* * *
В Мехико в ближайшем магазине покупаю футболку и часы — просто хватаю первые попавшиеся с прилавка, выбирать нет времени. Футболка красная с каким-то абстрактным белым рисунком, похожая на ту, что у меня была в детстве. По пути навещаю Хлойку, дома всё в порядке, никаких следов чужого присутствия, но кошка явно соскучилась. Прости, дорогая, но мне вновь придётся оставить тебя одну. Пуэрто-Лобос далеко от Орегона, поэтому мне приходится быстро возвращаться. Снижаться нет необходимости, на высоте перехватываю сигнал, идущий куда-то в небо от маячка в бедном еноте. Погода ясная, облака не закрывают вид на бело-зелёное полотно внизу, кучкуются ближе к горам. Финн зажмурил глаза, когда мы улетали, но здесь особо и не на что смотреть — повсюду зелёный лес с белыми пятнами снега. Я завис над пустынной местностью на пересечении 20 и 126 трасс на восток от Салема и Юджина. С высоты умудряюсь разглядеть знакомые ниточки дорог. Рядом находится ремонтное депо «Фиш-Лейк», историческое место, которое особенно любят рыбаки. Но снежная зима и знойное лето не самые лучшие сезоны для рыбалки. Летом озеро пересыхает, а зимой сюда сложно добраться. Зато весной и осенью тут останавливается довольно много народу. Природа расцветает, полноводные ручьи и речки наполняют озеро, рыба выходит на нерест. На берегу одной такой речки и стоит наш домик. Солнце слепит глаза, а я смотрю на электронные часы на руке. Почти 11 утра, 27 число — в расчётах я не ошибся. Времени с избытком, но даже с такой высоты до спутника ещё очень далеко. Солнце в зените и я лечу в его сторону, пряча глаза. Приходится подниматься выше и выше, взяв с собой приличный запас воздуха под раздувшимся на несколько метров в диаметре барьером. Дышать в космосе нечем, несмотря на всю свою силу, я остаюсь землянином и мне, как и другим людям, необходим кислород. Когда-нибудь я решу эту проблему, но придётся полностью перестроить своё тело и понять, каким источником энергии лучше всего пользоваться в месте, где ничего нет. Солнечным излучением? Но это не позволит мне слишком сильно удалиться от него. Или превращусь в живую батарейку? Тогда какой запас энергии мне понадобится на длительный полёт? А может, научусь вообще обходиться без знакомой нам энергии. Говорят, в межзвёздном пространстве есть какая-то тёмная материя. Совершенно без понятия, что это, но звучит многообещающе. Я же наверняка захочу добраться до соседней звёздной системы. Хотя бы для начала... Размечтался. До Луны ещё не добрался, а уже мысли о звёздах. Не о том думаешь, Дэн, не о том… Поднимаюсь выше, окружённый переливающимся разными цветами пузырём барьера, температура за ним начинает расти и достигает немыслимых ранее значений. И как мой щит справляется?! Ведь кроме всего прочего, я разгоняюсь — жар вокруг меня гораздо сильнее, чем если бы я висел на одном месте. Барьер горит неземным пламенем и трещит так, будто на раскалённое добела железо непрерывно брызгают водой. Если он не выдержит — прощай, Дэн! Приходится делать его толще и постоянно подпитывать собственной силой, заодно вспомнить строение атмосферы. Только в одном её слое печёт до полутора тысяч градусов по Цельсию. Значит, я миновал стратосферу и уже в термосфере, где магнитное поле Земли каждую секунду насмерть бьётся с излучением нашего родного солнышка. Но звезда всего лишь играет — ей достаточно чуть-чуть увеличить мощность и всё живое внизу зажарится в барбекю. На этих высотах водяные фрагменты комет превращаются в пар, а далеко севернее зарождаются полярные сияния. Температура продолжает увеличиваться, пока не достигает пика на высоте более 500 километров. Дальше она наконец-то начинает спадать и скоро падает почти до космической. Из крайности в крайность, но как-то я это пережил. Попутно не забываю выбрасывать выдыхаемый углекислый газ за пределы барьера, иначе можно получить отравление. Планета постепенно превращается в гигантский глобус, который я могу охватить взором от края до края. Я никогда не бывал так высоко и не развивал настолько сумасшедшую скорость, а мне ещё лететь и лететь — спутник гораздо дальше. Кажется, я достиг экзосферы и оказался почти в открытом космосе. Наконец, своими обострёнными до предела чувствами улавливаю спутник. Маленький и одинокий, он летит в пустоте, а планета по размеру стала, как баскетбольный мяч, если бы я держал его перед собой. У меня ушло полчаса, чтобы добраться сюда, но любоваться видом некогда — минуты тикают, воздуха становится всё меньше, хотя остался запас, чтобы вернуться с той же скоростью. Всё равно это очень медленно, я так летать больше не могу — пора перестать себя сдерживать! Приближаюсь к спутнику, облетаю его, чтобы Солнце было за спиной. Не такой он и маленький, как мне казалось изначально. Железное ведро с меня ростом с двумя гигантскими крыльями солнечных панелей по бокам. Внутри чего только нет: аппаратура, аккумуляторы, двигатели, система позиционирования, блоки с приёмниками, передатчиками и