— Я понять не могу. — прошипел Чуя, смотря исключительно на Акутагаву. — Ты тупой или тебе по хую?
— Чуя-кун… — попытался вставить слово Ацуши, но Накахара его даже не услышал.
— Ты нахуя ему рассказал?! — гаркнул Чуя на Рюноскэ. Судя по отведенному взгляду, тот и сам понимал, что подверг своего парня опасности. «Была бы моя воля», — подумал Чуя. — «
Никто вокруг бы не узнал о всем этом дерьме».
— У меня не было выбора. — угрюмо проговорил Акутагава.
— Да ты хоть понимаешь… — едва не задохнулся от возмущения Чуя — и задохнулся бы, если бы внезапно ставший жестким голос Накаджимы его не перебил.
— Чуя-кун. — негромко, но твердо произнес Ацуши. Его желто-карие глаза загорелись, когда Чуя наконец посмотрел на него. — Я ценю то, что ты не хотел впутывать меня…
нас в происходящее, но теперь это уже не только твое дело. Дазай-кун пропал, и мы с Акутагавой тоже хотим найти его, неважно, похищен он или нет. Так что просто прими то, что у тебя есть помощь в лице нас двоих, ладно?
Чуя нахмурился. Он не был согласен с Ацуши, но понимал, что сейчас уже слишком поздно: невозможно отмотать время назад и стереть информацию из чужих голов. Наконец, юноша согласно вздохнул и посмотрел на Накаджиму с примирением во взгляде. Акутагава же, пораженный внезапной тирадой своего парня, не проронил ни слова — он стоял с выпученным взглядом черных глаз, словно впервые встретил Ацуши.
— Ладно. — произнес Чуя, очень некстати вспоминая, что ему
действительно нужна была помощь Ацуши и Акутагавы. — Если хотите помочь, то покажите, где живет Тачихара.
— Тачихара-кун? — пришла очередь Ацуши удивляться. Чуя кивнул, удержавшись от того, чтобы закатить глаза. — Зачем тебе Тачихара?
— Ваш дружбан знает явно больше, чем показывает. — пояснил Накахара и, когда увидел нарастающее недоверие на лице Накаджимы, весомо добавил. — Так считаю не только я.
— Чуя-кун, я не думаю, что…
— Слушай, вам необязательно со мной идти. — прервал парня Чуя. Он начинал злиться: пока Дазай непонятно где, они тратят время на препирания. — Просто скажите его адрес и можете пиздовать в свой заброшенный садик…
— Идти к Тачихаре-куну бессмысленно… — попытался отстоять свою точку зрения Ацуши.
— Нет, он прав. — прервал Ацуши Акутагава, чем поверг в шок всех троих. На лице Накаджимы появилась такая обида, что Накахара подумал, что парень вот-вот развернется и уйдет прочь. Сам Чуя недоверчиво посмотрел на Рюноскэ: он что, с ним
согласился? — Тачихару нужно проверить.
— Но, Акутагава-кун…
— Он что-то недоговаривает. — сказал Акутагава и посмотрел Ацуши в глаза. Чуя с трудом удержался от насмешливого фырканья: а он, блять, о чем тут распинается. Накаджима спокойно посмотрел на Акутагаву, и тот улыбнулся краями губ. — Доверься мне.
— Ладно. — выдохнул Ацуши, не особенно колеблясь.
— Вы закончили? — нетерпеливо перебил их переглядки Чуя. Акутагава посмотрел на него так, словно хотел приложить головой об бетонную стену (хотя, почему «словно»?), но лишь молча кивнул и развернулся в сторону дороги.
— Нам туда. — пояснил он, и Чуя двинулся вперед первым. Акутагава и Ацуши потянулись за ним. — Тачихара живет за детской поликлиникой.
