***
По пути до дома Чуе действительно удалось избежать всех навязчивых мыслей — он думал то о форме облаков, то о ценах на кусияки, то о предстоящих проверочных работах в школе. Но, придя домой и осознав, что сегодня собирался готовить креветки в темпуре — любимое блюдо сестрицы — а она не придет вечером ужинать, юноша вздохнул и осел на диван. Тишина в квартире давила на виски, словно головная боль, а взгляд то и дело возвращался к ручке входной двери. Зачем Дазай так добивался того, чтобы называться его другом, если в итоге бросил его в больнице? Из-за этого Чуя успел подумать, что ему на самом деле не плевать, что, как выяснилось, конечно же не так. «Нужно быть менее наивным», — вспомнил юноша серьезно-шутящий голос отца, когда маленький Накахара искренне верил всему, что говорили окружающие люди. Нет, он вообще не будет об этом думать — какая разница, почему этот псих так поступил, когда Коё лежит в больнице? «Вот придурок», — бросил Чуя в свой же адрес. — «Ты даже не додумался спросить, в каком переулке её нашли». А что бы это ему дало? Накахара знал далеко не все улицы в Йокогаме, к тому же, что он сделал бы — пошел туда ждать, пока напавший снова появится? В любом случае, Коё же хотели обокрасть, ведь не могло это быть спланированным нападением. Озаки — всего лишь медсестра. «Только не говори, что ты успел к нему привязаться». — Да что за бред! — разъяренно воскликнул Чуя, вскакивая с дивана. Мысли путались настолько, что смешались между собой и перестали иметь какой-либо смысл. Ему срочно нужно было успокоиться. Накахара направился на кухню. Проигнорировав ингредиенты для креветок, юноша сделал себе хлопья с молоком и побрел к письменному столу — домашнее задание на завтра никто не отменял. Черт, а где его телефон? Вдруг он пропустил звонок… Балконная дверь содрогнулась. Чуя резко повернулся, но из-за темени за окном он увидел только растрепанного низкорослого юношу с миской хлопьев в руке. Показалось, что ли? Или у него уже галлюцинации начались? Хмыкнув, Накахара поставил миску на стол и почти направился в коридор за рюкзаком (где, как он надеялся, и обнаружится мобильник), но услышал отчетливый стук. Да что происходит?! Чуя раздраженно цыкнул и подошел к балконной двери. Выйдя на пожарную лестницу, юноша едва не поперхнулся свежим воздухом от удивления — на верхней ступеньке, опершись на стену дома, стоял Дазай. Он был все еще одет в школьную форму, будто так и не побывал дома, но лицо у одноклассника было, как обычно, беззаботное. — И что ты здесь забыл? — недовольно спросил Чуя. Он даже не удивился, что Дазай выяснил, где находится квартира Коё — прописка каждого ученика указывалась в школьной медицинской карте, а такой прохвост, как Дазай, с легкостью смог бы не только заглянуть, но и украсть её. Другой вопрос — зачем ему приходить? — Пришел тебя проведать. — без ожидаемой издевки ответил Дазай. Чуя хмыкнул. Если он считает, что Накахара не заметил, как тот нагло свалил из больницы, перед этим пообещав Чуе воды и разборки с нападавшим на Коё, то он умственно отсталый. — Проведал? Отъебись. — Ты злишься из-за того, что я ушел из больницы? — гений, иначе не скажешь. Накахара усмехнулся. С чего бы ему вообще переживать из-за этого? Дазай хотел, чтобы они стали друзьями, а не он — вообще-то, Чуя изначально не хотел, чтобы Осаму ошивался рядом. — Ты имеешь в виду то, как ты молча съебался? — Чуя усмехнулся. — Мне плевать, Дазай. Ты ничего мне не должен. — Насколько я знаю, друзья так себя не ведут. — Дазай, мне все равно. — Чую начал раздражать этот разговор. Зачем он вообще приперся? Развернувшись, Накахара направился внутрь квартиры. Дазай резко шагнул вперед и схватил Чую за запястье. — У меня была причина, чтобы ты знал. — он серьезно посмотрел на Чую. Тот резко выдернул свою руку из хватки одноклассника: сколько можно его трогать, в конце концов! — Мне кристаллически похуй на твои причины. — раздраженно выпалил юноша. Ему, конечно, было интересно, как и то, почему Дазай сейчас такой удивительно серьезный, но Осаму об этом знать необязательно. — Мори