усилителями сигнала. Снаружи торчат параболические и ещё куча разных антенн и датчиков. Количество сигналов, проходящих через спутник, просто астрономических масштабов! Но ничего удивительного — это военный спутник, входящий в систему GSM, а они летают на высоте примерно 20 тысяч километров. Далековато я забрался... Хорошая новость в том, что из мириадов других я быстро нахожу сигнал енота. Данные поступают хорошие: «моё» сердце бьётся ровно, температура стала выше, но в пределах нормы, ДНК соответствует. Енот чувствует себя неплохо, значит, время у меня ещё есть. А плохая новость — сигнал шифруется и определить, какой из них мой на выходе, довольно затруднительно. Сам шифр мне не нужен, только бы вычленить свой сигнал из кучи других и определить, куда он передаётся дальше. К счастью, это проще, чем взламывать криптографический шифратор. Тщательно изучаю начинку, она обычная компьютерная, а я могу чувствовать компьютеры на электронном уровне — ноль-единица, единица-ноль, ноль-ноль, единица-единица, главное, знать машинную логику и строение — триггеры, регистры, счётчики, подстроиться под частоту системы. Все принимаемые сигналы — такие же нули и единицы. Если совсем просто, то из приёмника они попадают в распределитель, где сортируются на шифрованные и нет. Первые отправляются сразу на передатчик, а вторые в шифратор. Я мог бы обмануть распределитель, накинув на мой сигнал атрибут шифровки, но тогда он вряд ли будет отправлен дальше без новых встроенных координат, а если и пойдёт, то проблема в том, что это в любом случае насторожит того, кто принимает. Похитители поймут, что передача была либо прервана, либо канал взломан, а этого мне очень не хочется. Остаётся другой вариант, только всё сделать надо очень быстро. На мгновение я перекрываю доступ в распределитель абсолютно всем сигналам, кроме моего. Над Северной Америкой случается глобальный сбой GPS-системы, но он настолько незаметный, что похож на обычный лаг в интернете, когда скорость внезапно падает. Через мгновение всё уже в норме, разве что часы на серверах региона отстали на долю секунды, так как спутник, кроме всего прочего, следит за синхронизацией мирового времени. Зато сигнал енота в гордом одиночестве проходит шифратор и направляется в передатчик. Я успеваю перехватить его. Вот он мой хороший! Обновлённый он представляет из себя не читаемый набор символов, зато теперь я его везде узнаю. Мне ничего не остаётся, как последовать за ним. Вторая плохая новость — сигнал идёт дальше в космос, на геостационарную орбиту.* * *
(начало диалога, октябрь 2023) — Шон, как тебе Финн вообще? — Он классный. — В смысле? — Ну, он ласковый, добрый, интересный. Ты и сам знаешь. — Знаю. Я имею ввиду в плане интима. — А ты не в курсе? Разве у вас ничего не было? — Ох, Шон, ты никак порозовел! Думаешь, у нас что-то было?! — Нет, просто мало ли… — Мало ли… Не было, успокойся, он всегда думал только о тебе. Но разок мы всё-таки поцеловались. — И как? — Целуется он отлично, мне есть, чему поучиться. Но я спрашиваю, как он в постели? — Вообще-то, это не твоё дело. — Ну вот, а я рассчитывал на откровенный разговор. Если не со мной это обсуждать, тогда с кем? — Не хочу ни с кем это обсуждать, Дэн, даже с тобой. — Скажи ещё: «Особенно с тобой!» Я не заслуживаю доверия? — Пойми, я тебе доверяю, но дело не в этом. — А в чём? — Чё ты прилип? Я ещё не готов обсуждать такое. Я в своей-то голове не могу уложить ничего, там полный хаос, не то, что говорить об этом... — Я понял… Тогда… есть один интересный момент, который ты точно хотел бы знать, но раз у тебя хаос в голове и всё такое... — Так нечестно, Дэн, это наглый шантаж! Ну ладно, что ты хочешь знать? — Тебе не больно, когда Финн в тебя входит? Наверное, в пупок упирается с обратной стороны... — Нет. — Не упирается? — Я имею ввиду, что не хочу отвечать на твой пошлый вопрос. Вообще не понимаю, откуда это в тебе?! — Ахаха, да обычный вопрос, я же не просто так спрашиваю! — Да хрен с тобой... Нет, мне не больно. Раньше было больно, с непривычки, но он был очень нежен. — Вау, ты совсем красный стал! Не переживай, мне этого всё-равно не понять. — Представляю, как ты мучаешь своих партнёров… — Ничего подобного! Я обычно тоже нежен. Хотя бывают такие, которым нравится грубость… — Имеешь в виду Криса? Он хороший парень, не обижай его, Дэн. — Да ты что! Просто у него такие предпочтения, что я могу поделать? И мы с ним почти два месяца не виделись... — Ладно, не отвлекайся. Так что ты от меня скрываешь? — Даже не знаю, Шон, как сказать… — Я на твой вопрос ответил, колись уже. — Окей-окей… Когда я восстанавливал твоё тело, я кое-что изменил. — То есть?! — Твоя жо… ох, прости… твоё нутро не было приспособлено к такому… ммм… как у Финна — ты никогда не смог бы его принять. По крайней мере до конца. Ну, знаешь, физиология и всё такое... — Я в курсе про физиологию, Дэн, дальше что? — Я подумал, как ты будешь страдать и мучиться каждый раз, поэтому пришлось чуток ослабить