кофейная цедра

Естественно, Дазай не вылетел из класса без причины, хотя со стороны это и выглядело так, будто у него недержание. Просмотрев в окно почти весь урок, юноша уже едва не прикрыл уставшие глаза, как вдруг увидел яростные движения на школьном дворе. Это был Ранпо — он, в отличие от своего периодически вздыхающего за партой друга По, ходил на углубленную математику, не к Куникиде-сенсею, поэтому за десять минут до конца первого урока активно махал обеими руками на улице. Дазай выпрямился и поймал взгляд Ранпо, незаметно указав на себя пальцем. Эдогаве что-то нужно от него? Почему бы тогда не написать сообщение или не передать через По? Когда Ранпо понял, что Осаму его заметил, он улыбнулся и указал на северный вход в школу — им пользовались крайне редко и в основном сотрудники школы, а не ученики. Мгновенно все осознав, Дазай кивнул и уткнул взгляд в тетрадь. Глаза его забегали от начала строчки к концу: они с Ранпо почти не общались, у них был лишь один человек, который их объединял. Гоголь. Как только прозвенел звонок и Куникида-сенсей, с дежурным вздохом, захлопнул свой зеленый блокнот, Осаму сгреб учебники и сумку и вышел из класса. Учитель математики недовольно втянул воздух и явно собрался окликнуть Дазая, но тот уже решительно направился к северному выходу. Он не успел ничего сообщить Чуе, но тот, узнав информацию от Ранпо, не будет возникать. А у Ранпо точно была информация — Дазай готов был поставить на это что угодно. Кроме своей жизни, конечно. — Дазай-кун. — Ранпо сдержанно улыбнулся, когда Дазай вышел на улицу. В лицо ударил теплый ветер и запах приближающейся волны зноя. Эдогава стоял у заборчика в своей странной кепке. — Здравствуй, Ранпо-кун. — поздоровался Дазай. — Почему не заходишь? Ранпо усмехнулся. Он вообще не выглядел так, будто собирался идти в школу, но сегодня было заседание шахматного клуба, и Ранпо точно не оставил бы Эдгара одного — это была еще одна вещь, в которой Дазай был уверен. — Мне надо зайти через центральный вход. — отозвался Ранпо, махнув рукой в сторону упомянутого входа. — А то Фицджеральд-сенсей стал следить за моей посещаемостью. Осаму усмехнулся. Это еще кое-что, общее у них с Ранпо: упоминание в списке заядлых прогульщиков. Правда, Ранпо прогуливал из-за того, что все предметы были слишком просты и скучны для него, поэтому большинство учителей прощали ему вольный график. — Не повезло. — заметил Дазай. — Фицджеральд дотошный. — Не дотошнее Куникиды-сенсея. — заметил Эдогава. Осаму не смог не согласиться. — Так… ты хотел что-то сказать? — напомнил Дазай до того, как Ранпо присел на забор и самозабвенно прикрыл ярко-зеленые глаза. — Ах, точно! — лицо одноклассника озарилось мыслью. Очки с простыми стеклами на его лохматой голове опасно качнулись. — Ты уже знаешь, что я видел, как ты выходил из кабинета Достоевского-сенсея? — Знаю. — кивнул Дазай, хотя не был уверен, что Ранпо в курсе того, что он в курсе. И вправду умный черт. — Ты говорил с Акутагавой? — Зачем? — казалось, Ранпо удивился. — Я знаю, потому что он тебе доложил, что видел меня. Или это не так? Дазай ухмыльнулся. Они оба знали, что это так. Ранпо отошел от забора и поправил очки на голове. — Ты нашел что-то запрещенное в кабинете Достоевского, и Гоголь-кун решил защитить сенсея. Николай, юноша целеустремленный, почти преуспел, но появился твой маленький защитник — Акутагава-кун. — Ранпо посмотрел Дазаю в глаза, и тому опасная зелень его глаз совсем не понравилась. — Так ведь? — Допустим. — Дазай не стал отрицать, потому что лгать догадавшемуся обо всем однокласснику было бы глупо. Как он догадался Дазая тоже мало волновало, но одно ему было интересно. — Зачем ты мне пересказал то, что, по-твоему, я уже должен знать? — Затем, чтобы подтвердить догадку, конечно же. — Ранпо вновь удивился глупому вопросу. — К тому же, я не все знаю. Как минимум то, что ты нашел у Достоевского-сенсея. — И неужели нет догадок? — резко спросил Дазай. Ему не нравилось, что Ранпо почти обо всем знает. Что, если он заодно с Гоголем? Быть не может. Ранпо — безобидный ботан. Но кто сказал, что он на нашей стороне? — Скорее всего, это связано с новеньким. — задумчиво отозвался Эдогава. — С Накахарой Чуей-куном. Слышал, что-то неприятное случилось с его сестрой. — Слышал откуда? — Просто слухи. — Ранпо пожал плечами. — Это неважно. Знаешь, почему я тебе все это рассказал? — Я уже задавал этот вопрос. — Дазай прищурился. — Я помню, Дазай-кун. — Ранпо улыбнулся. — Мне интересно, что у вас происходит. Речь идет о том, что Достоевский-сенсей и Гоголь-кун вовлечены во что-то нелегальное, и вы с Накахарой-куном пытаетесь разобраться, верно? Дазай промолчал. Он прекрасно понимал интерес Ранпо — ему самому было бы интересно. Но стоит ли привлекать в это еще и его? Кто знает, возможно, По тоже в курсе. Ни Дазаю, ни Чуе точно не надо, чтобы вся школа узнала о