понятия не имею, где она сейчас. Пятый — медальон Слизерина. Мы нашли его у чиновницы из Министерства Магии. Она купила его с лотка в Лютном. Это было в девяносто седьмом. И последний — диадема Когтевран. Она… В Хогвартсе.       — Ты сказал: «мы нашли». Кто был с тобой?       — Дети. Обычные дети, Альбус. Трое недорослей с Гриффиндора решали судьбу магического мира.       В комнате повисла тишина. Гарри немного поёрзал, почёсывая затекшую спину. По прикидкам у него было еще время убедить Дамблдора до незапланированного появления Грозного Глаза.       Но молчание затягивалось. Наконец Дамблдор нарушил тишинy и задал вопрос, который Гарри ждал, хоть и не на этой стадии переговоров.       — Сколько тебе было, когда ты умер, Гарри?       — Перевалило за сотню… Знаешь, мой тебе совет — никогда не ведись на подначки детишек. Мордредов финт Вронского. Я ведь большую часть жизни квиддичу отдал. Многие по молодости говорили, что несерьезно… Что надо было в Министерство идти или в Аврорат. Но я тогда решил, что хватит. Навоевался уже. Хотелось пожить для себя. Пару лет путешествовал. Потом в команду пошел. В "Ястребах" играл. Уже на второй год в основной состав вошел. Женился. За сборную пару лет поиграл. На чемпионате в две тысячи двенадцатом бланджер неудачно словил и пришлось карьеру завершить. Тренировал потом да детей на ноги поднимал. Даже в Хогвартсе на подмене пару лет отработал. Хуч тогда уже глубокой пенсионеркой была. В общем, жил. Жил…       — Жену уже схоронил, сына старшего, что по глупости в экспедиции в Перу сгинул. Внуки радовали, да… А где они теперь… Никого теперь нет. Да и меня нет. Ты не смотри, что бравирую тут. Меня теперь здесь, Альбус, держит лишь долг. Я не знаю, чем я провинился, что вновь тут очнулся. Что я снова бесправный пацан, с мнением которого можно не считаться. А потом бросить его в жерло. И поглядеть — выплывет или нет. Вот только на кону не только моя жизнь. Жизни многих. И я клянусь, — Гарри сморгнул непрошеные слезы. — Клянусь! В этот раз… Никто не умрет.       Они сидели и смотрели друг на друга. Глаза в глаза. В голове Гарри проплывали образы Джинни, Джеймса, Альбуса Северуса, Рона и Гермионы. Теплые вечера в Норе. Семейные ужины… Похороны… Одинокая бутылка виски на пустом столе кабинета. Темный и опустевший дом… Ферма сына, разросшаяся в заповедник для магических животных. Семейный матч по квиддичу, всего лишь три на три, но с самым настоящим снитчем. Зеркало, отражающее постаревшее, но не утратившее задора лицо.       Дамблдор махнул палочкой и с Гарри слетели веревки. С наслаждением он потянулся и начал разминать затекшие мышцы.       — Ты сказал — диадема в Хогвартсе?

***

      Гарри домывал посуду, после скромного ужина, который на скорую руку приготовила Петунья. Вернувшиеся из Лондона Дурсли были мрачны и полны негодования. Хоть Гарри и предрекал, что путевка была липой, Вернон и Петунья до последнего не верили, что их так разыграли. Настроение также подпортил сломавшийся телевизор. Гарри лишь развел руками и пообещал возместить его стоимость сразу, как только получит доступ к своему счету.       Разговор с Дамблдором прошел двояко. С одной стороны, всё удалось. Он, конечно, прошел по грани, но истинного гриффиндорца сыграл отлично. В меру тупоголового, вспыльчивого, импульсивного, но себе на уме. Гарри удалось показать Дамблдору, что с его мнением придется считаться, но в то же время он не представляет угрозы для матерого волка Альбуса. Это было непросто. Чтобы достоверно сыграть такую роль, вплоть до поверхностных мыслей и образов… Пришлось убедить в этом самого себя. Что он и есть такой. Словно застывший в своих семнадцати. Делящий мир на черное и белое. Обиженный навек на самого Дамблдора. Простой обыватель, чьих мозгов хватило только на то, чтобы ловить крылатый мячик.       Немного подпортила все только Бузинная палочка. Он не рассчитывал, что она окажется в его руках. Но не было смысла корить себя. Когда он в прошлом/будущем анализировал личность Дамблдора… Ведь тот всегда отсиживался в Хогвартсе, вступая в битву лишь изредка, лишь по крайней нужде. Боялся ли он? И чего? Боялся ли он потерять власть над Бузинной? Или боялся, что она попадет не в те руки? В любом случае, являясь лидером сопротивления, сам он в бой никогда не рвался.       Гарри всегда подозревал, что Старшая палочка — как наркотик. Она настолько облегчала колдовство… Снижала затраты даже на высшую магию… Он знал, о чем говорил. Он держал её в руках когда-то. Бился ей. И страшился её. С ней колдовать было настолько легко, что ему казалось, что его собственная магия словно не участвует в данном процессе. Словно деградирует. И, похоже, эта теория нашла свое подтверждение. По крайней мере, сегодня Дамблдор не показал себя опытным бойцом. Простые чары, медленные движения. Дайте Гарри пару лет, и он бы не поставил на Дамблдора при их прямом противостоянии. В то же время… Если считать Дамблдора союзником, потеря его силы — величайшая утрата для светлой стороны. Теперь нельзя допускать возрождения Темного Лорда. Неконтролируемого возрождения — поправил себя Гарри.        Минусом встречи стало то, что Поттер по-прежнему зависал на Тисовой. Он надеялся перебраться в Хогвартс, но Дамблдор решил по-другому. Ему все еще не доверяли. И вполне заслуженно. Гарри гадал, сколько времени понадобится Дамблдору, чтобы догадаться, что он умолчал о седьмом крестраже? Месяц? Два? Или может быть, у него будет хотя бы год? Едва ли старик обвинит его во вранье. Сейчас каждый из них начал свою игру.       Партия началась.