кое-где, сделать более плавный переход из прямой... — Заткнись! Ну и гадость, как вообще можно говорить про такое?! Жесть, просто жесть! — Жесть?! Ты не представляешь, что было бы, если бы я этого не сделал… Тем более Финн, ты же должен понимать, ханжа несчастный... — Ну, не сердись, enano. Если честно, я даже не знаю, что сказать... — Ой, только не благодари! — Как скажешь... Слушай, а ты не мог заодно мой… ну… увеличить? — Могу хоть сейчас, только зачем? У тебя и так приличный, больше среднего. — На всякий случай. Не хочу выделяться на фоне двух слонопотамов. — Ахаха, мы акты, нам нужны большие хоботы, чтобы драть милых пасиков! — Ржёт пошлый Дэн, который явно увеличил себе хобот. — Да ничего я не увеличивал! Иначе не страдал бы при виде твоего голого парня. — А тебе-то чего страдать?! С таким-то? — Ну… вот так вот. — Может быть, я тоже страдаю, глядя на вас… — Ты?! Окей-окей, без проблем. Если хочешь, могу сделать, как у Финна, вот он охренеет! — Не, давай, как у тебя… Сколько он, когда стоит? — Мне прямо сейчас померить? — Эээ… — Да расслабься, чувак, это шутка. Когда я мерил в последний раз, было примерно 8 на 2 с хвостиком. — Твой хвостик в сантиметрах, что ли? — Ахаха, подловил! Один-один. — Кек! Если серьёзно, для твоего возраста и комплекции даже слишком внушительно. Скоро сам по себе догонишь Финна, мизер остался... Если не можешь подождать, просто сделай себе больше, чем у него. Я думаю, он поймёт. — Ага, поймёт, что я озабоченный закомплексованный чел. — Тоже мне новость... Хотя, знаешь... если подумать, мне не особо и нужно. Лучше оставлю, как есть. (конец диалога)* * *
Отдалившись от Земли на скорости прежде немыслимой для себя, чуть не врезаюсь в спутник на экваторе, но успеваю вовремя затормозить. На такой высоте (если здесь вообще применимо это понятие) уже нет сопротивления атмосферы и перепадов температур, меня окружает ледяной космический вакуум. Но он далеко не полный, в нём встречаются отдельные атомы и частицы межпланетной пыли. На удалении в 35 тысяч километров, где находятся основные спутники, планета стала величиной с кокос. Я где-то над северной частью Бразилии. Этот центральный спутник обслуживает оба американских континента, принимая данные GSM от спутников поменьше и пониже, заодно осуществляя военные и секретные передачи. Он обращается вокруг Земли со скоростью её вращения, поэтому кажется, что он замер в одной точке, но визуально никакой разницы нет — планета слишком далеко. На сей раз мне не пришлось ничего делать, сигнал пошёл в обход шифратора сразу на передатчик и устремился на другой спутник, находящийся на той же орбите, но над другим полушарием. Я же не думал, что всё будет так просто… Значит, они успели увезти Шона очень далеко от США — я почти уверен, что там, где принимают сигнал, держат и моего брата. И я почти уверен, что его похищение и попытка меня заставить что-то сделать — это тайная военная операция, о которой мало кто знает. Для них опасно распылять силы, они все кучкуются в одном месте. Слишком много почти — моя логика может легко разбиться о действительность. Какой молодец Суперволк, не удосужился разработать запасной план! А что мне оставалось делать? Но и похитители даже представить не могли, что я буду летать в космосе от спутника к спутнику, пытаясь их отследить, и пока что дела у меня шли неплохо. В крайнем случае выясню всё у того, кто принимает. У него должны быть какие-то свои каналы, чтобы связываться с ними и докладывать о моём состоянии и местоположении. И я это выясню, клянусь памятью отца! Время идёт, на часах полдень по времени Мехико. Теперь я летаю очень быстро, буквально несколько минут и я уже рядом с очередным спутником. С такой скоростью до Луны смогу добраться часа за полтора-два. Она всего лишь в десять раз дальше, чем я сейчас от Земли. А где она, кстати? Совсем не обратил на неё внимания в спешке, и солнечный свет не позволял ничего толком рассмотреть. Окидываю взглядом космос. Солнце, которое раньше было с моей стороны и мне приходилось отворачиваться от него, теперь прячется за планетой. В этом полушарии царит ночь, Земля похожа на чёрное солнце, я не могу различить ни континентов, ни океанов, а по окружности диска сияет обод света, переходящий в гигантскую корону. Настоящее солнечное затмение! Только обычно люди наблюдают его, когда Луна закрывает Солнце, а сейчас, с моей точки зрения, то же самое делает Земля. От зрелища у меня перехватывает дыхание — такое могут видеть только астронавты из космических кораблей, а я могу прямо здесь и сейчас, и в любое время, когда захочу. С трудом оторвав взгляд от великолепного зрелища, легко нахожу маленький белый диск. А ещё звёзды... Боже, какие вокруг звёзды! Даже рядом с нашим лесным домом в ясную ночь они не выглядят настолько круто и чётко, как здесь. Самое настоящее алмазное покрывало. Впервые я по-настоящему обратил внимание на звёзды в Аризоне, когда мы с Шоном гостили у матери. Мы тогда отправились с ним вдвоём в