Покаяние

      «Как ты освободилась».       Эти слова эхом отозвались в голове Вики, дотянувшись до всех зажитых ран и грубых душевных шрамов. Ответной боли она не почувствовала… и не смогла бы почувствовать.       Свобода. Сколько воздуха, пространства было в этом слове, когда одна из самых могущественных демонесс Высшего Мира — теперь обычная смертная женщина, — улавливала его глубочайший смысл. Не просто набор слогов, звучных букв. А нечто большее. Нечто неосязаемое, но прекрасно ощутимое нутром.       Сейчас уже Вики хотела прекратить их разговор о былом, ведь видела, как это подействовало на Лили. Та вся замерла, не смея двигаться, и выдавала одним только видом своё внутреннее беспокойство. Обида за счастливое будущее, что отобрали у неё и её семьи, прожигала зияющую дыру в груди. Среди прочего, остро различалось желание расплакаться, точно маленький ребёнок, уткнуться в маму и продолжать громко реветь, чтобы она обратила внимание, чтобы пожалела и погладила по головке.       Линет запретила себе даже думать о слезах, когда жизнь стала иной, и детству пришёл конец. Но за эту и предыдущую ночь они неуёмно текли из её красивых, необычных глаз по веским или совсем глупым причинам. Потому она решила держаться до последнего, как бы жизнь не продолжала выводить её из равновесия.       «Не смей, Линет. Голову подними. Ещё выше. Взгляд равнодушней и холоднее. Не шмыгай носом, дыши. Вот так… А теперь возьми себя в руки и продолжай», — как напоминание в голове послышался стальной голос Лилит. Он звучал во снах, выводил её из кошмаров, преследовал, хвалил и наставлял. Голос идеала, голос авторитета. Голос того, кому она безмерно благодарная, говорил ей успокоиться и не допустить потери контроля.       Когда что-то не получалось, шло не так, как ей хотелось, и возникало чувство проигрыша, решение сдаться маячило на задворках сознания, она вспоминала личные, тайные уроки с этой неимоверно притягательной и поразительной демонессой. Как бы талантлива и необычайно одарена была дочь Люцифера, ей плохо давались полёты из-за травмы крыла. Вики всячески оберегала малышку, оттягивала момент, но это не могло продолжаться вечно. Малышка росла, а проблема оставалась. И Лилит взялась за её искоренение.       Лили проплакала несколько ночей подряд, борясь с чудовищной болью после таких же чудовищные тренировок. Однако, спустя какое-то время забыла, что такое слёзы и жалость к себе.       — Мы можем закончить и продолжить в любое другое время, — сказала Вики.       — Нет, — упорно возразила ей демонесса. — Я хочу узнать это сейчас.       Её глаза блеснули красным. Но лишь на миг. И она тут же испугалась того, что эмоции уходили из-под контроля и плескались через край.       — Хорошо.       Женщина не боялась существа, которое сидело напротив. Доверие, любовь, распускающая точно бутон прекрасного цветка, неподдельная искренняя радость, воодушевление — вот что ощущала она и продолжила, будто бы они не уходили от сути.       — Попыток было несколько. И все они не увенчались успехом. Я так же быстро могла передумать, как и принимала решение уйти.       — Всё дело в привязанности, в любви или во власти, которой тебе жаль было лишаться?       — Как ни странно… власть меня не интересовала. Мне было неприятно, когда Мальбонте перехватывал её. Но, в общем-то, я не владела этой властью. Мои руки были крепко «связаны» и развязывались, когда ему становилось угодно. Я не обуздала ту силу, которую получила от него, и не открыла свою. Она в Непризнанных дремлет дольше положенного.       Она усмехнулась.       — Глупая Непризнанная залезла туда, докуда ещё не доросла... Я знала и понимала мало. Моё обучение в школе было слишком коротким. Кем я могу править? Чего хорошего сделаю для мира, когда имею самую малость знаний о нём и его жителях? Мне нужно было подниматься с самых низов, тем самым накапливать опыт и умения, заслужить ранг и доказать, что я не просто выскочка Вики Уокер, которая увязалась за Мальбонте и добилась всего случайно. И любовь… она ослабевала с каждым днём, с каждым разом, когда я познавала его и понимала: это не моё. Не то, что я искала. Поэтому меня с ним сцепляла привязанность на уровне той общей силы, которая распределилась между нами. Ещё до главного сражения мы видели моменты из жизни друг друга тоже из-за этой связи. И годы спустя невидимая нить продолжала надёжно приковывать меня к нему. Мальбонте знал это и уверенно говорил, что я никуда от него не уйду, потому что буду возвращаться.       — Что стало последней каплей терпения?       Вики задумалась и пожала плечами.       — Я точно не знаю что. Наверное, подавление бунта в Аду. Эти ужасные виды, новые жертвы, пролитая кровь что-то во мне пробудили окончательно. Тогда всё внутри меня натянулось слишком сильно. Я к тому моменту поняла многие вещи, связанные со мной и с ним, столько раз уверяла себя бежать, боролась и почти что сдалась, стоя у алтаря и произнося последние слова клятвы, которая на вечность связала бы нас.       