Огай. — произнес Дазай до того, как Чуя решительно шагнул обратно внутрь и захлопнул дверь балкона перед его носом. Откуда Дазаю известно имя лечащего врача Коё? — Лечит Коё-сан, да? — Ну да. — Это мой отец. — Дазай выпрямился, спокойно посмотрев на Чую. — Твою сестру лечит мой отец. Чуя удивился, но несильно. Конечно же — вот, где он видел эту спокойную ухмылку. Насколько он знал, Дазай и его отец не были родными, но некоторые повадки у них были общими. Ацуши говорил, что отец Акутагав — врач, да и Дазай явно узнал больницу, в которую они приехали. Был бы Накахара немного умнее, сопоставил бы все факты и сам додумался. — И что? — выстрелил он, невольно скрестив руки на груди. — Он не должен был видеть меня с тобой. — Чего?! — Чуя разозлился, но, казалось, что разозлился он сам на себя. — Что за чушь ты несешь? — Я серьезно. — прошипел Дазай. Накахара впервые заметил в этом шипении сдерживаемое раздражение. — Ты просто не понимаешь… — Просто уходи, Дазай. — гаркнул Чуя. Он слишком устал, чтобы разбираться с непонятными сказками Дазая. Осаму внимательно посмотрел на Накахару, и тому показалось, что в его взгляде виднелась даже злость, но ему не хотелось разбираться — пережитый за день стресс отозвался свинцовой усталостью в костях. Когда Чуя ввалился обратно в квартиру и плотно закрыл входную дверь, отрезая себя от присутствия Дазая и прохладного, склонного к дождю воздуха, его снова встретила абсолютно пустая квартира, в которой слышался лишь едва различимый щелк электрических часов. Захотелось развернуться назад и вылететь на балкон — даже обратно к этому придурку с его чудаковатым поведением — хоть бы не быть одному, но Чуя решительно сжал челюсти и пошел в комнату. На столе осталась миска с уже разбухшими хлопьями. Аппетита не было, но юноша заставил себя съесть несколько ложек и сел за домашнее задание. Вскоре совсем потемнело, и лишь маленький свет настольной лампы, захватывающий рыжую челку и усердно вырисовывающий иероглифы карандаш, выдавал чье-то тихое присутствие в квартире Озаки Коё. Чуя сосредоточил все свои беспокойные мысли на задании по математике и надеялся, что Куникида-сенсей не заметит чуть помятые, словно отмеченные каплей воды клетки.***
Дождь все же начался, хотя по прогнозу его и не было. Или был — Дазай не стал бы утверждать наверняка, погодой он редко интересовался. Шагая между лужами, юноша заметил притаившегося под пожарной лестницей одного из домов рыже-черного кота. Его шерсть стояла от сырости, а треугольная морда то и дело морщилась от холода — или отвращения. Осаму остановился, и кот недовольно посмотрел на него. — Некуда идти? — спросил Дазай, усмехнувшись. Кот меланхолично моргнул. — Хотелось бы мне тоже не иметь места, где меня ждут. Юноша решил не задерживаться на соседней улице и направился к своему дому. Он мог вернуться сюда сразу после школы, когда разобрался с Акутагавой и Ацуши, или уйдя от Чуи, но снова выбрал неспешную и бесконечную прогулку. Дазай знал, что Чуя обидится, если он уйдет — предугадать реакцию Накахары не было сложным, потому что известие о травме сестры потрясло его гораздо сильнее, чем потрясло бы человека без похожих историй в прошлом, но по-другому Дазай поступить не мог, и это он тоже прекрасно понимал. Увидь их Мори… Нет, тогда дело бы закончилось плохо. Чуе не объяснишь — да и не захочет он сейчас понимать, но, главное, что Дазай знает. — Ты был с Чуей-куном, верно? — упал на него хмурый голос, когда Дазай зашел в темный коридор и принялся как можно аккуратнее вешать мокрый плащ. Он поднял голову — Акутагава уже стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди. — Чего? — удивленно переспросил Дазай. — С чего ты взял, Акутагава-кун? — Не придуривайся. — одернул его Акутагава, чуть оборачиваясь и опираясь на дверной косяк. — Мори-сан рассказал, что случилось с его сестрой. — Я тоже знаю, что случилось с его сестрой. — разувшись, Дазай выпрямился и поравнялся с братом. На губах застыла спокойная улыбка. — Но я не придуриваюсь. Меня с ним не было. Акутагава нахмурился. Он впился смолистым взглядом в