поход к Гранд-Каньону, где и заночевали на нагретой за день скале у самого края пропасти. Мы воспользовались телескопом, который нам дали соседи Артур и Стэнли. Брат учил меня находить на небе Полярную звезду, мысленно проведя линию от ковша Большой Медведицы до рукоятки ковша Малой. Такого чёткого неба, как тогда, я раньше нигде не видел или просто не обращал внимания, а в телескоп они смотрелись потрясно. Когда мы бежали из Сиэтла и ночевали под мостом, нам было не до созерцаний, мы буквально валились с ног, пройдя несколько километров от города. Уже потом, на берегу речки, где мы развели настоящий костёр и построили укрепления из брёвен и веток, брат показывал мне вечернее небо, на котором тучи с помощью нашего воображения принимали причудливые формы разных мифических существ. Кажется, я даже видел настоящего дракона! Шон всегда умел находить что-то особенное в обычных вещах. Даже на обоях с абстрактным рисунком он видел странные фигуры, лица, дома и показывал нам с Финном. Ох и ржали мы! Хотелось бы мне иметь частичку его дара… А что я вообще умею, кроме своего телекинеза? Стихи не пишу, на музыкальных инструментах играть не умею, хотя караоке пою неплохо, голос вроде есть. Надо найти какое-нибудь интересное хобби, раньше было совсем не до этого. Я мочил наркомафию, убивал людей, а теперь действую по-другому — влезаю в их системы, взламываю счета, краду деньги и данные, отслеживаю поставки, рассекречиваю связи. Полезная деятельность, но так хорошо рисовать, как Шон, таланта не хватает. Даже Финн научился вырезать прикольные статуэтки и теперь продаёт их на пляже и через интернет. У него нет недостатка в средствах, но он любит свободу и независимость, ему нравится чувствовать уверенность в том, что он в любом случае не пропадёт. Если бы парни знали, сколько денег у меня в офшорах, в криптовалюте, акциях и облигациях, они бы за голову схватились! И это не считая обычных счетов, золотых слитков в банковских хранилищах и недвижимости по всему миру. Но какой толк от всего этого богатства? Оно больше не принадлежит бандитам, просто лежит мёртвым грузом, хотя я мог бы купить собственную банановую республику где-нибудь в Африке или Южной Америке. Ежемесячный процент тоже неплохо капает. Не пора ли замутить что-то по-настоящему полезное, например, начать помогать брошенным детям, бездомным, мигрантам (тем более что мы с Шоном когда-то попали во все эти категории сразу). Если уж я борюсь с наркомафией, можно подумать и о тех, о ком обычно вспоминают в последнюю очередь — о наркозависимых. А ещё есть простые люди, попавшие под произвол властей — такие, как Шон, на глазах у которого коп убил отца, и ему пришлось бежать в другую страну в полной уверенности, что ему никто не поможет. А мог бы прийти в надёжное место и получить защиту, хороших адвокатов, беспристрастное расследование, причём бесплатно. Легко сказать, чем сделать — у меня ещё нет ни образования, ни опыта, но мысль интересная. А вокруг космос. Он совсем не тёмный и безжизненный, он яркий и красочный, будто смотришь из темноты на удивительный ночной парк с огнями, аттракционами и фейерверками. Он подавляет расстояниями и оглушающей тишиной, я слышу лишь своё собственное дыхание. Сколько тысяч и миллионов световых лет нужно, чтобы свет далёких звезд добрался до нас? Желудок урчит, я же почти ничего не ел после того, как мы гостили у бабушки с дедушкой, кроме пары пригоршней сладкого завтрака с утра. Оборачиваюсь, а надо мной расстилается другая панорама, не менее впечатляющая — звёздная полоса Млечного Пути разделяет космос на две части. Я не вижу её настолько хорошо, как телескоп, но воображение достраивает сияющие картины звёздных систем, переливы туманностей, взрывы сверхновых, которыми я раньше любовался только на фотографиях. Взгляд цепляется за созвездие Волка, которое отсюда видно очень хорошо. Его история не очень красива — Зевс превратил античного царя в волка за каннибализм и человеческие жертвоприношения. Убийств на мне достаточно, но мясо людей я пробовать не собираюсь. Таких историй лучше не знать, а просто любоваться звёздами. Наша Галактика живёт своей долгой насыщенной жизнью. Где-то там, возможно, есть кто-то ещё и когда-нибудь я смогу добраться туда... Всматриваясь вглубь вселенной, я совсем забываю о еде и почти обо всём. Но не забываю о Шоне.* * *
