Ничего святого

Мы не хотели власти над всем миром, Мы желали быть свободней. Стотысячекрылым — Pyrokinesis

      Леви не врал. Камилла даже его боялась. Куда там, Петра и остальные члены команды с каким-то напряжением наблюдали, как капитан без жалости нападает на чуть успевающую увернуться Уокер. Меньше, чем через неделю, должна была состояться очередная экспедиция за стены. Аккерман был раздражен каждый раз, когда думал, что Камилла пойдет с ними.       Его бесило, что она не ценила свою жизнь и так просто относилась к смерти. Леви чертовски хотелось показать, каково быть на волоске. Быть может, тогда она бы могла одуматься и начать бояться. Перед этой старухой с косой не содрогаются лишь конченые психи и смертники, а ни тех, ни других ему в спецотряд не надо было.       — Может, нам стоит… не знаю, сказать майору Ханджи? — Гюнтер с опаской глянул, как Камилла вскрикнула от удара о твердую поверхность. Капитан прижал её к земле, заведя руки над головой, но та вдруг резко ударила его коленом, вырвалась, резко изменила позицию, оказавшись над ним, поднося к горлу муляж ножа.       Рал удивленно уставилась на них. Камилла тяжело дышала, лоб был мокрым, и к нему прилипли выбившиеся из хвоста волосы. Камилла прижимала локтем Леви к земле, а во второй руке держала оружие.       — Она это что… его уложила? — медленно спросила девушка.       — Нет, — Оруо оказался прав.       Аккерман нанес удар в бок, второй рукой вырвал нож и снова оказался сверху. Уокер его изрядно вымотала. Сколько они уже дерутся? Тренировка отряда закончилась минут сорок назад, и они решили остаться посмотреть, как тренируются Камилла и Леви после ухода остальных, но точно не были готовы увидеть жесткий рукопашный бой, затянувшийся на такое долгое время.       — Еще не передумала? — каждое слово на выдохе.       — У вас, — вдох, — странный способ, — выдох, — обучения.       Ух, как он бесился. В частности потому, что не был уверен в верности своих действий. Ну тренируются они; тогда, пару недель назад, Аккерман пообещал выбить из Ками все мысли о том, что жизнь и борьба бессмысленны.       — Почему ты сейчас продолжаешь бороться? — он чуть ослабил хватку.       — Потому что вы нападаете, — фыркнула девушка. — Слезайте уже, вы тяжелый!       Аккерман встал с девушки, взял полотенце и вытер свой лоб, следя за поднимающейся Уокер. Она посмотрела на остальных членов отряда и недовольно фыркнула: почему только её мучают до изнеможения? Она-то боялась, что после того, как Аккерман все узнал, по Разведкорпусу поползут слухи, у него и остальных как-то отношение изменится, а на деле капитан придал значение лишь её словам об обреченности всех на бесполезную погибель и, по всей видимости, сам решил свести её в могилу.       Эти несколько недель пролетели чертовски быстро. За время с момента образования отряда спецназначения Уокер успела десять раз пожалеть о том, что в какой-то момент где-то выделилась, и Леви изъявил желание работать с ней. Особенно после ночного разговора, когда они, казалось бы даже, открыли друг другу сердца — рассказали самое сокровенное. Не тут-то было. Камилла думала, что Аккерман как-то снисходительнее начнет к ней относиться (не то, чтобы она хотела, но подобное ожидала). Но что он станет еще жестче — это удивило. По крайней мере на тренировках, Леви не сдерживался.       Сперва девушка была даже раздражена, но через неделю начала замечать какие-то изменения в своем ведении боя. Не только в новых атаках и защитных стойках, которым научилась у капитана. Когда Аккерман перестал сдерживаться, Ками тоже. И там, один на один, они вымещали друг на друге все накопившиеся чуть ли не годами эмоции. И никто из них не злился на другого за слишком сильный удар, потому что после тренировки приходило расслабление, чуть ли не граничащее с эйфорией. И никто бы не понял лучше, чем они друга. Иной бы точно не вынес сорокаминутных побоев, те же Петра или Ханджи на их месте отвели бы на кухню, заварили чаёк и, поглаживая по плечу, уверили, что им можно довериться и рассказать, что на душе. А Уокер это не было нужно.       — Камилла, — Петра все же задержалась после тренировки, поджидая ту снаружи душа. Камилла вытерла влажные волосы полотенцем, поднимая глаза. — А зачем капитан вас так… мучает?       Уокер непроизвольно рассмеялась.       — Ты не видела, что я ему тоже надавала? — девушка подошла к своим вещам и, скинув полотенце, взяла бельё. Петра покраснела и поспешно отвернулась, вызвав еще одну усмешку. — Да ладно тебе, у всех все одинаково.       — Н-неправда! — заикнувшись, возразила она. Покосившись на зеркало напротив, Рал немного уловила силуэт девушки. Не все одинаково, хоть тресни. Камилла, несмотря на то, что была совсем ненамного выше Петры, из-за большей нагрузки имела тело куда натренированнее, куда более округлые формы, но и куда большее количество шрамов. Знала бы Рал, чего ей стоило вернуть подобный вид тела после родов, эх. — У вас очень красивые волосы! Но разве нам не запрещена длина ниже плеча?       — Глупости это все, — девушка покачала головой, — на битву всегда их можно убрать так, что ни волосинки не вылезет. Эрвин не следит за этим, так что в твоем праве ходить с любой длиной.       — А капитан приказал мне отрезать волосы, прежде чем взял в отряд… — расстроено пролепетала девушка. Ками вскинула брови.       — Вот козлина! Хочешь, я ему и за тебя вмажу в следующий раз?       — Н-нет, мне нравится с короткими! — запротестовала рыжеволосая.       Уокер лишь покачала головой. Петра вне боя и тренировок была таким дитем, хотя и старалась выглядеть и вести себя, как взрослая. Она Камилле нравилась, хотя, по мнению девушки, временами была чересчур болтливая.       — А можно, — Петра наблюдала, как девушка расчесывается, — я вам заплету что-нибудь? Раньше я часто это делала, у меня аккуратно выходит.       Камилла на секунду задержала дыхание, посмотрев на Рал. Девушка немного покраснела, но все еще стояла ровно, улыбаясь.       — Прости, — она покачала головой, — давай в другой раз? Мне еще к своему отряду идти.       Камилла не хотела грубо ей отказывать. Наверное, чересчур трепетное у девушки было отношение к подобному, правильно это или нет — сказать сложно. Для неё, дать кому-то целенаправленно касаться её волос, расчесывать — интимнее чего-либо. И даже не идет в сравнение с сексуальной близостью. Одно дело — провести вместе ночь, совсем другое — позволить кому-то касаться твоей головы, самой незащищенной части всего тела. Позволить себе расслабиться, довериться чьим-то рукам настолько. Она бы не смогла. Даже если бы хотела, не смогла бы.       — А ну-ка встрепенулись!       У неё в отряде было сейчас было шесть человек. Шесть удивительных везунчиков, оставшихся со своими ногами и руками и в своем уме. Камилла выпросила у Эрвина помещение для тренировок побольше и удобное время. Пять парней и одна девушка, завидев капитана, сразу встали с пола, отдавая честь.       — Вольно, — она махнула рукой, разминая шею. Господи, как же все тело болит. До невозможного. Еще в раздевалке час назад она без конца осматривала несметное количество гематом в зеркале. Этот Аккерман бесит иногда. Сам же говорит, что инвалиду в бою делать нечего, но при этом своим же словам не следует.       — Ромаро, — она кивнула на парня, — сегодня твоя очередь работать в конюшне.       Парень обреченно застонал, но сказал лишь «есть, мэм» и, под хихиканье друзей, вышел из помещения.       — А вы че ржете? Вашему другу повезло больше вас, — она вскинула брови, разминаясь. — Бегом по кругу, не дай Бог замечу, что отлыниваете!       С отрядом у неё были неплохие отношения. С одним из мужчин в нем, также с девушкой, они вместе перевелись, только за эти два года капитана и всех остальных успели сожрать, и отряд то и дело пополнялся новобранцами или в нем происходили замены. Сейчас же до полного комплекта не хватало четырех человек, но для Ками так было лучше — меньше людей, за которыми нужно следить. Руководить отрядом на поле боя тяжелее, чем отряд чей-то потом лечить. Разница хотя бы в понимании, что в больнице ты лечишь, но до этого можешь, не подозревая, отправить на смерть человека, за которого отвечаешь. Уокер подходила к этому ответственно, так что тренировала ребят почти также, как её натаскивал Леви, чтобы хотя бы поднять уровень физической подготовки. Хотя чувство, что она, врач, танцует на костях, не пропадало с момента, как Ханджи сделала ту капитаном.       