Предупреждение: насилие/пытки.
Рот Гермионы был широко открыт в безмолвном крике, ее кости, казалось, были в огне, а единственным облегчением было бы стянуть кожу собственными руками. Когда это прекратилось, она обмякла, и воздух, который она втягивала в легкие, казался ледяным. — Я собирался быстро избавиться от тебя, грязнокровка, но, похоже, теперь я собираюсь сделать этот день самым длинным в твоей жизни, — Сигнус снова вскинул палочку. — Круцио! Следующий крик был неудержим, он вырвался из ее горла, заставив слезиться глаза. Гермиона никогда не хотела смерти, но в тот момент ей хотелось, чтобы он убил ее быстро, как он и планировал. — А теперь ты скажешь мне, почему ты шептала имя моей дочери во сне? — он подошёл к тому месту, где девочка лежала на земле, и ногой перекатил ее на спину, чтобы она на него посмотрела. — Мы… мы друзья, — Гермиона уставилась в его пронзительные голубые глаза, острота его лица напомнила ей королевские скулы Беллатрикс. — Такие, как вы, можете только лгать. — лицо Сигнуса скривилось, когда он выплюнул эти слова. — Как бы захватывающе ни было, когда кто-то высокого статуса даёт тебе шанс, я не могу представить, почему бы ты бормотала их имя по ночам. — он снова медленно поднял палочку. — Мы… — Гермиона заколебалась, она не хотела подставить Беллатрикс, но если он снова проклянет ее, она не была уверена, что когда-нибудь вернется из этого состояния. Как ни стыдно было признать это, Гермиона всегда думала о Лонгботтомах, когда она и другие сражались против Волан-де-Морта и его последователей. Она знала, что их безумие на всю жизнь было намного хуже смерти, и что, если бы ей пришлось выбирать, она предпочла бы, чтобы Сигнус убил ее в ярости, чем довел ее до безумия, пытаясь получить у нее информацию. — Мы были больше, чем друзьями, мы были вместе, — выдавила Гермиона. Сигнус короткое время смотрел на нее, обдумывая ее слова, прежде чем сунуть руку в карман. — Моя дочь принесла серьезную жертву, позволив грязи подобраться к себе так близко, но не заблуждайся, грязнокровка, она сделала это для большого блага своего народа и, что наиболее важно, своей семьи. — из кармана Сигнус вытащил небольшой полированный нож и начал возиться с ним между пальцев. — Беллатрикс приблизилась к тебе, чтобы достать информацию для меня, чтобы я мог вернуть Темного Лорда, используя мальчика Поттера. — он снова встретился с ней взглядом. — Тебе даже не суждено было оказаться здесь, но я полагаю, она будет рада, если избавится от тебя, я в долгу перед своей дочерью, по крайней мере, за все, что она сделала для Темного Лорда. Беллатрикс не стала бы этого делать, зачем ей это делать, она ненавидела свою семью. — Нет, не будет. Это невозможно, — слабо сказала Гермиона. Сигнус слегка усмехнулся. — Я уверен в одном в этой жизни, а именно в том, как боится меня моя дочь. Страх означает послушание, а послушание — верность. — он начал медленно ходить вокруг Гермионы. — Моя Беллатрикс сдала свою сестру за то, что она водилась с грязью, она не пожалела бы ни о тебе, ни о Гарри Поттере. — Сигнус в гневе ухмыльнулся даже при мысли, что его дочь позаботится о грязнокровке на их мраморном полу, но он успокоился. — Когда Темный Лорд вернётся, это будет для нее приятным сюрпризом, и она будет щедро вознаграждена за свои усилия. Внезапным движением Сигнус встал над Гермионой и упал на колени, чтобы прижать ее руки. — Я собираюсь напомнить тебе, кто ты. — он поднес нож к руке Гермионы и начал резать, пока она сопротивлялась, и крикнул. — Тогда я позволю тебе посмотреть, как умирает твой маленький друг.***