(начало диалога, ноябрь 2023) — Шон, мне кажется, я знаю, почему бог создал людей. — У тебя мания величия, enano. День мёртвых на тебя повлиял? — Пхах! При чём тут?.. Нет, это странный и красивый праздник, но я в нём не шарю. Я имею в виду, если бог существует, он же был одинок, поэтому решил создать людей. Чтобы нескучно было. — Кому нескучно, ему или им? Люди те ещё создания, представляю, как он теперь жалеет. — Аааа, так ты в него всё-таки веришь? — Папа верил, а я… Если есть такие, как ты, то я уже ничего не отрицаю. Твою силу наука не может объяснить. — Я тоже пытался найти объяснение. Экстра-сен-со-ри-ка! Ну и дебильное слово, язык сломаешь. Типа кто-то может двигать предметы, читать мысли, останавливать время и всё такое, но как, почему — ничего определённого. — Дэн — экстрасенс, лол! — Очень смешно. Ещё я читал разные книжки про магию, но там тоже ничего, только описание всяких ритуалов. Маг создаёт меч, рисует пентаграммы, приносит жертвы, читает заклинания, взывает к ангелам или демонам. За это получает от них какие-то способности. — Теперь понятно, кто ты. — И кто же? — Ты — Гэндальф, ахаха! — Аргх… Шон, хватит угорать, я же серьёзно! — Не, вообще-то, ты гораздо сильнее Гэндальфа. Навалял бы Саурону в два счёта, он бы и пикнуть не успел. Ты Валар, инфа сотка. — Да ты достал! Какой из меня Валар? Они же типа боги. — Ты сильный, неуязвимый, ещё говорил, что можешь жить вечно, если захочешь. Как такого назвать, если не богом? — Жить вечно не проблема, но всё равно я не чувствую в себе ничего божественного. И что я буду делать один целую вечность? Зато сейчас у меня есть ты, есть Финн, а у бога никого не было. — Кто знает, может, на самом деле он самодостаточный и ему никто не нужен. — Или он смотрит на нас с тобой, на вас с Финном или на других любящих друг друга людей и радуется, а большего ему и не надо... — Вот я смотрю я на тебя, enano, и знаешь что? — А?! — Я тебя обожаю! — Ого, это круто! Обнимемся? — Давай. Хотя ты та ещё заноза в заднице... — Ну, спасибо, Шон. Чем я тебе так не угодил? — Сам знаешь… Так к чему ты клонишь? — Вдруг когда-нибудь мы создадим свою вселенную? Она будет почти такой же, как эта. Ты будешь её богом, а я буду дьяволом. — С чего вдруг такой выбор? — Ну, ты же хороший чувак, а я не очень... Буду вредничать, строить козни, а ты будешь низвергать меня в ад, спасать людей и всё такое. — Пойдёт, ты как раз подходишь. А потом я создам Даниэля и Шона и они создадут свою вселенную… — Ахаха, а вдруг так оно и есть, и мы не первые? — Посмотрим, Дэни. Чтобы создать вселенную, нужно постараться. Но я не понял, в чём смысл, если она будет такой же, как эта? — Ну, кое-что мы пофиксим. Злодей сразу получит по заслугам, сейчас это как-то несправедливо реализовано. Ещё люди не будут умирать от странных непредсказуемых вещей… — Неужели кирпич на голову не свалится? — Да, и это тоже. Дети никогда не потеряют родителей, все болезни можно будет вылечить. Люди смогут жить долго и счастливо. — Ты очень наивный, enano, это даже мило. Но люди не выживут в таком мире. Страдания и преодоление, ошибки и неудачи, болезни и смерть делают следующие поколения сильнее, дарят опыт, заставляют развиваться. Взять хотя бы нас с тобой... — Окей-окей, Шон, всё понятно. Лучше я буду богом, а ты — дьяволом. (конец диалога)* * *
Со всей возможной скоростью мчусь к Земле. С этого расстояния она похожа на чёрную дыру в космосе, в которую я неминуемо нырну, причём она стремительно приближается. Но вокруг становится светлее, ещё светлее — и вот передо мной уже не дыра, а большой серый диск, на котором проступают неровные очертания континентов. Большие города светятся, всё остальное утопает в ночи. Куда меня занесло на этот раз? Севернее узнаю треугольник Индостана, справа Индонезию и Австралию, а слева с севера на юг тянется бесконечное побережье Африки. Никогда не был в этой части света, да и перелёт из Мексики занял бы больше часа на моей прежней скорости, хотя мне всегда хотелось повидать другие страны и континенты, тем более что их так много, но всё никак не удавалось — находилось множество неотложных дел. Самое главное, одному лететь скучно. Хотел бы взять с собой парней, но представляю обычный скепсис душнилы Шона: «А нафига? Это же далеко!» На самом деле логично: на самолёте лететь очень долго. Но если в собственном и в хорошей компании, то почему бы и нет? Брат обычно предпочитает сидеть дома, но лёгок на подъём, если его куда-то зовут. В Сиэтле он не любил вечеринки и шумные сборища, а теперь Финн ему покоя не даёт, что меня очень воодушевляет. Как можно сидеть дома, когда мир такой огромный и в нём столько всего интересного?! Вот радости было, когда отец подарил Шону скейтборд! Он никогда не пропускал покатушки с друзьями в свободное время. Пока ногу не сломал. Ему тогда исполнилось тринадцать, а я пошёл в первый класс, но до сих пор помню, как тяжело ему приходилось целый месяц сидеть в гипсе. Учился он дома, иногда выходил во двор подышать свежим воздухом. Его часто навещала Лайла, заходили одноклассники, но мне всё равно было жаль брата. Мы тогда сильно сблизились — много времени проводили вместе, играли в настолки, смотрели мульты, он читал мне книжки. До тех пор, пока не выздоровел. Я знаю, он меня всегда любил, но разница в возрасте давала знать — со мной ему было не так интересно, как с ровесниками. Мне 6, ему 13, мне 9, ему 16, и на тот момент я никак не мог его догнать. Когда мне исполнилось бы 20, а ему 27, нам стало бы проще, с возрастом разрыв становился бы ещё меньше. Но смерть Шона всё изменила — мы внезапно сравнялись. Как-то одним осенним