Эффект Еиналеж

Гермиона прикусила губу, пытаясь унять колотящееся сердце. Если Малфой вдруг заметит ее волнение, то сочтет, что она сомневается в правильности происходящего. А она не могла этого допустить, потому что это было именно тем, чего ей хотелось. Она не ожидала, что сова от него прилетит к ней вчера на работу. Это была царственная птица с письмом в клюве. В письме было приглашение на кофе от Драко. Он захотел увидеться с ней. Он не упомянул, что это будет свиданием, но чем еще могла быть встреча в кофейне наедине без остальных друзей? А если еще учесть то, как он буквально пожирал ее взглядом с другого конца столика, то… – У тебя привычка кусать губы? – негромко спросил Драко, поднося чашку с кофе ко рту. – Или ты пытаешься открыто соблазнить меня на публике? – он сделал глоток, не сводя с нее жадного взгляда. – Потому что, могу заверить, у тебя это получается. Глаза Гермионы расширились и, наконец подняв на него взгляд, она увидела это выражение у него на лице – первобытный голод, которого не было еще буквально полчаса назад, когда она только зашла в кофейню. Она подошла к столу, и Малфой, одарив ее теплым взглядом и улыбкой, с неловкостью встал, не зная, отодвигать для нее стул или нет. Она застенчиво улыбнулась ему, садясь на свое место и начав расстегивать пальто. Он тем временем позвал официантку, чтобы сделать заказ. Два флэт уайт. Как он узнал? Обычно рядом с ним она пила либо алкоголь, либо чай. Гермиона бросила на него вопросительный взгляд, слегка покраснев, и, заметив это, Малфой опустил голову. – Я помню, как еще в школе ты говорила Поттеру, что предпочитаешь флэт уайт, потому что у него мягче вкус, – признался Драко, и у Гермионы кольнуло сердце. – Оказалось, ты была права: с тех пор я пью его сам. – Значит, у меня безупречный вкус, – с улыбкой сказала Гермиона. В этот момент подошла официантка с их кофе. – Несомненно, – отозвался Малфой, окинув ее взглядом – достаточно долгим, чтобы волоски у нее на затылке встали дыбом. И чтобы она успела заметить хитрую ухмылку у него на губах. – Драко, – предупреждающим тоном, сказала она, поднося чашку ко рту. – Я даже извиняться не буду, – без тени раскаяния сказал он, продолжая ухмыляться. – Все, о чем я мог думать с пятницы, это снова оказаться у тебя между ног. Она сжала бедра и попыталась успокоить дыхание. То, что он говорил ей, и то, как он это говорил… у него отлично получалось вызывать у ее тела определенные реакции. – Если честно, то я мечтал оказаться между ними с шестого курса. Он выглядел как адвокат дьявола: в сером жилете, галстуке, такого же цвета брюках и белой оксфордской рубашке. Сидел там и доводил ее до греха… – Это был долгий и сложный период для меня, Гермиона, – тихо сказал он, вперив в нее взгляд своих серых глаз. Гермиона сделала глубокий вздох и попыталась избавиться от ощущения напряжения, повисшего в воздухе. – В школе я вряд ли относилась к тому типу девушек, о которых можно было с гордостью написать родителям, – она попыталась улыбнуться и покачала головой. – Растрепанные волосы, огромные зубы и вечные чернильные пятна на пальцах. Драко поднял на нее свою идеальную бровь. – О, ты была на верхних строчках в нескольких рейтингах, поверь мне, – усмехнувшись, сказал он, и Гермиона непонимающе нахмурилась. – Рейтингах? – переспросила она. Драко покачал головой, пробормотав что-то насчет Блейза, и пообещал рассказать ей в другой раз. – Ждешь пятницы? – сменил тему он. Гермиона поняла, что подразумевалось под этим вопросом. В пятницу придет ее черед демонстрировать свои фантазии. Она еще ничего не подписала, но уже знала, что не желает показывать их всем. – Не подписывай согласие, – строго сказал Малфой, глядя на нее. Она склонила голову набок, видя, насколько он серьезен. – Если… – он вдруг запнулся, словно не зная, как сформулировать следующее предложение. – Если ты, конечно, не возражаешь, чтобы я был тем, кто… Гермиона не сомневалась ни секунды. – Я хочу, чтобы это был ты, – сказала она с легкой улыбкой, понимая, о чем он. – И больше никто. – Я не люблю делиться, – в его глазах полыхнул огонь, и у Гермионы перехватило дыхание. Он не хотел, чтобы она делилась с кем-либо еще своими фантазиями, а что насчет всего остального? – Я тоже, – тихо ответила она, и он перевел взгляд на ее губы. – Тебе и не придется. Кроме тебя больше никого нет. Ее сердце забилось быстрее, а на губах заиграла легкая улыбка. Сама мысль о том, что Драко Малфой признался, что вся эта история касается лишь них двоих… что им больше никто не нужен… заставила ее воспрять духом. И вот она сидела там, кусая губу и пытаясь ответить на вопрос, делала ли она это намеренно, чтобы вызвать у Драко реакцию на публике. А что, если и так? Что, если ей хотелось посмотреть, что будет, если он хотя бы ненадолго потеряет свой хваленый самоконтроль? Что, если ей хотелось от него не просто реакции, а неких определенных действий? Разве это плохо? – А что, если я и впрямь пытаюсь соблазнить тебя? – тихо спросила она, поерзав на сиденье и поменяв положение ног намеренно так, чтобы подол платья немного задрался. – Что тогда? «О, в эту игру могут играть и оба». Малфой резко втянул воздух и откинулся на спинку стула, вцепившись в деревянные подлокотники. – Ты по-прежнему… тренируешься? – глухо спросил он, и его глаза сверкнули. Гермиона