***
Разговор совсем не клеился. Вики уже целый час гипнотизировала колечко ручки на кружке, не находя в себе внутреннего стержня ответить на вопросы дочери и многое объяснить. Лили в свою очередь ждала, не торопила, даже если на это уйдёт вся ночь, и немного стыдилась из-за того, что засыпала мать словами, спрашивая обо всём, тревожащим её молодую душу. Бывшая Непризнанная убрала от себя недопитый холодный кофе и, сидя за кухонным столом напротив демонессы, наконец-то, сказала: — Ладно. Я отвечу на все твои вопросы. Линет, до этого внимательно наблюдая за матерью, подмечая её настроение и то, как менялось выражение лица, взгляд, поспешно произнесла: — Если тебе трудно это вспоминать, и я ворошу у тебя глубокую рану, то не отвечай на всё, только скажи: почему тебя казнили? «— И я больше не потревожу тебя…», — отозвалось в мыслях девушки, но не произнесла. Не могла Лили повернуть назад, бросить всё так, как есть на половине пути. Не в её характере. В детской головке слишком подробно остался момент казни. Она помнила весь тот день, и иногда он появлялся в голове картинкой, которую никак нельзя убрать. Там кричала мамочка, суетился народ, горел Ад… Происходило нечто непонятное. Для неокрепшей психики и ума понять такое невозможно. А тем более в заблуждение заводило то, для чего её привели туда, зачем показали, как маме причиняют боль, как маму проклинают и смотрят на неё же с ненавистью. Когда та напуганная малышка выросла, понятней не стало. Всё скрыто, запретно и тщательно подчищено. Правду найти нельзя. И остаются только переписанные и не раз проверенные на информацию книги, которым она охотно не верила. Ведь Виктория там неуравновешенная, кровожадная женщина, мучившая народ и не имеющая преград для убийства того, кого вздумается. Кое-где даже осмелились написать, что она извела собственного мужа. Но ведь мама осталась в воспоминаниях не такой. Разве чудовище укладывало спать, тихо напевая колыбельную и нежно поглаживая волосы? Разве оно любовно вплетало в волосы цветы? Горячо целовало в макушку и говорило, как крепко любит? Нет. Виктория не монстр. Хотя бы для Лили. — Казнили меня заслуженно. Это я понимаю и принимаю. Многие мои деяния не были разоблачены, но большая их часть известна высшему суду. — То есть за убийства? — Линет в нетерпение озвучила самую распространённую причину казни Виктории, желая не попасть в цель. — Да. Это в основном, — ответила Вики, подняв взгляд небесно-голубых глаз на дочь. Линет хоть и предполагала, но не ожидала услышать такой ответ. Самый ужасный ответ… Её губы замерли во встречном вопросе, но он так и не прозвучал. Лили закрыла рот, переваривая только что полученную информацию. Ощущения были сродни тем, как ведро холодной воды на себя вылить. Отрезвляюще и отвратительно. — Лили, прошу, не делай поспешных… — Зачем ты убивала? За что? Ради чего?! — вновь посыпался град вопросов, перебивший женщину. Виктория шумно выдохнула, но всё также не спускала взгляда дочери. — Сначала из-за желания убрать лишних людей, в чём я потом раскаивалась на коленях перед твоим отцом, затем мной двигало чувство несправедливости, обиды, дикой злобы на других и на себя в том числе. А после, месть поглотила мой разум, и я не смогла остановиться. — Месть… за кого? — За твоего отца, за нашу разрушенную семью. Все мои деяния не были беспричинными. Меня сломали… и тем самым заставили проявить жестокость. В эту же секунду Линет представила кровь на руках матери, как она расправлялась с телами бессмертных, заметала следы и вновь шла убивать. Красивая молодая женщина в пышном поистине королевском платье, как диктовала мода прошлого, в жемчугах и золоте тащила труп, а за ними тянулась багровая мазня. Ужасная картина. Тошнота