вечером он начал играть в игру под названием «Жизнь дерьмо» или что-то в этом роде. Главная героиня шарилась по разным локациям, приставала к прохожим под красивую музыку. Мы с Финном сидели рядом на диване, пили пиво и разговаривали вполголоса, чтобы не мешать Шону, но со временем переключились на его игру и как-то втянулись. Наблюдать за действиями брата на большом экране было прикольно, хотя жанр явно не мой, предпочитаю больше экшена — выстрели, взрывы, прыжки. В этой игре ничего подобного не было, зато героиня могла перематывать время каким-то хитрым образом при помощи старого фотоаппарата. Сказала или сделала что-то не то, перемотала обратно, ещё раз попробовала. Явное читерство, нормальные игроки читеров ненавидят, а здесь это было важной частью сюжета. Финн спросил, хотели бы мы иметь такую способность, после чего у нас завязался долгий спор о причинах и последствиях, заодно вспомнили фильм «Эффект бабочки» и пришли к выводу, что перемотка времени довольно опасная штука. Ты перестаёшь ценить важность собственных действий, только из раза в раз перебираешь варианты в поиске самого удобного, а в долгосрочной перспективе непонятно, к чему приведёт выбор, будет ли он на самом деле лучшим. В итоге Шон решил начать заново, используя способность по минимуму, только если скрипт не позволял её избежать. Не знаю, прошёл ли он до конца, а если прошёл, то чем всё закончилось, но интересно было бы узнать, что разработчики приготовили для тех игроков, кто старался не читерить. Шон упомянул, что в игре несколько частей, в одной из которых другая девушка могла читать мысли. С телепатией оказалось сложнее — мы все хотели читать чужие мысли, но никто не хотел, чтобы читали его собственные. Я предложил каждому честно ответить на простой вопрос: кто о чём думает в данный момент? Шон сказал, что думает о том, какой выбор сделать в игре, так как без перемотки времени стало сложнее. Финн сказал, что уже минут десять думает о мошонке Шона, которая соблазнительно вывалилась из шорт. Под наш гогот порозовевшему брату пришлось поменять позу, и я сказал, что теперь тоже думаю о яйцах Шона. Финн грустно вздохнул со словами, что лучше не знать чужие мысли. Сигнал от спутника идёт в Индийский океан. Сначала кажется, что здесь ничего нет, но, приглядевшись, замечаю небольшой остров, затерянный в самом центре бесконечного водного пространства. Далеко слева должны быть Сейшелы, к северу Мальдивы. Я же неплохо учусь в школе, знаю географию, и Шон понемногу догоняет. Он никогда не был силён в точных науках, зато его испанский даёт ему пару лишних баллов. Сеньор Дельгадо просто в восторге! Шон больше не занимается лёгкой атлетикой, ему даже не надо учиться, но мои аргументы за продолжение учёбы он воспринял разумно — Диасы должны быть образованными. Наш классный сперва охренел немного, когда я сообщил ему про своего брата, который будет учиться вместе со мной. Один «сын наркобарона» в школе это уже много, а тут целых два! Я сказал, что Шон мой ровесник, вот только по документам, для конспирации, ему 23 года и попросил держать эту информацию в тайне, на что учитель нахмурился, но вынужден был согласиться. Остров внизу кажется смутно знакомым и чем он становится больше, тем сильнее меня охватывает чувство дежавю. Я его уже видел раньше с такого же ракурса и так же спускался на него с неба… Но когда? Этого просто не могло быть! Наверное, мне просто приснилось. Точно! Сон, который я видел сегодня утром, до того, как проснуться. Вряд ли я когда-нибудь вспомнил бы про него, если бы не завис в паре километров над этим островом. Отсюда уже не видно ни других островов, ни тем более континентов, но вид бесконечного водного пространства перезагрузил мою память. Люди редко помнят сны и я не исключение. Бывает, проснёшься и кажется, что ты всё помнишь, но очертания сна неумолимо ускользают, как крупицы в песочных часах. Уже через несколько секунд не можешь сказать, о чём был сон и кто в нём участвовал, не говоря уже о деталях, а спустя некоторое время стирается сама уверенность в том, снилось ли вообще что-нибудь… Но утренний сон я теперь помню до мельчайших подробностей.* * *
(начало диалога, декабрь 2023) — Дэн, спишь? — Угу… А что? — Помнишь, ты как-то рассказывал про Криса? — Эээ, напомни. — Ну, про то, что он любит БДСМ и всякое разное. — Не помню, я бухой был. — Что он ползал на четвереньках в ошейнике, а ты кормил его из миски и обращался, как с собакой. — Чорд, неужели я про это рассказал?! Надо бросать пить… Окей-окей, он хороший пёсик, послушный. Давай спать, а? — Но как он на такое решился?! — Зачем тебе? Ты же типа не любитель. — Мне кажется, у Финна тоже склонности, а я не представляю, как мне быть. — Ого! В смысле, он хочет надеть на тебя ошейник? — Не знаю, может, и хочет. Он мне всякие видосы кидает, а там… Ладно, Дэни, наверное, мне и правда не стоит в это лезть. Спокойной ночи. — Ну, спасибо, чел, я теперь не усну. Так в чём дело-то? — Как ты понял, чего хочет