* * *
Вечеринка продолжается до глубокой ночи. Стоит новолуние, тёмное небо не даёт никакого света, хотя и усыпано звёздами от края до края. Но у нас светло — весь пляж мы украсили электрическими лампами и гирляндами, расставили пластиковые столы и стулья. Накануне я заказал несколько передвижных грузовиков: магазинчик с закусками, бар и дискотеку. Они стоят по периметру, можно подойти к любому и взять, что хочется, ни в чём себе не отказывая, — всё включено. Центральный грузовичок трансформировался в небольшую переливающуюся всеми цветами сцену, на которой играет приглашённый диджей. Несмотря на наличие бара, Финн сам делает коктейли в кокосах и угощает всех желающих, при этом умудряясь не терять Шона из виду. Мы с мамой и Шоном запускаем в небо огненные фонарики, постепенно к нам присоединяются и все остальные. Вскоре десятки огней зависают в тёмном небе над нами, никуда не улетая, что у многих вызывает удивление — далеко не все гости знают о моей суперсиле. Хотя теперь это не такая большая тайна, я не собираюсь никому о ней рассказывать, тем самым перетягивая внимание с Шона на себя. Сегодня его праздник. Но всё-таки один фокус я планирую провернуть. Сонм фонариков над нашими головами постепенно складывается в огромную надпись «S E A N». Раздаются крики и свист, люди показывают вверх, пока все не останавливаются, задрав головы. Брат улыбается мне, сжав пальцы в кулак над головой, я шутливо отдаю честь. Ничего, скоро и ты этому научишься! Шон бежит в бунгало, чтобы через минуту вернуться со скетчбуком. Ему хочется зарисовать этот момент — вечеринку, друзей, фонарики в небе. Но это не так-то просто, сегодня он звезда вечеринки, его просто не могут оставить надолго одного. Все бухают, танцуют и курят травку, отовсюду раздаются тосты и поздравления. Брату приходится отложить рисование, он смеётся, болтая со старыми друзьями. Финн не отходит от него ни на шаг, хотя Лайла уже в который раз рыдает в объятиях Шона — лучшая подруга до сих пор не может прийти в себя. Я тоже подхожу к знакомым, они спрашивают о моей жизни, интересуются, действительно ли на бирже можно так разбогатеть, чтобы позвать их, снять десяток бунгало и устроить такую вечеринку? Отвечаю, что мне сильно повезло и за мной лучше не повторять — ещё не хватало, чтобы они разорились, поверив моей лжи. Отрываю бухого Финна от Шона на пару минут, прошу отойти в сторону, под пальмы. — Эй, чувак, что-то серьёзное? — спрашивает он, улыбаясь. — Вечеринка в честь моего парня в самом разгаре! — Слушай, бро, тут такое дело, — говорю я тихо. — Я так хорошо восстановил Шону память, что даже жалею об этом. Он плохо спит, ему постоянно снится его смерть. — О, дерьмо! — улыбка Финна гаснет, а взгляд трезвеет. — Это пройдёт? — Думаю, пройдёт со временем. Но я не могу дать ему то, что можешь только ты. — Ну... с этим проблем не будет, — усмехается он. — Я сейчас не только про секс. Просто учти, тебя ждут бессонные ночи и возможность проявить всю свою любовь. Оставив Финна обдумывать сказанное, возвращаюсь на пляж. Прохожу мимо Шона, болтающего с Лайлой. В руках у него два кокоса с коктейлем, свой и Финна. — Как вам вечеринка, ребята? — спрашиваю я. — Шон, тебе понравилось? — Здорово! Это лучшая вечеринка, на которой я бывал, — улыбается брат. — Но здесь же все бухие и играет громкая музыка, — говорит Лайла. — Помнишь, как ты не хотел идти тогда... в ту пятницу? Мы с Шоном моментально грустнеем, одновременно взглянув друг на друга и вспомнив роковой вечер почти семилетней давности. — О, нет! — восклицает она, прикрыв ладонью лицо. — Простите, парни, я совсем бухая. Ляпнула сдуру... — Погоди, — говорит Шон. — Я хочу выпить за светлую память нашего отца. За Эстебана! — За Эстебана! — повторяем мы, делая глоток. Я оглядываюсь, ища маму. Она разговаривает с Броди, сидя за пластиковым столиком, в её руке тлеет сигарета. В этот момент она должна быть с нами, но, наверное, не стоит лишний раз напоминать ей про погибшего мужа. — Пойду с Крисом пообщаюсь, он совсем один. Только я собрался отчалить, как Лайла вынуждает меня остановиться. — Даниэль, про тебя тут ходят странные слухи, один другого невероятнее... — И что же про меня говорят? — Всякую чушь, — усмехается она. — Якобы ты можешь двигать