действительно тренировалась, и ей становилось легче. Она уже была уверена в собственном теле и знала, что, когда они с Драко снова будут близки, она сможет не только принять его полностью, почти не испытывая дискомфорта, но и попытается довести его до оргазма. И она очень хотела заставить его кончить и полностью разрушить последний физический барьер между ними. Господь свидетель, Малфою это нужно было даже больше, чем ей. – Увидишь, – загадочно ответила она на его вопрос, и он наконец выдохнул, сообразив, что надолго задержал дыхание. – Ты, черт возьми, убиваешь меня, Гермиона, – хрипло проговорил он. – Ты хоть представляешь, сколько раз я… – он прервал самого себя, стиснув зубы и на мгновение закрыв глаза, чтобы восстановить самообладание. – Поговори со мной, – попросила Гермиона, и, когда он снова открыл глаза, она увидела, как в них блеснуло коварство. Мысль о том, что она хочет этого от него в кофейне, сильно завела его. Как и ее саму. Несколько секунд он изучал ее взглядом, а затем сказал: – Тогда позволь мне открыть тебе еще один маленький секрет, – его голос окутал ее, подобно шелку. – И не смей отводить от меня взгляд. Я хочу видеть, как ты краснеешь в попытке скрыть эмоции, пока я буду рассказывать тебе то, что ты жаждешь услышать. Ее сердце забилось чаще, и между ног начало тянуть. Что бы Малфой ни собирался сказать ей, это наверняка будет не только важно, но и грязно и соблазнительно. Он поможет ей перенестись в воображении туда, где она еще не была и куда только он сможет отвести ее. – Я хочу оттрахать тебя самыми извращенными способами, Гермиона, – жестко сказал он, и его глаза сверкали. – Представь себе, как я заставляю тебя стонать, и ты цепляешься за простыни… Образы тут же ярко вспыхнули у нее в голове. – Или как я трахаю тебя в душе, а ты обнимаешь меня ногами за талию, пока я медленно опускаю тебя на свой член… Они одновременно судорожно вздохнули. – Однако это совсем не то, что я подразумеваю под словами «оттрахать самыми извращенными способами», – он слегка расслабился, как будто высказал все то, что давно томило его. – Хотеть тебя таким образом вовсе не плохо – для меня. Но это плохо для тебя, Гермиона. Волосы у нее на руках и затылке встали дыбом, как только она осознала его слова. – Я говорил, что я плохой человек. Плохой для тебя. Из-за ошибок моего прошлого и того, как я обращался с тобой, вряд ли можно считать меня достойным тебя. Гермиона сглотнула. – Но я не могу контролировать свои чувства. Я не могу их просто выключить. Я скрывал их годами, но последние пять месяцев стали для меня настоящим испытанием. Я постоянно думаю о тебе. Она наклонился вперед, поставив локти на стол, и взял чашку с кофе. – Стоит тебе появиться в моих мыслях, и я будто становлюсь одержимым, – сказал он, и его лицо было как никогда серьезным. – Ты пробуждаешь во мне то, что я всеми силами пытался подавить. Это нечто большее, чем отчаянное желание жестко оттрахать тебя каждый раз, когда мы видимся. Гермиона, мне нужно… – Чувства, – произнесла она вслух, смутив себя и Драко. Он посмотрел на нее, и она залилась краской, после чего он медленно кивнул. – Вот почему это так плохо для тебя, – тихо добавил он. – Потому что кто-то вроде меня не… – Что «не»? – спросила Гермиона едва слышно, глядя ему прямо в глаза. – Не заслуживает любви? Или хорошего отношения? Или просто не хочет принимать любовь… – Счастья, – перебил ее он. – Не заслуживает счастья с той, чьей любви он не достоин. Он искренне так думал, и Гермионе разбивало сердце осознание, что он, по его мнению, не заслуживает счастья с ней. Он все еще считал себя недостойным ее после всех этих лет дружбы… после всех этих месяцев сближения. Как же сильно он ошибался. Бедный, несчастный, замкнутый человек. Не раздумывая, Гермиона потянулась через стол и схватила его за руку, заставив вздрогнуть. – Ты ошибаешься. Малфой покачал головой. – Тебе не придется по нраву моя тьма, – на секунду он отвел взгляд, нахмурившись, а затем снова посмотрел на Гермиону. – То, что я люблю… порой делать с другими… Гермиона подбадривающе ему улыбнулась и сильнее сжала его руку. – Пятница, – уверенно сказала она. – В пятницу я заставлю тебя изменить свое мнение. Он смотрел ей в глаза какое-то время, а затем погладил ее пальцы, отчего по коже побежали мурашки. – Ты нужна мне такой, какая ты есть, Грейнджер. Тебе не нужно мне ничего доказывать, – он снова погладил ее руку. – Это мне нужно доказать, что я… – Ты уже все доказал, – прошептала она, и его взгляд метнулся к ней – теплый и полный надежды. В этот миг Гермиона осознала, как много ее слова значат для него, и робко ему улыбнулась. – В пятницу, Драко. Ей хотелось, чтобы он понял: в пятницу они смогут принять окончательное решение касательно друг друга. Драко кивнул и хитро улыбнулся ей. – Значит, пятница, – а затем, не отрывая от нее взгляда, он поднес ее руку к губам и по очереди нежно поцеловал костяшки пальцев. – Ну и кто кого теперь соблазняет? – спросила она и тихонько застонала, когда Драко лизнул место поцелуя. – Я буду соблазнять тебя столько, сколько ты будешь мне это позволять, Гермиона. Он потерся подбородком о тыльную сторону ее ладони и запечатлел на ней еще один поцелуй. В этот момент Гермиона поняла, что, если было бы возможно, она позволяла бы ему соблазнять себя вечно.