Чуя в душе не ебал, где находится детская поликлиника, но со знающим видом кивнул. Сколько бы он ни бычил, помощь Акутагавы и Ацуши была полезной. Без них юноше бы пришлось выяснять у кого-то адрес Тачихары, при этом так, чтобы выглядеть минимально подозрительным, или, что еще рискованнее, идти в выходной день в школу — а потом Чуя точно бы кружил по городу с навигатором. Да, Чуя был недоволен, что такого, как Ацуши, втянули во весь происходящий не по их воле криминал, но, если быть честным, он ведь давно понимал, что это лишь вопрос времени: Ацуши был чуть ли не единственным человеком, которому Акутагава доверял, и это было
заметно.
— Чуя-кун. — пропыхтел Ацуши, догоняя Чую на светофоре. Несмотря на то, что Накаджима был выше Накахары, ходил он медленно.
Акутагава же шагал широко, неся себя, словно черную тень. — Ты спокойнее с Дазай-куном.
Чуя едва не вздрогнул и не шагнул на пешеходный переход, пока горел красный свет. Что значит спокойнее? Понятное дело, что похищение его друга добавило беспокойства в жизнь Накахары. Пропади Акутагава, Ацуши бы тоже волновался. «Ацуши и Акутагава не друзья», — оборвал себя Чуя и почему-то почувствовал жар в кончиках ушей, благо, спрятанных под растрепавшимся рыжим хвостом.
— И что это должно означать? — хмуро поинтересовался Чуя, всем видом показывая свой скептицизм.
— Ну… — Ацуши задумался и перевел взгляд на верхушки деревьев на другой стороне дороги. — Ты просто ведешь себя спокойнее, когда он с тобой.
«Ты не имеешь блядского понятия, как я веду себя, когда он со мной», — чуть не огрызнулся Чуя, но вовремя осознал,
насколько двусмысленно это звучит. А как он, собственно, себя ведет с Дазаем? Когда этот придурок шатается рядом, он только добавляет поводов для раздражения в жизнь Чуи. Да, иногда его присутствие облегчает переживания, но не более того. Мысли о ненавистном балконе и облаке сигаретного дыма так и просились наружу, но Чуя придушил их. Никаких раздумий об этом. Во всяком случае, пока Дазай не будет в безопасности.
— Лучше этот идиот будет паясничать тут, чем хуй пойми где. — ограничился Чуя. Ацуши хихикнул, словно Накахара шутил, а Акутагава внимательно посмотрел на Чую. Последний сделал вид, что не заметил его взгляд — осознающий взгляд вороньих глаз, сопровождаемый поджатием бледных губ. К счастью для Чуи, светофор окрасился в зеленый, и застывшая у перехода толпа двинулась вперед. Акутагава спрятал взгляд в нагретом асфальте, а Накахара зашагал еще решительнее.
Когда Рюноскэ говорил, что Тачихара живет за детской поликлиникой, он не преувеличивал: в нескольких метрах от заднего двора поликлиники располагался компактный дом цвета кофе с молоком. Самое странное в нем было то, что окно значилось в едином экземпляре и представляло собой черный квадрат на втором этаже — из-за плотно закрытых жалюзи невозможно было рассмотреть внутренность здания. Пока Чуя анализировал дворик Тачихары, где не было ничего примечательного, кроме почтового ящика с внушительной трещиной, Акутагава и Ацуши направились к крыльцу. Видимо, они не раз бывали здесь. Чуя уверенно пошел за ними, чувствуя себя неуютно на чужой территории — хотя где вообще была
его территория?
— Тачихара-кун наверняка удивится нашему приходу. — заметил Ацуши, когда все трое оказались на крыльце перед невзрачной входной дверью.
— Это его личные проблемы. — хмыкнул Чуя. Акутагава ничего не ответил, молча позвонив в звонок. Спустя мучительные десять секунд за дверью раздалось отчетливое шарканье тапок, а следом дверь открылась, едва не разбив три носа подряд.
— Привет, Тачихара-кун! — первым поздоровался Ацуши. Тачихара недоуменно перевел взгляд с него на Акутагаву, а потом и вовсе шокировано посмотрел на Чую. Одет Мичизу был в простую болотную футболку и треники с протертой на колене дырой.