Женщина вспомнила свою несостоявшуюся свадьбу, помпезно украшенный храм, целую ораву гостей, холодность и цепкость его рук, странный взгляд с нотками величия, своё клокочущее сердце, сбитое в страхе и волнение дыхание. Демонесса даже уверяла себя, что всё сложится лучшим образом, изменится после церемонии, она даст им второй шанс, забудет обиды и совсем уйдёт в тень, если он так пожелает.       — Был период, когда я очень сильно хотела от него ребёнка. Я думала, что готова, справлюсь со всем. Но семья оказалась не в его интересах. Однако, Мальбонте удачно смекнул насчёт этого, когда у нас случился очередной скандал, ведущий к моему неизвестно какому по счёту уходу. Опять появился повод оставить меня при себе. «Ты же хотела. Давай попробуем по-другому, начнём сначала», — Вики дословно пересказала его слова. — И я повелась. Может, во мне было полно отчаяния и желания жить хоть ради чего-то, поэтому я с нетерпением ждала свадьбы, будто что-то реально изменится, будто мой мир вдруг наполнится красками и смыслом. Но я не заметила счастья в своих глазах, когда меня опять наряжали как куклу…       Лили увидела в глазах матери Мими и её саму.       Подол аскетичного свадебного платья заполнил практически всё пространство комнаты, фата тянулась вслед за ним. Причёска аккуратна, волосы собраны. Плечи закрыты. Длинные рукава. Вырез скромный, в виде неглубокой лодочки. Ни грамма лишнего декора и обнаженного участка тела, видны лишь ладони, лицо и шея. Красивая, но печальная невеста без особого интереса расправляла складки белоснежной ткани и разглядывала букет, цветы для которого выбирала сама.       Розовые камелии поражали нежностью, округлостью формы и говорили на своём особенном языке о тоске. О тоске по кому-то или по чему-то. Вики сделала это неосознанно и теперь так кричала миру, что то чувство наполняло её, а не искренняя и безумная радость.       — Ты сама выбрала это безобразие? — спросила Мими, оглядывая подругу, и пригубила красное вино из хрустального бокала.       — Да, — не сразу ответила Вики.       — Врёшь.       Невеста поверхностно вздохнула.       — Ты бы никогда так не оделась, — с поднимающейся в душе злостью продолжала демонесса. — Скажи честно…       — Мими! — резко рявкнула Вики и швырнула букет на стоящий рядом комод.       Мими махом головы в сторону двери попросила служанок выйти. Те, склонив головы, оставили их.       — Детка, я же вижу, что это свадьба тебе не сдалась. Ты натягиваешь улыбку для всех, но забываешь про глаза. Они наполнены слезами.       Дочь Мамона поднялась с кресла, подошла к матери Лили, обняла её и заговорила, глядя на их отражение:       — Хочешь, я его убью?       Вики усмехнулась сквозь подступившие слёзы.       — С ума сошла?       Мими коварно, хитро улыбнулась и дотянулась до разреза своего платья на бедре, оголив его. В свете дня блеснуло острие кинжала, светился эфес, украшенный драгоценными камнями.       — Он принадлежал моему отцу.       Её глаза стали мокрыми, но она быстро их стёрла. Потеря ощущалась щемящей болью в сердце, рана всё ещё была глубока и свежа.       — Я не спасла отца. Но могу спасти тебя. Одно твоё слово, и он сдохнет в луже собственной крови.       Вики долго на неё смотрела через зеркало, холоднела и вспыхивала жаром несколько раз, беззвучно шевелила губами и не решалась ответить.       — Я доверяю тебе, потому говорю, что в городе засада. Ад сегодня встанет с колен. У нас приказ: тебя не трогать.       — Значит, ты…       — Да, согласилась быть на вашей свадьбе только ради этого. И тебя, разумеется. Так что, если передумаешь, тяни время как можно дольше.       — А демоны из совета Цитадели?       — Предатели.       — Все?       — До единого. Нам не нужен Мальбонте. Нам нужен Люцифер.       В дверь постучались.       — О, за тобой пришли, — в привычной игривой манере протянула Мими, мгновенно изменив настроение.       Вики решила не объяснить положение дел в верхах на тот период истории, а спросила у Линет, чтобы понять: как сейчас это преподносят для молодого поколения.       — После войны Мальбонте стал главенствовать над миром бессмертных. Раньше это делал Шепфа. Новый правитель требовал подчинения и Небес, и Ада. Произошло расформирование Цитадели. Теперь туда входили не только ангелы, но и демоны. Главной идеей было равноправие сторон, отменился закон Неприкосновенности. Ранее в Аду правил один Сатана. После удачного Гоэтского мятежа в столице власть перешла к прямому наследнику королевской семьи. Впервые появился собственный адский совет, схожий с тем, что есть на Небесах. Так?       — Верно. Люцифер воспользовался моментом, пока власть Мальбонтене не окрепла, и добился поддержки со стороны знати. Лилит помогла ему в этом, многие из-за давних связей и уважения к Сатане согласились на такой серьёзный шаг. Вскоре к Люциферу потянулся народ.       — И как говорится в книгах: «Сел на трон, не спрашивая ничьего разрешения»?       — Да. Именно так. Многочисленная армия демонов в тот день штурмовала столицу Ада и королевский дворец, очищая его от людей Мальбонте. Им не нужна была Цитадель и лишние жертвы, но без них не обошлось. Демоны затаили обиду из-за казней, когда Преисподняя отказывалась принимать исход войны, и вспыхнула первая волна недовольств. Тогда головы лишили сестру твоего отца. Она, как я потом узнала, была дочерью Сатаны от Елизаздры. Затевался заговор, и эта демонесса поступила необдуманно, решила сделать всё быстро и сама оступилась. Люци до последнего не смог простить себя за её смерть. Отношения у них были всегда натянутые, но она встала на его сторону. И это он ценил.       —Ты видела её казнь?       — Да. Нора вела себя достойно. Чувствовалось, что в ней течёт благородная королевская кровь. Ни слёз, ни ругательств, только необузданная ярость горела в её зелёных глазах. Тогда, как я говорила ранее, я нахваталась жестокости. Мальбонте приказывал, чтобы я стояла рядом и смотрела. И все остальные должны смотреть, учиться на чужих ошибках. После было ещё много казней. Со временем я перестала вздрагивать, когда голова падала и катилась по эшафоту.       Виктория вернулась к свадебному торжеству. Вновь показался храм.       — Во время произношения моей клятвы началось наступление. Разъяренные, убитые потерями и горем демоны желали Мальбонте смерти и мстили за убитую принцессу. Они ворвались в храм. Начался хаос. Я замолчала, не смея сказать последние строки. Мальбонте прожигал во мне дыру и рявкнул на того, кто проводил церемонию, чтобы поторопились с заключение брака. На это было отведены считанные секунды. Но я молчала. Тогда он оставил меня у алтаря и поднял оружие. Могла начаться новая война. Запах крови и боли витал в воздухе.       — И какую сторону на этот раз выбрала ты?       — Правильную.       Женщина замолчала на несколько мгновений.       — Я осталась при дворе Люцифера, решила пойти к верхам с самых низов. Он предоставил мне такую возможность за помощь… предательство Мальбонте, если называть вещи своими именами. Лилит навсегда вернулась из Диса. Меня приставили на службу к ней. Я почему-то видела себя суккубом. Меня не интересовали высшие ранги, устраивало что-то среднее. То ли я была морально разбита и подавлена и потому хотела отключить голову, живя грехом, развратом и наслаждением. То ли меня искренне привлекало желание быть среди этих неимоверно сексуальных, желанных и потрясающих демонесс. Но пока я представляла низший класс демонов, того, кем должна была быть с самого начала.       — А Мальбонте? Неужели так просто отпустил, забыл всё?       — Я не была ему женой. Мы не скрепили наши узы клятвой на крови, поэтому он не мог потребовать моего возвращения.       Браки в Высшем мире заключались редко. Это дело требовало глубокой обдуманности, серьёзности и вечной, нерушимой верности партнёру. Удачные разводы за долгие века пересчитывались по пальцам и совершенно были неприемлемы. Клятва намертво соединяла двух существ в единое целое. Слияние кровей подпитывало силы, укрепляло род. Нити судьбы партнёров накрепко переплетались, врастали друг в друга, и обряд Развязки оказывался не просто сложным, в иных случаях невозможным, а смертельным.       Лилит пыталась совершить этот обряд, когда отношения с Сатаной изжили себя, и супруг засмотрелся на более выгодную и интересную партию. Тайно, никому не говоря, она проводила его постепенно, как полагается. Ничего не получилось. Пару нитей и узелков жизни она выстригла себе и ему, так до конца не распутав сложное сплетение. Кто знал, может, именно это накликало на владыку неминуемую смерть. Их брак держался крепко, и любовь, несмотря ни на что, жила и живёт в ней сейчас. А союзы, заключённые на клятве и крови, по красивейшей легенде Ада продолжают существовать даже в Небытие, помогая душам умерших влюблённых вновь соединиться в единое целое.       Вики продолжила:       — Он настаивал на встречах, слал письма и подарки, когда между ним и Люцифером заключилось хрупкое перемирие. Наследник Ада не только отвоевал престол, но управление над всеми демонами. С этим Мальбонете не смирился и никогда не смирится. А вот разрыв наших отношений нисколько не ранил его. Ни я первая, ни последняя. Попытки наладить отношения со мной быстро прекратились. Я появилась в Цитадели после этого лишь однажды: сделала официальное заявление и отреклась от власти. Стены здания напоминали о многом, боль душила. И больше никогда я там не бывала.       — А потом, спустя некоторый промежуток времени вы виделись? Чувствовалась ли горечь от того, что так получилось?       — Люцифер всегда отгораживал меня от этого. Мы только раз пересеклись. Когда я заняла место твоего отца после его гибели. Мальбонте предлагал помощь, выражал соболезнования. Но было ли это искренним? Я не знаю.       Вики показала ей один из эпизода тех времён. Перед взором появились стены родного замка, вдали виднелись роскошные сады, благоухающие нежным, тончайшим ароматом, горел любимый Ад. Каменные ступени вели вниз. В конце них маленькую Лили и её мать ждало несколько воинов в доспехах, указывающих на принадлежность к Небесным легионам, и величественный, властный правитель Небес. Вики не разрешила пройти им вовнутрь, вышла сама, не решаясь ни на шаг после случившегося отпустить от себя дочь, отдать её на время беседы кому-либо. На вершине ступеней стояли караульные. Мальбонте раскрыл цель визита.       — Мне не нужна ни твоя жалость, ни жалость Небес, — пытаясь держать холодный, высокомерный тон, ответила Виктория.       — Гордыня была твоим грехом ещё при смертной жизни.       Колкая, острая ухмылка появилась на его губах. Тяжёлый взгляд лениво переместился на крохотную девочку, стоящую чуть позади неё. Линет крепко вцепилась ручонками в расшитый драгоценными камнями подол платья своей матери. Вики дотягивалась до малышки рукой, ладонью прижимала чернявую головку к себе и в любую секунду была готова закрыть её собой.       Мальбонте опустился перед Лили на корточки. Караульные замка шелохнулись, но терпеливо ждали приказа королевы.       — Рождённая в самую длинную и необычайно звёздную ночь. Рождённая вопреки предначертанной смерти. Проклятая. Совершенная копия родителей. Сколько мужских сердец разобьётся от этих чудных глаз? Сколько бед ты принесёшь мне, Лили?..       Она не заплакала, не сдвинулась с места, не спряталась, только пристально смотрела ему в глаза, пытаясь молча рассказать, что-то показать. Он оцепенел, заворожённо глядел в радужки с голубым и красным пигментом.       Вики не могла прервать этого контакта, тело не слушалось, противилось, а разум понимал: ещё чуть-чуть и произойдёт нечто плохое.       — Мама, — вдруг послышался детский голосочек, выведший её из оцепенения.       — Да, моя радость.       Лили подняла руки кверху, сжимая и разжимая кулачки.       — Возьми меня на ручки.       Вики подхватила её и прижала к себе, пряча в объятиях от внешнего мира. Мальбонте поднялся, всё ещё глядя на малышку. В нём читались смешанные чувства.       — Убирайся, — сквозь зубы и злостно прошипела королева Ада.       Правитель Небес кивнул своим спутникам. Они двинулись к главным воротам. А Лили до последнего следила за тем, как удалялся тот незнакомый ей мужчина.       — Я не понимала, что происходит, — сказала женщина. И Линет возвратилась в реальность. — Потом долго уговаривала тебя рассказать, что ты показал ему тогда.       — Безуспешно?       — Да. Словно на Мальбонте смотрела не моя крохотная Лили, а кто-то другой. Вряд ли ты помнишь это и сможешь рассказать.       Демонесса задумчиво и медленно помотала головой, соглашаясь. Слова «проклятая», «рождённая вопреки смерти» её сейчас не сильно волновали, хотя зацепили.       — И с того момента мы больше не виделись. Он не явился на мою казнь, прислал от Небес Ребекку.       Тусклый, пробивающийся на сонной заре, солнечный луч теплом коснулся крыльев Линет. Перья вспыхнули красным и чёрным отливом. Когда-то такую особенность имела сама Вики. Не просто крылья, что есть у многих Высших существ. Крылья, созданные магией, удивительно передавшиеся дочери по наследству и необычайно красивые, если на них падал естественный свет.       Лили повернула голову в сторону рдеющего горизонта. С каждой секундой тьма переставала клубиться, изгонялась прочь. Богиня Эос «мчалась» на колеснице, разрезая её и прогоняя в царство Ночи. Ночь прошла стремительно быстро и, прощаясь с миром, утаскивала с собою последние мигающие звёзды и величественную луну. Демонессе стало жаль это осознавать. Пора возвращаться туда, где ей самое место.       Она поднялась с кресла.       — Уже уходишь? — спросила Вики, тоже поднявшись.       — Да, пока не совсем светло. Надо успеть к раннему обходу в школе.       Женщина растерянно её оглядела. Чего она хотела? Чтобы дочь осталась ещё ненадолго? Определённо. Материнская любовь била в ней ключом, освободившись из тисков смирения спустя годы. Но Вики понимала тяжесть наказания, если Лили поймают. Столетия проходят, а нравы и правила в Аду и Небесах всё те же.