предметы силой мысли и всё такое. Я показываю вверх. Она поднимает взгляд. Фонарики начинают перестраиваться и огромная надпись «S E A N» быстро превращается в «L Y L A». — Охренеть! — поражённо восклицает она, не отрывая взгляд от неба. — Я думала, это какой-то фокус... Шон с подошедшим Финном усмехаются, наблюдая за её реакцией, затем брат подходит ко мне. — Дэни, не хочешь забрать лишний коктейль? Финн сказал, что больше не будет пить... — он вручает почти полный кокос и тихо произносит: — Я знаю, что я умер. Кокос лишь чудом не выскальзывает из моих рук. У меня немеет лицо, а по пляжу проносится шквал, трепля пальмовые листья и поднимая песчаную взвесь в воздух. Электрические лампы мигают, а растяжка с поздравлением рвётся, один её конец падает на песок. Вокруг раздаются удивлённые возгласы гостей. — Тихо-тихо, — говорит Шон, — не разнеси здесь всё. — Тебе Финн сказал? — ровно спрашиваю я, бросая взгляд на Финна. Они с Лайлой о чём-то увлечённо болтают, периодически поглядывая на нас. Нет, Финн не мог нарушить обещание, я в это никогда не поверю... — Нет, Дэни, я давно всё понял. В первые же дни, — он берёт меня за плечи. — Мой глаз, моя молодость, мои сны. Я в них каждый раз умираю. А ещё твоё странное поведение и твои книжки, особенно про воскрешение. Надо было лучше прятать. Он улыбается, а по моим щекам текут слёзы. — А ещё твой старший брат никогда не отличался тупостью, хотя и совершал ошибки. Я обнимаю его, прижав к себе одной рукой. Другая до сих пор занята злосчастным коктейлем. Хотелось выкинуть его подальше, но нельзя — всё же творение Финна. — Прости меня, Шон, я не знал, как тебе сказать... — Всё в порядке, enano, просто не надо, чтобы такие тайны стояли между людьми. Я понял это ещё в том гостиничном номере, который ты чуть не разнёс. Какой же я дурак! Шон тогда совершил такую же ошибку, а я её повторил. — Финну я сам скажу, что всё знаю, — продолжает он. — Мне кажется, ему станет гораздо легче без этого секрета. Я киваю, прекрасно понимая, что он имеет в виду, — у меня самого словно гора с плеч свалилась. Что же, раз брат обо всём догадался, больше это не моя проблема. Будто прочтя мои мысли, он вытирает мне слёзы тыльной стороной пальцев, поправляет растрёпанную шевелюру и показывает на кого-то в отдалении, дескать, вон, тебе есть, кем заняться. Благодарно улыбаюсь ему и иду в ту сторону. Останавливаюсь рядом с Крисом. Он сидит на отшибе и пьёт лимонад из стаканчика, что-то рисуя в толстой тетрадке. Ещё один художник... Бабушка, Шон и вот теперь Крис. И это здорово! — Чувак, что за детскую херню ты пьёшь? — возмущаюсь я. Подняв на меня испуганный взгляд, он быстро закрывает тетрадь. — Я не пью алкоголь, — смущается он. — Мне ещё рано и... это будет нечестно по отношению к отцу. — Так не пойдёт, — протягиваю ему кокос. — Сегодня особенный день, Крис: день рождения Шона. Финн мечтал угостить всех своим коктейлем. А папе мы не скажем. — Ладно, если ты настаиваешь... — Взяв кокос, Крис пробует жидкость через трубочку. — Ого, как вкусно! — То-то же, — передвинув стул, присаживаюсь напротив него. — Кстати, как тебе цвет моих волос? — Круто! Ты теперь такой же светлый, как я. — И такой же симпотный, — провожу ладонью по его щеке. — Ты симпотнее, — он заливается румянцем, но не отстраняется. — Фонарики — твоих рук дело? — Догадайся, — гляжу вверх, где огоньки уже сносит в сторону, и они постепенно затухают один за другим. — Я так и знал, что это ты. Круто! — это его любимое слово. — А это не страшно? Ну... Я вопросительно поднимаю бровь. — Твоя сила... она не опасна? Шону не страшно? — Это было бы очень хреново, — мотаю головой я. — Но Шон меня не боится. Он однажды сказал, что я похож на мальчика с автоматом. Но это вовсе не значит, что мальчик будет стрелять во всех подряд. Особенно в тех, кого любит... Внезапно Крис набирает воздуха в грудь и смущённо выдаёт: — Даниэль, всё это время я постоянно тебя вспоминал и очень скучал. Эту фразу он явно готовил заранее, но теперь мы оба смущаемся: мне непривычно слышать от парня почти что признание в любви. — Я тоже очень скучал, Крис. Ты где остановился? — Я здесь никого не знаю, — отвечает он, — но Финн разрешил мне оставить вещи у него. — Переселяйся ко мне, — предлагаю