— П-привет, парни… — неуверенно проговорил Тачихара. Он был настолько удивлен, что они явились, или боится? Акутагава, судя по его настороженному взгляду, думал о том же. — Что вы здесь делаете?
— Как недружелюбно. — хмыкнул Чуя. Брови Тачихары взлетели на середину лба, и, судя по выражению лица, он уже начал придумывать, как поизощреннее огрызнуться.
— Тачихара… — начал Акутагава таким мрачным голосом, словно собирался сообщить приятелю о смерти его бабушки. Острота застряла во рту Тачихары, а брови дрогнули в еще большем непонимании. Ацуши вздрогнул всем телом и решил взять дело в свои дипломатичные руки.
— Тачихара-кун, нам надо с тобой поговорить. — виновато улыбнувшись, протараторил Ацуши. Тачихара, несмотря на сбивчивую речь, все понял. — Можно… войти?
— Да, конечно, заходите. — опомнился Тачихара и шагнул вглубь коридора, чтобы пропустить незваных гостей. Чуя был почти готов забрать свои слова о недружелюбии назад: он сам бы не запустил трех вскользь знакомых людей в свой дом только потому, что они хотят о чем-то поговорить. Ацуши снова улыбнулся и зашел первым. Акутагава и Чуя переглянулись — по команде скривившись оттого, что посмотрели друг на друга — и вошли в дом вслед за Накаджимой.
Коридор был таким маленьким и темным, что Чуя едва не толкнул локтем Акутагаву и не уронил его на Ацуши. Впрочем, вряд ли они были бы против, если бы упали друг на друга. Беспорядочно разувшись, гости прошли за ускользнувшим в другую сторону Тачихарой. Хозяин квартиры высунулся из-за стены — видимо, кухни — и улыбнулся почти как Ацуши, то есть, виновато.
— Вот только… — проговорил он и скрылся за стеной. Вся троица нахмурилась, а Ацуши даже открыл рот, чтобы уточнить, что же Тачихара имеет в виду, а потом они прошли на кухню за хозяином и поняли. Кухня Тачихары была довольно милой: деревянные шкафчики и холодильник цвета перезрелого персика: черным пятном на фоне этой, напоминающей старушечью, кухонки выделялась Гин.
— Что ты тут делаешь? — прошипел Акутагава, заметив сестру. Ацуши застыл с изумленным выражением лица, пока Тачихара отошел к чайнику, чтобы заняться хоть чем-то. Глаза Гин на секунду расширились, но потом девушка спокойно приподняла подбородок. Она сидела за столом перед толстым учебником и переписывала что-то в тетрадь — Чуя заметил, что привычная маска Акутагавы лежит на столе. Ему все еще было непривычно видеть Гин без неё.
— И тебе привет, братец. — усмехнулась девушка и обернулась к другим гостям. — Ацуши-кун. Чуя-семпай.
— Привет, Гин-чан. — радушно поздоровался с ней Ацуши, боязливо посмотрев на скривившего губы Акутагаву. Чуя ограничился кивком в сторону девушки: вообще-то, ему было параллельно на то, чем здесь занимается Гин — взгляд Накахары был прикован к подозреваемому, то есть, к Тачихаре.
— Гин, что ты тут делаешь? — повторил свой вопрос Акутагава. Он заметно напрягся, и на лице Ацуши появилось страдальческое выражение.
— Я просто помогал ей с проектом… — начал Тачихара, обернувшись с чашкой в ладонях. Гин пресекла друга одним движением свободной руки. Когда она посмотрела на брата, Чуя изумился, увидев во взгляде девушки злость.
— Я умею разговаривать, Тачихара-кун. — темные брови Акутагавы приподнялись. — Ты ушел, пока я спала. Я должна была сидеть дома на кухне?
Акутагава ничего не сказал, но его лицо выглядело так, словно вот-вот разойдется по швам. Чуя удержался от смешка, подумав, не так ли он выглядит, когда злится. Юноша пришел к отрицательному ответу — Дазай всегда отшатывался в страхе, а не смеялся. Поняв, что брат ничего не ответит, Гин вернулась к записям. Тачихара неловко кашлянул.