***

      Она добралась до Школы быстро и незаметно. Здание и его обитатели ещё дремали, и только всем известная особа брела из собственной комнаты по каменным коридорам с огромными резными окнами в общий двор.       Вторая ночь без сна ощущалась иначе. В первый раз Лили явилась раньше и уснула как убитая. Сейчас желание растянуться на мягких и тёплых простынях было заманчивым, но проспать занятия — непростительная роскошь со своими последствиями. Она найдёт способ видеться с матерью не только ночами. Можно немного украсть времени от школьных заданий, поручений Лилит на Земле. Сделать можно всё, если постараться и хорошенько подумать.       Двор был тих и пуст. Отлично. То, что надо. Покой, без снующих туда-сюда учеников, гаммы голосов, назойливого шелеста крыльев и любопытных глаз. Но ещё час и всё это не заставит себя долго ждать.       Лили опустилась на одну из нижних ступеней лестницы, выходившей во двор. Утончённые руки скользнули по холодным перилам и отдёрнули вниз короткое тёмное платье с обнажёнными плечами и длинными рукавами.       Когда она брела по коридорам, в ней роилась тысяча мыслей. Сейчас в голове не было ничего. Пустота. И в голове, и в сердце. А ещё отрешённость. Девушка жила тем, что сегодня узнала и увидела, прокручивала это по несколько раз, пока не стала той маленькой Лили, которая взглядом что-то рассказала владыке Небес.       Она даже не думала, что такое когда-то было. Крохотные демонята. Что они могут? Делать мелкие пакости, проявлять лишь небольшую, слабую часть своей силы и активно познавать мир. И хоть в ней намешано разных кровей, и принадлежит она к сильному роду, это не значило, что в её лице получилось исключение из правил.       Лили поморщилась от резкой головной боли и глубоко вдохнула. Эта напасть часто мучила её в подростковом и детском возрасте. Последнее время ей было гораздо легче, но, похоже, недолго продлилось счастье. Если приступ повторится, она будет слёзно валяться в ногах лекаря в лазарете и молить о спасении.       Нет. Она не хочет переживать эти ужасы вновь, вопить и чуть ли не биться головой о стенку. Последнее один раз случалось. Ужасные раны на лбу внучки вынудили Лилит собрать всех служанок принцессы в главном зале и каждой раздать по наказанию. Не уследить за ребёнком — уму непостижимая дерзость! А Лили тогда так раскричалась, чтобы все вышли и не смели заходить в комнату. Боль достигла апогеям, и иного варианта повзрослевшая малышка не нашла. Хотелось пробить, оторвать эту голову, лишь бы она не ныла, и в ней не стучала тысяча молоточков. Таскание по лекарям ничего не дало. Лилит приглашала в замок одних из лучших целителей. Но всё имело кратковременный эффект или усиливало страдания.       «Стащи с неё это кольцо и разреши обуздать потаённую силу. Иначе сила её поглотит», — смутно вспомнились слова женщины, к которой юную наследницу тайно и ночью провезли через ворота древнего, полуразрушенного и почти забытого города ангелов.       Лилит зашипела, возразила ей, не поверила в эту чушь и не разрешила внучке снимать тонкое серебряное колечко с обсидианом. Лили часто хотела ослушаться, но, вспомнив, что она натворила во время бала, останавливала себя.       Руки жены Сатаны давно уродовали зажившие белые шрамы. Та крепко держала её во время так называемого взрыва силы, некого всплеска всей сути, что было вызвано дикими переживаниями, неконтролируемыми эмоциями.       Мощь девочки оказалась настолько несокрушимой, что даже Лилит не смогла её погасить. Быстрая регенерация не справлялась. Раны сходили с белоснежной кожи мучительно долго и постоянно кровоточили. Тогда Лили оградили от всего на время, заперли в комнате и выясняли причину случившегося. А она просто-напросто не принимала потерю матери и видела ту в каждой демонессе, хоть немногим напоминавшей Вики. Когда в очередной раз девочка ошиблась, осознание и отчаяние накрыло с головой вместе со всей обитавшей в ней силой. Она кричала, вырывалась, царапала Лилит, когда та успокаивала её, и нечаянно ударной огненной волной подожгла бальный зал.       Серебряное кольцо, теперь надетое на худой палец, сдерживало эту силу, а обсидиан, матовый и поглощающий своей чернотой, — контролировал её, сужая поток. Сейчас Лили, во многом превосходившая сверстников, пользовалась лишь жалкими крохами своей сущности. Теми крохами, которые она знала и принимала. Вторая ипостась и дар оставались для неё закрытыми темами. И хоть она знала, что это может открыться в ней не скоро, присутствовало ощущение неполноценности.       Лили хотела исследовать всю себя, обуздать то, что ей досталось. Последние годы так и происходило. У неё были регулярные тренировки, попытки раскрыться, но незадолго до того, как она нашла на Земле Викторию, случился второй врыв силы. Всему виной буйный характер, желания всего и сразу. Вдребезги разлетелся старый заброшенный храм на территории Школы. И хоть она пока не приняла всё своё могущество, рассказ матери натолкнул её на возможность наличия кое-какого дара. Но в мыслях это звучало так абсурдно. Какое проявление дара может быть у малыша, когда другие взрослые демоны столетиями не чувствуют этого в себе?       