— Это здесь, — Беллатрикс бросилась к заросшим воротам, казалось, заброшенного дома. Когда она подошла ближе, виноградные лозы отцепились от металла ворот, и, как только лозы пропали, они распахнулись, чтобы она могла войти. Перед ними стоял семейный дом Блэков. Беллатрикс, Сириус и Дамблдор прибыли, как только она призналась, они сообщили Министерству, куда они едут, и Беллатрикс только молилась, чтобы именно сюда ее отец забрал Гермиону и Гарри. Она побежала по дорожке и миновала все ухоженные сады, пока не подбежала к входной двери. Когда Беллатрикс схватилась за ручку, магия, укоренившаяся в здании, узнала ее кровь, прежде чем дверная ручка ослабла в ее руке и позволила открыть дверь. Беллатрикс вошла в холл и заглянула в небольшой бальный зал, который стоял сразу за ним. Сначала казалось, что там никого не было, но Дамблдор уже подался вперед к лежащей фигуре на земле. Ей казалось, что все идет в замедленном темпе, когда она следовала за ним и смотрела, как он встал на колени рядом с истекающей кровью Гермионой, его руки парили над ней. — Она жива, смертельных травм нет, — рука Дамблдора дернулась, когда она добралась до левой руки девушки, он вытащил палочку из рукава, и Беллатрикс замерла на месте, пока он что-то шептал, кровь Гермионы начала просачиваться обратно в ее предплечье. Когда вся кровь сошла, появилось слово, отмеченное темно-красными царапинами. — Это не излечить, — прошептал Дамблдор, и позади них Сириус ахнул при виде раны. — Беллатрикс, нет времени, здесь есть подземелья? Беллатриса ничего не сказала, она продолжала только смотреть на Гермиону. — Я знаю, где они, Альбус, — сказал Сириус и направился к лестнице по соседнему коридору. Дамблдор встал и положил руку на плечо Беллатрикс. — Останься с Гермионой, мы собираемся забрать Гарри и убедиться, что здесь никого нет, если кто-нибудь придет, кричи мне, и я приду. Она наблюдала, как двое мужчин поспешили найти Гарри. Беллатрикс подошла ближе и посмотрела вниз, на левый бок Гермионы, на сердитые царапины от слова, вырезанного на мягкой коже Гермионы. Грязнокровка. Она использовала это слово так много раз и слышала его еще больше, она знала смысл, стоящий за ним, но никогда прежде его разрушение не было более ощутимым. Рядом с Гермионой лежал залитый кровью кинжал, он был маленького размера, с кружащимся набором инициалов на рукоятке. Это был клинок ее отца, тот, который он всегда носил с собой. Ее колени ослабели, и она почувствовала побуждение опуститься рядом с Гермионой, но Беллатрикс услышала за спиной медленный стук знакомых туфель, поэтому она осталась на ногах. Она нашла палочку в своей мантии и крепко зажала в рукаве. — Беллатрикс? — лицо Сигнуса Блэка было расслабленным, но слегка сбитым с толку, когда он замедлился, чтобы остановиться немного поодаль нее. — Что ты здесь делаешь? Беллатрикс повернулась и посмотрела на его тощее, старое лицо, он выглядел так, будто провел в Азкабане десять лет. Сигнус нахмурился из-за отсутствия ответа от дочери, он направился к ней, его рот начал формировать следующий вопрос. Прежде чем какие-либо слова вырвались из уст отца, Беллатрикс подняла палочку. – Авада Кедавра. Зеленая вспышка ее палочки, казалось, ударила ее отца, как глоток дыма, но тут же он упал на колени, а затем на землю, как марионетка, у которой все нитки были перерезаны одновременно. Она услышала приближающиеся шаги, но ей было все равно, кто идет. Вместо этого она подошла к трупу отца и уставилась в его затылок. Давление в горле поднялось, это было почти как рвота. Беллатрикс инстинктивно поднесла руку ко рту, когда из ее рта вырвался смех. Когда она начала, казалось, что она уже не сможет остановиться. Смех, исходивший от