подступила к горлу. Но мягкое и теплое прикосновение вырвало её из представлений. Вики взяла ладонь дочери в свою руку, сжала её. Лили вздрогнула. — Моя милая Лили, послушай меня сейчас внимательно. Ты молода и наивна. Мир полон жестокости, а Ад тем более. Не верь, никому не доверяй, умей за себя постоять и будь всегда на чеку, особенно, когда трон перейдёт к тебе. По моим размышлениям, это очень скоро, — в конце этих слов губы бывшей королевы тронула лёгкая улыбка. Демонесса только кивнула, отходя от кошмарных сцен, что сама и представила. Женщина отпустила её руку и повторила ещё раз, спокойно и размерено: — Не делай поспешных выводов. Ты в праве меня ненавидеть и считать чудовищем, в праве осуждать… но пообещай мне, что сделаешь это тогда, как только я всё расскажу и объясню тебе. — Почему я могу доверять тебе? Лили знала эту женщину на уровне заботливой матери и только. К тому же столько лет прошло, она выросла и, может быть, Виктория не та, кем казалась, кем её показывала история? Демонесса доверяла ей глубоко внутри себя, но разумный голос Протея шептал на ухо не поддаваться эмоциям и действовать рационально, всё перепроверяя и не веря на слово. — Хороший вопрос, — Уокер наклонилась вперед. — Каждое моё слово найдёт своё подтверждение в моих глазах. Я не только расскажу, но и покажу. Согласна? — Согласна. «— Ты рассуждаешь как глупая смертная девочка, — демон смахнул прядь смоляных волос Линет и улыбнулся. Та возмутилась. — Да? — Да. Только подумай о причине её свержения в Аду. Не каждый день королевам вырывают крылья за просто так. Значит, были веские причины, намного серьёзнее тех, что известны всем. И я совсем не верю в свежесть её памяти, — он усмехнулся. — Для чего верхушке оставлять падшей воспоминания?» И вновь Протей прокрался в мысли со своим трезвым умом, поэтому Лили спросила: — Но, а как… Как ты всё помнишь? Вики увидела это воспоминания дочери у неё в глазах, и на губах расплылась колкая улыбка. Не понравился ей этот парень. — Заговорённый амулет помог мне. Я обладала знаниями не для большинства и поэтому смогла сохранить воспоминания. Многогранный камень, чем-то похожий на лунный, Вики стащила не за долго до того, как её схватили. Предчувствие или уверенность в том, что скоро её зверским делам придёт конец, убедили королеву посетить центральную башню совета и тайно забрать несколько интересных вещиц. Вопрос «зачем» мучил её два дня. Но потом, когда стража ворвалась в спальню посреди ночи и повела в неизвестное направление, расставило всё на свои места. Это шанс закончить начатое не своими руками. — Как ты его протащила на казнь? — В декольте. Я тогда была так благодарна Вселенной, что моя грудь немаленького размера, — Вики усмехнулась, освежая этот момент в голове. — Хотя можно было найти и другой способ его протащить с собой. — Тебе же сначала хотели отрубить голову? Верно? — Да. Но, как оказалось, это делалось для психологического воздействия на меня, для устрашения. Я догадывалась об этом, но не до конца. Женщина на мгновение замолчала, а потом спросила: — Ты видела мою казнь? Линет отрицательно покачала головой. — Лишь начало. Меня увела Лилит. Потом я видела только, как поджигают твои крылья. Крылья, доставшиеся ей с трудом, горели красным пламенем… Чувство злости прошло сквозь Вики как электрический разряд. Благо она этого не видела. — А что было дальше? — Дальше… — Лили напрягла память. — Я помню, что меня никуда не выпускали. Я часами сидела в комнате и смотрела с окна на двор. В замок постоянно кто-то приезжал. У крыльца толпились ангелы, демоны. Бывал даже сам Мальбонте, но только два раза. В последний Лилит послала его варится в котёл Сатаны. Глаза Вики тут же расширились после услышанного, и она