10/10

      Майки прижался к стене, зажимая себе рот рукой, и беззвучно хохотал. Согнулся пополам. Воздуха не хватало, он никак не мог просмеяться — стоило только вспомнить картину, развернувшуюся перед ним мгновения назад. Откуда-то из темноты конюшни шепотом матерился Рафаэль. Все, что различил младший, это слова «тупая кобыла». Злобно всхрапывал получивший в лоб морковкой фриз в стойле. Все вокруг было залито водой, и встревоженные лошади шумно выдыхали, нервничая. А начался абсурд, как обычно, с книг. Хохоча, Микеланджело только подумал, что пора их из дома, наверное, выкинуть…       Леонардо зачитывался французскими романами. С детства уговаривал братьев сменить пояса ниндзя на шикарные плащи королевских мушкетеров. Ему не хватало трогательной романтики прошедших столетий, а в обучении Пути Крадущихся никакой красоты старший мутант на первый взгляд не разглядел. Ему хотелось сражаться на дуэлях. Спасать прекрасных дам. И побеждать гвардейцев кардинала. Для игры все подходило: их было четверо. Только поиграть толком никогда не получалось. Старшие братья не могли договориться, кто из них будет Д’Артаньяном. Рафаэль считал, что это должен быть он, хотя бы в силу сумасшедшей отваги и совершенно несдержанного характера. Леонардо — что он. Ну, просто потому что эту игру он и придумал. Сидя на диване, младшие ждали, пока братья или договорятся, или в очередной раз разругаются. Ну, всегда ругались. Атос, Портос и компромисс — это было явно не про них, ни в каком контексте.       Папа Сплинтер никогда не настаивал и не вмешивался в игры детей. Но пристально наблюдал за тем, чем заняты его сыновья. Он прекрасно знал, что из его библиотеки Леонардо брал книги для чтения, и понимал, что занимает старшего сына. Поэтому однажды он позвал к себе Донателло и показал ему принесенную со свалки вещь. Донни удивленно взглянул на отца.       — Пап… Зачем это?       — Леонардо понравится.       — Ну, не знаю, — умный мальчишка поскреб пальцами затылок. — Он вроде уже вырос… У него и так хватает увлечений. Что он будет с этой штуковиной делать?       — Фантазировать, Донни, — улыбнулся Сплинтер. — Леонардо много читает, много думает о собственных вымышленных мирах. Очень любит животных. И ты пофантазируй немного, пожалуйста. Мне бы хотелось, чтобы ты вставил в морду макета звуковое устройство с парой-тройкой характерных звуков. Придумал качественное крепление к стене. И укрепил каркас, чтобы эта игрушка могла выдержать вес Леонардо. Мне кажется, тогда он отстанет от вас с играми в мушкетеров.       — Только если правда отстанет, это того стоит, — усмехнулся Донателло и тут же смутился. — Не пойми неправильно, пап, просто… ну, он мне читать мешает. Ни разу не греет бегать с деревянной шпагой по дому и колоть невидимых врагов.       — Насколько мне известно, у вас до этого еще не доходило, — улыбнулся Сплинтер, напоминая о том, что Раф и Лео так ни разу и не пришли к общему знаменателю.       — И хорошо, что не доходило, — улыбнулся сын. Подхватил за передние ноги модель лошади — ровно половину туши в натуральную величину — и потащил в свою комнату, дорабатывать.       Через неделю Леонардо получил подарок. Гнедого пластмассового полуконя, которого Донателло прикрутил саморезами к стене напротив кровати в спальне старшего брата. На него можно было вскарабкаться. В гриве спряталась крошечная пластина на три шпенька, переключая которые, макет можно было заставить громко заржать, тихонечко загоготать или уютно зафыркать. Стоит ли говорить, что Леонардо со своими книгами переселился на спину лошади? Войдя в комнату, можно было увидеть, как он, оседлав манекен, читает, задумчиво перебирая гриву пальцами… Первые дни Рафаэль и Микеланджело тоже проявляли к коню недюжинный интерес. Оба постоянно находили себе какое-нибудь дело в спальне старшего брата. То и дело дом оглашался пронзительным ржанием. Сплинтер, у которого в первые сутки начал дергаться глаз, все же терпеливо ждал, пока дети наиграются. Наигрались. Рафаэль покинул спальню Лео быстрее, Майки — чуть позже. И старший мутант наконец был предоставлен сам себе.       — Классную штуку Донни сделал для Леонардо все-таки, — заметил Микеланджело. — Жаль только, что она только ржать умеет. Еще бы бегала…       — Ага, на двух ногах, — из-за комикса отозвался Рафаэль. — Это был бы просто кошмар в ночи.       Братья устроились «валетом» на диване в гостиной и листали глянцевые страницы. Майки засмеялся в ответ на реплику брата.       — Ну, знаешь, у Лео теперь хотя бы есть лошадь, почти как настоящая.       — Малой, я тебя умоляю! Это — не лошадь. Это — пластиковая байда, окруженная ореолом леонардовых глюков. Если бы Лео действительно сел верхом на нормальную, живую лошадь, вот это я бы понял. А так — это просто кресло нетрадиционной формы. Все.       — Ну, ты загнул, — протянул Майки. — Во-первых, у нас не та комплекция. Во-вторых, не те рожи, чтобы мы спокойно могли сходить в какой-нибудь клуб покататься на лошадке. В-третьих, вот ты сам бы полез на спину здоровой зверюги в тонну весом?       Микеланджело еще не привык, что с недавних пор фраза «а ты сам-то смог бы» стала синонимом «тебе слабо». Рафаэль, не опуская комиксов, фыркнул.       — Легко!       — Да брось, — Майки уставился на обложку, скрывающую лицо брата. — Вот так вот запросто подошел бы и сел?       — А че такого? — Раф опустил журнал. Что-то там в мозгу шевельнулось — вдруг придется за свои слова отвечать? Но рациональный внутренний голос тут же подсказал: этот опыт поставить не удастся. И он с упрямым превосходством посмотрел на малого. И тут понял, что коса нашла на камень. Все. Абзац. Потому что Микеланджело сощурился и ухмыльнулся.       — Вот спорим, что не сядешь!       — Спорим, сяду! — ерепенясь, прошептал старший. Происходящее слишком быстро набирало обороты. Не хватало еще, чтобы вмешался отец и надавал обоим по заднице за такие мысли. Или Леонардо со своим монашеским смирением, не терпевший ссор братьев и призывавший к миру во всем мире. Или Донателло с вполне конструктивной мыслью, что Раф своим весом сломает верховой лошади спину.       — А если не сядешь? — младший коварно улыбнулся.       — А вот че хочешь, потому что сяду! — Рафаэль сорвался с цепи.       — Отлично! Тогда я на всю твою дверь напишу баллончиком, что ты — трус и балабол!       — Идет! Время и место?       — Подожди, — младший засмеялся. — Сначала нужно найти лошадь, которая тебя выдержит. И не спятит, увидев твое неземной красоты лицо!       … На большой ферме держали много крупных лошадей шайрской породы. Микеланджело нашел ферму в интернете и показал брату. Огромные звери с белоснежными щетками на ногах на Рафаэля не произвели никакого впечатления. У него крутилось в голове только одно: лошадь нужно было хотя бы обуздать, чтобы вывести из конюшни и хоть как-то сдержать. Седло — фиг с ним, спина у такой громадины должна быть вполне себе удобная. Но вот этот ремешковый намордник — надеть его было просто необходимо. Следом за фермой братья нашли канал, на котором подробно показывали, что и в каком порядке надевать, как правильно затягивать подбородный ремень, почему не нужно трогать нащечные, как правильно вставлять трензель.       — Нам нужно вот это, вот такая штука, — Рафаэль ткнул на картинку недоуздка.       — Не, чувак, эта штука не подходит! Смотри, у нее нет этой металлической ерунды, которую лошадь берет в рот. То, что ты показал, оно не для управления.       — А на фига?       — Не знаю. Может, типа украшение?       — Себе такое не хочешь?..       Братья загоготали. Становилось понятно, что самое сложное начнется как раз на конюшне. Нужно будет в темноте подойти к лошадям (не устроив среди них панику), войти к чуждому громадному зверю и попытаться всунуть ему в рот трензель, параллельно намотав на башку кучу ремней. Вывести на улицу. А дальше — оставалось только вскочить на спину. В тоннелях Микеланджело нашел трубу на нужной высоте, и Раф хотя бы в этом натренировался. Полагая, что спина коня все-таки пошире, чем труба воздуховода, и точно поудобнее. Наконец день и час был назначен.       