я. — Думаю, Шон останется у Финна, а мне будет скучно одному. — А почему он останется у Финна? Вы же всегда вместе. — Ну… — какой он всё-таки невинный, — они же пара. — Пара? — удивляется он. — То есть они… — Любят друг друга, — заканчиваю я. — Ничего себе! — его большие глаза делаются ещё больше. — Это круто! — А у тебя есть девчонка? — спрашиваю я. — Или, может, парень? Настало время интересных вопросов. Сам себе напоминаю Рики. — Нет, ты что, мне же ещё рано! — он снова краснеет. — Крис, ты разбиваешь мне сердце! — хватаюсь за грудь. — Я-то думал мы с тобой замутим. Представь, Капитан Призрак и Суперволк, получился бы такой клёвый дуэт. — Ну… я не знаю… — теряется он и внезапно спрашивает: — А у тебя уже был кто-то? — Девчонки были, — отвечаю я. — А недавно я трахнул парня. — О-о! — удивлённо тянет он и печально добавляет: — Это, наверное, круто... Неужели он ревнует? Или завидует? Почему у меня нет способности читать мысли? Хотя без неё даже интереснее... — Я тебе нравлюсь? — спрашиваю, приблизив лицо вплотную. Чувствую кожей его учащённое дыхание. — Ты… да… очень… — отрывисто произносит он. Замирает, когда я целую его сладкие от коктейля губы. Он совсем неопытный, но это мне не мешает, скорее, возбуждает ещё больше. Внезапно он отшатывается. — Я не могу, Даниэль, люди смотрят на нас! — говорит он, бросая испуганные взгляды куда-то мне за спину. — Они могут подумать, что мы... Иду ва-банк, спросив серьёзно, без тени эмоций: — Ты хочешь, чтобы я ушёл? Внутри него будто что-то надламывается. Его взгляд становится таким же убитым, какой был у Финна в аэропорту, когда он подумал, что я пошутил. В глазах появляются слёзы. Дэн, ты придурок, нельзя так себя вести с людьми, которые тебя любят! А Крис... он ведь точно... Блин! И что мне теперь делать? Придерживаю кокос Криса, чтобы не выронил, а сам в это время настойчиво приникаю к его губам. Он больше не отстраняется. Небольшими толчками проникаю языком глубоко ему в рот, заставляя Криса бессознательно посасывать его. Я атакую до тех пор, пока он не начинает проявлять инициативу — играется с моим языком, пытается затянуть его глубже, будто высасывая меня. Отрываюсь от него, делая большой глоток прямо из кокоса, и вновь впиваюсь в его губы. Потихоньку выпускаю коктейль ему в рот, он вытягивает, стараясь не уронить ни капли. Иногда слышу, как он громко сглатывает поток влаги. Наконец, он отлипает от моих губ, часто дыша. — Это так круто! — произносит он мокрыми порозовевшими губами. — Я ещё никогда ни с кем... — Больше не боишься, что про нас что-нибудь подумают? — улыбаюсь я. — Я не знаю... — Переселяйся ко мне вот в этот домик, — показываю на одно из бунгало. — Если хочешь, мы будем целоваться каждую ночь. Кстати, покажешь мне свои рисунки? Он заливается густым румянцем и произносит, глядя на тетрадь с потрёпанным корешком: — Можешь посмотреть, если хочешь... Я не ошибся — это оказалась тетрадь имени меня. Просто удивительно, как Крис решился привезти её сюда, я бы хранил такое за семью замками. И рисует он просто здорово, не хуже, чем Шон, но совсем в другой манере: плавные переходы, мягкие линии. Его рисунки больше похожи на фотографии конца позапрошлого века, но он никогда меня не фотографировал, мы даже не виделись много лет. Тетрадь начинается с совсем безобидных рисунков, где я ещё совсем мальчик. Потом я постепенно взрослею и с возрастом на мне становится всё меньше одежды. И с лицом он почти угадал — я очень похож на себя нынешнего, хотя и есть небольшие неточности. Я медленно листаю, разглядывая каждый рисунок, Крис сидит рядом и, почти не дыша, наблюдает за мной, лишь изредка посасывая коктейль через трубочку. Открыв страницу с последним рисунком, я невольно задерживаю дыхание. Обнажённый ангел Даниэль со сложенными белыми крыльями сидит, опёршись на руки за спиной. Он смотрит куда-то за горизонт, на лице его нет ни скорби, ни ненависти, ни жажды мести, оно спокойное и задумчивое, с чуть прищуренными глазами. Этот вариант мне нравится, хотя он и далёк от действительности. — Замечательно, — говорю я. — Только ты с размером не угадал. — Размером крыльев? Я фыркаю, возвращая тетрадь. Отхожу подальше от всех и минут через десять я уже в Пуэрто-Лобосе. Да, это не сутки трястись в самолётах и машинах, спать в отелях и ждать вылета в аэропортах, хотя время, проведённое с Шоном я не считаю потерянным. Нужно как можно быстрее научить его летать, чтобы наши путешествия стали легче. Кормлю Хлойку, проверяю, всё ли в порядке в доме, когда замечаю на полу у передней двери сложенный бумажный лист. «Vine, pero no estabas en casa. Espero su visita. Antonio.» Заходил Тони, но не застал меня, теперь ждёт в гости. Обязательно нанесу ему визит в ближайшее время, посмотрю, как дела у него и его семьи. Пора возвращаться к празднику, да и Крис, наверное, меня потерял — я видел его идущим в бунгало Финна за вещами.