ситуации. С другой стороны, Ранпо уже знает почти все, и у Осаму нет шансов его переубедить. — Так я и думал. — верно растолковал его молчание Ранпо. Выглядел он крайне довольно. — Я хочу помочь. — Чего? — удивился Дазай. — Зачем тебе это? Мы даже не друзья. — Ну, во-первых, Гоголь-кун мне не нравится. Он обидно шутит над Эдгаром. Во-вторых, все это звучит донельзя интересно. А в-третьих — ты не думаешь, что дружба переоценена, Дазай-кун? Дазай усмехнулся. Ранпо умен, наверняка умнее их обоих с Чуей. Да и, судя по его осведомленности, одноклассник замешал себя сам. Юноша передернул плечами. — Ладно. — он улыбнулся краями губ и заметил, как Ранпо отражает его улыбку. — Не знаю, правда, как ты рассчитываешь помочь. То, что я нашел, ни на что нас не вывело, только разозлило Гоголя. — Гоголь-кун не пришел сегодня в школу. — заметил Ранпо. — Он заболел ангиной, так что его еще минимум две недели не будет. — Ангина посреди лета? — Дазай фыркнул. — Что поделать — чувствительные северные организмы. — поддержал недоверие Ранпо. — Достоевского-сенсея я еще не видел, но держу пари, он будет вести себя как обычно. А, и еще… — Что? — Вчера, после того, как вы с Акутагавой ушли, Гоголь был в ярости. — сказал Ранпо и вдруг добавил по-русски. — Чертовы лисы. Дазай нахмурился. Он и при Дазае упоминал лис — и, учитывая, сколько рыжих людей вообще было в их окружении, нетрудно догадаться, о ком речь. — Он имел в виду Накахару-куна и его сестру, если она тоже рыжеволосая. — подытожил Ранпо и вдруг усмехнулся. — Но ты уже знаешь об этом. — Да, Гоголь и при мне что-то такое говорил. — Тогда я думаю, что новенькому нужно опасаться больше, чем тебе и маленькому спасителю. — Ранпо имел в виду Акутагаву, и Дазай это прекрасно понял. Эдогава вдруг повернулся в сторону центрального входа, словно внутри него кликнули часы. — Ну, я пойду. По-кун будет расстроен. — Спасибо, Ранпо-кун. — окликнул его Осаму, когда одноклассник уже отошел. — Я сообщу, когда узнаю что-то еще. — серьезно ответил Ранпо, хотя уже в следующую секунду широко улыбнулся. Дазай задумался, зачем Эдогаве все это на самом деле — не может же быть, что Ранпо решил помочь лишь из-за интереса? Юноша думал, что внутри школы душно, но когда он оказался в коридоре, то ощутил приятную прохладу. Подумать о том, какой у них следующий урок, Дазай не успел — Чуе понадобилась половина минуты, чтобы приметить его и оказаться рядом, с раздраженным взглядом и сжатым кулаком. — Ну и куда ты съебался? — выстрелил он. Если бы они не были знакомы, Осаму бы не заметил скрытого на дне синих глаз беспокойства. — Чуя-кун, что же ты с таким наездом. — вздохнул Дазай. — Может, мне отлить надо было. — На улице? — Чуя искусно приподнял одну бровь — прямо, как старшая медсестра Коё-сан. — Не знал, что у тебя потребность именно у столба отлить, псина. — А вот это обидно! — сморщился Дазай. — Я не люблю собак. — Конечно, не любишь. — хмыкнул Накахара. Впрочем, он уже успокоился и даже двинулся вперед по коридору, видимо, к следующему кабинету. — Ты похож на кошатника. — Это оскорбление? — Констатация факта. — отозвался Чуя. — Так ты скажешь, куда ходил, или мне тебя пнуть для профилактики? — Не все решается физической силой, Чуя-кун. — вздохнул Дазай, но быстро продолжил, едва заметив приближающееся колено друга. — Ранпо попросил поговорить. — Ранпо? — Чуя удивился, даже колено опустил. — Не знал, что вы общаетесь. — Мы общаемся на уроках Достоевского, между прочим. — заметил Дазай. — Но дело не в этом. Ранпо-кун знает, что Гоголь зол на меня. На нас. На меня и Акутагаву. — Чего? — нахмурился Накахара. — Откуда? — Долгая история. — колено вновь поднялось, и Дазай спешно добавил. — Подслушал или подглядел, я полагаю. Это благодаря ему Акутагава узнал, где я. В общем, Ранпо догадался обо всем, вплоть до того, что Достоевский и Гоголь сделали что-то нелегальное… — А мы уже в этом уверены? — уточнил Чуя. Дазаю показалось милым то, как юноша сказал «мы». — Как минимум, такая версия есть. — Осаму внимательно посмотрел на друга, и тот одобрительно кивнул. — И Ранпо знает, что это связано с Коё. — Что за хуйня? — взвился Чуя. — Ты ему сказал?! — Нет! — Дазай замотал руками, чтобы Чуя успокоился и не орал на весь коридор — ну и, желательно, все же не пнул его. — Ранпо-кун… Догадался. Он и правда слишком умный. — Вундеркинд хренов. — фыркнул Чуя. — Я думал, он просто ботан… Дазай выдохнул, поняв, что Накахара ему поверил. Быстрее, чем мог бы. — Ранпо сообщил, что Гоголь тяжело заболел. — по взгляду Чуи стало понятно, что он тоже на это не купился — точно так же, как и Дазай. — И то, что он скажет, если узнает что-то еще. — Ого. — Чуя с уважением покивал. — Любезно с его стороны. — И тебя не волнует, что он решил помочь почти незнакомым людям с мягко говоря непростой ситуацией? — в шоке переспросил Дазай. — Пока мы сообщаем ему столько