Украденный поцелуй | Stolen Kiss

      Гермиона проснулась от боли во всем теле, комната вокруг нее была ослепительно яркой. Когда ее глаза приспособились, она увидела очертание фигуры, которая превратилась в высокого тощего мужчину с протянутыми руками. Она узнала лицо Сигнуса Блэка и закричала, он медленно потянулся вперёд, а затем убрал руку, когда она начала его пинать. Гермиона попыталась встать с того места, где лежала, но сила удерживала ее, когда она начала улавливать огромное количество голосов вокруг себя. – Гермиона, Гермиона, пожалуйста, милая, – ворковал тихий знакомый голос рядом с ней. Гермиона перестала биться и моргнула, наконец, она полностью привыкла к свету в комнате вокруг нее. Мужчина в изголовье ее кровати на самом деле был не Сигнусом Блэком, а долговязым мужчиной в медицинской мантии, цеплявшимся за палочку и папку. Она посмотрела на свои ноги и увидела, как рука матери трётся о ее лодыжку, пытаясь успокоить точку, в которой невидимая сила удерживала ее дочь. Выражение лица ее матери было ужасающим; она смотрела на врачей и Гермиону с таким замешательством и ужасом, что Гермионе захотелось протянуть к ней руку и обнять. Но как ни старалась Гермиона, она не могла пошевелить руками или ногами, она поняла, что должно быть какое-то заклинание удерживало ее, и поэтому она попыталась успокоиться. – Мы здесь, милая, это мама и папа, – отец Гермионы встал рядом с ее матерью и заставил себя улыбнуться. Гермиона попыталась заговорить, но слова не выходили наружу, поэтому она закрыла рот и перестала пытаться. Она посмотрела на высокого медика в конце кровати. Теперь, когда Гермиона перестала метаться, он казался более спокойным, кивнув ближайшей медсестре, невидимая тяжесть, прижимающая ее к кровати, внезапно исчезла. – Мисс Грейнджер, я боюсь, что в результате инцидента вашим голосовым связкам был нанесен некоторый ущерб, у нас есть чем заняться, но нам пришлось подождать, пока вы не проснетесь, чтобы вы могли его проглотить, – доктор взял маленький пузырек, который находился на тумбочке рядом с ним и подошёл ближе к Гермионе. – Вот, – он протянул его ей, и Гермиона заметила, что он старается не прикасаться к ней. Она ненадолго поднесла пузырек к носу, а затем выпила его за раз, ощущение, как что-то царапается в горле, которое она только что заметила, исчезло в тот момент, когда прохладная жидкость прошла по ее горлу. Гермиона вернула пузырек доктору. Он грустно посмотрел на нее, а затем откашлялся. – Я боюсь, что другая травма, которую вы получили во время инцидента, ну, мы не смогли полностью вылечить ее. – он посмотрел на перевязанное предплечье Гермионы. – Используемый клинок был очень древней реликвией, наделённой мощной темной магией. К сожалению, это означает, что раны, которые он создаёт, никогда не заживут, а только останутся шрамами. Мне очень жаль, – он отошёл от кровати и уважительно кивнул родителям Гермионы, направляясь к двери. – Я вернусь позже, чтобы проверить вас в последний раз, а потом вы сможете поехать домой. – затем он и медсестры вместе вышли из палаты. Гермиона посмотрела на повязку на руке и почувствовала, как по горлу пробегает кислое ощущение тошноты. Все это было похоже на кошмар, от которого она проснулась, но теперь было что-то конкретное, чтобы показать, что все это реально, и это никогда не исчезнет. Ей казалось, что она должна плакать или кричать, но ее тело, похоже, не хотело этого. Вместо этого Гермиона смотрела на свою руку до тех пор, пока она не перестала ощущать ее частью своего тела. – Врач сказал нам, что это значит, – мать Гермионы смотрела то на ее лицо, то на руку. – Я никогда не подозревала, что это было так в... твоём мире. Мой мир, – подумала Гермиона. Мир, которого ее родители едва могли коснуться, мир, в котором ее считали менее значимой и заклеймили за это. Потому что некоторые люди думали, что одна кровь лучше, чем другая. Гермиона не ответила