* * *
Уже поздней ночью, когда все разошлись по своим домикам, а на пляже остались слушать гитару Кэссиди только самые стойкие работники плантации, в том числе Финн с Шоном, мы с Крисом целуемся в нашем бунгало, сидя на большой кровати. Я выпил не слишком много, он почти столько же, но с непривычки ощутимо опьянел. Мои руки гуляют по его телу, взгляд Криса мерцает в свете ночника. Он не остаётся в долгу, порывисто и неумело гладит мои плечи, шею и грудь, но не позволяет себе нижних прикосновений. В отличие от меня. От его колена я постепенно веду руку выше, провожу между ног, устремляю глубоко под его пляжные шорты. Нащупав бугорок мошонки и курчавые волоски на ней, поглаживаю затвердевшие яички. Он стонет, не открывая свои губы от моих. Сдвинув руку ещё выше, натыкаюсь на твёрдый конец и обхватываю ладонью. Чувствую что-то мокрое и липкое на своих пальцах — да он весь течёт! Крис отстраняет лицо, делая глубокий судорожный вдох. — Даниэль, — шепчет он. В этом слове есть что-то одновременно и возмущённое, и жалобное. Парень хочет, чтобы я остановился, и не хочет, чтобы я останавливался. Прерываться не входит в мои планы. — Ррррррррр, — шуточно рычу, целуя его в шею и водя большим пальцем по скользкой головке, — я Суперволк и хочу съесть Капитана Призрака! — Ах, Суперволк, не ешь меня, — громко вздохнув, смеётся он. — Тогда я тебя покусаю, — шепчу ему в ухо, — очень нежно. — Да, покусай меня, Даниэль… Сажусь перед ним на колени, развязывая верёвочку на поясе. Он приподнимается, позволяя снять с него шорты. Обрезанный член торчит из светлых зарослей. Он меньше, чем у меня, но гораздо больше, чем у Рики. Припав к нему, провожу языком по упругим краям головки, слизываю солоноватую смазку. Слышу шумное дыхание Криса надо мной. Мы сегодня оба новички. Если для него это первый опыт вообще, то я впервые отсасываю парню. Оказывается, это приятно. Чувствую, какая у него мягкая бархатистая кожа на поверхности и упругая твёрдость внутри. Он горячий и трепещущий, одновременно сильный и нежный, напористый и уязвимый, с тонкой кожицей головки и открытыми миру яичками под ним. Мужская сила и слабость в одном. Обретаю полное понимание, пробуя на вкус и не забывая, что у меня есть свой, стоящий в штанах колом. Веду губами по члену Криса сверху до самого основания, пока не упираюсь носом в мошонку. Целую её, вдыхая сладковатый аромат феромонов, осторожно ласкаю кончиком языка, не прекращая мастурбировать ему. Возвращаюсь к члену, на этот раз беру полностью, стараясь не задеть зубами — новички редко уделяют этому внимание, а я по себе знаю, как это может быть неприятно. Он постанывает, запрокинув голову и уперев руки в кровать за спиной (как ангел на рисунке), его плоский живот и грудь вздымаются и опадают. — Крис, тебе нравится? — Очень, — выдыхает он. — Но мне кажется, мы торопимся... — Мне остановиться? — Нет! Улыбаюсь — мальчик, наконец, начинает понимать, что такое секс. А ведь он на два месяца меня старше. — Мы могли бы растянуть романтическую часть на несколько дней, — говорю я, — а потом жалели бы о потраченном времени. Поэтому я не люблю эту тягомотину. Ложись на спину. Он неуверенно кивает моим словам, затем ложится, я задираю ему ноги, открывая белый зад. Недавно у меня была девушка, которая показала мне кое-что интересное, и я собираюсь попробовать то же самое с Крисом. Не давая ему времени понять, что я собираюсь сделать, крепко прижимаюсь ртом к его розовой дырочке. — О, Даниэль, что ты?