информации, сколько ему надо для реальной помощи, а не ножа в спину — нет. — четко сказал Чуя. Уголки губ Осаму растянулись в улыбке, и он откашлялся, сам не поняв, чего вдруг лыбится. — Надеюсь, он не растреплет всем. — Только По-куну, возможно. — отозвался Дазай. — Но с ними никто не общается, так что вряд ли кто-то еще узнает. — Хорошо. — Чуя нахмурился. — Мне звонила Ёсано-сан. — Зачем? — Дазай вспомнил, как Чуя испугался, когда ему позвонили. — Что-то случилось? — Она хочет встретиться и поговорить. — Накахара не переставал хмуриться. — Без ведома Коё. — Ты пойдешь? — Почему я не должен? — Я не говорил, что ты не должен. — Дазай немного усмехнулся. — Я просто спросил. — Она бы не стала просить о встрече, если бы это был пустяк. — заметил Чуя. Осаму был согласен, поэтому кивнул. Едва они приблизились к кабинету английского — видимо, это был второй урок — прозвенел звонок. Одноклассники гурьбой потянулись внутрь. Акутагава и Ацуши были одними из первых, поэтому даже не заметили Дазая и Чую. Юноша попытался высмотреть Ранпо или По, но никого из них не заметил. Он повернулся к Чуе. — Ты пойдешь после школы? — спросил Дазай. Чуя, явно уже вспоминающий, делал ли он английский и что они вообще проходят, поднял взгляд. — Ну да. А что? — Будь аккуратен. — Осаму немного вздохнул. — Гоголь… упоминал тебя. Или Коё. — И ты только сейчас об этом говоришь?! — рявкнул Чуя, но Дазай схватил его за плечо, чтобы друг не привлек внимание тормозящих на уроки учеников. — Он не говорил прямо, но нетрудно догадаться, кто такие лисы, с которыми я дружу. — проговорил Осаму. Чуя схватил его за запястье, чтобы отдернуть руку, но застыл. — Просто будь бдительнее. — Он ничего не сделает. — Накахара решительно сбросил руку друга со своего плеча, но его голос не был и наполовину так решителен. — Это тебе нужно быть осторожным. Тебя этот засранец чуть не выпихнул из окна. Дазай усмехнулся. Конечно, Чуя сделает вид, что его абсолютно не волнуют чьи-то предостережения, но одна только злость не спасет его, если Гоголь будет не один. «Он не будет нападать средь бела дня, зная, что я в курсе». — попытался внушить себе Дазай. — «Хотя что я сделаю?». — Я серьезно. — оборвал его усмешку Чуя. — Не сдохни, пока я буду с Ёсано. — Как мило, что ты пере… — Джентльмены, вы на мой урок не собираетесь, как я понимаю? — перед ними оказался вышедший из кабинета Фицджеральд. Его очередной дизайнерский галстук чуть съехал из-за скрещенных на груди рук. — А что, есть такой вариант? — тут же отозвался Дазай, беззаботно улыбнувшись. — Да, есть. — учитель кивнул, и один уголок его рта дрогнул в ухмылке. — Если планируете посетить директора. — Мы уже идем. — ответил Чуя, локтем пихнув Осаму в ребро. — Простите, сенсей. Дазай уже открыл рот, чтобы назвать Накахару подлизой, но взгляд Фицджеральда обратился к нему, и юноше пришлось кивнуть. «Опять напрягающий зеленый», — мрачно подумал Дазай.

***

Чуя соврал сам себе как минимум два раза за день. Первый — когда внушил себе, что совсем не устал после наполненного навязчивыми мыслями и проверочными работами учебного дня, второй — когда сделал вид, что просьба Дазая быть аккуратнее его не насторожила. Дазай был не из тех, кто без серьезной причины предостерегает кого-либо, поэтому его слова были вдвойне напрягающими. А еще, какого хрена эта одноглазая шпала посмела сравнивать его и Коё с животными? Чуя просто обязан разок дать ему в наглую морду — для профилактики. Он направился к Ёсано сразу после школы, чтобы не заставлять девушку ждать: она наверняка устала еще больше него после рабочего дня, тем более из-за нехватки персонала в лице Коё. Дазай же остался в школе, сказав лишь, что ему нужно кое-что проверить, прежде чем идти домой. Чуя небрежно с ним попрощался, хотя сам невольно заволновался, как бы все не закончилось хуже, чем в прошлый раз. Ему подумалось, что в последнее время он слишком часто беспокоится из-за придурка — Накахаре это не нравилось. С чего бы вообще из-за него переживать? Дазай, хоть и гад с тягой к самоубийству, но не глупый. «Не глупый, но без инстинкта самосохранения». — раздраженно подумал Чуя, глядя на указатель, чтобы случайно не свернуть не туда, куда надо. — «И явно не особенно ценящий собственную жизнь». Юноша поморщился: Дазай не маленький мальчик. Он сам разберется, что ему делать. Чуя ответственность за него не несет. Мысли Накахары переключились на Коё. Он звонил сестре во время обеденной перемены: сестра звучала спокойно, скучающе, словно засиделась на нежелательных каникулах. Коё волновалась лишь за то, не одиноко ли Чуе одному и полноценно ли он питается, но Чуя волновался явно больше — не одиноко ли сестре? Не достает ли её Мотоджиро? Он кажется тем, кто может быть довольно навязчивым. Не обидится ли Коё, что он не зайдет сегодня? И, что самое главное, не грозит ли ей близость Мори? Чуя чуть не врезался в столб и