нее, был грубым и зловещим, но когда он вырвался из ее рта, казалось, что он взял на себя тяжесть, которая сидела внутри нее всю ее жизнь. Дамблдор стоял в шоке, наблюдая за Беллатрикс с ужасом на лице, Сириус сделал то же самое с потерявшим сознание Гарри на руках. Затем Дамблдор услышал шаги, приближающиеся ко входу в дом, и поспешил к Беллатрикс, он выхватил палочку из ее руки и быстро применил в воздухе то же исцеляющее заклинание, которое он произвольно применил к Гермионе. — А теперь остановись, когда тебя спросят, что случилось, ты скажешь, что мы нашли его мертвым, поняла? — Дамблдор держал Беллатрикс за руку, когда он возвращал ей палочку, и глубоко смотрел ей в глаза, когда ее смех наконец утих. Затем группа людей в официальных одеждах выломали входную дверь и ворвались внутрь, он выпустил ее руку и вернулся к Гермионе. — Нам нужна медицинская помощь, пожалуйста, — мягко сказал Дамблдор, и пара волшебников в халатах врачей помчалась мимо авроров, чтобы помочь. Вскоре здание стало местом преступления: люди повсюду смотрели на тело Сигнуса Блэка и обыскивали его дом. Они проверили у всех волшебные палочки, чтобы узнать, какие заклинания они использовали в последний раз, и сделали записи всех присутствующих. Беллатрикс ничего им не сказала, они пытались зондировать ее, но она просто смотрела на них, и вскоре они сдались, предполагая, что она горевала о внезапной смерти своего отца. Дамблдору и Сириусу разрешили отвезти Гарри и Беллатрикс в Хогвартс, а медики отвезли Гермиону в больницу Святого Мунго. Вскоре после того, как они ушли, авроры обнаружили Антонина Долохова и Друэллу Блэк, прячущихся в комнате наверху со скоплением подозрительных предметов. Их взяли под стражу, и был сделан вывод, что они планировали провести с Гарри какой-то ритуал и, возможно, убили Сигнуса из-за какого-то несогласия, несмотря на ужас миссис Блэк, услышавшей, что ее муж был убит в комнате под ней. Им было легко составить историю, которая хорошо смотрелась в заголовке, где добро победило зло как раз вовремя, и Дамблдор настаивал на своей полной поддержке. Несмотря на то, что дело считалось завершенным, слухи о действиях Беллатрикс быстро набирали обороты, многие теперь уже выходили из каркаса, утверждая, что видели Гермиону и Беллатрикс вместе. Таким образом, Хогвартс был полон слухов о том, что на самом деле Беллатрикс убила своего отца из-за ее маггловской любви, и что Дамблдор, в интересах защиты детей, помог скрыть это. Хотя в студенчестве вновь возник страх перед Беллатрикс, вся эта история казалась слишком нелепой, чтобы стоить протеста в Министерство для лучшего расследования, и поэтому это оставалось только слухами.***
Дамблдор опёрся на рабочий стол и уставился на находящиеся на нем предметы: кольцо, кубок, дневник и все предметы, которые он собирал последние годы. Все крестражи были уничтожены, кроме одного. Гарри Поттера. Дамблдор глубоко вздохнул, когда последний заговор по возвращению Волан-де-Морта провалился, Дамблдор ускорил поиск крестражей, думая, что у него будет время уничтожить их все. Тогда все, что ему нужно было сделать, это обезопасить Гарри и надеяться, что никто больше не знает о маленьком кусочке Волан-де-Морта, который жил внутри него. Но он потерпел неудачу, заговор был разработан у него под носом, и оптимист в нем не заметил дочь печально известного Пожирателя Смерти. Даже в его возрасте он так сильно хотел, чтобы его прошлое не определяло его действия, что он проецировал это на детей, которых учил. Он избавился от негативных мыслей, надежда еще оставалась. Беллатрикс сделала что-то непоправимое и экстремальное, но он знал, что