маме, она только запрокинула голову и смотрела прямо перед собой. Ее родители обменялись взглядами на мгновение, прежде чем ее отец заговорил. – Дамблдор объяснил, что в Хогвартсе для тебя безопасно, но тебе не нужно возвращаться, если ты не хочешь, Гермиона. – Я должна вернуться, – тихо прошептала она. – Мне нужно закончить школу. – она снова замолчала. Внезапно ее мать зарыдала и ненадолго закрыла лицо руками. – Почему ты не сказала нам, Гермиона? – она ​​наклонилась вперёд и взяла Гермиону за руку. – Ты ничего не рассказала нам о волшебнике-убийце или о предрассудках в отношении к людям, чьи родители не связаны с магией, – сказала она через мгновение, прежде чем продолжить, – Или о той девушке, Гермиона, из-за которой ты оказалась в такой ситуации. Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на свою мать, и теперь из ее глаз текли слезы. – Я не хотела, чтобы ты думала, что я в опасности; ты бы не хотела, чтобы я вернулась в школу. – Но ты была в опасности, Гермиона, ты и твои друзья были вовлечены больше, чем любые другие ученики. – заговорил отец Гермионы. – С самого первого курса, можешь ли ты нас винить, если бы мы хотели заново обдумать твое посещение Хогвартса? – Ты не понимаешь, на что похожа моя жизнь, никто не понимает, – задыхалась она. – Я пыталась показать одному человеку все части себя, и в итоге все закончилось так. – она подняла руку и теперь начала рыдать. Ее родителям нечего было сказать, они никогда не видели свою дочь такой разрушенной, и после всего, что они узнали, им казалось, что они смотрят на незнакомку. – Прости, Гермиона, – сказала мать, наклонившись, и крепко обняла Гермиону, оставаясь так, пока ее дочь не перестала плакать.

***

Вернувшись домой, Гермиона провела рождественские каникулы в основном в своей комнате, срывая обои и перекрашивая спальню. В ту минуту, когда она была дома, почти все, что у нее было, казалось чужим, и она решила это изменить. Молодежный розовый декор напомнил ей о том, какой она была наивной, доверчивой и полной надежд. Остальное время она проводила за чтением или разговорами с родителями, она решила рассказать им все: от Беллатрикс и Волан-де-Морта до волшебного мира в целом. Пару раз Сириус приводил Гарри и Рона в гости, что было странно для всех вначале, но через некоторое время было довольно приятно видеть, как самые близкие ей люди знакомятся друг с другом. Они помогли заполнить пробелы для родителей Гермионы, и Гарри объяснил, почему он был в центре внимания планов Волан-де-Морта, только что обнаружив, что он был одним из крестражей. Гермиона ужаснулась этой новости, но он пошутил о преимуществах парселтанга и отвёл разговор от себя. Она думала, что он заговорит еще, когда будет готов, ведь сейчас угроза этого была минимальна. Учитывая, что все известные Пожиратели Смерти были за решеткой или мертвы, а все остальные крестражи были уничтожены самим Дамблдором. Теперь у них было время на исцеление. Гермиона также получала письма на плотной бумаге с аккуратным черным почерком на протяжении всего Рождества, хотя никому об этом не говорила. Они лежали на ее столе, пока идея выбросить их не стала так мучить ее, что она запихнула их в ящик стола. Упрямая часть ее хотела, чтобы они исчезли или сгорели, чтобы никогда больше не видеть ничего общего с Беллатрикс; Гарри и Рон согласились с этим мнением. Но надежда в ней не была такой онемевшей, как казалось в тот момент, и поэтому она пока не могла сжечь письма. Иногда она просыпалась среди ночи, дрожащая и задыхающаяся, погруженная в сны об особняке Блэков. Иногда роль Сигнуса Блэка брала на себя Беллатрикс, и она наблюдала за девушкой, которой она призналась в любви, как она оставляет ей шрам на руке. Каким-то образом эти сны казались хуже, потому что она лучше знала ощущение рук Беллатрикс на себе, и поэтому сон казался таким реальным, что ей приходилось тереть кожу утром, чтобы не закричать.