решил, что ему нужно срочно успокоить свои мысли, иначе его череп просто треснет. Юноша прерывисто вздохнул. И когда его жизнь успела стать такой насыщенной? Еще недавно он приходил домой и по часу слушал бессмысленные речи корреспондентов по телевизору, лишь бы тишина не задушила. Невольно Накахара задумался, что все перемены напрямую связаны с появлением Дазая, но поспешно отогнал эти мысли — Дазай не виноват, что на Коё напали. Даже напротив, если бы они с Дазаем не были знакомы, Чуя бы не узнал ценную информацию о Мори. «Ты не будешь всерьез благодарить этого придурка». Ёсано юноша завидел еще на подходе к кафе — вид у неё был усталый. Чуя даже почувствовал колкую вину, хотя Ёсано вызвала его сама. Девушка, обернувшись и заметив Чую, сдержанно улыбнулась. — Здравствуйте, Ёсано-сан. — Здравствуй, Чуя. — она прошла внутрь кафе, занимая столик и небрежно здороваясь с, видимо, уже знакомой официанткой. Чуя проследовал за Ёсано, чувствуя себя мелким вором. — Садись, чего ты. Чуя послушно плюхнулся на стул напротив девушки. Ёсано опустила рядом со стулом сумку и взяла меню — юноша отразил её действия, спиной почувствовав на себе напряженный взгляд официантки. И чего она так смотрит? — Что будешь? — спросила Ёсано. Чуя, мысленно пославший официантку, вернул взгляд на меню. — Ты наверняка голодный после учебы. — Я… — Накахара нервно сглотнул. — Я, наверное, просто чая попью… — Я заплачу, не волнуйся. — как ни в чем не бывало отозвалась Ёсано. — Нет! — Чуя резко выпрямился. — Не надо, Ёсано-сан. Мне неудобно… — Вычту из зарплаты Коё. — Теперь еще хуже… — Расслабься, я шучу. — Ёсано ухмыльнулась. — Считай это подарком твоей сестре за тяжелый труд. К тому же, кто-то должен за тобой присматривать, пока она в больнице. — Вам правда не стоит… — попытался настоять Чуя — ему правда было дико неловко от того, что начальница его сестры вдруг решила оплатить его счет в кафе — но к ним уже подошла официантка. У неё были длинные розовые волосы и детское лицо: если бы Накахара встретил её на улице, а не на работе, он бы подумал, что девушка младше него. — Что будете заказывать? — Я буду угорь на гриле с шиитаке.  — уверенно заявила Ёсано, словно многократно бывала здесь. — И бокал красного, как обычно. Пока Чуя удивлялся тому, что Ёсано решила с ним и выпить, официантка уже обернулась к нему. Она сощурилась, будто они с Накахарой где-то виделись, но Чуя её не помнил, поэтому решил прищур никак не комментировать. — Собу с говядиной. — сдавленно проговорил Чуя, ткнув едва ли не наугад. — И зеленый чай. Кивнув, официантка забрала меню и удалилась. Ёсано перевела внимательный взгляд на Чую, и ему захотелось попросить её перейти сразу к делу, но юноша подумал, что это будет невежливо, поэтому он спокойно посмотрел в ответ. — Я бы предложила тебе попробовать мое любимое вино, но сомневаюсь, что это законно. — она усмехнулась. — Во всяком случае, в общественном месте. — Официантка едва ли совершеннолетняя. — хмыкнул Чуя. — Ты прав. — Ёсано кивнула. — Юан-чан учится в старшей школе. Кафе принадлежит её родителям. — Мне кажется, она странно на меня смотрит. — заметил Чуя, надеясь, что он не выглядит, как параноик. — Она скорее всего просто подумала, что ты похож на Коё-сан. — на губах психотерапевта мелькнула улыбка. — Кстати, ты не говорил ей, что я просила тебя поговорить? — Нет. — Чуя проигнорировал тот факт, что Коё, оказывается, тоже завсегдатай этого заведения, хотя он первый раз о нем узнает. — Но я не хочу ей врать. «Даже, если она врала мне», — пронеслось в голове у Чуи, но он промолчал. Ёсано медленно кивнула. — Да, я знаю, поэтому и не прошу. — девушка размяла шею. — Я хотела поговорить лишь о том, о чем ты меня спрашивал. Моя работа в министерстве обороны. — Я спросил, чтобы… — начал Накахара, будучи неуверенным, что скажет дальше, но Ёсано прервала его. — Ты позвонил мне, потому что Дазай-кун был с тобой и попросил это сделать, так? — резко спросила собеседница. Чуя как открыл рот, так и закрыл его. Откуда Ёсано знает? И что ему теперь делать — все отрицать или просто согласиться? — Ну… Он… — юноша сам себе был готов дать пощечину за то, что не может выдавить даже одно внятное предложение. Под внимательным взглядом Ёсано Чуя прочистил горло и выпрямился, стараясь выглядеть увереннее. — На самом деле, да. Дазай сказал это сделать. — Я так и поняла. — Ёсано выглядела довольной. — И потом он связал мою работу там со своим отцом, Мори-сенсеем. Так? «Не стоило недооценивать способности Ёсано читать людей и проводить параллели», — с досадой подумал Чуя прежде, чем кивнуть. — Но у вас слишком мало информации, поэтому вы не пришли ни к чему, кроме теории, что все мы — я, Мори и Коё-сан — работали в одном месте в одно время. — Ёсано с улыбкой посмотрела на Чую. — Вы правы. — подтвердил Накахара. — И мы правы, не так ли? Ёсано чуть не рассмеялась, но ограничилась