рассмеялась. Мальбонте, правителя Небес, послали куда подальше. Неужели? — Серьёзно? Почему? — Я подслушала это возле тронного зала, когда сбежала из-под носа служанок. Не знаю почему, но они громко разговаривали, даже кричали, и Лилит выпалила это. — Видимо, ему после моего свержения захотелось большего, чем просто править Небесами… — женщина озвучила свои догадки, усмехаясь внутри. Но так оно и было. Мальбонте захотел полной власти, которую он когда-то разделил над миром бессмертных вместе с Викторией, а потом Люцифером и этой же демонессой, только уже по разные стороны баррикад. Интересная ситуация. Даже весьма. — Возможно. От меня скрывают те события. Вики покачала головой. — Власть в информации, моя милая. Хочешь быть отличной правительницей, знай всё. Иначе тебя обдурят. Не только от Лили, но и от всего мира бессмертных скрывалось многое. Загадки, голые факты без пояснений и логики убивали. Никак нельзя дорыться до истины. И теперь ей говорят, что она ни в чём не осведомлена? Да как ей это сделать? Как?! — Я за этим и пришла к тебе! — не сдержалась Лили. — Тише, детка. Придержи в себе характер отца. Линет сделала шумный выдох. — Извини. Вики пропустила это мимо ушей. — Ещё чаю? — спросила она, кивнув на пустую кружку дочери. — Если не затруднит. Женщина, поднявшись с места, начала хлопотать. Демонесса, переступив через свою гордость, негромко произнесла: — Я столько лет жила без тебя, а теперь у меня появляется призрачная надежда… Мне непривычно находиться с тобой, даже страшно. Но я пришла за правдой, пришла за тем, чтобы узнать тебя, понять: почему всё так и… Предложения не строились, смысл рассеивался, и она не могла сказать того, что хотела. Но Вики понимала её и сама хотела дать дочери желаемого. Женщина, обратно сев за стол и пододвинув дочери полную кружку, перехватила инициативу в разговоре. — И я обещаю, что расскажу всё до малейших деталей. Ты же согласилась? — Согласилась. — Тогда слушай. Но много сегодня я тебе не открою. Ночь коротка. — Мне и не надо всё и сразу. Хочешь, хоть каждую ночь я буду приходить к тебе и слушать по одному твоему воспоминанию. — Хочу, — Виктория засияла. — Хорошо. Я постараюсь. Да, и тысячу раз да. В любое время дня и ночи Линет готова была сорваться к ней, и просто даже молчать рядом ей более, чем достаточно. — Я не сказала, что каждую ночь ты обязана сидеть со мной. Нет. Лили, не нужно таких жертв. Я согласна лишь на то, чтобы ты посещала меня, когда тебе самой угодно. Договорились? Демонесса кивнула. — Тогда я начну. Вики погрузилась глубоко в себя, выискивая начало своего пути и задаваясь вопросами: что ей рассказать? Что важного из воспоминаний, а что нет? Как всё преподнести? Говорить прямо или увиливать? Но перед ней сидела не тот маленький ребёнок, а красивая, взрослая девушка, что слишком многое уже понимала. «— Ей не восемь лет, Вики», — напоминала она самой себе. Что же, пора начать и перестать сомневаться. — Я никогда не могла позволить себе жестокость по отношению к другому, не умела кричать и требовать, тем более убивать и идти по головам. Но мир бессмертных и жизнь меня изменила. И хоть Земля за эти мизерные годы подлатала мою психику, утихомирила нрав, я не та, что была изначально. Ты будешь шокирована тем, кем я была и стала. Два разных существа. Два разных существа… Одна амбициозная, целеустремлённая девушка, радующаяся каждой мелочи. Другая искупалась по горло в крови и сломалась. Две грани одной и той же Вики Уокер, некогда простой смертной девушки, мечтавшей закончить университет живописи, заниматься любимым делом и радовать папу, и демонессы, имеющей власть в руках, влияние и желание отомстить всем за своё горе, за причинённую боль. Только и всего. Без сожаления на