Крис? Он так прямо и сказал? — Сначала всё было в рамках приличий. Насколько это возможно со мной, хе-хе. В общем, на третий день, по-моему, после твоего дня рождения я вернулся в бунгало, летал навестить Хлойку. Захожу, а Крис голый намывает пол. Не знаю, зачем, у нас и так всегда чисто. — Может, он специально? — Какой ты догадливый! Короче, я ему в шутку говорю: привет, пёсик, скучал без хозяина? А он залаял и ко мне, о ноги трётся, в глаза заглядывает. Так преданно, как настоящая собака. — А я всё думал, откуда мне лай слышится... — Ну, в общем, шутка затянулась и как-то так вышло, что я ему целый набор купил: ошейник, хвост и собачью маску. Ну, знаешь, такие специальные. — Охренеть! — Но на людях всё цивильно вроде, никто ни о чём не догадался. Так что тебя беспокоит, чувак? Скажешь уже наконец? — Финн матерится во время секса... — Всего лишь?! Ты ещё меня не слышал! — И намекает на разные пошлые вещи… — Например? — Не скажу. Хуже всего то, что я ему запрещаю, а сам хочу попробовать. Это же неправильно? — Правильно, просто тебе надо сломать внутренний барьер. Помнишь, как я сломал железный забор на границе? Скажи ему в следующий раз: трахни свою сучку! Он поймёт, что ты готов, ахаха! — Мне сейчас вообще не до смеха. — Прости, я немного в шоке, ты редко откровенничаешь со мной. — После нашего бокса я подумал, что если не могу быть откровенным с тобой, то и с Финном у меня вряд ли получится. — Спасибо, Шон, я это очень ценю, но скажи всё-таки, с чего бы ты хотел начать? — Ну… хочу, чтобы он был со мной жёстче. Иногда я устаю от обнимашек, поцелуйчиков, солнышек. — Вполне нормальное желание. Только ты сам рубишь все его попытки на корню. — В том-то и дело, Дэн. Наверное, у меня биполярка или шиза... — Ну-ну, чувак, это тут вообще не при чём. Я не психолог, конечно, просто послушай. Ты говорил, что переживаешь из-за того, что спишь с парнем. Думаю, из-за этого все проблемы. Сомневаюсь, что ты вообще думал о парнях до встречи с Финном. — Можно и так сказать, хотя разные приколы на эту тему и раньше были. Но я никогда не думал, что это меня коснётся. — Это тебя не просто коснулось, чувак. Когда я был с Крисом, он не задумывался ни на миг, правильно или неправильно мы поступаем, он полностью мне доверился. Прими самого себя, Шон, доверься Финну и своим желаниям. Не задумывайся, не контролируй, позволь себе плыть по течению. — Ох, брат, не ожидал от тебя такого серьёзного подхода. Иногда я забываю, что ты уже взрослый. Спасибо, я попробую последовать твоему совету. — Окей-окей, просто не мешай своему парню. — Я подумаю. У нас ещё есть пара дней до встречи с ним. А теперь давай спать, завтра ехать к бабушке с дедушкой. — Тогда спокойной ночи, Шон. — Спокойной ночи, enano... А помнишь, ты раньше клал голову мне на грудь? — Конечно, помню. Было так классно, я любил засыпать под ритм твоего сердца... — Дэни? — М? — Иди ко мне. (конец диалога)* * *
Подо мной небольшой остров, затерянный в Индийском океане. Вот куда они отправили Шона! Очень умно — найти его здесь без помощи сигнала маячка было бы невозможно в ближайшие недели или даже месяцы. Моя чувствительность сильно повысилась, но пока что не превышает пары сотен километров. Медленно спускаюсь, прощупывая округу. На земле горит множество огней, вырисовываются очертания строений, ангаров, взлётной полосы и огромной стоянки для самолётов. На ней несколько рядов современных истребителей и вертолётов. Это точно военная база, чему я совершенно не удивлён. Но почему-то я не улавливаю почти никаких признаков жизни. Разве у них не должно быть хотя бы часовых? Углубившись сознанием под землю, нахожу спящего Шона. Облегчённо выдыхаю — по крайней мере он жив! Недалеко от него чувствую ещё нескольких человек без сознания. Основные постройки располагаются на поверхности тропического острова, а внизу что-то типа секретного бункера, где держат Шона. Но почему так мало народа? Это же военная база ВВС США, тут должно быть множество солдат, офицеров, пилотов, механиков, другого персонала. Где они все?! Приземляюсь рядом с двухэтажным административным зданием с развивающимся на фасаде звёздно-полосатым флагом. Если в Мехико сейчас полдень, то здесь примерно полночь, но вокруг светло как днём — на электричестве они не экономят. Вечное экваториальное лето, поют сверчки, с тёмного побережья доносится едва слышный шум волн, мой обнажённый торс обдувает свежий ветер с солоноватым запахом морских водорослей. Пытаюсь сосредоточиться, чтобы найти дорогу к Шону. Мог бы просто разворотить землю и достать его, но не хочется оставлять после себя хаос — я же здесь инкогнито. Мысленно рисую план базы: кпп, ангары, жилые и учебные корпуса, склады, столовая, лазарет… Центр связи со спутниковыми тарелками. Именно туда идёт сигнал, за которым я следовал, но теперь это неважно. Кажется, я нашёл вход в бункер, он недалеко от меня, спрятан в одноэтажном лазарете, примыкающем к штабу. «Сдохни!» Голова раскалывается от боли и я