легкой усмешкой. Через мгновение взгляд её отдающих фиолетовым глаз посерьезнел. — Мы действительно работали вместе. Именно поэтому я решила рассказать тебе все прежде, чем вы с Дазаем решите полезть во все это. — судя по интонации Ёсано, лезть было точно нежелательно. Чуя успел удивиться тому, что Ёсано вдруг решила выложить все карты на стол, и обрадоваться тому, что наконец хотя бы какая-то часть всего этого прояснится, пока Ёсано молчала — Юан принесла вино и чай. Чуя проигнорировал кружку с теплым напитком, а Ёсано сделала короткий глоток вина и начала рассказ. — Первый раз я встретила Мори-сенсея, когда мне было двенадцать лет. Он был молодым врачом, работающим вместе с моим отцом. Мори был крайне амбициозным, а, встретив меня, он сказал, что узнает во мне собственную тягу к медицине, возникшую еще в детстве. Чуя невольно восхитился тем, что Ёсано стремилась стать врачом с юных лет, ведь сам он в свои восемнадцать не был уверен в будущей профессии. — Мори-сенсей часто бывал у нас дома, и постепенно все к нему привыкли. Мой отец был редкостным занудой, который даже не хотел, чтобы я шла в медицинский, поэтому Мори был для меня сродни наставника. — Ёсано заметно поморщилась. — Я едва закончила учебу и нашла работу в клинике, когда он вдруг напомнил мне о моей идее. — Какой идее? — спросил Чуя, невольно взявшись за кружку с чаем, потому что внутри у него все заранее похолодело. — Знаешь, почему люди в большинстве случаев умирают во время сложных операций? — вдруг спросила Ёсано. Накахара учтиво помотал головой. — Из-за того, что их организмы просто не выдерживают нагрузки. Из-за этого умерла моя мать, и, с большой вероятностью, похожая причина могла быть и в гибели твоих родителей. Чуя нервно сглотнул, но никак более не выдал тревогу из-за упоминания родителей. Ёсано, в конце концов, просто привела пример. — Еще в юношеские годы я задумалась: что, если люди были бы просто немного выносливее? Тогда они смогли бы пережить, к примеру, пересадку органов или сложнейшие операции, которые сейчас не проводятся из-за вероятности летального исхода. — Ёсано сделала глоток вина. — Я рассказала об этом Мори, и он был воодушевлен моей идеей едва ли не больше меня самой. Я, конечно же, впоследствии забыла об этом, потому что ушла в другую область — работу с мозгом и психикой. Но Мори не забыл. Чуя агрессивно отхлебнул чай и обжег небо. — Около двух лет назад он пришел ко мне и сказал, что все это время я была права. Тогда я уже работала в клинике вместе с Коё-сан. Дазай-кун уже был моим пациентом. И вдруг Мори говорит, что он на пути к разработке формулы… формулы лекарства, которое сделает людей сильнее. Выносливее. Поможет им пережить необходимые операции. Накахаре показалось, что в кафе стало подозрительно тихо. Ёсано усмехнулась с ноткой грусти. — Я согласилась. Вновь загоревшись этой идеей, я даже не слишком-то обратила внимание на то, что проектом управляло министерство обороны. Но моей главной ошибкой стало привлечь твою сестру, Чуя-кун. Я рассказала Коё о предложенной мне работе, и её вдруг тоже завлекла идея. Мне нужно было отказать ей, ведь Коё-сан только начала работать в клинике, но я… не знаю, о чем я думала. Я познакомила её с Мори-сенсеем. — Это не ваша вина. — произнес Чуя. Он знал, как легко сестрица увлекается чем-то, что может помочь людям, поэтому даже не удивился, что Коё понравилась задумка Ёсано. — В любом случае. — продолжила Ёсано, не вникнув в слова юноши. — Мы начали работу вместе. Поначалу все шло хорошо: Коё и Мори сдружились, хотя я переживала, что они не сойдутся характерами. Я доработала формулу и вскоре мы перешли к тестированию на крысах. Нас снабжали всем необходимым, так что совмещать с основной работой в клинике было нетрудно. Ёсано выдохнула и замолчала. Чуя успел замерзнуть, хотя держал в руках кружку с чаем. К столу подошла Юан с едой на подносе. Уловив напряженность между гостями, девушка лишь немного приподняла брови, молча поставила блюда перед ними и удалилась. Накахара заставил себя взять палочки. — Все было вменяемо. Мы представляли себя гениями, готовыми совершить прорыв. — Ёсано вымученно усмехнулась. — Прошел год, и Мори захотел получить разрешение тестировать готовый препарат на людях. Министерство было категорически против, потому что не все подопытные крысы выживали полностью здоровыми. Мы с Коё были уверены, что в формуле оплошность и днями работали над её усовершенствованием. Но Мори злился. Ужасно злился. Ёсано подцепила кусок рыбы палочками и отправила его в рот, скорее ради паузы, а не ради еды. У Чуи в горле пересохло. — Втайне от министерства Мори протестировал препарат на кучке беспризорников. Тех, кого никто не потеряет. — изящные пальцы Ёсано вцепились в палочки. — Они все погибли. Когда я узнала… было уже слишком поздно. А потом выяснилось, что кто-то все же отправился на поиски выбранных Мори