её историю не взглянешь. Столько всего произошло, что и не станешь осуждать за совершённые грехи, за самое низкое падение. Мир бессмертных оказался жестоким и вырвал её внутренний стержень, сломал как безвольную куклу и выкинул, больше не нуждаясь в этой вещице. Это тяжело осознавать. Вики лишь на секунду перевела взгляд на рисунок скатерти стола и, подняв его обратно, всё же начала рассказ, длиною в её горестную жизнь, которую она хотела бы забыть и как можно дольше сохранить в памяти одновременно. — Я была Непризнанной. Обычной, но изначально интересной каждой бессмертной душе… Интересной, потому что на Небесах неожиданно появилась дочка самой Ребекки Уокер. Уму непостижимо. Дочка серафима Ребекки! И правда, Вики была обычной, не отличающаяся от остальных низких земных созданий, но слава матери сразу же проложила ей прямую дорожку в верха только лишь из-за одной фамилии. Уокеры. Их стало двое, а если учесть как великолепна первая — мать, то от второй можно ожидать того же и, может быть, чуточку больше. — Непризнанная? Моя мама Непризнанная, — произнесла Лили, смакуя на языке последнее слово. Удивительно. Просто слов подходящих нет, чтобы выразить своё поражённое удивление. Ей с детства вдалбливали, что её династия самых чистых, голубых кровей. Отец из известной королевской семьи. Мать благородного происхождения, демон до мозга костей. А на самом деле… Непризнанная. Бывший человек. Неподдельная гордость промелькнула в голубовато-красных глазах. Ведь так подняться от простого смертного человека, до королевы Преисподней весьма впечатляюще. И не просто до королевы, а до женщины, перед которой дрожали и преклонялись. — Да. Я не принимала это долгое время, но… бывших Непризнанных не существует. Я не истинный демон и никогда им не была. Мой дом здесь. На Земле я чувствую себя лучше. Вики с трудом, но откопала у себя в памяти момент смерти и последующие события: нахождение в загробном мире, первое испытание, устрашающие крылья на окровавленной спине, знакомство со школой, её негодование и смирение. Линет увидела всё в зрачках матери. Как кино. Правдивое, реальное кино без сценария. — Мне едва исполнилось двадцать три, когда меня убили. Но моё горе прошло так же быстро и неожиданно, как и появилось… Её дочь удивлённо приподняла брови ещё на том моменте, когда она поведала о своём происхождение, а тот факт, что один весьма известный ангел из высших серафимов её родственник, поверг в шок. Как можно столько лет жить и не знать: в её венах течет смешанная кровь человека и высшего существа, а та самая Ребекка её… бабушка? Вики помнила многое, но из головы вылетела самая первая земная жизнь. Порой ей казалось, что такое с ней никогда не случалось. Папа — неизвестный мужчина. Родственники — малознакомые люди, которых встречала на заданиях. Не то, что с каждым столетием земное прошлое уходило в Небытие, а с каждым последующим годом оно стиралось из памяти и обитало в голове дымкой, бесформенной массой с малейшими точностями и яркими вспышками. Потому сейчас было больше её первых шагов в мире высших существ. Первые впечатления, чувства, эмоции, знакомства с теми, кто ещё напомнит о себе и пройдёт с ней через все трудности. Оказалось, та самая Мими — мама любимого ею Протея и директор их школы — некогда самая лучшая подруга матери. Просто не верится в то, что они с ней творили в школьные годы. Это было только началом. Самым безобидным. По сравнению с остальным, конечно же. У молоденькой демонессы голова вскипела, когда бывшая правительница Преисподней объяснила все связи в их роду, дойдя до Мальбонте, нынешнего правителя небес после Шепфа, и его родителей. Свои приключения, довоенное время и послевоенное она опустила, описав их несколькими