***

В конце концов пришло время вернуться в Хогвартс, утро ее отъезда было напряжённым, ее родители все время обсуждали, как ей нужно регулярно с ними связываться. В конце концов они пришли к соглашению, что Гермиона возьмёт с собой мобильный телефон, чтобы писать и звонить родителям вместе с письмами, которые она все равно будет отправлять. Когда они добрались до платформы, они встретили Уизли с Сириусом и Гарри, и Гермиона заметила, что глаза Гарри бегают по вокзалу. Это заставило Гермиону нервничать, и она немного подождала, пока все остальные пройдут через стену, чтобы она могла попрощаться со своими родителями. Когда она закончила, она повернулась, чтобы уйти, и увидела Сириуса, ждущего ее. – Я сказал остальным, что буду ждать тебя, подумал, что тебе нужно немного личного пространства, – тепло улыбнулся Сириус. Она улыбнулась в ответ, но ничего не сказала, из-за нервов в горле образовался комок. Гермиона пошла к платформе, но Сириус немного встал у нее на пути. – Гермиона, мы можем быстро поговорить? – Сириус кивнул головой в сторону платформы, где не было людей. Гермиона посмотрела на свои часы, они все равно пришли рано, поэтому она кивнула и пошла с ним на несколько шагов в сторону платформы. – Послушай, Гермиона, раньше, когда я просил Гарри, чтобы он уговорил тебя поговорить со мной на станции. Я сделал это, потому что хотел поговорить с тобой о Беллатрикс. Гермионе сразу стало хуже, меньше всего она хотела лекции о том, почему она должна держаться подальше от девушки, которая чуть не убила ее. – Да, я собираюсь держаться от нее подальше, поэтому тебе не нужно меня предупреждать. – На самом деле, – Сириус огляделся, чтобы убедиться, что никто не слушает. – Я собирался спросить тебя, действительно ли она изменилась, я, конечно, опасался, но я сам понимал, как она, должно быть, выросла. – Ну, теперь ты знаешь, что она не изменилась, по-прежнему преданная делу, как и всегда. – Гермиона избегала взгляда Сириуса. – Послушай, мы с Дамблдором договорились не обсуждать это ради нее. Но я думаю, тебе следует знать, что случилось, – Сириус в последний раз огляделся. – Не Долохов убил Сигнуса Блэка, а Беллатрикс. Гермиона нахмурилась и уставилась в лицо Сириуса, пытаясь понять, правильно ли она расслышала. – Ты знаешь, что Беллатрикс привела нас в дом, чтобы найти тебя и Гарри, но когда мы нашли тебя, мы с Дамблдором пошли за Гарри и проверить дом. Когда мы вернулись, Сигнус мертвый лежал на полу перед Беллатрикс. – Так что, Дамблдор решил замести следы, – смутилась Гермиона. – Министерство искало кого-нибудь, на кого можно было бы повесить все это, если бы они знали, что сделала Беллатрикс, они бы смешали ее с грязью. После того, что она сделала со своим отцом и как в конце концов помогла нам остановить его. Дамблдор верит, что она может искупить свою вину, особенно сейчас, когда она находится под опекой своих сестер. – Сириус посмотрел на свои карманные часы. – Ты должна идти, я просто хотел, чтобы ты знала, чтобы у тебя были все факты, когда ты вернёшься. Ты очень умная молодая женщина, Гермиона, а семья Блэк производит очень сложных людей. Я доверяю твоему мнению, поэтому, что бы ты ни решила, я поддержу тебя. Сириус провел Гермиону через платформу и последовал за ней с тележкой, прежде чем она успела даже придумать ответ, она уже была в поезде