она сделала это для Гермионы. У Беллатрикс была надежда, поэтому он ее прикрыл, чтобы Министерство не заподозрило ее. С этого момента он позаботится о том, чтобы она пошла по правильному пути, и он уже знал, как это сделать, на самом деле он представлял, что они уже должны быть снаружи. Дамблдор встал, быстро подошел к двери кабинета и открыл ее в тот момент, когда МакГонагалл хотела постучать, позади нее стояли две женщины. Незнакомому глазу они показались бы полярными противоположностями: одна была высокой и стройной, ее волосы были шокирующее белыми с черными полосами, а глаза были пронзительно-голубыми. Ее лицо было серьезным до такой степени, что можно было подумать, что воздух вокруг нее может быть холоднее, чем в остальной комнате. Другая женщина, напротив, была ниже ростом, у нее были светло-темные волосы и такие же светлые карие глаза — все в ней излучало дружелюбие. Одежда, которую она носила, ее поза, ее лицо, и все же, если вы присмотритесь к ее острой линии подбородка и носа, более натренированный глаз увидит, что они каким-то образом связаны. — Ах, миссис Малфой и миссис Тонкс, спасибо, что пришли так быстро, пожалуйста, войдите. — Дамблдор отступил, чтобы позволить двум женщинам войти в комнату. — Садитесь, пожалуйста. Когда Дамблдор подошёл к своему столу, две женщины посмотрели на три стула перед его столом и предпочли сесть с обоих концов, оставив центральное сиденье пустым. Он посмотрел на них обеих. — Мои соболезнования по поводу вашего отца. — Спасибо, — коротко сказала Нарцисса. Андромеда слегка вежливо улыбнулась и ничего не сказала. — Я знаю, что пригласил вас сюда, чтобы обсудить опеку над вашей младшей сестрой Беллатрикс теперь, когда ваша мать была приговорена, но мне нужно обсудить кое-что более серьезное, — Дамблдор заметил растерянность на лицах обеих сестер и продолжил. — Я не знаю, как сообщить вам деликатно, и я очень надеюсь, что вы попросите мисс Блэк объяснить, но… я боюсь, что это Беллатрикс забрала жизнь вашего отца. Две пары широко раскрытых глаз смотрели на него с недоверием. — Является ли это своего рода мудрым моральным испытанием, чтобы определить, кто лучше всего подходит для ухода за Беллатрикс, потому что, уверяю вас, она была его самой верной дочерью, — мрачно заметила Нарцисса. Андромеда искоса посмотрела на сестру. — Я не могу сказать, что много знаю о Беллатрикс сейчас, но думаю, мне придется согласиться с моей сестрой, — мрачно сказала Андромеда. Дамблдор вздохнул и грустно посмотрел на них обоих. — Я думаю, что вы многого не знаете о вашей младшей сестре, и я думаю, что сейчас самое время, возможно, узнать ее снова. — Теперь, когда она якобы хладнокровно убила нашего отца? — Нарцисса уставилась на Дамблдора, как будто он утверждал, что небо розовое. — Я не из тех, кто всегда на стороне Министерства, но я также не из тех, кто сознательно позволяет людям, которые причиняют вред другим, ходить по коридорам моей школы. Я думаю, ваша сестра была доведена до крайности благим намерением, и сейчас самое время убедиться, что она идет правильным путем. — Дамблдор вдохновенно опёрся на стол и умолял Мерлина, чтобы они в конце концов согласились. — Я последняя, кто защищает нашего отца, но при всем уважении, какие добрые намерения стоят за лишением его жизни? — лицо Андромеды было обеспокоенным и печальным, когда она задала этот вопрос. — Ваш отец мучил другого студента, которого Беллатрикс… очень полюбила. Я считаю, что ее действия были реакцией на то, что он сделал с указанным студентом. — сказал Дамблдор. — Беллатрикс любит Гарри Поттера? — Нарцисса слегка усмехнулась. — Нет, — медленно произнес Дамблдор