— Чай будете?
— Да, пожалуйста. — с готовностью отозвался Ацуши. Его ладонь коснулась запястья Акутагавы, и лицо Рюноскэ постепенно переключилось на привычную нейтральную угрюмость. Тачихара посмотрел на Чую в ожидании ответа, и тот неопределенно пожал плечами. Он сюда не чаи гонять пришел.
— А вы все что тут делаете? — как по команде спросила Гин, посмотрев при этом исключительно на Накахару. Тачихара поставил чайник на плиту и принялся греметь чашками.
— Дазай не сбежал. — отозвался Акутагава. Он плюхнулся на стул, в основном потому, что Ацуши настойчиво подтолкнул его к столу. Накаджима сел рядом и кивнул Накахаре на последний стул, но тот остался стоять. — Как я и предполагал.
— Вы уверены? — усомнилась Гин. Акутагава и Ацуши пожали плечами, поэтому девушка требовательно посмотрела на Чую. Юноша уверенно кивнул.
— Ранпо-кун нам помогает. — добавил Накахара. — Он знает, как попасть туда, где держат Дазая. Еще он сказал, что вашему отцу было выгоднее похитить его, нежели…
Чуя осекся, вспомнив, что Гин — одна из тех, кто не в курсе. Между бровями девушки пролегла нетерпеливая складка, а потом она поняла, в чем причина заминки Накахары, и усмехнулась.
— Достоевский-сенсей — преступник, у которого какая-то работа совместно с отцом. — утвердила она. Лицо Ацуши вытянулось от шока, и он посмотрел на Акутагаву — тот лишь изумленно пожал плечами, показывая, что ничего не говорил сестре. — Да, я в курсе.
— Откуда? — нахмурившись, спросил Чуя. Акутагаве он уже был готов поверить, но теперь у юноши появились сомнения насчет Гин: как-никак, Тачихара был
её лучшим другом.
— Я не слепая, Чуя-семпай. — хмыкнула Гин. Посмотрев на брата, она недовольно поджала губы. — И, да, спасибо, что сказал, братец.
— Он мне тоже не сказал, Гин-чан. — вставил Ацуши.
— Мы можем потом об этом поговорить? — гневно прервал их Акутагава. Его «потом» означало «никогда», и все это прекрасно поняли.
— Чай. — вовремя появился Тачихара. Он поставил перед гостями по чашке травяного чая и протянул третью чашку Чуе. Тот почти сразу отставил её на столешницу, хотя запах от напитка исходил приятный. Хозяин дома скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на пришедших.
— Если это действительно Мори, — начала Гин, отложив ручку. — То Дазай наверняка в какой-то закрытой лечебнице.
Чуя схватил чашку чая, к которой изначально не хотел притрагиваться, и сделал щедрый глоток, чтобы преодолеть сухость в горле. Закрытая лечебница? Все еще хуже, чем юноша представлял. Если Дазай заперт в подобном учреждении, то Накахара не представляет,
как Ранпо собирается туда пробраться. «Мы обязаны», — уверенно подумал Чуя. — «Он же там не выживет».
— Скорее всего, там, где все военные здания в городе. — добавил Акутагава. Ацуши запил страх чаем. Чуя посмотрел на Тачихару и отметил, что тот нервно покусывал ноготь на большом пальце. Гин вдруг тоже посмотрела на друга.
— Тачихара-кун, ты не знаешь о таких лечебницах? — спросила она.
— Откуда он должен знать? — снял с языка Чуи вопрос Акутагава и недоверчиво посмотрел на Тачихару. У того сделался такой вид, словно его вот-вот стошнит.
— Тачихара-кун учится в кадетском корпусе. — ответила Гин. Чуя по её глазам прочитал, что девушка пытается вывести своего друга на информацию, которая им нужна. Накахара невольно проникся благодарностью к младшей Акутагаве.
— Серьезно? — удивился Ацуши. — Почему не говорил?