… Но уже через пару секунд он забывает, что хотел сказать, а просто стонет от наслаждения, цепляясь за простынь руками, когда я порхаю языком в его попке, погружая внутрь и растягивая упругое колечко. При этом не забываю мастурбировать ему одной рукой, а другой поглаживать яички. Несколько долгих минут ласкаю его, пока не чувствую, как он постепенно расслабляется, а мой язык свободно проникает внутрь. — Крис, я хочу тебя. — То есть ты... — Я хочу тебя трахнуть. — Даниэль, это... я даже не знаю… — запинаясь, шепчет он. Но я чувствую по его учащённому дыханию и сердцебиению, что он возбуждён не на шутку и хочет этого не меньше меня. Только боится до дрожи, до ужаса. Лишь одержимость мной заставляет его находиться здесь и не сбежать сломя голову. — Доверься мне, я не сделаю тебе ничего плохого. — Он неуверенно кивает. — Просто лежи так. Пока я наношу смазку на член, ловлю взгляд Криса, его лицо красное от прилива крови. Он лежит не шевелясь с задранными к груди коленями и с испугом смотрит на меня. Но кроме испуга я вижу ещё несколько чувств — желание, любопытство, неизвестность, предвкушение... Я прошу подвинуться на кровати немного вверх, сам залезаю сверху и смазываю ему попку. Ввожу сперва один палец, потом второй, постепенно растягивая. Нависнув над Крисом, направляю головку в него и потихоньку давлю. — Не сжимай, расслабься. Он учащённо дышит, получается плохо. — Нет, так не пойдёт, — говорю я. — Попробуй потужиться, будто хочешь в туалет. Он тужится, вынуждая попку расслабиться, и я постепенно вхожу в него. Сначала только головка, дальше чуть больше. — О, Даниэль, — выдыхает он. — Мне больно. — Знаю, Крис, первый раз всегда немножко больно, — успокаиваю я. — Тужься ещё, сейчас будет хорошо, поверь мне. Целую его, погружая член наполовину, вытаскиваю, вновь погружаю чуть дальше, пока он не заходит полностью. Начинаю осторожно двигать бёдрами, глядя в большие синие глаза. — Погоди чуток, и ты не захочешь, чтобы я прекращал, — говорю я, не переставая нежно целовать его. Наращиваю темп, его напряжённое тело постепенно расслабляется, а в глазах появляется умиротворённое выражение. Он вновь дышит размеренно, получая удовольствие. Но я не останавливаюсь на достигнутом. Через пару минут трахаю его во всю мощь, почти целиком вытаскивая член и загоняя до упора. В бунгало слышно, как мои яйца бьются о его копчик. Он стонет, повторяя моё имя в такт толчкам. Они становятся глубже и быстрее, а имя — короче, пока не превращается всего лишь в букву. — Даниэль... Дэни... Дэн... Дэн... Дэн... Д... Д... Д... Я не прекращаю движение, мои бёдра ходят ходуном. Он горячий внутри, моему члену так уютно и тепло в нём, что не хочется кончать. Приходится сбавить темп. Я целую шею Криса, постепенно поднимаясь выше, играю с мочкой уха, переключаюсь на гладкий подбородок, а достигнув губ, проникаю между ними влажным языком, давая возможность парню насладиться им сполна. Он посасывает и слегка покусывает его в то время, как наши рты плотно сомкнуты. Из наших носов с шумом вырывается тёплый воздух и мы дышим им, не имея ни малейшего желания прерывать долгий поцелуй. Лицо Криса украшено небольшой россыпью веснушек и я думаю, что... — Ты такой классный, — шепчет он, озвучивая мои мысли. Для этого ему пришлось отстраниться, и теперь его горячее дыхание обжигает мне щёку. — Я вовсе не тот добрый ангел, каким ты меня представляешь. Вспоминаю его последний рисунок. Если здесь и есть идеальное творение, то сейчас я смотрю в его большие синие глаза. — Ангелы не обязательно должны быть добрыми, — говорит он. — Но они и не злые, а просто вынуждены делать грязную работу. Надо же, как он удивительно прав! — Твой взгляд будто прожигает меня насквозь... и мне это нравится. — Да? — хитро улыбаюсь я. — Тогда положи руки мне на задницу. Парень даже не догадывался, что так можно. Мы оба одного роста и стройные, поэтому он с небольшим трудом, но кладёт ладони на мои ягодицы, поглаживая их. — Хочешь побыть настоящим Капитаном? — таинственно спрашиваю я. — Это как? — Надавливай мне на булки. Если будешь давить сильно, я зайду сильно. Если чуть-чуть, я буду заходить чуть-чуть. Если хочешь, чтобы я вообще вытащил, хлопни меня. Одна любая рука — это смещение, я буду заходить вбок. Ну а от частоты твоих нажатий зависит, с какой скоростью я буду двигаться. Только не загоняй меня слишком быстро, ладно? — Попробую. Он