и немного заколебался, предавая частную жизнь Беллатрикс. — Беллатрикс любит Гермиону Грейнджер, девушку, магглорожденную, которую пытали и чья рука была изувечена, как вы, несомненно, слышали. И снова обе сестры были ошеломлены, и Андромеда повернулась, чтобы полностью взглянуть на свою сестру. — Ты сказала, что Белла была вся в отца, когда в последний раз писала, Цисси. — Ничего из того, что она делала, никогда не предлагало иное, после того как она выдала тебя столько лет назад и чуть не убила нас обеих, Энди. — Нарцисса со злостью бросила это прозвище, разочарованная тем, что Андромеда будет ссылаться на ее собственное прозвище перед Дамблдором. — Как я уже сказал, — вмешался Дамблдор, — вы многого не знаете о своей сестре. Так что, возможно, вам захочется поговорить с ней сейчас? — Дамблдор улыбнулся женщинам напротив него с лёгкой надеждой. Андромеда снова посмотрела на Нарциссу и слегка пожала плечами. — Теперь она под нашей ответственностью. Нарцисса слегка нахмурилась. — Да, полагаю, это так. — хотя она все еще не решила, что она чувствует, она должна признать, что материнство смягчило ее. — Превосходно, — Дамблдор немедленно поднялся из-за стола, — Она ждёт снаружи. Он подошёл к двери своего кабинета и распахнул ее, чтобы увидеть младшую сестру Блэк. — Я оставлю вас наедине, если я вам понадоблюсь, просто сообщите портрету, и я заскочу посмотреть, какие решения были приняты. — произнес Дамблдор и подошёл к двери, проходя через нее, он повернулся и одарил Беллатрикс теплой ободряющей улыбкой. Беллатрикс стояла у входа в кабинет, когда дверь за ее спиной тихонько захлопнулась. Две старшие сестры обернулись на стульях, чтобы взглянуть на Беллатрикс. Нарцисса бросила на нее настороженный и серьезный взгляд, а Андромеда смотрела на нее широко раскрытыми глазами, как будто она увидела ее впервые. На мгновение все они стояли молча, Беллатрикс хотела пристально смотреть на них, но потерпела неудачу и ненадолго посмотрела себе под ноги. Внезапно Андромеда поднялась со своего места и подошла к ней. Прошло много лет с тех пор, как они были в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы быть так близко друг к другу. Андромеда вгляделась в ее лицо, и когда она это сделала, ее глаза наполнились слезами, как только Беллатрикс заметила это, Андромеда широко раскрыла руки и крепко обняла Беллатрикс. Беллатрикс почувствовала запах цветочных духов и ощутила, как вздымается грудь ее сестры, когда Андромеда заплакала. Беллатрикс поймала взгляд Нарциссы через плечо своей другой сестры, когда начала отвечать на объятия, и когда они уставились друг на друга, Беллатрикс тоже заплакала. То, что начиналось как слезы, превратилось в рыдания. — Мне очень жаль, — Беллатрикс крепче обняла сестру, — Я никогда не хотела, чтобы кому-то из вас причинили боль. — вылились годы вины. С этими словами Андромеда приложила руку к волосам Беллатрисы и начала ее успокаивать. — Все в порядке, Белла, теперь у нас все в порядке, ты была еще молода. Нарцисса наблюдала за двумя своими сестрами и больше не могла сохранять свой образ ледяной леди, она вытерла слезы из собственных глаз и со вздохом подошла к ним. Они приняли ее в свои объятия, и две старшие сестры встали и прижали к себе младшую после того, как, казалось, прошло несколько десятилетий. Через несколько мгновений они прекратили объятия, и каждая женщина успокоилась. — Я думаю, у тебя есть кое-какие объяснения, Белла, — сказала Нарцисса, осторожно подняв палочку, чтобы поправить макияж. Беллатрикс села, и ее сестры окружили ее. — Это правда, я убила отца. — Беллатрикс глубоко вздохнула. Нарцисса и Андромеда коротко, но