жертв. Взгляд психотерапевта ощутимо потемнел. Чуе подумалось, что девушка наверняка представляет перед собой Мори, которому готова воткнуть палочки в оба глаза, и он не винил её. — Мори устранил их. Не просто устранил, а решил еще раз испробовать формулу, немного видоизмененную мной и твоей сестрой. — Ёсано выдохнула. — Мы её, естественно, не доработали. Она даже для крыс не предназначалась. Я не знаю, скольких людей Мори убил, но все они умерли в муках. Чуя не смог пошевельнуться на стуле. Дазай был прав — его отец убивал людей. Раз Мори способен на жестокое устранение целой толпы ради какого-то несуществующего лекарства, то ему не составило бы труда убрать одного друга Дазая. И не составит труда убрать бывших коллег. — После этого мы с Коё сразу расторгли контракт с министерством. Она не догадывалась о незаконных действиях Мори, поэтому уход был по собственному желанию. Мори, естественно, был в ярости. — Ёсано смочила горло вином. — Ни я, ни твоя сестра не хотели иметь с ним ничего общего, но Мори заявил, что мы ему вовсе не нужны. Он уже начал нанимать новый персонал для доработки обеих формул и новых тестов. Поэтому мы с Коё просто выкрали формулы. — Вы… что? — шокировано переспросил Чуя. — Выкрали формулы. Одна осталась у меня, вторая у Коё-сан. — по-видимому, решив оборвать рассказ, Ёсано вдруг приступила к еде. Прожевав несколько кусочков угря, она добавила. — Вероятность того, что на Коё напали именно из-за хранящейся у неё формулы, очень велика. Чуя отвел взгляд. Его голова была готова треснуть от внезапно накатившей информации. Во-первых, Мори без шуток убийца. Почему он вообще не в тюрьме? Как он все еще живет с тремя детьми? Во-вторых, Коё все-таки врала, но Накахара даже не посмеет её обвинить в этом — на её месте никто не рассказал бы все это младшему брату. В-третьих, они все в большей опасности, чем Чуя мог себе представить, и от этого его пульс учащался до устрашающих показателей. — Да, и еще… — добавила Ёсано после очередного глотка вина. Чуя в испуге поднял на неё взгляд. — Коё-сан убьет меня, если узнает, что я все это тебе рассказала. — Зачем вы тогда рассказали? — спросил Накахара. Ему было неприятно, что сестра решила держать его в неведении, но разумом юноша понимал, что и сам поступил бы так же. — Я уже сказала, Чуя-кун. — психотерапевт вздохнула. — Я не хочу, чтобы вы с Дазаем играли в юных детективов и расследовали все это. «Поздно», — мрачно подумал Чуя. Его вдруг озарила новая мысль: раз Ёсано почти прямым текстом обвинила в нападении на Коё Мори, то причем здесь Достоевский и Гоголь? Неужели они с Дазаем ошиблись? Быть того не может. — Если вы уверены, что Мори виновен. — осторожно начал Чуя. — Почему не пойти в полицию? — Я не уверена. — помотала головой Ёсано. — Я сказала, что вероятность велика, но все это не похоже на Мори-сенсея. — В каком смысле? — Мори-сенсей бы пришел к Коё домой и попытался её обмануть. Или попробовал бы шантажировать чем-то, что ей дорого. Тобой, например. — Чуя нервно сглотнул. — Он не стал бы посылать каких-то бугаев, чтобы похитить Коё посреди дня. — То есть, вы не уверены, что это вообще он? — Чуя-кун. — Ёсано немного улыбнулась, посмотрев на Накахару. — Пойми одну вещь. Мы с Коё не будем разбираться, кто напал на неё. — Что?! — возмутился Чуя. — А что, если они предпримут еще одну попытку?! — Если это Мори, он не будет действовать точно так же, как в первый раз. — пожала плечами Ёсано. — К тому же, ему нужны формулы, а они давно уничтожены. — А что, если он… — Чуя замолчал. Что, если Мори решит отомстить и убьет Коё? Этот человек способен на многое, в этом юноша не сомневался. — Ничего не случится. — спокойно произнесла Ёсано, опуская гриб в соус. — Не стоит недооценивать нас с твоей сестрой, Чуя-кун. У Мори, может, и есть хорошие знакомые в министерстве обороны, но и у нас есть влиятельные друзья. Чуя устало выдохнул. Он даже не стал спрашивать, что это за друзья такие — если Ёсано и назовет их имена, это ничего ему не даст. Юноше не давало покоя то, как они обе могут быть так спокойны по этому поводу. Этот Мори же очевидно сумасшедший. — Поешь. — попросила его Ёсано, кивнув на миску. — Я чувствую, что ты напряжен до кончиков волос. Чуя взял палочки и принялся медленно поедать собу, но мысли его не успокаивались ни на секунду. Ёсано казалась такой же умиротворенной, какой была в начале их беседы: все нотки беспокойства и ярости, вызванной воспоминаниями, девушка запила вином. — И какой у вас план? — спросил Накахара. Его железная выдержка позволила потратить почти две минуты на поедание собы. Ёсано удивленно приподняла брови. — В смысле? — она задумчиво передернула плечами. — Я лично планировала уговорить тебя не упоминать этот разговор при сестре, даже, если она расскажет тебе. — Мое молчание её не спасет, если Мори повторит попытку. — настоятельно ответил Чуя. — Чуя-кун. — голос