старшего, пытаясь уличить в нем ложь, но Дазай знал, что он её не уличит, потому что основное правило искусного обманщика — поверить в историю, которую рассказываешь, самому. — Мы оставили тебе жареной курицы. — наконец сдался Рюноскэ, лениво отходя в сторону своей комнаты. — Только она холодная. — Я подогрею. Спасибо, Акутагава-кун. — кивнул Дазай. Младший почти не заметно улыбнулся и тут же отвернулся, уходя к себе. Едва Акутагава упомянул курицу, Осаму почувствовал царапающийся изнутри голод. Ему нужно срочно поесть, а если курицу готовила Гин — ужин выйдет отличным. Юноша уже был на стадии разогревания еды и перекладывания её в пластиковую тарелку, когда в кухне показался Мори. Он казался измотанным, а домашняя одежда выглядела на нем мешковатее, чем обычно. — Добрый вечер, Мори-сан. — первым поздоровался Дазай. Мори выпрямился и умиротворенно улыбнулся, смотря на старшего сына. По этой улыбке юноша понял, что его ждет разговор, за время которого его курица остынет. — Добрый, Дазай. — отец изучил взглядом тарелку. — Что-то ты поздно. — Я всегда прихожу поздно. — Именно. — тонкие брови встретились у переносицы. — Я тебя почти не вижу. — Ты тоже много работаешь. — Дазай не удержался и отправил кусок курицы в рот. Вкусно — явно Гин готовила. Акутагава был феерически плох в готовке. — Не устал? — Я привык к усталости. — Мори прошел к столу и сел. Дазай никак не отреагировал, но разочарованный вздох едва не вырвался из груди: поужинать хотелось в одиночестве. — Такова уж жизнь врача. — Ты сам её выбрал. — Дазай принялся за курицу. — Спасибо за напоминание. — приемный отец усмехнулся. — Сегодня привезли девушку с несколькими переломами и сотрясением. Напали на улице, представляешь? Дазай тщательно прожевал кусок. Хорошо, что Коё отделалась всего лишь переломами, и операция не потребовалось. В противном случае Чуя бы точно сошел с ума. Дазай встал и подошел к кувшину с водой, чтобы не отвечать. — Старшая сестра твоего друга, между прочим. — добавил Мори. Дазай знал, что он смотрит в его спину. — Накахары Чуи, представляешь? — Накахара? — Дазай развернулся с стаканом воды и безразличным выражением лица. — Он новенький. Мы не друзья. — Но ты же приходил с ним в больницу, Дазай-кун. — с невинным удивлением возразил Мори. Глоток воды чуть не застрял в горле: черт возьми. Неужели Дазай был не так осторожен, как он думал, когда выходил через запасной выход? Или Чуя его описал, когда виделся с Мори? Нет, Накахара бы не упомянул бинты, а без них Дазай выглядит как среднестатистический японец — Мори бы на него не подумал. Так что же… — Мотоджиро-кун мне сказал. — было непонятно, догадался ли Мори, что Дазай попытался от него скрыться, но он точно понял, что приемный сын не знает, как отец пришел к выводу, что с Чуей был именно он. Дазай с досадой сглотнул — чертов медбрат. Он с трудом вспомнил его тупую рожу, но у Мотоджиро память на лица, видимо, была получше. — Я очень удивился, что ты пришел с одноклассником. Почему не зашел поздороваться? — Да как-то не до этого было. — пожал плечами Дазай, изображая зверский голод. — И я просто проводил Накахару-куна. — Проводил? — Он не ориентируется в Йокогаме. — Дазай вытер пальцы салфеткой и улыбнулся. — Я же сказал, Мори-сан. Он новенький. — Понятно. — Мори откинулся на спинку стула. Он выпустил волосы из строгого хвоста, и две пряди теперь падали на бледный лоб. — И откуда он переехал? — Без понятия. — ответил Дазай. — А что вызвало такой интерес к его персоне? — Ну что же так грубо. — Мори невинно поджал губу. — Я интересуюсь всеми твоими друзьями. Дазай мягко усмехнулся и подавил желание воткнуть палочку для еды в спрятанную в волосах ушную раковину приемного отца. Мори не лукавил — он действительно интересовался всеми друзьями и приятелями своего старшего сына, но оба они знали, как обычно это оборачивалось для Дазая и самих друзей. Мори встал со стула и подошел к чайнику. Перед сном он всегда пил теплую лимонную воду, поэтому Дазай решил, что пока отец будет выжимать фрукт в свою кружку с изображением стетоскопа, он успеет выскользнуть