***

– Прости, на этот раз ты будешь сама по себе, – сказала Пэнси с ухмылкой. Они с Гермионой стояли в женском туалете, и Паркинсон поправляла макияж. – Мы с Поттером сегодня рано покинем вас. Завтра у него официальное знакомство с моими родителями. Гермиона искренне ей улыбнулась. – Ого. У вас всё настолько серьезно? – спросила она, с помощью волшебной палочки заправляя в пучок выбившуюся прядку волос. – В смысле, я знаю, что вы много лет дружили, но это серьезный… – Мне кажется, я люблю его, Грейнджер, – заявила Пэнси, краснея. – Нет, я на самом деле люблю его. Думаю, что он вполне может оказаться тем самым… единственным. И все это время он ошивался вокруг меня, как очкастая лягушка в ожидании поцелуя. Гермиона фыркнула. – Гарри бы обиделся, если бы узнал, что ты сравниваешь его с лягушкой, – она заключила Пэнси в объятия. – Я так рада за вас обоих. Вы совершенно точно были созданы друг для друга: вы одинаково суете свои носы, куда вас не просят, и умеете загонять людей в тупик. – Кстати об этом, – с ухмылкой отозвалась Пэнси. – Ты заметила, как Драко посмотрел на тебя, когда ты не подписала согласие на разглашение в договоре? Никогда еще не видела его счастливее, – она хихикнула. – Словно вернулся старый добрый Драко. Я уже и забыла, как он выглядит, когда улыбается. Улыбка у него и впрямь была чудесная: открытая и дерзкая, она придавала некой легкомысленности его серьезному лицу. От обладателя такой улыбки хотелось рожать детей – чтобы они так же улыбались в моменты счастья. Эта мысль согрела Гермионе душу. – Мы еле отговорили Теодора идти с вами. Не хотелось бы, чтобы он опять прервал вас посреди интима, – сказала Пэнси, многозначительно глядя на Гермиону. – Я уже тысячу раз извинилась, что… – Почему вы оба даже не вспомнили о заглушающих чарах? – Мы немного позабылись, и не думали, что… – Я потом отдраивала всю ванную хлоркой. Гарри три дня боялся дотрагиваться до стен. – Мы же не больные какие-нибудь… – А Теодор говорил об обратном. Ты знала, что все это время он стоял там и комментировал для нас происходящее? Рот Гермионы открылся сам собой, а на лице появилось выражение такого ужаса, что Пэнси расхохоталась, как безумная. – Я убью его! – Просто скажи Луне, что он обожает пеггинг*, и это его… заткнет, – весело ответила Пэнси и, окинув себя взглядом в последний раз, схватила сумочку. – В любом случае, я прощу тебе все твои прегрешения, если ты во всех подробностях расскажешь мне завтра о вашем развратном свидании. Я хочу знать абсолютно всё. Пэнси Паркинсон определенно умела договариваться.

***

Пэнси и Гарри попрощались и ушли через каминную сеть. Блейз у бара болтал с какой-то блондинкой, но при этом не сводил глаз с Джинни Уизли, которая праздновала здесь помолвку подруги. Все друзья уже посоветовали ему воспользоваться шансом, но Блейз пока ничего не предпринял. – Да он общителен, как рыба, – фыркнул Тео, сидящий рядом с Луной. – Ты только посмотри на него: даже если бы эта блондиночка начала ему рассказывать о своих любимых техниках минета, он все равно бы не обратил на нее никакого внимания, – он разочарованно вздохнул. – Он влюблен в Джинни, – отозвалась Луна, внимательно оглядев Блейза. – Мне хочется пойти и сказать ей об этом – облегчить ему задачу. – Боже, пожалуйста, да, – радостно воскликнул Тео. – Всегда мечтал посмотреть на публичное унижение Блейза. Гермиона покачала головой. – Не трогайте его. Он явно выжидает подходящий момент, – она скосила взгляд налево и увидела, что Драко открыто разглядывает ее, сидя в своем обычном кресле. – Очевидно, в этой тактике что-то есть. – Ага. Одному господу известно, что мы, слизеринцы, можем там навыжидать, – возразил Тео, а затем указал на Драко. – Вот посмотрите на этого мистера Угрюмость – он выжидал почти целое десятилетие… – Заткнись, Теодор. – …чтобы потом переспать с девушкой своей мечты в ванной цвета кишок куклы Барби, размазанных по стенам. – Тео… – А эти его стоны… – Господи, да помолчи же уже! – Словно брачные вопли гориллы! Луна шикнула и закрыла Тео рот рукой. – Это было слишком, – просто сказала она. – Особенно, если учесть тот факт, что сам ты орешь, как раненый кентавр, когда кончаешь. Драко выплюнул пиво и захохотал, к большому неудовольствию Тео. Малфой поднял бокал и отсалютовал Луне. – Ты просто потрясающая, Лавгуд, – с нежностью сказал он и, сделав глоток из бокала, продолжил беззаботно хихикать. И именно в этот момент Гермиона захотела его как никогда в жизни. Она задержала на нем взгляд на мгновение, а затем заметила позади него, у бара, какое-то движение: Блейз все же решился сделать первый шаг. Он будто бы случайно столкнулся с Джинни, извинился, а затем одарил ее хитрой улыбкой. Все внимательно наблюдали, как будут развиваться события. Блейз о чем-то пошутил, что Джинни сочла забавным, и в этот миг Гермиона поняла, что Уизли у него на крючке. – Боже милостивый… он что, действительно только что предложил купить ей выпить? – спросил Тео, вытянув шею, чтобы разглядеть происходящее. – Мне вот он никогда не покупал выпивку! – Потому что он не пытался с тобой переспать, мой дорогой, – пояснила Луна. – А мне он постоянно покупает выпивку, – сказал Драко, допивая свое сливочное пиво. – Какой же ты везунчик, – пробормотал Тео. – Видимо, я единственный, кого Блейз не хочет затащить в постель, – он пожал плечами. – Наверно, потому что потом от тебя не отвяжешься, – с ухмылкой сказал Малфой. – Да, он пришлет сову буквально на следующий же день, – подтвердила Луна, жуя орешки из пачки. – Честно говоря, Тео, это все выглядит не очень. Драко снова фыркнул. – Охренеть, Лавгуд, ты сегодня просто жжешь, – весело сказал он. – Ты сделала мой день, – он повернулся и посмотрел на Гермиону. – Во всяком случае, пока что. Улыбнувшись ему, Гермиона краем глаза заметила, что Тео встал. – Ладно, я пошел, – объявил он, беря свое пальто. – Сегодня было слишком много алкоголя и оскорблений, но слишком мало сексуальных приключений, чтобы можно было сказать, что вечер удался. Луна кивнула, допила коктейль и тоже взяла пальто. – Удачи с твоей фантазией, Гермиона, – с улыбкой сказала она. – Надеюсь, она закончится лучшим оргазмом, чем тот, что у тебя был в ванной Пэнси, – она кивнула покрасневшей Гермионе и повернулась к Драко. – А также я надеюсь, что у тебя скоро получится кончить внутрь, Драко. Если семя проливать зря, это такая прискорбная трата генетического материала. Ни Драко, ни Гермиона так и не смогли ничего сказать, когда Тео и Луна отошли от стола и направились к выходу. Гермиона никогда не видела Драко настолько ошеломленным, чтобы он не нашелся, что ответить, но его явно потрясло заявление Луны. Не то чтобы она была так уж и не права: генетический материал Драко и впрямь тратился бы впустую, если бы он так и не смог кончать внутрь. Однако Гермиона имела самое прямое к этому отношение, и она была полна решимости помочь ему с этим. – Нам тоже пора, Грейнджер, – сказал он, вставая и вытягиваясь во весь своей немалый рост. – Еще довольно рано, и у нас будет вся ночь впереди… – он бросил на нее жадный взгляд. Действительно: вся ночь была еще впереди.