Возможно, мама всё напутала? Вообразила и показала это ей? Она же сама писала в тех письмах, которые они с Протеем варварски вскрыли и прочли, что после смерти мужа часто находилась не в себе, мучилась от приступов и сходила с ума. Но Высшему существу по силам отличить выдумку и действительности. Лили не ощущала вранья. Это всё было. Демонесса верила Виктории, не задумываясь.       В груди теплом отозвалось осознание: она ещё ни разу не говорила матери, что по-прежнему любит её, считает дорогой для себя душой. Но в эту встречу всё истинное и правдивое, идущее от самого сердце, вырвалось на свободу вопреки всем запретам.       Лили назвала Вики своей матерью и призналась в большой, бессмертной и вечной любви. И она отчётливо понимала, что сказала это не потому, чтобы успокоить женщину. Слова шли из её недосягаемых глубин, запечатанных недр, что всё так же полны изобилием этого прекрасного и ласкового чувства. Мать оставалась для неё живой. Вера и надежда не погибали в маленькой девчонке долго, и они продолжили в ней жить даже после того, как она подслушала разговоры взрослых и узнала о том, что Виктория получила своё наказание, ушла в Небытие, не прожив на Земле и неделю.       — Вики мертва. Её организм не смог излечиться от раны, — тихо говорил Асмодей и осматривался по сторонам, не желая, чтобы кто-нибудь узнал об этом разговоре.       Демон явился во дворец поздней ночью весь взвинченный и растрёпанный. Обязанности, упавшие на него, выматывали, требовали сил и устойчивости. Теперь он не просто приближённый уже забытой всеми Лилит, а советник нынешней королевы Ада, её левая рука. Правой был Астарот.       — Это лучший исход, который мы могли только представить, —поспешно продолжил Асмодей.       Лилит медленно закивала.       — Да. Так даже лучше. Мне в будущем не нужны проблемы с Лили. Она копия Виктории, залезет во всё, что её не касается. Однако… раз та мертва, то этого бояться не стоит.       Линет долго не слушала и быстро юркнула в свою постель, дожидаясь бабушку, разговаривающую в коридоре. Слёзы обожгли щёки. Верить в это не хотелось. И Лили не поверила, отрицательно мотая головой и сдерживая всхлипы ладонью.       «Мама всегда будет с тобой, малышка», — вспомнились ей и тогда и сейчас слова Вики. — «Я продолжу жить в твоём сердце. Смерть — это когда забывают. Но если ты продолжишь помнить меня и папу, мы навсегда останемся живы. Я люблю тебя, Лили. Не забывай меня, какую бы правду ты не узнала. И прости».       Почти десять земных лет прошло с тех пор, как Вики пала и простилась с дочерью навсегда. Для Высшего мира эти годы — ничто, одно мгновение, крупица в вечности. Потому в Лили всё живо, воспоминания не покрыты толстым слоем пыли, а чувство, связывающее её с матерью, не потеряло прежней прочности и силы. Она уверенна, что именно оно привело её к Вики. Не совпадение и не случайность. Это нить свела две родственные души тогда, когда то особенно требовалось.       Линет ощущала единство с матерью и страдала вместе с ней. Хотелось протянуть руку помощи, облегчить муки и успеть исполнить всё задуманное до её смерти. Но как, каким образом? И сколько времени у неё осталось для решения? Мало. Человеческая жизнь — это ничтожно мало. Она не стоит на месте, постоянно движется в будущее, сливаясь с вечностью.       Демонесса думала подняться с места и пройтись по двору, желая переключиться хоть на что-нибудь и избавиться от тягучих и беспокойных мыслей, как вдруг кто-то совершенно бесшумно подошёл к ней и легко присел на ступеньку рядом.       — Такая рань, Лили, а ты уже шастаешь по школе, — с долей шутки протянул знакомый щебечущий голос. — Доброе утро.       Даже не нужно поворачивать голову, чтобы понятно кто это. Мими.       Сладко-кислый вкус и запах малины, воздушный аромат духов с неизменной лавандой овеял окружающее пространство. Энергия сильная, но не древняя эхом раскатилась вокруг и коснулась Линет. Стало спокойно и уютно. Эта демонессы всегда внушала доверие, была радушна и не скупа на прежнее веселье и шаловливость. С ней приятно поговорить и можно рассказать любые тайны. Правда раньше последним Мими не обладала, но годы сыграли своё.       —Доброе…       — У-у, детка, совсем ты не выспавшаяся, вся помятая. Колись, где ночью было сборище.       Линет усмехнулась.       — Вы же знаете.       Директриса школы откинулась на локти назад и вытянула ноги вперёд, подставляя лицо под лучи ещё не горячего солнца.       — Прекрати звать меня на «вы». Тут никого постороннего нет.       Лили тяжело вздохнула. Её голова по-прежнему раскалывалась.       — Извини. В школе постоянно об этом забываю.       — Смею предположить, на Скале ты не была, — спросила Мими, разглядывая новый маникюр, и посмотрела демонессу.       