из-за стола. Зашумел электрический чайник. — Как твое самочувствие, Дазай-кун? — вопрос заставил юношу сесть обратно на стул. — Прекрасно. — отозвался Осаму. — К чему такой вопрос? — Ёсано-сан советовала иногда у тебя интересоваться. — Огай пожал плечами. — Я ей ответил, что ты никогда не отвечаешь мне правду. — Ну что ты, как я могу врать тебе. — интонация сорвалась на голый сарказм, и Дазай мысленно укорил себя. Мори разбирался с лимоном за его спиной. — Именно об этом я и говорил. — Огай вздохнул. Дазай уже сложил грязные палочки в пластиковую тарелку из-под курицы и собрался подняться — оставалось выкинуть использованную посуду, пожелать доброй ночи приемному отцу и спокойно уйти к себе в комнату. — Но я сказал Ёсано-сенсей, что ей не о чем волноваться. — голос Мори раздался гораздо ближе. Уйдя в планирование следующих действий, Дазай не заметил, как мужчина оказался прямо за его чуть наклоненной спиной. «И какого хрена ты так тупишь сегодня?», — вновь укорил себя Осаму. — Полагаю, это должно её обнадежить. — спокойно ответил Дазай. Он откинулся на спинку стула, сделав вид, что не знает, где стоит Огай. Мори знал, что Дазай не любит, когда подходят со спины, но продолжал так делать — к этому нужно было давно привыкнуть. — Она — всего лишь психотерапевт, которому я плачу. — Мори заговорил тише, словно хотел, чтобы его голос потонул в свисте чайника. — А я по-настоящему за тебя волнуюсь. — Я же сказал, все в порядке. — повторил Дазай. Он вдруг почувствовал ладони Мори на своих плечах. Отец слегка нажал на мышцы его плеч, разминая их. Осаму не пошевельнулся. Пальцы Мори были бледными и тонкими, словно он был пианистом, а не хирургом — хотя, одно другому не мешает. — Ты напряжен. — произнес Огай, продолжая разминать плечи Дазая. Мышцы отозвались туповатой болью, но умиротворенное выражение лица Дазая не изменилось. — Расслабься. — Это довольно проблематично, когда ты стоишь за моей спиной. — тихо отозвался Осаму. Мори либо его не услышал, либо проигнорировал услышанное. Его холодный большой палец коснулся выступающего атланта, и Дазай едва удержался от того, чтобы вздрогнуть. — Я совершенно не против того, что у тебя появляются друзья. — нежным голосом произнес Мори, надавив на позвонок. — И я бы с радостью с ними познакомился. Но ты же не будешь меня разочаровывать, Осаму? Дазай не удержался. Все его тело передернуло, палец Мори соскочил с позвонка, а с губ мужчины сорвался удовлетворенный смешок. Щелкнул чайник. Огай отошел от Дазая и налил полную кружку кипятка. Ласково потрепав старшего сына по волосам напоследок, он уронил «Доброй ночи» и вышел из кухни. Сидя за столом перед грязной одноразовой посудой Дазай знал, что проиграл — и не только потому, что Мори не поверил в то, что они с Чуей не общаются.***
Открыв глаза, Чуя подумал, что это смехотворно — он же так и не уснул. Или уснул, но спал так мало и беспокойно, что даже не отдохнул. По привычке он подскочил и сразу пошел на кухню, но, не обнаружив там ни сестры, ни чьего-либо бенто, закусил нижнюю губу от собственной глупости и досады. «Я вчера все задания сделал?», — пронеслась туманная мысль, пока юноша шел в ванную чистить зубы и умываться. Посмотрев на стол, заваленный учебниками и даже не закрытыми тетрадями, Накахара вспомнил, что сделал все, но так вымотался, что решил не убираться. Взгляд привлекло время на часах — он проснулся на час раньше, чем обычно. В это время даже Коё обычно спала или только-только просыпалась. Чуя разочарованно застыл на пороге ванной — что ему теперь делать? Ложиться обратно спать? Через несколько минут Чуя уже бодро шагал в сторону больницы, где лежала сестра. Он не был уверен насчет того, когда там начинаются часы посещения, но подумал, что чем раньше придет, тем лучше. Возможно, он опоздает на первый урок, но по четвергам это было рисование, так что ничего плохого не случится. Улицы еще были пусты, но кое-где уже поворачивались ключи в замках магазинов и скребли метлы. Веяло утренней прохладой — видимо, всю ночь шел дождь. «Наверняка Дазай промок, как канальная крыса, пока