***

Гермиона глубоко вздохнула, наблюдая, как розовая жидкость закручивается по спирали во флаконе. Как это будет ощущаться? Каким окажется зелье на вкус? Будет ли это похоже на обычное состояние мечтательности? Или она будет чувствовать себя, словно пьяная, и не сможет контролировать свои действия? – Ты как будто засыпаешь и видишь очень яркий сон, – сказал Драко. Гермиона сидела в удобном кресле, а он наколдовал большой стул и поставил его напротив, пока она возилась с флаконом. – Ты не будешь осознавать, что смотришь свои фантазии и что кто-то еще наблюдает за ними. Все будет хорошо, обещаю. Драко накрыл ладонью ее руку и легонько сжал, а затем положил зеркало себе на колени. – Я с тобой, Грейнджер, – улыбнувшись, сказал он. – Однако, должен признаться, я сгораю от нетерпения узнать, на что способен твой разум. И Гермиона решилась. Что бы она там ни думала, он все равно это увидит. Ей стоит быть такой же открытой, каким был в свое время он. Она лишь надеялась, что он не сбежит подальше, когда увидит… – Никто никого не станет осуждать, Гермиона, – Драко, должно быть, заметил у нее на лице легкую панику. – Меня мало что может напугать, – его голос звучал уверенно. Гермиона поднесла флакон к носу и понюхала. – Мята, – тихо сказала она и робко улыбнулась. Драко понимающе улыбнулся в ответ. Затем жидкость пролилась ей в рот, и сладость окутала язык. Гермиона ощутила, как участилось сердцебиение и обострились все чувства, но затем лицо Драко поплыло у нее перед глазами, пока зрение полностью не заволокла чернота. Перед глазами возник лес. Знакомый лес со знакомыми звуками, которые доносились отовсюду. В Запретном лесу всегда было холодно по ночам, и из-за стелющегося по земле тумана воздух казался еще холоднее. Гермиона огляделась, но вокруг виднелась лишь плотная стена деревьев и холмики, усыпанные опавшими листьями. Она плотнее закуталась в плащ. У нее возникло какое-то странное ощущение… будто кто-то наблюдал за нею. – Хорошим девочкам не стоит в одиночестве гулять по ночам в Запретном лесу, – послышался из-за дерева знакомый хрипловатый голос. – Никогда не знаешь, кого или что можно тут повстречать. Гермиона слишком хорошо знала этот голос, поэтому, завидев светлые волосы и слизеринскую школьную форму, стиснула зубы и сжала кулаки. Они были с Малфоем один на один в лесу, и он смотрел на нее так, словно собирался убить… или оттрахать. – Иди отсюда, Малфой, – начала было она, но он перебил ее, подойдя ближе. – Ты же это не всерьез, Грейнджер, – ухмыльнулся он, оглядывая ее с головы до ног. – В противном случае, ты бы уже ушла сама. Он смотрел на нее, как охотник на добычу. Это был не тот Драко Малфой, которого она знала: не тот, что косился на нее из-за парты и обходил по широкой дуге в коридорах. Они стояли с ним практически лицом к лицу, и он продолжал блуждать взглядом по ее телу. И этот взгляд действовал на нее так, что она сама боялась себе в этом признаться. – Это нереально, – с вызовом сказала она. – Это, должно быть, какая-то галлюцинация. Тебя не может здесь быть… – А вот это достаточно реально для тебя? – прорычал он, дьявольски сверкнув глазами, а затем толкнул ее на землю. Было очень темно, и, стоило ее рукам коснуться лесной подстилки, запах травы и земли стал еще сильнее. Но у Гермионы не было времени ощупать место, куда она приземлилась, и сориентироваться, потому что Малфой навалился сверху. Она вскрикнула, когда он уперся коленом ей в спину, удерживая на месте, после чего заставил магией исчезнуть ее мантию, задрал юбку и рванул вниз трусики. Он слегка сместился, и в следующий миг Гермиона ощутила, как между бедер ей уперся член. Она изогнулась под Малфоем, пытаясь сбросить, но он навалился еще сильнее. – Хочешь сбежать, малышка? Тогда просто скажи волшебное слово, – его горячее дыхание коснулось щеки. И при упоминании их стоп-слова, того, которое они использовали каждый раз, когда играли, Гермиона осознала, что и в этот раз игра действительно началась. – Зеленый. Она назвала именно это слово, чтобы дать ему понять, что сбежать – было сейчас последним, чего ей хотелось. Она никогда не пользовалась словом «красный» раньше и не планировала начинать сегодня. Однако это вовсе не означало, что она сдастся просто так – без борьбы. – Я тебе не какая-то шлюшка, которую ты можешь поиметь в любое время, когда тебе вздумается, Малфой, – она попыталась разжать его железную хватку. Он просунул под нее другую руку, приподнял, поставив на колени, и заодно полностью сорвал трусики. – Да ну? Гермиона задрожала всем телом, когда он, обхватив член, подразнил головкой большие половые губы. – А что, если это и впрямь так, Грейнджер? – хрипло проговорил Драко у нее за спиной. – Потому что обычно ты кричишь подо мной, как гриффиндорская шлюха. Ее влагалище непроизвольно сжалось от его слов, и, конечно, он это почувствовал и усмехнулся. – Если ты не считаешь себя маленькой непослушной девочкой, то почему ты так течешь для меня? Большого злого слизеринца, который выслеживал тебя здесь ночью? – он приставил член ко входу во влагалище. – Или, может быть, тебя действительно это заводит: представлять, как плохие парни наблюдают за тобой из темноты, и их возбуждает твой вид. И каждый из них мечтает проделать с тобой это, – он втолкнул в нее член, зашипев, и Гермиона вскрикнула. – Но никто из них и пальцем тебя не тронет… только я. Драко прижал ее спиной к своей груди и рукой зажал рот. Каждое движение его бедер, когда он трахал ее, было жестким и яростным. – Я единственный, кому дозволено трахать тебя. Я, черт возьми, единственный, ты