— Это… не совсем то. — принялся оправдываться Тачихара. — Я хотел учиться там, но не прошел, поэтому меня взяли на стажировку. Я хожу туда несколько раз в неделю после школы и иногда езжу на выходные…
Подозрения насчет Тачихары только усилились — сердце Чуи забилось в нетерпении. Он все это время на побегушках у военных? Накахара посмотрел на Гин, и та вдруг покачала головой. «Она может пытаться защитить своего друга», — в ярости подумал Чуя. — «Кто знает, о чем еще Гин осведомлена».
— То есть, ты знаешь о лечебницах на территории военных? — уточнил Акутагава. Его взгляд ощутимо потемнел.
— Нет, не знаю. — со вздохом покачал головой Тачихара. Чуя не поверил ни единому слову. — Правда, я хотел бы помочь, но Фукучи-сан не рассказывал ничего о…
—
Что ты сказал? — резко прервал его Чуя. Пальцы Ацуши на чашке с чаем дрогнули от стального тона Накахары, а Гин и Акутагава переглянулись. Тачихара недоуменно уставился на Чую. Чуя был готов повторить вопрос жестче, но Мичизу наконец ответил.
— Фукучи-сан. — медленнее повторил он. — Не рассказывал о…
Секунда растянулась в целый порядок действий. Чуя резко дернулся вперед, едва бедром не задев чашку с остывающим чаем, и согнутой в локте рукой толкнул Тачихару к деревянным шкафчикам за его спиной. Зеленые глаза дернулись в удивлении и оттенке страха — голова Тачихары ударилась о шкафчик, где звякнули тарелки. Накахара зачерпнул рукой кухонный нож, слегка испачканный в сливочном сыре, и прижал его к очерченному кадыку Тачихары. Тот действительно испугался: его руки дернулись в попытке отодвинуть напавшего, но Чуя уперся в его грудь локтем, крепко сжав пальцы на рукоятке ножа. Он так и знал. Тачихара оказался крысой.
— Эй, что ты делаешь! — крикнула Гин, вскочив со стула. Девушка порвалась вперед и точно бы напала на Чую, если бы Акутагава не схватил сестру за плечи и не прошипел «Пожалуйста» в её ухо. Гин застыла, но губы сжала в готовности прирезать Накахару.
— Чуя-кун! — вторил ей Ацуши, тоже поднявшийся со стула, но испугавшийся даже подойти к Чуе. Накахара, впрочем, не замечал никого из них.
— Очи Фукучи — человек, который напал на мою сестру. — прошипел он Тачихаре прямо в лицо. Его тело все еще было напряжено, но губы дрогнули, когда Чуя назвал имя Фукучи. — А потом пытался подстрелить меня, как утку. Если ты работаешь с ним, я из тебя все кишки выну, пустоголовый ты…
— Я ничего об этом не знаю! — рявкнул Тачихара. Его гортань дернулась, наткнувшись на лезвие. Кожа стала красноватой. — Фукучи-сан — наставник для меня и еще нескольких стажеров, я не…
— Что за стажеры? — грубо оборвал его Чуя. — Где работают?
— Это конфиденциальная информация, Накахара. — прошипел Тачихара. «Вот же наглый», — гневно подумал Чуя. — Но не волнуйся, никто из нас не связан с «Витой».
Чуя отшатнулся, едва не уронив нож на свою же ногу. У него перед глазами все помутнело, словно картинку окунули в чашу с водой. Тачихара насмешливо фыркнул и отошел от шкафчиков, потрогав горло. Нож оставил тонкий кровавый отпечаток, но едва ли причинил какую-либо боль, кроме саднящей. Накахара попытался сглотнуть ярость, но она только поднялась выше, заполнив все его сознание. «Что, если именно
он помог похитить Дазая?».
Лишь после глухого стука Чуя понял, что с размаху ударил Тачихару кулаком по лицу. Благо, нож он преждевременно уронил в раковину — от внезапного удара Мичизу упал на пол, едва успев выставить ладони. Ацуши вскрикнул и отшатнулся от обоих.
— Прекрати сейчас же, баран ты агрессивный! — крикнула Гин. Наконец вырвавшись из хватки Акутагавы, она попыталась пробиться к Тачихаре. Тот поднялся на колени и стер кровь с лица.