К слову о Ханджи. Уокер чуть потянулась в бок и, повернувшись к двери, вскинула брови.       — А что вы тут делаете?       Эрвин и Зоэ стояли недалеко и последняя радостно махнула рукой. Камилла подошла к ним, чуть сведя брови.       — Мы проходили мимо и я решила занести тебе подробный план нашей следующей экспедиции, — она протянула бумаги.       — Спасибо, — девушка кивнула.       — Это у тебя откуда синяков столько? — Смит чуть свел брови, из-за чего выглядел забавно. Ками усмехнулась.       — Да все как обычно, — не станет же она на Аккермана жаловаться.       Долго они не стояли, но успели обсудить новый набор в кадетский корпус. Услышав число 104, девушка чуть ли не ужаснулась. Как же давно она сама училась там, а кажется, что прошло всего ничего. Ками пообещала принести скоро отчет, изучить план, а Зоэ же освободила её от сегодняшнего осмотра Эрвина. Вот и пропадают причины для слухов, кто бы мог подумать.       Но когда уходят одни сплетни, приходят другие. Так, если подумать, за недолгое время Эрвин и Леви с кем только не успели переспать. Людям всегда, как воздух, была нужна новость, которую можно было облизать со всех сторон, а потом передать следующему. Так обычное «Я видел, как Петра здоровается с Леви, и он ей отвечает» превратилось в «Да они в чулане сидели два часа» всего за два дня. Только этого не хватало капитану для полного набора отряда. Девушка опустила взгляд, прикусив губу. Было даже ему в глаза неловко смотреть, не то, чтобы говорить. Уокер до этого сказала, что переживать не о чем, и денек-другой — все уляжется само собой.       — Взяли себя, блять, в руки, — рыкнул Леви, от чего Рал подпрыгнула на месте. Аккерман затеял уборку, чтобы в каком-то смысле дать отряду отдохнуть перед экспедицией, — Эрд и Гюнтер — кухня, Петра с Оруо — чердак и спальни, Уокер со мной, начнем с кабинета.       — А почему меня одну по фамилии? — недовольно усмехнулась девушка и, подмигнув Петре, взяла в руки метелку, натянула на нос повязку и пошла за уже пропавшим Леви.       Дисциплина — вот чему, как оправдывал свою чистоплюйство капитан, учит уборка. Ками уже разок попадала на эту пытку, потому сегодня точно была настроена ни пылинки не пропустить. Аккерман напряженно молчал, убивая веселый настрой одной своей нахмуренной спиной. Именно нахмуренной, именно спиной. И Камиллу это раздражало только до того момента, пока на полке, что протирала, девушка не нашла книгу.       — Ой, — как-то растерянно прозвучало. Так растерянно, что Леви вышел из оцепенения, резко повернувшись. Камилла словно забыла, где находилась и чем была занята. Она с каким-то детским восторгом вдруг уставилась на потрепанную и выцветшую книгу.       — Что? — как бы раздраженно, задал вопрос Леви.       — Книга, — Уокер открыла её, начав листать страницы, — у меня просто была такая же. Это детские сказки, я часто их читала Хоуп и Нилу, когда он был младше.       Она сказала это неконтролируемо, отключив на мгновении мозг, потому всполошилась, но через секунду вспомнила, что все рассказала капитану. Проскочила мысль, что в этом, в принципе, нет ничего плохого.       — Вы что, её читаете?       — В первый раз вижу.       — Тогда, я заберу, — Аккерман шумно выдохнул и чуть свел брови.       Камилла нечасто искренне показывала эмоции, и единственный раз, когда это было — на лестнице и на кладбище. Но сейчас с её лица спала напущенная язвительность и надменность, и глаза словно светились детским восторгом, хотя он, Леви, был уверен, увидел в них и нотки печали, которые девушка моментально прятала под привычной броней. Она шумно вдохнула, как бы собирая эмоции и мысли в охапку, и опустила плечи. И с того мгновения Аккерман снова перестал видеть это в её глазах. Восторг, от которого васильковый, и без того яркий цвет радужки сиял еще больше. Это было мимолетное мгновение, секундная слабость, которую Камилла непроизвольно себе позволила, но которую Аккерман почему-то не выбрасывал из головы.       Вот же черт. Он кашлянул и отвернулся, пшикнув из пульверизатора на стекло. Развод пропустил.