Кольцо с алым сапфиром

      Доктор Беккер проснулся поздно. Он долго балансировал между дремотой и явью, способный каждую минуту провалиться в сон, но все же нашел в себе силы встать с постели.       Тишина и спокойствие царили в доме. Доктор не обнаружил друга в комнате и, решив, что Генри уже занят домашними делами, вызвал лакея.       Спустившись, доктор нашел Генри в столовой — тот давно позавтракал и теперь пил кофе и курил. С удивлением доктор Беккер увидел на пальце друга знакомое украшение и вспомнил, что не обнаружил его на столике у кровати. —Помнится, вы просили меня спрятать кольцо, — сказал доктор, принимаясь за завтрак. —Да, действительно, — немного замявшись ответил Генри. — Я лишь побоялся, что с ним что-нибудь случится, пока вы спите, — Он сдернул кольцо с пальца и небрежно бросил его на стол. — Берите, не желаю его видеть.       Мистер Фултон и доктор Беккер долго молчали, первый — поглощенный чтением свежей газеты, другой — трапезой. Наконец, оторвав взгляд от страниц, Генри обратился к другу: — Надеюсь, Альберт, вы не откажетесь совершить сегодня небольшую прогулку по городу и пообедать в одном чудесном кафе неподалеку? — Буду очень рад, но сначала мне бы хотелось поговорить с вами, дорогой Генри, — ответил доктор, пряча кольцо во внутренний карман пиджака.       Они вместе вышли на террасу и устроились в тени деревьев. На удивление, мистер Фултон не выглядел испуганным или обеспокоенным, как это было вчера. Он казался измученным и уставшим, что вызвало у доктора жалость. — Генри, — начал он, закурив, — выслушайте меня внимательно. Вы должны понять, что необходимо вылечить душевную болезнь, которая зародилась в вас, — мистер Фултон знаком попросил продолжать. — Я долго думал, что могло послужить причиной помутнения вашего рассудка, и ответ, наконец, пришел ко мне.       Как вы сказали, сюда вас заставила переехать болезнь тётушки и вы проводили много времени, ухаживая за ней, так что успели привязаться к старушке. Ее смерть стала для вас сильным ударом. На это легко могли наложиться странные рассказы антикварщика о прошлом кольца, о которых вы упоминали. — Отвратительном прошлом, — вставил мистер Фултон. — Их повторяли мне и другие местные жители. — И это ещё сильнее запечатлелось в вашем мозгу. Смерть близкого человека, страшные истории, долгие часы одиночества, которые вы, скорее всего, проводили, прокручивая вновь и вновь многие неприятные вещи, слились воедино. Тем самым, ваша фантазия создала кошмар, от которого вы теперь бежите. Ваш преследователь — плод воображения, который к тому же подпитывается бессонницей. Вам нужно уйти от этого, и я знаю, как вам помочь.  — Как я хочу верить, что все это правда, Альберт, — сдавленно произнес мистер Фултон.       Он повернулся к доктору и слезы градом покатились по его щекам. -Спасите меня, Альберт! Я верю вам и отдаю свою жизнь в ваши руки, лишь будьте рядом и спасите меня!       Он плакал долго, но доктор Беккер не успокаивал друга. Он понимал — с этими слезами уходила боль, они были первым шагом на пути выздоровления Генри.       Неделя, проведенная с доктором Беккером, хорошо сказалась на Генри Фултоне. Постепенно он смог спать несколько часов за ночь, перестал страшиться шорохов за окнами и свободно гулял до самого заката (правда, только в сопровождении друга). Лицо его посвежело, лоб разгладился, глаза ожили. Он проявлял меньшую тревожность и вновь стал улыбаться. Доктор был рад слышать, как друг с упоением рассказывал о своей коллекции драгоценностей и вспоминал школьные годы, отрываясь от тяжких дум. Вскоре, Генри был почти полностью уверен в словах друга о разыгравшейся фантазии.       Доктор Беккер был рад такому прогрессу, но все же шел на некоторые уступки, хотя и был этим недоволен: Генри продолжал ночевать у него в комнате и запирать все ставни, признавшись, что все же опасается слежки и чувствует себя намного лучше при закрытых окнах. Ссылаясь на слежку, он отказался убрать револьвер, который везде носил с собой. Генри не гулял за пределами главных улиц и избегал приближения к рекам, какими бы не были заверения доктора о полезных свойствах прогулок возле воды.       