— Он знает о проекте, из-за которого напали на мою сестру и из-за которого пропал Дазай. — рявкнул Чуя Гин в лицо, когда та подошла к нему точно не с намерением просто встать рядом. Губы Гин сжались в тончайшую линию, а взгляд, похожий на клинок, обратился к Тачихаре.
— Это правда? — спросила она. Тачихара молчал несколько секунд, а потом поднялся и с ревом кинулся на Чую. Накахара догадывался о том, что предатель даст сдачи, но не думал, что это произойдет, пока рядом стоит Гин — жилистые руки Мичизу обхватили торс Чуи и толкнули его назад. Накахара отлетел в противоположный шкафчик. Чашка с чаем улетела в сторону коридора и разбилась у ног Ацуши, вылив ему под ноги травяной чай. Тачихара усилил захват, пытаясь выбить воздух из чужих легких. Чуя не дал ему такой возможности, вцепившись в отросший ежик волос и со всей силы потянув наверх. Тачихара закряхтел и заорал одновременно.
— Хватит! — раздался крик Акутагавы. В следующую секунду он развернулся и ногой ударил по голени Тачихары. Тот не удержал равновесие и завалился на пол, утягивая за собой и Чую. Тот, к собственному облегчению, в последний момент ударил Мичизу коленом в живот и схватился за столешницу, чтобы остаться на ногах. Как только Тачихара оказался снова на коленях, Акутагава грубо оттолкнул его к другому шкафу, чтобы обеспечить дерущимся дистанцию.
—
Так мы ничего не решим. — добавил Акутагава, когда они успокоились. Тачихара остался сидеть на полу. По его лицу стекала кровь. Чуя вцепился в столешницу, пока в его глазах упрямо темнело. Юноша резко вдохнул и с яростью посмотрел на Рюноскэ.
— Кто бы говорил. — ядовито прошипел он. Лицо Акутагавы перекосило, но между ним и Чуей вдруг встал Ацуши. В его руках были аккуратно собранные осколки кружки. Накаджима с неодобрением посмотрел на Накахару.
— Акутагава-кун прав. — сказал Ацуши. Гин протянула Тачихаре салфетку, чтобы тот утер кровь, и встала около его плеча. — Объяснитесь. Оба.
— Подожди, Накахара. — вставил Тачихара, когда Чуя уже открыл рот, чтобы оскорбить Тачихару и добавить доказательства того, что он — крыса. Чуя почувствовал неуспокоившуюся волну ярости, но заставил себя поджать губы и промолчать. — Мне жаль.
На этом моменте ярость пшикнула, сменившись на удивление. Губы Чуи дернулись, как и брови. Накахара ожидал, что Тачихара начнет возмущаться, ведь Чуя набросился на него с ножом, но тот словно признал свою вину. Промокнув ссадину на лице и едва заметно поморщившись, Тачихара продолжил.
— Мне жаль, но я действительно не знаю, где Дазай. — узкие зрачки Тачихары сосредоточились на настороженном взгляде Чуи. Все присутствующие понимали, что Накахара ему не верит. — Да, я знаю про проект «Вита», потому что мой друг расследовал его, но Фукучи-сан ничего нам не говорил, только упомянул, что существует одна закрытая лечебница…
— Что за друг? — перебил его Чуя. Тараторившему Тачихаре пришлось сделать короткий вдох прежде, чем продолжить.
— Не думаю, что тебе поможет эта инф…
— Что за друг? — настойчиво повторил Чуя. Тачихара вздохнул и посмотрел на Гин: взгляд её стальных глаз ничего не выражал, и парень с очередным вздохом отвел взгляд.
— Дзёно Сайгику-кун. — наконец ответил Мичизу. Чуя впервые слышал это имя, и Тачихара сразу это понял. — Ты все равно не знаешь, кто это.
— Как я могу с ним связаться? — сразу спросил Накахара. Раз этот друг Тачихары расследовал проект Мори, он может располагать полезной информацией. Конечно, он может оказаться последним подонком, но любой источник пригодился бы в их положении.