падаю на тёплый асфальт. Изо всех сил сдерживая стон, фокусирую зрение, чтобы осмотреться. Поблизости нет ни людей, которые могли бы убить меня, ни предметов, которыми я мог бы сделать это сам. Как же быть? Боль постепенно проходит, вместо неё меня наполняет непоколебимая решимость. Утопиться проще всего, океан всего в сотне метров. Поднимаюсь и быстро иду в сторону берега. Скоро я перестану страдать, уйдут все проблемы и нужды, обязанности и сожаления, больше не буду отравлять воздух своим дыханием, а мир своими отходами, и родственники наконец вздохнут свободно, всё равно от меня нет никакой пользы. Так и знал, что смысл моей жизни — это умереть, и чем скорее, тем лучше. Зачем я вообще родился? Всё без толку… На песке валяется несколько трупов, а дальше в океане их плавает ещё больше. Эти уже обрели смысл, значит, и я смогу. Так, стоп! Что за нахер?! С чего бы мне себя убивать?! И разве это не был голос Шона у меня в голове? Слабый и отчаянный, но это точно его голос. А ещё в нём было столько ненависти… Сдохни… Ничего себе! Сомневаюсь, что он хочет моей смерти, не для того он берёг мелкого Даню всю свою жизнь. Я знаю, что Шон меня очень любит и убьёт, скорее, себя, чем причинит мне вред, но он так сильно разозлился, что досталось всем вокруг. Сбросив смертельное наваждение, бреду обратно, еле передвигая ноги. Накатывает ужас из-за произошедшего, по телу текут ручьи холодного пота. У меня вряд ли получилось бы утопиться, но с таким настроем я бы нашёл какой-нибудь иной способ. И это вполне реально. Суперволка никто не мог убить ни пулей, ни взрывом, не смог убить космос, даже похитители не стали этого делать. А у родного брата почти получилось. — Шооооон! — кричу я во всё горло и мысленно взываю к нему. Тишина возвращается эхом, а он по-прежнему спит под землёй. Не знаю, что за жесть ему снится, если он во сне посылает такие убийственные импульсы, но его надо срочно будить! Пытаюсь проникнуть к нему в мозг и запустить центр бодрствования, но не могу. Странно — что-то мешает. Окей-окей, придётся действовать по старинке. Бездыханные тела солдат я нахожу на крыльце административного здания, рядом в беспорядке валяется оружие, из которого они застрелились. Один упирается головой в приветливо распахнутую дверь, но заходить внутрь не тянет — там все давно мертвы. У Шона внезапно открылась новая способность, но я был очень далеко в тот момент, поэтому она вряд ли связана с моей силой. Даже хорошо, что его привезли сюда, практически на край света, — страшно представить, что он мог бы натворить в оживлённом городе... Обходя здание, натыкаюсь на ещё несколько тел, лежащих в лужах тёмной высохшей крови. Кто-то застрелился, кто-то перерезал себе горло ножом. Вот и лазарет, открываю дверь и захожу в ярко освещённый небольшой холл. Когда произошёл массовый суицид, на базе было примерно часов шесть вечера, а значит, уже темнело. По крайней мере они успели включить освещение и мне не придётся бродить в темноте. Лифт в бункер дальше за углом, спрятан за панелью рядом с дверью в подвал, но я иду в палату, там есть кто-то живой. Здесь немноголюдно — на одной койке лежит мужчина с ручкой в глазу, повредившей мозг, по соседству ещё один с перерезанным горлом, тактический нож всё ещё зажат в его руке. На полу у окровавленной стены сгрудилась в кучу медсестра в белом халате без сознания. Лоб разбит, волосы спутались в корку. Билась головой, но не довела дело до конца, надолго потеряв сознание. Привожу в чувство, помогаю встать. Она смотрит на меня, затем ощупывает лицо и кричит: — Он в моей голове! Вытащи его! Пожалуйста, вытащи! — Кого вытащить? — Я не знаю, — медсестра начинает рыдать, вцепившись себе в волосы. — Он делает мне больно… Я не могу жить… Я должна умереть! Она бежит к трупу на кровати и пытается выдернуть нож из окоченевшей руки. Выключаю её и переношу телекинезом на пустую кровать. Сейчас ничем не могу помочь, а лезть в мозг и разбираться нет времени. Тем более что это вряд ли поможет, если придёт ещё один импульс. Выхожу из палаты, отодвигаю секретную панель в сторону и нажимаю кнопку вызова. «Сдохни!» Вновь накатывает желание наложить на себя руки, но врасплох меня уже не застать. Выключаю рецепторы боли, пытаясь противостоять телепатическому приказу. Это чертовски сложно, меня мотает из стороны в сторону, ноги подкашиваются, а глаза будто сами собой рыскают по сторонам в поиске какого-нибудь подходящего предмета. Я заставляю себя стоять на месте и делать глубокие успокаивающие вдохи. Если Шон умеет проделывать такое во сне, то какой должна быть его сила, когда он проснётся! В груди холодеет, остаётся лишь надеяться, что он не держит на меня зла. Я был причиной произошедшего в Бивер-Крик торнадо, из-за меня он бросился в лес, рисковал жизнью, отморозил ноги. И я не смог защитить его от похитителей. Эпик фейл, с какой стороны ни посмотри. Совершенно не важно, что этот вывод я сделал во сне. После пробуждения сон забылся, а чувство вины осталось.