шел вчера домой», — не без удовольствия подумал Чуя, смотря на подсыхающие лужи. Он задумался о бинтованном придурке раньше, чем ожидал этого от себя, и поморщился. Наверное, стоило позволить ему подробнее объяснить свой поступок вчера, но к черту его — нечего было говорить, что Накахара, видите ли, не поймет. К тому же, не до этого было, да и Чуе все равно на то, что он ушел. Ну свалил и свалил, что теперь? Они просто одноклассники, и Чуя прекрасно справляется сам. Дазай мог изначально с ним не идти. Да, лучше бы вообще не шел. Не вселял надежду на минимальную поддержку со своей стороны. Хотя Чуе, конечно же, все равно на эту иллюзию сочувствия — он не купился, еще чего. «Интересно, что значило, что его отцу нельзя видеть нас вдвоем?», — вдруг подумал Накахара, дернув лямки рюкзака вверх. Мори, судя по историям Ацуши, точно мутный тип, но, что он — убьет своего сына, если увидит его с одноклассником, что ли? Да и не похож врач на тирана: обычный работящий человек, нехило устающий. Чуя нахмурился. Наверняка ему вообще не стоит думать об этом — может, это бред, выдуманный Дазаем. Не зря он лежал в психушке. Юноша решил сосредоточиться на Коё вместо пустых мыслей о пустоголовом придурке. Вскоре он уже был в больнице. Завидя ту же самую женщину в очках за стойкой регистрации, Чуя нервно сглотнул: вчера она его невзлюбила, а дипломатичного Дазая рядом не было. «Ну и к черту его», — раздраженно одернул себя Накахара. — «Что я, без него с угрюмой тёткой не справлюсь?». Как только он подошел к стойке, женщина поджала тонкие губы. Узнала. Естественно, узнала, он рыжий, длинноволосый и кулаком чуть не сломал её стойку. — Доброе утро. — Чуя улыбнулся самой невинной улыбкой, которой только смог. Женщина вздохнула. — Снова вы. — она деловито поправила очки. — Накахара Чуя, верно? — Да. — Чуя кивнул. — К Озаки Коё, сестре. — Документы у вас, теперь-то, есть? — явно удержавшись от того, чтобы закатить глаза, спросила женщина. Чуя застыл. Вот же засада — он напрочь забыл про причину перепалки с угрюмой теткой. Её лицо вытянулось от негодования. — Вы издеваетесь? — Да ладно, Ёкомидзо-сан, пропустите его. — при звуке мужского голоса Ёкомидзо сморщилась еще больше. Чуя увидел вышедшего из соседней двери медбрата с короткой челкой. В руках он держал огромную стопку папок. Медбрат подмигнул Чуе. — Если бы я так пропускала каждого… - начала Ёкомидзо, но медбрат её перебил. — Не каждого, а Накахару-куна. — парень широко улыбнулся. Чуя заметил, что на форме у него значок с лимоном, а на ногах гета. «Ну и чудак». — Он приходил вчера, я его помню. — Я тоже его помню. — женщина все же закатила глаза. — Но протокол-то вести надо… — Мори-сенсей за него ручается! — снова перебил её странный медбрат и толкнул Чую локтем, увлекая за собой. Накахара послушно пошел за ним и усмехнулся себе под нос, когда Ёкомидзо вплеснула руками и воскликнула: «Да причем здесь это! Протокол же…». — Ёко-сан — старая гарпия, не обращай на неё внимание. — бросил медбрат, пока они шли по коридору. — Работает здесь уже лет сто. — Спасибо, что выручил. — вежливо поблагодарил Чуя и внимательно посмотрел на собеседника, выискивая бейджик. — Мотоджиро Каджи. — наконец представился чудаковатый медбрат. — Обращайся, братан. Но я бы посоветовал все-таки прихватить документы. — Я уже понял. — Кстати, твоя сестра проснулась. Ночью еще. — Правда?! — Чуя едва не подскочил на месте от облегчения. Теперь он сможет расспросить Коё, что случилось, наконец-таки поговорить с ней. — Ага. — кивнул Мотоджиро. — Но она еще не окрепла, так что не измотай её там. — Да, конечно. Спасибо! — не слишком заботясь, что прервал беседу с новым знакомым, Накахара резко свернул к сорок пятой палате. Сердце беспокойно ухало в груди вместе с рюкзаком за спиной. Чуя так соскучился по сестре, что её спокойный голос был ему просто жизненно необходим. Выбежав к палате, юноша заставил себя замедлить шаг, чтобы не выглядеть слишком ребячески, и вдруг остановился. Рядом с кушеткой для ожидания стояла знакомая фигура. Чуя нахмурился. — А вы что здесь делаете?