и искала своих друзей. В конце концов она нашла Гарри и Рона в пустом купе и села. – Эй, ты в порядке, Миона? – спросил Рон, запихивая в рот половину бутерброда, приготовленного миссис Уизли. – Беллатрикс была той, кто убил Сигнуса Блэка, – Гермиона не чувствовала необходимости смягчать эту новость. Гарри покачал головой. – Я знал, что Сириус был с ней мягок по какой-то причине, он защищал ее с тех пор, как все это произошло. – он сжал кулаки в гневе из-за того, что его держали в неведении. Рон подавился бутербродом. – Несомненно Министерство должно знать, она даже не достигла совершеннолетия, чтобы заниматься какой-либо магией, не говоря уже о том, что... это. – Очевидно, ее помощь в поисках и убийство ее отца было достаточной причиной, чтобы думать, что она может искупить свою вину, а не как Пожирателя Смерти в обучении. – Гермиона внезапно кое-что поняла. – Значит, она должна быть в поезде, если ее прикрывает Дамблдор. Она даже не думала об этом, она полагала, пытаясь просто не думать о Беллатрикс в целом. – Что ты собираешься делать тогда, когда мы вернёмся в Хогвартс? – неуверенно спросил Рон. – Я собираюсь сосредоточиться на учебе и изо всех сил стараться избегать ее, – коротко ответила она. – Как ты думаешь, тогда она будет держаться на расстоянии? – Гарри приподнял брови, и его тон был немного резким. Она посмотрела на него искоса; он действительно мог рассердиться. – Не знаю, вы планируете противостоять ей? – судя по количеству полученных писем, она догадалась, что Беллатрикс не собиралась избегать ее. Гарри вздохнул. – Мне сказали избегать ее, последний раз, когда я столкнулся с ней, все закончилось плохо для каждого из нас, даже если бы я мог с радостью проклясть ее. – Я должен был остановить маму от того, чтобы она не сделала этого с ней сама после того, как она узнала, что случилось с тобой, – вмешался Рон. Гермиона слабо улыбнулась, это должно было быть хорошим чувством, означающим, что миссис Уизли заботится о ней, но любое напоминание об этом событии заставляло ее чувствовать себя хуже. Ей потребовалось несколько недель, чтобы снять повязку с руки и посмотреть на шрам на руке, теперь это были бледные серебристые линии. Она подумывала спросить МакГонагалл о том, какое заклинание гламура она порекомендовала бы, но это означало бы, что придется говорить об этом. Это также было похоже на откладывание дел, которые Гермионе тоже не нравились. Она пока выбросила предстоящий разговор с МакГонагалл из головы, это не будет проблемой, пока не станет достаточно тепло для одежды с короткими рукавами. Внезапно Рон заговорил и отвлёк ее от размышлений. – Э, а как насчёт тебя, Гарри, теперь, когда ты знаешь, что частичка сам-знаешь-кого, вроде бы, внутри тебя. – Рон съежился от себя, но почувствовал, что об этом стоит поговорить. Гарри достаточно успокоился, чтобы расслабиться, но его лицо все еще оставалось темным. – Ну, Дамблдор думает, что теперь, когда часть Волан-де-Морта во мне стала последней частью, эффекты исчезнут. Но иногда я все еще так злюсь, что думаю, это просто должно быть то, над чем я буду работать. – Я думаю, это хорошо, что ты искатель, тогда не нужен контакт, если ты не хочешь. – наполовину пошутил Рон. Гарри выдохнул от лёгкого веселья и слегка улыбнулся, затем они изменили тему на более простые вещи и скоротали время в пути.