начинает с малого, я стараюсь уловить его движения. Сперва проникаю недалеко и медленно, затем глубже и быстрее. Двигаю членом в левую сторону, потом в правую. Вот он гладит меня по ягодицам — я буравлю его до конца и выписываю на нём широкие круги бёдрами, трусь мошонкой о его кожу, член внутри выписывает такие же круги, растягивая сфинктер. — Аааа, как это круто! — восклицает он. — Ты молодец, — улыбаюсь я. — Сам придумал или подсказал кто? — Сам. Мальчик уже точно не будет прежним. Он заставляет меня нежно трахать его одной лишь головкой, затем выходить, открываясь настежь, и проникать обратно до самого конца. Маленькая розовая дырочка давно превратилась в широкий провал, куда мой член заходит безо всяких усилий. Крис ускоряет и замедляет темп, придумывает различные комбинации, мне остаётся только не ошибаться. Мы играем в эту игру, пока он не говорит, что устал лежать в позе с задранными к самым ушам ногами. — Понравилось рулить? — спрашиваю я, тяжело дыша. Он радостно кивает. — Ложись на живот и раздвинь ноги пошире. Он переворачивается и я без усилий вхожу в него, нависнув на вытянутых руках. Любуюсь его короткими светлыми волосами на затылке и треугольной спиной, переходящей в небольшую упругую попку. Эта мужественность меня так раздражала в Рики, а теперь так нравится в Крисе... Поработав несколько минут тазом, замечаю, что он выпячивает задницу мне навстречу. Хочет, чтобы я входил в него, как можно глубже! Я усиливаю толчки настолько, что крепкая деревянная кровать начинает пошатываться. Хорошо, что её ножки укреплены, иначе мы перебудили бы всех соседей. Крис стонет в подушку, его пальцы вцепились в неё. — Тебе больно? — Оу... нет... — Может быть, мне прекратить? — Нет! И я не прекращаю, продолжая проникать глубоко между его ягодиц. Несколько раз полностью вытаскиваю и плюю на большую бордовую головку, сразу же вгоняя её обратно. Постепенно покрываюсь потом, а мои мышцы наливаются тяжестью, пока я окончательно не выдыхаюсь. Уставший опускаюсь на его спину, продолжая неспешно двигать бёдрами, буравя членом нутро. По сравнению с моим его тело почти холодное. — Ты такой мокрый и горячий, — произносит он. — Ты тоже. Внутри, — усмехаюсь я, нежно целуя его в шею. — Хорошо, что здесь Шон, иначе нам с Финном пришлось бы тебя как-то делить. — Ох... — вздыхает он, явно не представляя, что ответить. — А может, просто замутили бы втроём... — Это была интересная мысль, жаль, что ей уже не суждено сбыться. — Ты осилил бы нас двоих? — Я... Даниэль... я не знаю, — его прошибает холодный пот, он прячет лицо в подушку. Дерьмо! Я снова перегнул. Шон сказал бы: «Фильтруй базар, Даниэль!». — Чувак, я шучу! — нежно целую его в шею. — Я ни с кем не собираюсь тебя делить, просто озвучил пошлую мысль. Ты же тоже думаешь о всяком-разном, когда дрочишь? — Очередной мой вопрос застаёт его врасплох, но он утвердительно кивает. — И чем ты занимаешься в своих мыслях? — Он начинает неуверенно рассказывать. — Со мной?! Тебе нравится, когда я наглый и самоуверенный в сексе? Вообще-то, я и по жизни такой... Я долго лежу на нём, шепча вперемешку пошлые и приятные вещи, он то смущается, то смеётся, иногда делится со мной своими тайными фантазиями. Затем я выхожу из него и ложусь на спину, приглашая вновь сесть на член. Он устраивается сверху и начинает неуклюже двигаться на нём. Со временем он приноравливается, меняет темп и степень погружения, я снизу могу только слегка двигать бёдрами ему навстречу, поддерживая руками. С колен он пересаживается на корточки. Взяв его за мошонку, я подтягиваю яйца вверх и теперь мне ничего не мешает наблюдать за тем, как Крис скачет на смуглом члене, который пропадает в его белоснежном теле, затем выскальзывает почти полностью обратно; как парень нависает надо мной, будто в замедленной съёмке, чтобы через мгновение опустится до самого конца. Его собственный возбуждённый член выписывает в воздухе круги, как неприкаянный, бьётся о его бёдра, живот и о мою руку, оставляя на коже прозрачные следы. Наконец, я нажимаю ему на бёдра, заставляя сесть плотнее, и с тихими стонами кончаю. Глажу его колени, пощипываю розовые напряжённые соски, пока он помогает себе рукой. Меньше чем через минуту он тоже кончает с еле сдерживаемым криком, заливая