Дождавшись, пока все в доме заснут, прихватив из холодильника морковь и яблоки, Микеланджело и Рафаэль тихонько пробрались в гараж. Крошечный фургончик, который Донателло самостоятельно конструировал почти два года на базе брошенной на свалке машинки-инвалидки, был реквизирован сорванцами. Благо, Рафаэль проел Донни весь мозг, и рассветными часами, когда на дорогах пусто, брат учил его водить. Никем не замеченные, Майки и Раф выехали из гаража и устремились за город, на ферму.       Оставив машину недалеко от ворот, мальчишки легко перелезли через забор. Конюшню увидели сразу, пробрались к ней. С замком пришлось повозиться, но Майки справился отмычками, позаимствованными у Донателло в мастерской. И оба вошли внутрь, прикрыв за собой ворота. Свет был погашен, но животные сразу забеспокоились, почувствовав чужаков. Рафаэль только оглядел закрытые денники и прошептал:       — Слушай, везде эти бело-черные здоровяки…       — Ну правильно, я же тебе сказал. Другие тебя просто не выдержат, — так же тихо отозвался Майки. — И потом, не трусь — они добрые. Ты просто выбери, кто понравится, прикорми яблочком. А я пойду искать, где тут уздечки висят.       Ворча себе под нос, Рафаэль прошел дальше. С двух сторон за ним следили внимательные темные глаза. Хулиган оробел. Было не слишком-то приятно, когда огромные звери так на него таращились. К этим и входить как-то не хотелось — что будет, если такая туша просто придавит его собой к стене денника? Захочешь оттолкнуть — не выйдет, так и не выберешься, случись что. Ему бы кого-нибудь поменьше… В конце конюшни несколько стойл были пусты, засыпаны соломой. Рядом стояли ведра с набранной свежей водой. Часть денников почему-то перекрывали не массивные, обшитые доской двери, а широкие цепи с карабинами. И как раз за такой цепочкой Рафаэль углядел подходящий экземпляр. Коняга тоже здоровый, но явно меньше остальных. Угольно-черный, с кудрявой роскошной гривой, и на вид куда менее опасный. Ну и явный бонус — отсутствие двери, которую нужно отпирать. Контакт установить намного проще.       — Вот ты-то мне и нужен, — ухмыльнулся темперамент. — Сейчас мы с тобой пойдем погулять, братец!       Глухое ворчание, так мало напоминавшее веселое игогоканье макета в комнате Лео, стало ответом. Ответом, который Раф благополучно проигнорировал. Мутант полез в рюкзак за яблоками. Нужно было расположить к себе черного зверя, а что может быть проще, чем задобрить кого-то едой? Шаря в темноте, яблок не нашел, вытащил морковку. Вспомнил видео, протянул к лошади раскрытую ладонь с угощением. Насколько мог вежливо произнес:       — Давай, жри — и будем морду тебе ремешками бинтовать.       Жеребец прижал уши к голове, открывая пасть.       — Ты что, боишь… — крепкие зубы громко клацнули рядом с ладонью, и не будь у Рафа такой отменной реакции, он бы остался без пальцев. Отдернув руку от разъяренного коня, только теперь соображая, что прижатые уши — это не то, что он подумал, уже перепуганный сам, Рафаэль тут же психанул. Швырнул в лошадь морковкой, попал. Крикнул, — скотиняка!       Конь взметнулся на дыбы, будоража остальных лошадей, взревев, ударяя копытами в стенки стойла. Рафаэль попятился. Споткнулся о ведра с водой и через них кубарем полетел в пустой денник. Тара опрокинулась, весь пол залило. Злобно всхрапывал получивший в лоб морковкой фриз. Микеланджело, который успел как раз на развязку, уронив уздечку, зажимая рукой рот, хохотал. Слушал, как матерится брат, и понимал, что урока верховой езды не будет. Не сегодня.       Они возвращались домой в молчании. Насквозь мокрый Рафаэль. Улыбающийся Майки.       Уже дома, выйдя из машины, хулиган захлопнул дверь.       — Э… Раф? С тебя овес сыплется. Или это сено… прилипло, — странно булькнув, выдавил Микеланджело. Но не рассмеялся. Сдержался все-таки.       — Знаешь, за что стоит уважать Лео? — Рафаэль неожиданно обернулся. Выглядел даже чересчур серьезно. Младший удивленно взглянул на брата. — За то, что он обладает просто поразительным чувством жопы!       И он вышел из гаража под громкий, заразительный хохот Майки.