слышала меня? От его неистового напора у Гермионы выступили слезы на глазах, и она кивнула. Он это всерьез? Насколько же она извращенка, если практически сходит с ума от таких слов? Однако, если Малфой, как он говорит, «единственный, кому дозволено трахать ее», это означает, что он хочет ее, не так ли? Он хочет, чтобы они встречались? И что, даже несмотря на то, что их встречи были полны грубого секса, возможно, Драко желает большего? В следующий миг все мысли исчезли, потому что он толкнул ее вперед и прижал животом к холодной земле. Гермиона царапнула ногтями по листьям, но от Малфоя было никуда не деться. Его член был настолько толстым и длинным, что он без проблем продолжал трахать ее, хотя ее ноги не были до конца раздвинуты. И теперь, раз она оказалась прижатой к земле и не могла двигаться, он начал вбиваться в нее еще глубже и жестче. Он входил и выходил из нее, и она не могла вспомнить, когда в последний раз ею так пользовались. Ее оргазм нарастал с каждым резким толчком. – Господи, Грейнджер, – проговорил он, убирая руку от ее рта, только чтобы схватить за волосы у основания шеи и повернуть ее голову в сторону. Если бы лунный свет проникал в эту часть Запретного леса, она смогла бы разглядеть его через плечо, но вокруг царила кромешная тьма. Однако его голос наполнил ее теплом и светом. – Ты идеальна, Грейнджер. Ты самая идеальная… Гермиона так и не узнала, как он собирался закончить свою мысль, потому что он обрушился на нее с поцелуем. Его губы были требовательными и яростными, и он продолжал дергать ее за волосы и трахать. Боль была идеальной. Как и он сам. Этот парень. Господи, ни с кем больше она не испытывала ничего подобного. И, возможно, больше и не испытает. Может быть, существует только здесь и сейчас. И есть только одна кульминация, нарастающая внутри нее. Она оторвалась от его губ и издала стон, тяжело дыша. Однако, вместо того чтобы снова поцеловать ее, Малфой сунул ей в рот два своих длинных пальца. И Гермиона начала их посасывать, как сосала бы член. – Черт, – прохрипел он, потянув ее за волосы еще сильнее. – Жестче, – простонала она. – О, малышка, я только начал, – Драко опирался на локти, и его колени уже должны были болеть от стояния на голой земле. Как долго он еще вот так продержится? Гермиона скользнула зубами по его пальцам во рту, и остальными пальцами он сжал ее подбородок. Лицо Гермионы казалось таким маленьким по сравнению с его огромной ладонью. Он мог бы легко раздавить ее. Малфой отстранился, а затем снова вонзил член внутрь, сладко растягивая ее. – М-м… Малфой… – Давай же, Грейнджер. Сделай это для меня, – выдохнул он, вбиваясь в нее. – Господи, это… – Малфой, я… И тогда она кончила. Оргазм был таким мощным и продолжительным, что она была рада, что у нее во рту все еще находились его пальцы, которые заглушили крик. Она кончила благодаря ощущению его руки у себя на лице. Ну и, конечно, благодаря тому, что он так приятно задевал самое чувствительное место внутри нее. И именно от мысли, что он мог бы легко сломать ее – однако всегда был осторожен, – она промычала его имя во время оргазма, несмотря на пальцы во рту. – Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер, да, черт возьми! – он замер внутри нее, и она, ощутив, как в нее хлынула сперма, сжала его внутренними мышцами, хоть ей и потребовалось приложить все силы из-за боли, которую она ощущала после их безудержного секса. Он еще долго не выходил из нее после оргазма, и ее согрела мысль, что он хочет продлить их единение. Наконец он вытащил пальцы из ее рта, а рукой, которая сжимала волосы, нежно убрал растрепавшиеся прядки с ее лица. Гермиона подумала, что могла бы упасть в обморок от такой нежности. И поскольку было темно, и Драко не мог ее видеть, она не стала сдерживать слезы, которые потекли по щекам при мысли, что она будет делать, когда это все закончится. Когда они станут друг для друга всего лишь воспоминанием. Когда Гермиона открыла глаза, туман у нее в голове окончательно рассеялся. И как только взгляд сфокусировался, она увидела серые глаза, пристально смотрящие на нее с явными развратными намерениями. – Совсем не этого я ожидал, – сказал он так тихо, что она едва его расслышала. – Ну и воображение у тебя, Грейнджер, – промурлыкал он и медленно протянул руку, скользнув по ее волосам, после чего намотал их на кулак. Другой рукой он схватил ее за горло и легонько сжал, отчего она едва не застонала. У нее перехватило дыхание, когда Малфой внезапно притянул ее к себе и коснулся губами губ. – Я покажу тебе, каково это, – сказал он и потерся щетиной об ее щеку, еще крепче сжав волосы. – Как это будет в действительности… Гермиона вздрогнула и закусила губу, и в этот момент в нем словно что-то щелкнуло. – На колени, – требовательно проговорил он, отстраняясь, чтобы заглянуть ей в глаза. – Сейчас же. Гермиона с удивлением посмотрела на него, пытаясь понять, всерьез ли он или просто подыгрывает ее фантазии. Его взгляд был ледяным. – Твое стоп-слово, Грейнджер. Ее глаза расширились. Черт, он и впрямь хочет сделать это. – Каким было твое стоп-слово слово, Грейнджер? – снова спросил он. – Зеленый. Его глаза загорелись. Он встал и сделал шаг назад, а затем надавил ей на плечи так, чтобы она опустилась на колени перед ним. – Ты разрешаешь мне прикоснуться к тебе? – серьезно спросил он, и она, подняв на него взгляд, кивнула. – Да, – коротко добавила она. Атмосфера в комнате ощутимо изменилась, и Драко ухмыльнулся, словно в мгновение ока став кем-то другим. – Мне плевать, что я богатенький мажор, а ты обычная маглорожденная. Я могу