словами — поверхностно. Это ведь не суть. — То есть ты хочешь сказать: он мне родственник?! — как кошка зашипела Лили от услышанного. Она и правитель Небес родственники. Разве такое возможно? Всей душою будущая наследница не могла терпеть его. Видимо, это семейное — что Люцифер, что Вики впоследствии скалили зубы при упоминании его имени. — Настолько дальний, что это не имеет никакого значения. Поверь, он сам не в восторге от такого родства. Плавно они закрыли эту тему, хотя она ещё не раз прозвучит между ними, и пришли к тому, что так хотела услышать Линет. О них. Об отношениях отца и матери. Вики это поняла. Хотела знать какой заносчивый засранец и придурок её отец? Да пожалуйста. Светло в памяти как ясный день. Линет представляла их отношения это так красочно, как любовь с первого взгляда, союз по всю последующую бессмертную жизнь. Но всё ли было так прекрасно? — Колкий холодный взгляд. Суровость, сила, — Вики усмехнулась от слов, что стояли на очереди для произношения, — самолюбие, от которого тошнило. Гордыня. Таким я увидела твоего отца. А он меня — жалкой, глупой Непризнанной, которая только и делала, что позорила себя и лезла, куда не просят. Никого намёка на то, что мы можем полюбить друг друга. Я ненавидела таких мужчин, а он, судя по всему, — таких женщин. Вики вспомнился живописный школьный двор, уютная компания с Дино, их почти бессмысленный разговор и вспыхнувшие из самого Ада ярко-красные зеницы. Они с Люцифером даже не перекинулись парочкой стоящих фраз, молчали и не знали, какую совместную жизнь им уготовила судьба. «— Знал бы я в день нашего знакомства, что этим всё закончится», — говорил демон ещё до войны, когда слишком глубоко открылся ей, но эти несколько насмешливые слова, со смыслом, который раньше бы показался ему абсурдным, были правдивыми и после произносились им ни раз. — А дальше что? — уперевшись локтем на стол, Линет мечтательно и с интересом стала ожидать рассказ матери, прислонив щеку к ладони. Вики глубоко вдохнула и пустила смешок, расплывшись в улыбке — какими же они упрямыми идиотами были! Это сейчас она усмехается. А когда-то давно, тайно, чтобы никто не видел, эта женщина утирала слёзы от его низкосортного отношения к ней и совсем недавно, не останавливаясь, рыдала над его остывшим, мёртвым телом, желая согреть каждую закоченевшую клеточку и не верить в происходящее. — Не всё так хорошо, как может показаться. Ты и все остальные видели лишь идиллию, которую мы выстраивали столетиями, а за ней скрывалось множество всего… На виду у всех гордый, величественный король со своей статной и не менее величественной королевой. Казалось, они идеальны, пример для подражания. В какой паре ещё можно увидеть столько любви, нежности и страсти одновременно? В ком найти столько же доверия друг к другу, преданности и сострадания? Нет. Нет такого нигде и ни у кого. Это знали лично все те, кто хоть когда-нибудь сталкивался с ними. Но никто не знал, даже не догадывался, сколько стоило и какой ценой было достигнуто это счастье. Между Непризнанной, хоть и являющейся дочерью серафима, и сыном Сатаны не могло быть ничего общего, а особенно их не могла связывать любовь. Даже по рангу не положено, и о каких глубоких чувствах могла идти речь? Однако события, так удачно складывавшиеся, будто специально для них, будто самой судьбой так велено, привели их из точки «а» не в конечную «б», а в точку неизвестную, но такую не малозначимую. И об этом сейчас говорила Виктория, пока затронув самое начало их отношений, чтобы совсем немного показать дочери, как всё начиналось. Лучшее оставалось впереди, а самое важное скрывалось в начале. — Мы были рядом только из-за интереса. Ему стало любопытно узнать дочь серафима Ребекки, а мне — того самого парня школы, что был у всех на слуху. Мы сближались только тактильно. Я привыкла к нему, он привык ко мне. Мы даже переживали друг за друга во время той ситуации с Мальбонте, когда находились в лагере… И это всё привело к влюблённости. Обоих. Он признался мне. Самый неприступный, жестокий, ненавидевший Непризнанных Люцифер признался мне в любви! Это звучало не правдоподобно, но являлось реальностью. А я побоялась и отвергла его. Они тогда стояли в её полуразрушенной комнате, разговаривали на повышенных тонах, уже перешли на оскорбления, как он схватил её за руку, тряхнул и громко и уверенно сказал: — Потому что я люблю тебя! Потому что… я люблю. Вот так смело, порывисто и искренне. Эти слова отозвались в Виктории, заставив её саму задуматься о чувствах к Люциферу. И она! И она тоже, оказывается, любила. Даже думать не нужно было. Всё давно ей известно, но запрятано где-то в глубине себя, ведь она не ожидала, что он когда-нибудь произнесёт такое. Любовь взаимна. Просто подойди ближе, скажи ему и будь счастлива. Но это не та смелая Вики из будущего, что станет бороться с его и со своими тараканами ради их отношений, не та, что ничего не боится, не та, что примет его, каким он есть. — Я не могу больше принять твою любовь. Несколько слов, и одна тёплая надежда на взаимность, пока что не на большее, умерла, разбившись вдребезги. Глаза Люцифера потухли. Демон побледнел, и усмешка, скрывающая его боль вместе с вопросом «можно узнать почему?» появилась на губах. Она, в ком он увидел лучик света, свою исповедь и исправление, отвергла. Вики замолчала, пересказав этот эпизод, и что-то обдумав, произнесла: — Я плела ему потом несусветную чушь, что больше не могу терпеть его выходки, хотя сама была не лучше. Что уже поздно, хотя я кричала себе в душе, какая я дура, ведь так хотела обнять его и признаться в чувствах, быть рядом с ним всегда. Что я хотела вылечить его, и у меня не получилось… Вылечить! Такой абсурд. Я не делала этого никогда, не лезла в его душу, не лечила своей любовью, только совала нос не в свои дела, когда он нуждался в помощи и видел её во мне, возможно единственной девушке, которую он сильно полюбил. Уокер усмехнулась над самой собой. — Я играла из себя какую-то спасительницу, которая только и делала, что вытаскивала его из дерьма, а он, такой поганец, мне причинил боль и говорит теперь про любовь! Ну не дура ли твоя мать? Риторический вопрос повис в воздухе без ответа. Пока она тогда разглагольствовала и говорила, какой же он плохой, сам Люцифер погибал внутри и смог выдавить из себя только это: — Я тебя понял. Прости за беспокойство. Вики, сейчас пропуская через себя его слова, сжала ладони в кулаки. Это не просто эпизод жизни. С этого начался перелом её личности. — Слабачка и трусиха. Вот кем была твоя мать, Лили. Вот кто та Вики Уокер. Не дочь известного серафима, не такая как она, а жалкая, никчёмная Непризнанная, что даже побоялась побороться за свою любовь. За своего мужчину. Женщина разжала пальцы, и из лунок на коже от длинноватых ногтей просочилась кровь. — И… — она мельком посмотрела на ладони и вновь вернула взгляд к дочери, чтобы та всё продолжала видеть как наяву в её чистых, голубых глазах, — и когда эмоции утихли, я всё обдумала той ночью, и поняла, что не буду такой. Успокаивала себя — он теперь моё прошлое, это просто интрижка. Но, а я больше не позволю себе проявлять слабость, стану сильной, той, которая сможет побороться за собственное счастье… Прошу тебя запомнить этот момент. С него зародилась будущая убийца, та жестокая женщина. Потому что я начала бороться и стала сильной, чтобы дать отпор и отомстить. Вот так. Линет молчала. Как лавиной её задушили образы, показанные матерью, некоторая