Наибольшее недовольство вызывала у доктора странная привязанность Генри к кольцу. Поначалу мистер Фултон спокойно реагировал на его отсутствие, но через неделю попросил вернуть его, объясняя это страхом потерять такой ценный экземпляр его коллекции украшений. Доктор без труда расстался с кольцом и даже почувствовал некоторое облегчение.       Метаморфозы, происходившие с камнем, не поддавались объяснению: утром он мог быть кроваво-красным, к вечеру превращаться в бледно-розовый, а затем на несколько дней становиться бордовым. Эти изменения нельзя было предугадать, из чего доктор сделал вывод, что они не зависят от освещения или температуры. Иногда доктору казалось, что камень сам выбирал себе окрас, но эту мысль он отгонял, считая ее глупой. С Генри он об этом не говорил, — боялся воскресить недавние страхи — поэтому отложил все вопросы на будущее.       Меж тем лето подходило к концу. Сентябрьские краски постепенно заполняли природу, легкая дымка окутывала каждое утро, а прозрачно-голубое небо предвещало наступление дождей.       Небольшая подготовка к переезду в Лондон скоро была полностью окончена, поэтому доктор Беккер и мистер Фултон наслаждались последними днями тихой провинциальной жизни.       За день до отъезда Генри с самого утра ушел к нотариусу, чтобы обсудить детали завещания тетушки и разобраться с некоторыми документами, поэтому доктор целый день был предоставлен себе. Он неспешно позавтракал, а затем отправился на прогулку.       Доктор провел день в скитаниях по улицам и просмотре достопримечательностей древнего города. Особенно его впечатлил готический собор, величаво взирающий на крыши домов и открывающий великолепный вид на реку и пустынные песчаные пляжи. После доктор зашёл в один из старинных пабов и хорошенько пообедал, отведав местного вина.       Прервать прогулку его вынудили наступающие сумерки и приближение дождя: небо к вечеру полностью затянуло тучами.       Домой доктор вернулся, когда первые тяжелые капли упали на землю, шумно разбиваясь о камни мостовой. Дворецкий тепло приветствовал доктора, но с небольшой тревогой поинтересовался, когда вернется хозяин. Доктор не ответил и поспешил в библиотеку, намереваясь дождаться друга там. Услышав, что Генри нет дома, доктор Беккер заволновался, ведь наступление темноты тут же увлекало Генри домой (однажды, завидев, что солнце клонится к горизонту, им пришлось уйти из кафе и оставить только принесенный ужин, чтобы успеть домой до заката).       Не просидев и десяти минут, доктор вышел на улицу, пытаясь сквозь дождь высмотреть фигуру друга или приближающийся экипаж, но дорога была пуста. Становилось темней. Тогда доктор направился к городу, желая встретить Генри в пути. Он ускорил шаг, а потом вовсе перешёл на бег. На ходу доктор решил зайти к нотариусу, подумав, что друг мог остаться переждать ненастье у него, но вспомнил, что не спросил адреса. Надеясь на лучшее и укоряя себя за поспешные решения, доктор повернул домой. Он уже видел слабые огоньки коттеджа, мелькавшие за деревьями, как вдруг из полей, скрытых небольшим перелеском, раздался звук выстрела.       Не долго думая, доктор побежал на звук, ежеминутно поскальзываясь на влажной земле и путаясь в высокой траве. Прогремел новый выстрел. Доктор, наконец, выбежал на открытое пространство и тут же остановился.       В нескольких шагах от него не коленях стоял промокший и покрытый грязью Генри, у ног которого лежал револьвер. На лице его застыла гримаса ужаса.       А напротив него стояло нечто, что некогда было девушкой. Ее сине-зеленое раздувшееся тело прикрывали лишь изодранные остатки старинного платья, залитые густой темной субстанцией, которая сочилась из безобразной раны на шее и смешивалась с прилипшим к ней илом. Свалявшиеся волосы мокрым комком липли к черепу, обтянутому гниющей кожей, руки обвивали водоросли и полуразложившиеся веревки, когда-то стягивавшие ее запястья.       Она бесшумно шагнула к Генри и протянула руку, он, вскрикнув, повалился в грязь и застыл в какой-то неестественной позе, широко распахнув безжизненные глаза. Тогда она склонилась над ним, нащупывая его руку. Стянув с пальца кольцо, он покрутила его в руках, и доктор увидел, как засиял алым камень и с громким хлопком вдруг превратился в обыкновенный сапфир. Тут существо перевело свои пустые черные глазницы на доктора и рот его исказила отвратительная, дьявольская усмешка и хриплый смех, похожий на стон, вырвался из обезображенных уст утопленницы.       Доктор потерял сознание.