поиметь тебя в любое время, когда захочу, а потом просто избавиться от тебя, – жестко сказал Драко, и она вздрогнула. Она никогда не фантазировала о подобном сценарии ролевой игры, но поняла, что это ее возбуждает. Мысль о том, что Малфой начал игру, вызвала волну жара у нее между ног. – И ты мне позволишь, потому что сама хочешь этого. Тебе нравится слышать, что ты никто от человека, который является хозяином этой жизни. Он рывком поднял ее с пола и, прижав ее руки к своей груди, потерся членом о живот, прошептав: – Я заставлю тебя кричать, малышка, – грубо сказал Малфой. – И ты можешь выбрать, будет ли это крик удовольствия или боли. Ее глаза вспыхнули. – Отвали! – прошептала она, толкнув его в грудь. Драко лишь ухмыльнулся. Он не собирался останавливаться. Потому что это было именно тем, что ей нужно, из-за ее тайного желания подчиняться кому-то, кто смог бы полностью взять на себя контроль. – Не думаю, что ты это всерьез, Грейнджер, – сказал он и, обхватив ее рукой за талию, потащил ее из гостиной куда-то по темному коридору. – Чертов ублюдок! – зашипела она. – Убери свои руки! Он шлепнул ее по заднице. Сильно. А затем прижал грудью к стене. – Может быть, я просто устал от недосказанности и недопонимания между нами. Может, мне просто стоит пойти и взять то, чего я желал каждый день на протяжении последних десяти лет, – без предупреждения он просто ткнулся членом ей в ягодицы прямо через одежду. – Ты хотела меня так же сильно, как я тебя, не так ли? Гермиона ничего не ответила, лишь застонала. – Сколько парней мечтало пощупать тебя в школе, но ты фантазировала только обо мне? Гермиона повернулась к нему и рассмеялась в лицо. Он стиснул зубы. – Не знаю. Я потеряла им счет. Драко ударил по металлической ручке двери. Гермионе доставляло огромное удовольствие осознание того, что она заставила сорваться с поводка зверя, живущего внутри него. Наконец-то он покажет ей, каков он на самом деле. Ей хотелось это увидеть. – Правда? – прорычал он, рванув свой ремень и задрав подол ее платья. Однако сорвав с нее трусики, он остановился. – Тебе нравится думать, что все эти парни мечтают о тебе? Он шлепнул ее по заднице. И еще раз. И еще. – Тебе нравится думать, что я мечтаю о тебе? – он шлепнул ее снова. – Да, – прошипела Гермиона сквозь зубы. Она ничего не могла с собой поделать: она теряла голову каждый раз, когда Драко к ней прикасался, но сейчас… сейчас он не сдерживал себя, и это сводило ее с ума. Его шлепки и ее вскрики, его стоны удовольствия ей на ухо и слова, что он бормотал ей куда-то в волосы, – все это приводило ее к чувственному и эмоциональному перегрузу. – Какая же ты красивая… черт… просто идеальная… отдаешь мне себя всю… Он коснулся ее промежности и – боже, она знала, что уже промокла там насквозь. Она хотела этого так же сильно, как и он. Всегда хотела. Казалось, она была создана для него. – Ты хочешь именно так? Не иметь возможности что-либо контролировать? – спросил Малфой, и его голос звучал хрипло от желания. – Хорошо, но не говори потом, что я тебя не предупреждал. Он больше не стал ничего говорить. А просто вонзил в нее член. Туда, где ему и было место. Гермиона ахнула от резкого вторжения и царапнула ногтями дверь. – Об этом ты умоляла, не так ли, Грейнджер? – Драко отстранился, а затем снова толкнулся в нее. – Тебе нравится, когда я жестко трахаю тебя. Ты не можешь этим насытиться. Черт… так ведь? – прошипел он ей на ухо. – Да, – проскулила она. – Что «да»? – он схватил ее за волосы и грубо потянул. – Да, я не могу насытиться, – выдохнула Гермиона. Однако после этих слов она снова стала вырываться. Малфой схватил ее за запястья и пригвоздил к двери, безжалостно трахая. Она начала извиваться: ей слишком это нравилось. – Не сейчас, – прорычал он. – Не смей кончать, черт тебя дери, – он оторвал ее от двери, а затем снова жестко впечатал в нее. Гермиона поняла, что он не собирается с ней нежничать. Видя, как он сморит на нее диким взглядом, она поняла, чего он хочет. Он хочет ее слез. Ему нужно было заставить ее плакать. Она видела это в его глазах, и по ее лицу скользнула легкая улыбка. Но в следующую секунду она снова стала серьезной и еще раз попыталась оттолкнуть Малфоя и заставить его отстраниться. – Ты, черт побери, примешь меня, словно я единственный мужчина, которого ты когда-либо хотела, – он вышел, а затем наклонился, чтобы слегка изменить позу. Ее глаза расширились, когда она ощутила, как он снова входит. Обычно он делал это медленно и сначала подготавливал ее. Обычно. Но не сегодня. – Ты и есть единственный мужчина, которого я когда-либо хотела, – прошептала Гермиона, и Драко на секунду остановился и посмотрел на нее. Последние два раза их секс был нежным и страстным. А за ним следовали ласки по утрам: невесомые касания рук и едва слышный шепот. Но прямо здесь и сейчас всё происходящее было именно тем, что им обоим было нужно больше всего на свете. Драко снова начал вбиваться в нее, и ее естественной смазки хватало, чтобы он мог легко скользить внутри. Ни подготовки пальцами, ни языком – ничего из того, что они делали раньше в качестве предварительных ласк. Гермиона вздрогнула всем телом, а ее лицо исказилось от боли. Слава богу, она продолжала использовать расширители, чтобы тренироваться. Нужно было просто дышать и расслабиться, расслабиться и дышать… – Черт, продолжай так смотреть, и я скоро кончу. Этот взгляд, полный удовольствия и боли, просто восхитителен, – Малфой вышел и снова вонзился в нее, и еще, и еще – и вот у нее на глазах выступила первая слезинка. Он наклонился и прикусил ее щеку, а затем