информация, ставшая известной и местами поразившая, и чувство сожаление за мать. Она показалась ей в этих рассказах такой обычной девушкой, самой земной, порой глупой, трусливой, но с неким внутренним стержнем и потенциалом. Да, Вики не была смелой воительницей, испугалась трудностей, но рисковала, хоть порой необдуманно, была открытой, живой, не без греха. И та нить, которую Лили проводила у себя в голове к другому образу Виктории, жестокому и смелому, показывала, что женщина то по сути одна и та же, но только сломленная, с избитою душой. Какие ещё события довели её мать до такого? Что ужасного могло произойти? Неужели правда, что человек может так измениться, просто решив бороться, стать сильным и мстить? Не верится. Нет. — Я думаю, на этом мы закончим, — произнесла Вики и откинулась на спинку стула, разорвав их зрительный контакт, который прервался ещё до этого. Линет хоть и смотрела ей в глаза, но глядела будто сквозь них, задумывалась о чём-то. — Лили?.. Лили вздрогнула, вынырнув из омута мыслей. — А, да, —демонесса перевела взгляд на улицу за окном. — Закончим. Уже рассветает. Чуть ли не всю ночь они проговорили о Виктории, а как же Линет? Вики не терпелось утолить любопытство дочери, а потом задать несколько вопросов самой. Думаете, легко жить опозоренной и скинутой на Землю женщине, у которой остался маленький ребёнок в том месте, куда обратного пути нет. Каждый мысль, каждый вздох, каждая слеза и всхлип о ней. — Ещё час. Ещё один час позволь мне побыть с тобой рядом, — проговорила Уокер, не переставая смотреть на дочь. Линет оторвала взгляд от созерцания рдеющей линии горизонта. Демонесса выглядела слишком задумчивой. Что сейчас творилось в её голове? Она ненавидит её из-за услышанного? Или больше не хочет общаться, встречаться с падшей матерью? — Я когда собиралась к тебе, думала, что ты не узнаешь меня, или я перепутала тебя с другой женщиной в галереи, может, нафантазировала себе… Но ты обнимаешь меня при встрече, нежно прикасаешься и просишь даже на рассвете побыть с тобой ещё час. Я и не мечтала о таком. — У нас будет ещё столько таких часов, что ты даже не представляешь. Они обе расплылись в улыбке, вновь удерживая взгляд глаза в глаза. — Мне осталось существовать совсем немного. Жизнь людей коротка. И я буду ценить не час, а каждую минуту, проведённую с тобой. Прости, если я сейчас давлю на тебя своей любовью. Я пытаюсь не переборщить. — Объятия для меня непривычны. Лилит обняла меня за все годы только раз. Когда я забилась в комнате под кроватью и рыдала, прося вернуть тебя. — Иди сюда… — совсем тихо прошептала Вики и встала с места, раскрывая руки для объятий. Прямо сейчас ей хотелось согреть своим теплом эту девушку, точно колючку, для которой чуждо такое. Нужно исправлять, нужно искоренять в ней это чувство, убирать его постепенно, но действенно, как руками топят лёд. Именно они с Люцифером позволили этому случиться. Они потеряли того радостного, тактильного ребёнка, который буквально бросался на шею. Линет тоже поднялась, прильнула к ней в ответ. — Не думай, что Лилит обнимала тебя только раз. Я уверенна, она любит, но не показывает этого, боится тебя разнежить. Аду нужна серьёзная королева. Лили пустила смешок. Аду нужна серьёзная королева. Так же говорит и Лилит. — Да, это именно так. Когда ты родилась, она с рук тебя не спускала. Потом не баловала, но была щедра на внимание. Ты часто была с ней, в то время как мы с твоим отцом пропадали на важных встречах. Она растила и расцеловывала тебя ещё с самого начала. — Я не знала это. Спасибо. Перед Лили открывались какие-то невидимые двери. Её запускали туда, куда раньше был вход запрещён. Становилось легко внутри, тепло. Стоять бы так в объятиях матери всегда и слушать её рассказы, смотря картинки в родных голубых глазах. Неописуемо. Чудесно. Вики расцепила свои руки через пару секунд. Хотелось насытиться близостью дочери, но не переусердствовать, иначе она её никуда не отпустит. Женщина ещё раз окинула дочь нежным взглядом, прежде чем завести разговор о ней, о том, как жилось маленькой малышке спустя время после страшных событий.***