Принцесса Ада в ту же секунду поставила мысленный заслон, защиту на разум. Получилось легко и с первого раза. Лилит похвалила, если бы была тут. Дочь Мамона расплылась в улыбке. Уроки не прошли даром.       — Не была. И это ты тоже знаешь.       — Либо ты набралась мозгов слишком рано, либо… Я хотела сказать, что ты какой-то странный демон, однако все разделения условны. Не мне ли не знать, что ангелы бывают с грязной чёрствой душонкой, а демоны с ликом святых? Я сама долго видела смысл в мимолётных развлечениях.       Она пожала плечами, совсем не жалея о бурных и буйных школьных годах и не видя ничего плохого в этом.       — Молодость и натура брали своё. Но жизнь переворачивается неожиданно, больно ставит на колени. И… это даже хорошо, что ты осознаёшь всю ненужность подобных занятий. Протей в этом схож с тобой. Я долго не могла принять такого сына, — Мими легонько толкнула её в бок. — Две зануды.       Лили хотела рассмеяться и поймать настрой демонессы, но лишь улыбнулась, обдумывая услышанное.       Она никогда не отличалась рвением тратить своё драгоценное время на пустые и бессмысленные тусовки и вечеринки, которые так любили ученики, особенно —демоны. Редко когда заглядывала на такие сборища, а напивалась и накуривалась только лишь с горя или во время стресса, переживаний. Зато искать приключения на свою «очаровательную задницу», как всегда говорил Вальтер, помогая разгребать её проблемы, умела отлично. И уж лучше бы вся неистраченная после усердной учёбы и упорных занятий энергия была израсходована на всякую дурь, присущую молодёжи, чем Линет влезала туда, куда никто не просил.       До этого её выходки были весьма мелочными: пылкий интерес к запретным заклинаниям и опасным магическим предметам, исследование катакомб под дворцом, попытки разобраться в некоторых тайнах, которые вели за собой цепочку того, что знать многим не положено. Всё это быстро пресекалось самой Лилит. Однако, кроме последнего. Желая узнать больше о Создателе —Шепфе, его истории и о том самом Секрете, девушка вышла на нынешнего Владыку Небес, а потом наткнулась и на имя своей матери, принимавшей прямое участие в тех давних событиях. Тогда, вспомнив о Виктории и занявшись только её личностью, она перестала во всём этом копаться. Лилит облегчённо вздохнула, увидев, как внучка утащила добытые материалы по библиотекам и архивам и расчистила спальню от кучи книг и записей. Но нависла другая угроза. Угроза, которая могла повлечь за собой не лучший исход событий.       Правда была похоронена между ложью и выдумкой. Даже сама Лилит не стала проверять: умерла ли Вики на самом деле или же вышла какая-то ошибка, дело рук заинтересованного лица. Линет наверняка не натворит в будущем глупостей, веря в это. И потому душа древней демонессы спокойна. А слоняется ли Виктория по Земле, уже не волновало. Однако, Лили действовала вопреки здравого смысла и логики. «Она жива. Я знаю, я чувствую», — говорила девушка в начале всей затеи, не имея никаких зацепок, предположений, как и где искать. «Дуракам везёт», — дополнила она свои слова чуть позже, когда случайно, почти сдавшись, нашла мать.       Протей сразу её не поддержал, с каждым разом приводил всё более весомые аргументы, а Лили как маленький ребёнок затыкала уши и не желала ничего слышать. Они были несколько схожи, потому не ограничились одной дружбой, ведущей своё начало из их детства. Те же интересы, приоритеты и взгляды. Однако, несмотря на всё это, серьёзные любовные отношения не складывались. Линет могла совершать сумасшедшие поступки, совершенно не обдумывая их и не переживая по поводу того, что они за собой повлекут, но чересчур взбалмошной не была, действовала скрытно и осторожно. Холодным рассудок тоже держала редко. Эмоции часто накрывали её, захлёстывали и, раскусив это в себе, девушка училась выдержки. Получалось не всегда. Протей же контролировал каждый собственный шаг, не открывался даже своим близким, часто уходил в тень и огораживался на некоторое время от всего мира. Тихий, молчаливый, с тайной, которую постичь смогут только избранные. Отец, чью натуру он перенял, поддерживал его и не видел ничего плохого в том, что именно такой необычный демон родился у них с Мими. И Лили пошла Протею навстречу, полностью приняв его таким, какой он есть, без неоправданных ожиданий, навязанного.       — Меня не обнаружили ночью в Школе, потому ты заговорила со мной об этом? Я забыла сказать руководству, что была…       — И дома ты тоже не появлялась.       Лили ничего не ответила, тогда Мими попыталась объясниться:       — И нет, дело не в этом, детка. Моя обязанность следить за учениками и соблюдением правил, но я не хочу лезть в их жизнь и не буду спрашивать, где ты пропадала.       — Я поняла тебя.       Действовать, но не попадаться. Ясно.       — Надеюсь, твоя маленькая тайна не повлияет на успеваемость и в целом на твоё состояние. Ты была вчера подавлена.       — У меня всё в порядке.       Состояние у Лили сейчас паршивое. Это предательски чувствовалось по её густой, плотной и тёмной с противной горечью энергии. К тому же всё было написано на хмуром от боли лице, понятно по полному страданий и растерянности взгляде.       Мими молча обняла её, прижала голову к своей груди, погладила по волосам так ласково, как умела делать только мама, любви которой Лили никогда не хватало.       — Хочешь, поделись всем наболевшим со мной. Если не хочешь, я пойму. Но по-прежнему знай, что ты всегда можешь выплакаться у меня на груди. В жизни и в мире может измениться многое, но не это.       Линет прикрыла глаза, позволяя теплу проникнуть в неё, окутать нутро и согреть душу. Сколько она себя помнила, в её жизни всегда была лучезарная и ослепительно улыбающаяся Мими, которая часто заглядывала к ней с подарками и всячески баловала. Когда у Лили наступил подростковый возраст, демонессы сблизились ещё больше. Дочь Мамона понимала это юное, слишком похожее на Вики очарование как никто другой, без слов. В то время дружба с Протеем и Вальтером крепла, но они — мальчишки, и по-настоящему её могла поддержать и выслушать только Мими.       Лили не знала, почему нынешняя директриса Школы оберегала её, но охотно принимала возможность прийти к той в кабинет, завалиться в кресло напротив стола и выговариваться, пока все мысли не исчезнут из головы, и язык не онемеет от болтовни, или кинуться в объятия и безутешно рыдать, ведь она не осудит, не упрекнёт, а потом утешит и напоит неизменно божественным чаем.       — Расскажи мне… Расскажи, случалось ли у тебя такое, что ты опоздала что-то сделать? Какие чувства при этом пережила? Или никогда не бывает поздно?       Мими, чуть задумавшись, ответила:       — До сих пор я корю себя за некоторые вещи, Лили. Я не верю в то, что никогда не поздно. Есть грань, после которой невозможно совершить задуманное. Я вовремя не пришла на помощь одному близкому и дорогому для меня… человеку. Теперь человеку.       Линет подняла на неё глаза, такие пронзительные, с ясной голубизной неба, что бывает зимой, и замерла, задумчиво закусив нижнюю губу. Мими решила рассказать о тех муках, что по-прежнему продолжали её изводить.       — Вики умоляла о помощи. Впервые. И никто не протянул ей руку. Даже я. Она писала мне, пыталась добиться встречи, хотела, чтобы я хоть ненадолго приехала, побыла рядом с ней. Только я придумывала отговорки и оправдания, лишь бы не возвращаться туда, где не было Люцифера, где от него остались одни воспоминания… Меня подкосила смерть твоего отца, а её — убила заживо. Я знала, как Вики стойко выдержала его последние дни, похороны, прощение с ним, и подумала, что… она сильная, справится сама наедине со своим горем. Но тогда я потеряла прежнюю Вики навсегда.       Мими сглотнула ком в горле.       — Я жалею. Возможно, если бы не это решения, ты бы не лишилась матери, она бы была с нами, не сошла с ума и не перерезала половину Ада. Я осознала свою ошибку, когда ей уже вырвали на площади крылья. Мы не простились. И ей не нужно было это прощание. Я хотела найти Вики на Земле, но она давно умерла. Поздно… Поэтому, что бы ты не задумала и кому бы не решилась помочь, действуй быстрее. Как говорят люди: лучше сделать и жалеть, чем жалеть о том, что не сделал. Я всегда с тобой.       Линет усвоила услышанное быстро, сопоставила это с содержанием писем. Она бы могла, конечно, всё вытащить из демонессы раньше, степень их доверия была высока, но как-то нечестно получается и некрасиво. Они почти не говорили о Вики, и Мими не навязывалась с утешением. Для Лили этот разговор стал важным, значимым.       — Из-за этого ты стала для меня нечто большим, чем подруга моих родителей?       — Отчасти.       — Получается, что ты вполне исправила свою ошибку, искупилась.       — Злишься на меня, узнав долю правды?       — Нет, Мими. Злиться на тебя — грех.       Лили улыбнулась. Мими посмеялась, заправив короткие волосы, остриженные по плечи, за уши.       — Ладно. Пусть исправить ничего нельзя, и я во всём созналась, ты по-прежнему мой второй бесёнок.       — Подлизываешься?       — Да. Сейчас ещё предложу тебе чаю с пирожным, и ты мне душу продашь.       Линет мягко высвободилась из объятий и села ровно, повернувшись к демонессе.       — А у тебя есть облепиховый чай?       — Есть.       — Тогда где мне подписать контракт на сделку?       — Пройдёмте в мой кабинет, Лили. Не каждый день я забираю такую очаровательную и непорочную душу.       Мими встала и подала девушке руку. Та поднялась, поправив короткое платье.       Однако, день сегодня начинался неплохо, а после живительного чая определённо всё будет намного лучше.