лизнул. – На вкус как соль и чертово совершенство. Он продолжил безжалостно трахать ее в быстром темпе, и стенки влагалища сжимали член. – О боже… Малфой… – Скажи это… – простонал он, протискиваясь в невероятно тугое отверстие. Гермиона застонала от боли, и дрожь пробежала по ее спине. Ей нужно было еще. Сильнее. – Скажи стоп-слово, – выдохнул он ей на ухо. – Произнеси его, пока я не зашел слишком далеко. Но у Гермионы были другие планы. – Хочу еще, – потребовала она, чувствуя, как внутри все сжалось, когда он задел шейку матки. – Тебе больно? – грубо спросил он, хватая ее за волосы и прижимая щекой к двери. – Больно, – вскрикнула она, с каждым толчком члена все больше приближаясь к оргазму. – Очень больно, – она едва не расплакалась, когда он навалился на нее, поставив локти по обе стороны от ее головы и прижимая всем телом к двери. – Насколько больно? Говори! Насколько? – рычал он ей на ухо, толкаясь в нее, отчего ее бедра бились об дверь. – Ты буквально разрываешь меня, – сказала она и охнула, выгнув спину и выпятив грудь. Наблюдать за тем, как она получает удовольствие через боль, было для Драко приятнее, чем видеть ее слезы. – Черт, то, что ты говоришь, Грейнджер… – выпалил он и потянулся к ее груди, чтобы выкрутить сосок. Она вскрикнула и уткнулась лицом ему в плечо, когда он снова наклонился над ней. – Ты такая же извращенка, как и я. – Больно, – захныкала она, чувствуя, как его член давит на шейку матки – так, как ей больше всего хотелось. – Так хорошо… – Господи… Гермиона… – бессвязно бормотал Малфой. – Моя девочка… моя прекрасная извращенная девочка… Он шлепнул бедрами по ее заднице и, дотянувшись, коснулся клитора, начав его сладко мучить, пока она не задрожала. – Не могу дождаться, чтобы кончить внутрь тебя, – сказал он, с каждым толчком приближая ее к оргазму. – Хочу смотреть на тебя, пока буду наполнять спермой… Черт, хочу заполнить тебя, Гермиона… Еще один грубый толчок, и все ее тело задрожало в оргазме. – Малфой… Драко… О… Да! – громко воскликнула она и укусила его за плечо, чтобы заглушить свои крики. Стенки влагалища сокращались, сжав член, и Малфою пришлось остановиться. Волны удовольствия проходили по телу, и она стонала, чувствуя, как болит натертая плоть. Когда она успокоилась, Драко выскользнул из нее: член был все еще твердым. Схватив за волосы, он повернул ее голову к себе и поцеловал в лоб, а затем потянулся, чтобы надеть брюки. Но Гермиона была не согласна заканчивать. Конечно, они вместе только что разыграли эту жесткую и грубую сценку, но Драко остался неудовлетворенным. Сегодня она была полная решимости заставить его кончить внутрь. Ей хотелось кричать, пока он будет кончать в нее. Ему нужен был оргазм. А она была сыта по горло тем, что он обращался с ней, как с фарфоровой куклой. Ведь он только что сам смог убедиться, что она способна это выдержать! Что она более чем готова реализовать это с ним! Она повернулась в его объятиях и, обхватив ладонями лицо, впилась губами в его губы, прижимаясь к нему. Она застонала ему в рот, ощутив, как все еще напряженный член трется об ее бедра. Драко зарычал и, собрав остатки самообладания, отстранился от нее. – Нет, Гермиона, нам не обязательно. У тебя только что был мощный всплеск эмоций, и тебе наверняка еще немного больно. Мы можем просто поговорить или пообниматься… Она прервала его речь еще одним жадным поцелуем. А затем просунула руку между их телами и обхватила член сквозь брюки, тихо прошептав: – Пожалуйста, Драко… Не заставляй меня ждать. Его глаза вспыхнули опасным огнем. – Я не хочу останавливаться, пока ты не кончишь. Драко в мгновение ока подхватил ее на руки, пинком распахнул дверь в спальню и понес ее к кровати, по дороге отбрасывая оставшуюся одежду и губами лаская грудь, а руками поглаживая бедра. Почувствовав ногами кровать, Гермиона не стала терять время зря и, толкнув Драко, сама забралась сверху. Приставив его член ко входу, она опустилась на него, зашипев от боли. Однако новый угол проникновения подарил ей необыкновенные ощущения. Не сдержавшись, Малфой схватил ее за бедра и начал насаживать на себя, подаваясь вверх, чтобы войти до конца. Даже несмотря на то что она была сверху, он не мог перестать все контролировать. – Боже, Гермиона… это прекрасно… – выдохнул он, наблюдая, как член скользит в ней, пока она двигалась на нем. – Вот так… черт… не останавливайся… Застонав, она выгнулась, выпятив грудь и посмотрела на него, извиваясь от удовольствия. Она не понимала, как и почему случилось так, что всё, казавшееся ей в последние месяцы сложным или невозможным, вдруг исчезло в то мгновение, когда он оказался внутри нее в такой позе… так интимно. – Ты создана для меня, – хрипло сказал он, помогая ей двигаться. Она вздрогнула, и ее грудь содрогнулась. Член еще больше затвердел внутри, принося ей удовольствие, которое отвлекало от боли, когда он задевал шейку матки. Теперь все было не так, как тогда, у двери. Они больше не играли никаких ролей. Драко посмотрел на нее, и она ощутила безграничную любовь к нему. И от осознания этого у нее перехватило дыхание. – Наклонись, – приказал он. – Ниже. Она немедленно послушалась, и он обнял ее, положив ладони ей на спину и притянув к себе, потому что ему хотелось ощутить ее еще ближе, несмотря на то что он уже был внутри нее. И даже этого ему казалось мало. Он замедлил свои движения и зарылся пальцами в волосы Гермионы, слегка приподняв ее голову, чтобы встретиться с ней взглядом. И они оба, не сказав друг другу ни слова, поняли, что то, что происходило сейчас между ними, можно было назвать не просто сексом, а