длинными белыми струями мои грудь и живот. Я чувствую, как его попка рефлекторно сжимается на опадающем члене, сперма из неё сочится мне на мошонку и стекает куда-то вниз. Тяжело дыша, Крис ложится рядом, глядя на меня очумелыми синими глазами. — Ну что, Капитан Призрак, как тебе первый секс? — спрашиваю я, одной рукой подперев голову, а другой вытирая полотенцем своё тело. — Я даже не знаю, что сказать, Суперволк, — выдыхает он. — Это так... — Круто! — заканчиваю я. Мы ржём, я чмокаю его в кончик носа. — Даниэль, прости, я наговорил столько похабщины, — улыбка сходит с его покрасневшего лица, он прячет взгляд. — Не знаю, что на меня нашло. Я себя не контролировал... — Ты не виноват, всё нормально, — успокаиваю его. — Я специально так сделал. — Ты сделал? — удивляется он. — У тебя ещё какая-то суперспособность? — Нет, просто моё обаяние и немного коктейля, — усмехаюсь я. — Мне понравилось слушать твои откровения, они меня так возбуждают... Он смущается ещё больше, хотя, казалось бы, дальше некуда. Одно дело мечтать о чём-то неприличном, совсем другое — говорить об этом. Тем более что в его списке была парочка довольно смелых вещей, о которых обычно никому не рассказывают. — Не беспокойся, Крис, я не собираюсь пользоваться полученными данными. Ну разве что совсем чуть-чуть, — подмигиваю, поглаживая его грудь. Он улыбается украдкой и переводит разговор на другую тему: — Ты такой смелый и бесстрашный, Даниэль, вот бы мне быть таким... — Да ладно, чувак, чего может бояться Капитан Призрак? — Разного. Я боюсь потерять папу... Или что моя жизнь сложится не очень удачно... Или что я сопьюсь... — Ну, чел, ты чего? От одного коктейля ещё никто не спился, — нежно поглаживаю его плечо. — Ты лучшее, что есть в жизни твоего отца. Для начала ты поступишь в самый престижный колледж... — Да ладно, чувак, — усмехается он, — откуда у меня на него деньги? — Ты поступишь, поверь мне, — киваю я. Суммы, которую я дал Чарльзу, должно хватить с лихвой. — Ты... — Тссссс... Подношу палец к его губам, осторожно поглаживаю их. Он открывает рот, пуская меня внутрь. Я играю с его языком, пока он посасывает самый кончик. — Я не хочу, чтобы ты думал, что должен мне что-то, — сообщаю я. — Не бойся, можешь прямо сейчас послать меня — я найду, где переночевать. Колледж всё равно будет тебя ждать. — Нет, не уходи! — он искренне пугается такого исхода, хватая мою ладонь двумя руками. — Останься со мной, Даниэль... — Окей-окей, я останусь, — улыбаюсь я, сжимая его руки в своих. Я не хочу покидать его, но он должен знать, что сам принял это решение. Он на мгновение отводит взгляд и спрашивает: — А есть что-то, чего боишься ты, Суперволк? — Уже нет, Капитан. Когда погиб брат, я перестал чего-либо бояться, даже смерти. Ввязывался в опасные авантюры, несколько раз был на волосок от неё, особенно в первые годы, но обошлось. Потом страх вернулся ко мне — больше всего на свете я боялся, что не смогу воскресить Шона. Теперь не осталось ничего, что было способно меня напугать. Разве что... — Хотя, ты знаешь, есть одна вещь... Я замолкаю. Стоит ли говорить об этом в такой момент? Но Крис вопросительно смотрит на меня — сегодня он, как никогда и ни с кем, был откровенен со мной. — Я очень боюсь остаться один. Повисает тишина, лишь тихо плещутся волны о сваи под бунгало. Крис смотрит на меня своими красивыми большими глазами, и я вижу в них, что он знает, о чём я говорю. К сожалению, в наши шестнадцать лет мы уже имеем горький опыт. Он тоже потерял в детстве мать и до сих пор живёт вдвоём с отцом, несколько лет страдавшим от горя и алкоголизма. Нужно отдать должное Чарльзу — ради сына, не сразу, конечно, но он всё-таки справился с собой... Но пора прекращать этот неприятный разговор. Лучше думать о глубокой горячей заднице Криса, которая станет домом для моего члена на ближайшее время. И я не собирался делать его бездомным слишком надолго. — Я опять во всеоружии, — ухмыляюсь я, кивнув на свой увеличивающийся на глазах конец, — и не переживу, если ты скажешь, что хочешь спать. Моё синеглазое сокровище внезапно припадает к моему паху и берёт в рот. О, да — это было неожиданно! До утра ещё далеко...* * *