психотерапевта заметно похолодел. Она посмотрела юноше прямо в глаза. — Ты не будешь делать ничего. Ты примешь эту информацию, переваришь её и сохранишь как факт. С Мори и его жалкими попытками вернуть формулу разберутся взрослые. — Вы хотите, чтобы я вел себя как обычно, даже, когда встречу убийцу в больнице?! — Именно так. — жестко подтвердила Ёсано. — Если ты каким-либо образом выдашь, что в курсе этой истории, плохо прежде всего придется тебе. Ты будешь вести себя как обычно и ждать, пока Коё-сан поправится и вернется домой, а после — держаться от Мори подальше настолько, насколько это возможно. Ты меня понял? Чуя прочистил вновь пересохшее горло. Споря с Ёсано, он забыл о том, что она — талантливый мозгоправ, работавший в министерстве обороны над формулой физически невозможного лекарства. Переубеждать девушку не было смысла. Накахара задумался, стоит ли говорить ей про улики против их учителя русского, но тут же решил, что нет. Сначала он изложит все, что узнал, Дазаю, а потом они подумают. «И когда я стал доверять суицидальному придурку больше, чем опытному врачу?». — Я понял. — твердо ответил Чуя. Ёсано удовлетворенно улыбнулась. — Не сомневалась в тебе, Чуя-кун. — мягко, даже ласково произнесла девушка. Несколько минут они молча ели, точнее, Ёсано ела, а Накахара проталкивал в себя лапшу, разбираясь с роящимися в голове мыслями и вопросами. — Выходит, Дазай все это время живет с маньяком. — вдруг произнес Чуя, хотя Ёсано это и так знала. — Он в опасности? Психотерапевт снова посерьезнела, но интонация её почти не изменилась. Чуя невольно почувствовал, как опять напрягается. — Не думаю. — неуверенности в голосе девушки не было, но юноше все равно не понравилось это её «не думаю». — Вряд ли Мори навредит Дазаю больше, чем уже навредил. Чуя нахмурился. Ему показалось, что Ёсано имеет в виду не Одасаку. Знает ли она историю про друга Дазая? Вряд ли он рассказал о ней своему психотерапевту — хотя откуда Чуе знать, что Осаму кому рассказывал. — Что вы имеете в виду? — Врачебная тайна, Чуя-кун. — Ёсано виновато улыбнулась. Ясно, значит, Дазай все же что-то ей рассказывал. — Я не буду ни на что намекать, но то, с каким рвением Мори усыновил стольких детей примерно в то время, когда я впервые рассказала ему о той роковой задумке… Чуя чуть палочки не выронил. Она же несерьезно, да? Неужели Мори приютил троих сирот не ради благотворительности или из чувства одиночества, а чтобы использовать их в своих больных экспериментах? Юноша понятия не имел, что может так сломать человека, чтобы к старшей школе все его тело было покрыто следами от попыток самоубийства, но участь подопытной крысы прекрасно подходила. Быть не может. — Вы же не думаете… — Я ни о чем не думаю. — прервала его Ёсано. — И я не могу отвечать на твои вопросы о Дазае. Накахара вдруг подумал, что это даже странно — историю о нелегальных махинациях она выложила с легкостью, но врачебную тайну нарушить отказывается. «Не странно, а благородно». — поправил сам себя юноша. Ёсано вдруг улыбнулась краями губ, допивая вино. — Ты так волнуешься за него. — произнесла она. — Удивительно. Когда вы впервые встретились, я всерьез испугалась, что ты его убьешь. — Я просто… вышел из себя. — неохотно признал Чуя. — О, да, мы все заметили. — с незлой насмешкой согласилась Ёсано. Заметив, как собеседник отвел взгляд, она опустила тему. — Если хочешь, ты можешь дать ему понять, что волнуешься. — И зачем мне это делать? — почему-то ощетинился Чуя. — Я же сказала. — психотерапевт подцепила последний кусок угря и окунула его в соус. — Если хочешь. Чуя ничего не ответил. Он потупил взгляд, а после подхватил палочки, решив все же доесть собу. Раз Ёсано платит за него, будет неудобно, если её деньги просто пропадут. Юноша и так знал, что волнуется за Дазая, как волновался бы за любого своего друга, но, когда Ёсано указала ему на это, Накахаре показалось это странным. «И, вообще-то, мне не нужно давать ему понять, что я волнуюсь», — раздраженно подумал он. — «Я же сказал: не сдохни». Начало холодать — верхушки деревьев даже покачнулись в такт пришедшему вечернему ветру. Подметив, что собеседник почти закончил трапезу, Ёсано жестом подозвала Юан и попросила счет. Чуя вновь почувствовал себя неловко и подумал, что нужно все же вернуть девушке деньги потом. Он, в конце концов, заканчивает старшую школу, не ребенок уже. — Спасибо, Ёсано-сан. — произнес Чуя, как только они вышли из кафе и Ёсано дружелюбно помахала на прощание официантке. — Чуя-кун, в том, что я заплатила за твою еду, нет ничего… — Не за это. — прервал её Накахара. — Точнее, не только за это. Спасибо, что рассказали мне все. Ёсано умиротворенно улыбнулась, словно не веря похвале Чуи, но благосклонно её принимая. Юноша задумался, есть ли вообще у психотерапевта кто-то или что-то, кроме работы. Судя по рассказу, мать девушки давно скончалась — а отец? Хорошие ли у них отношения? Живет ли Ёсано одна? Есть ли у неё братья или сестры? Чуя ничего про неё не знал и, хотя ему неоткуда было знать, он почувствовал себя виноватым. — Не вини Коё-сан за то, что она тебе не рассказала. — произнесла Ёсано, медленно двинувшись к автобусной остановке. Чуя пошел за ней, будто бы забыв, что ему в другую сторону. — Ей претило держать секреты от семьи, но ни у кого из нас не было выбора. — Я понимаю. — сказал Накахара. Ему было обидно — чего уж таить — из-за того, что, как выяснилось, он многого не знал о сестре, но Чуя — не ребенок. Он прекрасно осознает разницу между вынужденным сокрытием правды и наглым враньем. — Все, что она делает, Коё-сан делает ради тебя. — уверенно заявила Ёсано, и Чуе показалось, что в её голосе мелькнула грусть, но, скорее всего, ему действительно просто показалось. Накахара медленно кивнул — как он, так и непроизвольное чувство вины прекрасно об этом знали. Они встали у остановки, прямо как в прошлый раз. По крайней мере, сейчас Чуя увидел автобус первым — длинный автомобиль лениво перекатился через лежачего полицейского. Ёсано потянулась на дно сумки за проездным, а Накахара, не подумав, вдруг решил сказать. — Знаете, Коё-сан никогда про вас не говорила. — он слишком поздно задумался, не обидно ли это звучит. — Сестрица упоминала хотя бы раз всех своих коллег, но не вас. Только после того, как мы встретились. Ёсано молчала, пока автобус приближался, и Чуя подумал, что ему все же не стоило это говорить, но психотерапевт все же обернулась к нему. — Что ж, теперь я точно оскорблена. — проговорила она, но ни спокойная улыбка, ни удовлетворенный взгляд не говорили о том, что Ёсано неприятно подобное поведение Коё. Чуя внимательно посмотрел на неё, словно это у него была способность читать людей, но, конечно же, это было не так. — До встречи, Чуя-кун. — попрощалась с ним Ёсано, заходя в автобус. — До скорого, Ёсано-сан. — незамедлительно отозвался Чуя, махнув психотерапевту одной рукой. В этот раз он не стал провожать автобус взглядом, а сразу развернулся в сторону дома и засунул руки глубоко в карманы школьного пиджака. Чувство, что следующая встреча с начальницей Коё состоится скорее, чем они оба думают, не покидало юношу, пока он отходил от остановки. Вообще-то, поблизости была другая остановка, от которой шел автобус прямо до дома Накахары, но Чуя даже не подумал пойти на неё. Он решил прогуляться — нужно было собраться с мыслями, к тому же, летний зной отступил, а в преддверии ночи дул приятный ветерок. Чуя почти достал телефон, чтобы написать Дазаю, но остановился. Придурок, в кои-то веки, собирался домой, к тому же, переться на их место не было никакого желания. Разобраться с полученной информацией можно и завтра в школе. Мысль о том, что Дазай все же пошел домой, заставила брови Накахары дрогнуть — домой к убийце. «Прекрати», — попытался осадить собственную паранойю Чуя. — «Мори и до этого не был святошей, просто сейчас ты знаешь чуть больше». И все же, если раньше юноше лишь казалось, что дома Дазаю и Акутагавам небезопасно, то теперь он был в этом уверен. Мори — убийца, который умудряется быть рядом с его сестрой и единственным другом одновременно. Теперь, когда Чуя узнал, что Коё знала все это время, его по-настоящему шокировало то, как Озаки вообще позволила бывшему коллеге быть её лечащим врачом. «Он ничего не сделает ей в месте, полном людей», — вновь успокоил себя Чуя. Скорее бы Коё разрешили поехать домой: так ему будет спокойнее. И ей, хотя она и скрывает свое волнение. Мысли снова повернулись от сестры к Дазаю. Есть ли шанс, что Мори проводит опыты над своими детьми? Нет, это уж точно исключено. Во-первых, у него нет формулы этого жуткого препарата. Во-вторых, Акутагавы, помимо некоторых странностей и явных комплексов, вовсе не роднятся с старшим приемным братом проблемами с психикой. «Дазай живет с ним дольше них», — напомнил себе Чуя, и от этого его наполненный лапшой и чаем желудок похолодел. Что Мори с ним сделал? Внезапно, Накахара почувствовал, что за ним кто-то следует. Он даже не смог бы объяснить, как именно он это понял — просто в один момент Чуя знал, что идет по улице не один. В горле мгновенно пересохло, а по затылку словно мазнули кубиком льда. Последующие две минуты юноша думал, что это совпадение, но ощущение не угасало, а тревога только возросла. Сжав кулаки внутри карманов, Чуя резко свернул за здание. Остановившись в тупике между двумя мусорными баками и слишком поздно осознав, что сам себя загнал в угол, юноша обернулся. — Привет, Чуя-сан. — Чуя не узнал бы голос, если бы просто услышал его на улице, но не узнать человека, застывшего перед ним, было невозможно. Не каждый день ведь встретишь высокого и тощего юношу с длинной светлой косой и полосой шрама через глаз. Разум Чуи выругался прежде, чем успел что-либо подумать. Николай Гоголь.