Капли били мелкой дробью по телу. Холодный душ отрезвлял ум и прогонял путы сна. До подъёма оставалось чуть больше часа, а Лили даже не ложилась. Но она была так счастлива сейчас, несмотря на ощутимую усталость. Пазл, который Линет хотела собрать в голове, пока не сложился, но появились детали, ждущие своего часа. Детали из событий, идущих друг за другом и тем самым создающих историю, пока до конца неизвестную, но интересную. Хоть бы всё так и шло хорошо… Она ждала этого момента чуть ли не десять лет и теперь не позволит никому и ничему разрушить хрупкое счастье, клокочущее у неё внутри. Демонесса, закутавшись в полотенце, вышла в комнату на цыпочках, чтобы не разбудить соседку, и села на свою кровать. Все мысли только и крутились о Виктории. Она такая же красивая, какой была и раньше, тогда на казни. Хотелось кричать миру: «Это моя мама! Только посмотрите, какой она идеал и совершенство!» Гордость, восхищение. Всё в ней играло разом. Лили откинулась назад спиной и упала в мягкие объятия кровати. «— Только не спать. Думай о чём угодно, не спи. Нельзя», — пронеслось в мыслях. И она начала думать, рыться в сегодняшних воспоминаниях, мечтая о том, как завтра вновь сбежит на Землю. Линет столько хотела рассказать матери, например, как она захотела её найти, как искала, как забрела однажды в заброшенную часть замка и нашла её мастерскую. Точно! Нужно спросить о том, почему старый тронный зал и вообще всё крыло не подлежит реконструкции, что же там такого произошло. Но думы об этом исчезли в момент, когда Лили, не выдержав натиска сонливости, механически дёрнула покрывало на себя и, перевернувшись, закуталась в нём. В голове промелькнул лишь эпизод признание отца матери в любви. Красиво, но безумно больно. И Морфей утащил её в своё чудесное царство, не дав закончить размышления. Вики в это же время сидела на полу у дивана, держась рукой за подлокотник. Даже не держась, а вцепившись. Разговор с дочерью вскрыл засохшие корки крови с едва заживших ран. Перед глазами нескончаемой чередой мелькали ужасные вещи. Ей хотелось рыдать. Громко, протяжно, освобождая боль, что ещё жила в ней, наполняла душу. Женщина схватилась за голову, потянула волосы, скользя пальцами от висков к макушке. Ей столько предстоит ещё вытащить из себя, выпотрошить для Лили. Например, смерть Люцифера, как он мучился в агонии несколько суток, а потом медленно умирал, не отпуская её руки до последнего вздоха. Линет точно потребует всех потребностей. Это же их дочь. И если нужно, залезет даже ей в голову. Вики обняла себя за плечи, представляя как несколько минут назад к ней так же прикасалась чернявая демонесса. Дайте хотя бы ещё одну подобную ночь и можно умирать со спокойной душой. Лили жива, здорова. А это главное. Женщина даже крохотной надежды не имела на их встречу, потому что была глубоко уверенна: она найдёт, она придёт. Обязательно. И хоть всё сегодня вышло скомкано, разговор долго не клеился, вышел сухим, но в следующий раз она исправится. Это лишь начало. Неинтересное, но он имеет место быть в истории. Виктория уснула в том же положение, что и сидела, и совсем забыла о ночном рейсе в Италию. Самолёт давно взлетел. Да и чёрт с ним. Ей уже снился тронный зал в замке Ада, и как маленькая Лили тащила свою красотку Агнес с её королевской, инкрустированной рубинами короной на голове.