занятием любовью. Продолжая толкаться внутрь, Драко не отводил от нее взгляд. Гермиона двигала бедрами в такт его толчкам, и они синхронизировались настолько, что сложно было сказать, где кончается она и начинается он. – Драко… да… Пожалуйста… – она почувствовала, как внутри нее нарастает удовольствие, благодаря новому углу проникновения, который заставлял ее жестче насаживаться на толстый член Малфоя, выглядящего так, будто он попал в рай. Гермиона закрыла глаза от наслаждения, но Драко тут же покачал головой и шепотом потребовал: – Открой. У нее выступили слезы, но не от боли, а из-за того чудесного мига, который они сейчас разделяли. – Вот так. Давай же, – сказал он. – Отдайся мне полностью. И она послушалась. – Драко… да… Я кончаю… Ее лицо исказилось от наслаждения. Она скомкала в руках простынь по обе стороны от его головы, прижавшись грудью к его лицу. Тем не менее она не отрывала взгляда от Драко, и спазм удовольствия, прошедший по ее телу, был самым прекрасным, что она когда-либо испытывала. Влагалище сжало член, и она растворилась в ощущениях – и в Драко. Он снова схватил ее за волосы и притянул к себе, чтобы грубо поцеловать. Он пробовал ее на вкус, продолжая двигаться во влагалище, и застонал, когда оно вжало его, как тиски. Гермиона все еще переживала последние мгновения оргазма, и он толкнулся в нее, чтобы продлить его. – О боже, да, Драко… Малфой сцеловывал ее стоны. Обняв его, она притянула его еще ближе. – Драко! – вскрикнула она и, содрогнувшись, насадилась на его твердый член. Заглянув ему в глаза, она увидела там нечто незнакомое: первобытное и дикое. – Черт! Гермиона, продолжай, я уже почти… Продолжая извиваться на нем, она создавала приятное трение, и он закрыл глаза, чувствуя приближение оргазма. Он уже был на самой грани. Его руки легли ей на бедра, помогая двигаться. Их обоюдное желание было так велико, что, казалось, даже воздух в комнате загустел. – Давай же, Драко… вот так, – сказала она, не отрывая от него взгляд. – Открой, – вдруг добавила она, и он открыл глаза – свои большие красивые глаза, наполненные удивлением. – Не останавливайся, черт, не останавливайся, – прохрипел он, и толчки его бедер стали резче. Он вонзился в нее так глубоко, что Гермиона безмолвно охнула. – Вот здесь… черт… Гермиона, я чувствую… Несмотря на то, что кровать была большой и прочной, сейчас она скрипела как никогда от их страсти. И не было звука приятнее, чем этот. И черт побери, Гермиона почувствовала, что снова приближается к… Драко абсолютно потерялся в ощущениях. Его глаза были полны одновременно восторга и предвкушения чего-то прекрасного, что должно было произойти с ним впервые. И Гермиона была счастлива, что он выбрал именно ее, чтобы разделить с ним этот новый опыт. «Если он прижмется к тебе, и твой рот окажется в нужном месте… Если ты коснешься кожи губами, а потом языком, а затем в нужный момент вонзишь туда зубы…» – Гермиона сжала бедра, вспомнив слова Пэнси. – «Тогда он издаст для тебя такой стон… Грейнджер, он будет весь твой». Она наклонилась так низко, что их губы едва не соприкоснулись. Не отрывая от него взгляда, она продолжала двигаться на нем. – Драко… отпусти себя… – прошептала она, а затем склонилась еще ниже и дотронулась губами до основания шеи в том месте, где она переходила в плечо. – Кончай для меня, – а затем она прикусила кожу, и тот стон, что издал Драко, был незабываемым. – Ох! – взревел он ей в волосы, теряя контроль, и впился ей в бедра так, что наверняка останутся синяки. Она лизнула место укуса, и Драко протянул: – Чер-р-рт, Гермиона… я… А затем она почувствовала, как его тело напряглось под ней, и Драко задрожал от оргазма столь мощного, что ему пришлось прекратить двигаться и полностью отдаться ощущениям. Гермиона слегка отодвинулась, чтобы заглянуть ему в лицо, и едва не расплакалась. Он был прекрасен. Именно так она себе это и представляла. Он буквально лучился блаженством, изливаясь в нее, практически в матку – туда, куда он всегда мечтал кончить. Вдруг он открыл глаза и резко толкнулся в нее, так что она вздрогнула. Любуясь Драко, она так забылась, что даже не понимала, что находится на грани еще одного оргазма. – О… – она содрогнулась под жадным взглядом Драко. – Ты невероятна, Гермиона, – прошептал он, легонько толкаясь в нее и пытаясь отдышаться. – Вот так… Я хочу, чтобы ты еще раз кончила. – А-а-ах! – Гермиона выгнулась и, открыв рот, замерла на несколько секунд. Драко продолжал двигаться в ней, целуя и прикусывая ее шею и желая доставить ей максимальное удовольствие. Наконец она рухнула на него, абсолютно вымотанная. На лбу выступили капельки пота, а щеки раскраснелись. Драко коснулся губами ее припухших зацелованных губ. И прошептал то единственное, что им обоим хотелось услышать в данный момент: – Ты моя, – он нежно погладил ее по щеке, рукам и всему телу. – Ты моя, нравится тебе это или нет. Гермиона посмотрела на него и поняла, что не хочет, чтобы по выражению ее лица он понял, насколько она расчувствовалась. Потому что именно это ей и хотелось услышать – хотелось больше, чем секса и приятной боли. А нежное успокаивающее прикосновение руки, только что причинившей ей эту боль, было именно тем, что ей нужно. В нем скрывались две стороны – Джекил и Хайд. И ей хотелось, чтобы они оба любили ее так же сильно, как она любила их. _______________________________________________________________________ * Пеггинг – (англ. pegging, происходит от peg — колышек, стержень) — вид сексуальной практики, при котором женщина, используя фаллоимитатор или страпон, проникает в анус мужчины.