озабоченно посмотрели друг на друга. — Но как все дошло до этого? — с сочувствием спросила Андромеда. Беллатрикс почувствовала, как ее глаза снова стали влажными. — Ну, я не буду вдаваться в подробности, но мы с Гермионой стали… близки. На самом деле это был несчастный случай, я знала, что со временем люди все поймут, и тогда я получила письмо от отца. Он хотел, чтобы я помогла ему поймать Гарри Поттера раньше, чем это сможет сделать кто-то другой, поэтому я согласилась помочь. — Зачем тебе помогать ему? — прошептала Нарцисса. — Этот человек сбежал из Азкабана менее чем за год, вы видели, как близко он подошёл к Гарри на Турнире Трёх Волшебников? Когда он снова приблизится, было лишь вопросом времени, помогала я или нет. Я думала, что если смогу контролировать, как это будет происходить, я смогу убрать Гермиону с дороги, я думала, что это просто месть. — Беллатрикс пристыженно уставилась на свои ноги. — Ты была счастлива позволить ему убить Гарри, крестного сына Сириуса, друга Гермионы. — Андромеда смотрела на нее умоляющими глазами. Беллатрикс не могла смотреть на нее. — Я видела, что с тобой случилось, представь, что отец сделал бы с твоим мужем. Что ж, я не думаю, что мы должны больше воображать. — мрачно сказала Беллатрикс. — Я думала, что смогу переварить это, если это будет означать, что я смогу оставить Гермиону и не быть изгнанной. — У тебя не было бы ничего; у тебя все равно были бы мы, — сказала Андромеда и посмотрела на Нарциссу, которая выглядела немного растерянной при этом заявлении. — Ну, ты могла бы прийти ко мне, если бы кто-то и смог понять, так это я. — Я думала, вы обе со мной покончили после того, что я сделала. — Беллатрикс посмотрела на сестер. Нарцисса вздохнула. — Я думаю, что это была моя вина, я была холодна к тебе с тех пор, как это случилось. Я просто предположила, что это знак, что ты идёшь по тому же пути, что и наш отец, поэтому я не обращала на тебя внимания. — в конце ее голос слегка сорвался, и она отвернулась, смущенная своими эмоциями. — Во всяком случае, сейчас я больше похожа на отца, чем когда-либо. — Беллатрикс угрюмо посмотрела на нее. — Только не говори так, — неистово выдохнула Андромеда. — Я знаю, что все это время мы были в разлуке, но ты не такая, как он. И… ну, если бы на том этаже был мой Тедди, с таким словом на руке, я бы сделала то же, что и ты. Нарцисса подняла брови и кивнула. — Белла, единственное, что меня беспокоит — это то, что ты когда-либо помогала этому человеку, я рада, что он умер. Теперь мы можем жить свободно, мы все можем снова стать сестрами. — она изобразила на редкость искреннюю улыбку. — Итак, давайте не будем останавливаться на том, что было сделано, давайте подумаем о том, что мы будем делать. Я подумала, что сейчас лучшее время для Энди и меня, чтобы иметь дополнительную пару рук по дому. Энди ухмыльнулась. — Ты знаешь, что я думала о подходящей няне, и у нас с Тедом есть свободная комната, возможно, ты могла бы проводить время у меня и Цисси поочередно. — Энди посмотрел на Нарциссу с вопросом. — Тебе придется научиться ладить с Люциусом, но я думаю, что сумма денег, унаследованная нами обеими, сделает его вполне приятным. — задумчиво сказала Нарцисса. — Полагаю, тогда все решено, — улыбнулась Энди, но затем повернулась к Белле с серьезным выражением лица. — Но теперь, когда все в порядке, тебе есть о чём подумать. Гарри и Гермиона заслуживают объяснения, и у них есть много людей, которые их любят, они тоже этого заслуживают. Тебе придется попотеть как следует. — Да, — сказала Белла, но она была полна надежды и, кажется, впервые в жизни, готова была быть полностью честной.