Снаружи почти рассвело. Голышом выхожу из бунгало, все спят, домики окружает безмятежность и птичьи трели, доносящиеся из джунглей. Наверное, целую минуту любуюсь утренней зарёй на горизонте. Пару раз встряхнув, возвращаюсь в постель и наблюдаю за тем, как спит Крис. На лице парня царит покой, грудь тихо вздымается и опадает. Перевожу взгляд на его утренний стояк. Член иногда чуть расслабляется, затем вновь наливается силой, при этом чуть вздрагивая, когда сердце накачивает в него кровь. На самом кончике застыла прозрачная сияющая капля, готовая вот-вот сорваться и упасть на плоский живот. Жаль, что у нас с ним, скорее всего, ничего не получится. Он слишком добрый парень и вряд ли сможет принять мой образ жизни. Он Капитан Призрак, а я Суперволк, он на страже галактики, а я ужасный хищник. Он будет говорить мне: «Даниэль, пожалей, отступись, ты же не такой!», почти те же слова, которые готовый сдаться брат говорил мне шесть лет назад на границе: «Мы с тобой не такие!» Прекрасно помню, чем это закончилось. Я такой, какой есть. Можно долго размышлять, правильно ли это и будет ли у нас с Крисом что-то серьёзное, но мне не хочется его расстраивать. В одном я уверен точно — две недели сумасшедшего секса на берегу океана нам с ним точно гарантированно. Ближе к зиме я планирую вместе с Шоном и Финном навестить бабушку с дедушкой, они стали совсем старенькие и не могли приехать к нам сами. Было ещё одно дело и касалось оно старого заброшенного дома, где мы с Шоном когда-то провели целый месяц. Для него это будет большой сюрприз. Надеюсь, ему понравится. Обычно я не лезу в личную жизнь, но сейчас мысленно проникаю в бунгало Финна. Вряд ли там была такая же ночь секса, как у нас с Крисом, — Финн не стал бы вести себя с Шоном так бесцеремонно, как Суперволк с Капитаном Призраком. Это уж точно. Но спят они вместе. Шон лежит на боку, тревожные сны не могут добраться до него — Финн обнимает его, прильнув сзади и уткнувшись носом в затылок, обдувает своим тёплым дыханием. Я рад, что у моих любимых парней всё отлично. Это именно то, чего я хотел. Улыбнувшись, приподнимаюсь и, положив голову Крису на живот, обхватываю губами. Он тихо постанывает во сне, а внутри него так смешно урчит...* * *
Ночь, над горизонтом висит огромная жёлтая луна. Я иду по холодному песку. Рядом с большими плоскими камнями, словно за столиками в кафе, сидят знакомые фигуры — мамы, Лайлы, Криса, Тони, Рейнольдсов, Кэссиди, Броди и ещё десятков людей, с которыми у нас с братом связаны тёплые воспоминания. Подхожу к Шону, он стоит у одного из камней, держа в руке окаменевший череп. — Шон, поздравляю с Днём рождения! — Спасибо, Дэни, — он кладёт свободную руку мне на плечо. — Ты не помнишь, сколько мне уже? — Неа, — пожимаю плечами, — я давно сбился со счёта. Но точно помню, что между нами семь лет разницы. — Мы совсем одни, больше никто не приходит на наши дни рождения, — тихо произносит он, опустив голову. — И мне так не хватает Финна. Я думал, со временем станет легче, но... Не закончив фразу, он целует череп в лоб и кладёт его на камень рядом с урной с прахом Эстебана. Знакомые созвездия на небе утратили очертания и их уже не найти. Вместо океана за нашими спинами тянется бесконечная пустыня из камня и песка — я с трудом узнаю в этом месте любимый когда-то пляж в Коста-Рике. Наши обнажённые, вечно молодые тела чуть светятся, рассеивая окружающий сумрак. — Посмотри, сколько у нас друзей! — отступив на шаг, показываю на окаменевшие скелеты и мумии, сидящие вокруг. — Я всех их собрал здесь, Шон, и сам всегда буду рядом. Хочешь, мы пробежимся по кольцам Сатурна, оседлаем комету или долетим до Солнца? Оно уже не жжётся так, как раньше. Всё, что только пожелаешь! Шон смотрит на меня своим странным взглядом. Я всегда боялся спросить, что он означает... — У меня осталось лишь одно желание, enano… — Прости, Шон, когда-то я поклялся, что не дам тебе умереть, и убить себя я тоже не могу. Но у нас всегда есть выход, — зажмурив глаза, слегка задираю подбородок. — Сверни мне шею... — Нет, — мотает головой он, — ты же знаешь, я никогда этого не сделаю! — Может быть, однажды ты передумаешь... Он берёт меня за руку, наши пальцы переплетаются. Взмыв вверх, мы несёмся навстречу Луне, отбрасывая вниз две слабые тени. Над безжизненной планетой раздаётся мой смех.