— Никак, Накахара, он…
— Ты правда думаешь, что я не выйду на него? — начал злиться Чуя. — Если он занимался проектом и…
— Дзёно мертв. — рявкнул Тачихара. Чуя резко замолчал. «Почему я не удивлен, что тот, кто расследовал «Виту», погиб?». —
Поэтому мы с остальными и не лезем.
— С остальными это с кем? — уточнил Накахара, уже не так рьяно. Судя по виду Тачихары, про смерть его товарища он не врал, а Чуя не настолько мразь, чтобы продолжить наезжать на него.
— Суэхиро Тэттё и Оокура Теруко. — устало отозвался Тачихара. — Без понятия, зачем тебе их имена.
Чуя тоже не совсем понимал, но на всякий случай несколько раз проговорил три имени в своей голове, чтобы запомнить их. Дзёно, Суэхиро, Оокура. Кадеты, работающие с Тачихарой — если парень не врет, и Фукучи действительно рассказывал своим подопечным самый минимум информации, то гарантии, что остальные не знают больше Тачихары, у Чуи все равно нет. Накахара перевел взгляд на тех, с кем пришел: Ацуши присел на стул и обеими ладонями обхватил кружку с почти допитым чаем. Акутагава стоял у стены и смотрел в пол задумчивым взглядом.
— Ты же понимаешь, что твой друг погиб из-за проекта, да? — вдруг подала голос Гин. Девушка стояла недалеко от Тачихары, но её руки были скрещены на груди, а голос холоден. Тачихара поднял взгляд на подругу и пожал плечами.
— Мне все равно. — отозвался он и отнял кровавую салфетку от лица, опустив руку. Чуя заметил, что Гин и Акутагава быстро переглянулись. Юноша начал понимать, что задумали брат с сестрой.
— Разве ты не хочешь отомстить за товарища? — спросил Рюноскэ. — И покончить с проектом, который калечит людей?
— Покончить? — Тачихара насмешливо фыркнул. — Речь идет о военных. И, как Дзёно-кун выяснил, о преступниках. А мы — школьники, если вдруг кто-то из вас забыл…
— Есть более влиятельные люди на нашей стороне. — подал голос Чуя, почувствовав себя на месте Ёсано. В глазах Тачихары блеснуло любопытство: ему явно было интересно, что это за влиятельные люди. — К тому же, с тобой и твоими товарищами у нас больше шансов.
— Нет. — Тачихара покачал головой. — Не втягивайте нас в это. Ни я, ни Суэхиро с Оокурой не пойдем против приказов наставника.
— У них мой брат. — резко сказала Гин. Её губы вновь превратились в тонкую линию, только на этот раз Чуе показалось, что линия дрожит. — Помоги хотя бы вернуть Дазая.
Тачихара посмотрел на девушку долгим взглядом, и Накахара уже подумал, что Мичизу согласится ради неё, но парень вдруг отвернулся и потер переносицу слегка подрагивающими пальцами.
— Прости. — пробормотал он, явно извиняясь только перед Гин. — Я не могу. Приказы…
— Ты издеваешься? — не выдержал (и не особо старался) и встрял Чуя. — Фукучи — ебаный убийца. Он стрелял в меня, он…
— У меня нет доказательств этого. — выпалил Тачихара. Подняв взгляд, он посмотрел Чуе прямо в глаза и слабо улыбнулся. — Почему я должен верить
тебе, а не человеку, который мне как отец?
— Ах ты ублюдок… — прошипел Чуя и выпрямился. Акутагава благоразумно двинулся в его сторону, потому что Накахара был в шаге от того, чтобы разбить вторую половину лица Тачихары.
— Никто тебя не заставляет верить Чуе-семпаю. — прозвенел голос Гин, заставивший всех застыть на месте. Ацуши вздрогнул на стуле. — Но я надеялась, что ты поверишь
мне, Тачихара-кун.
Тачихара сжал окровавленную салфетку в ладони и с мольбой посмотрел на Гин. Та медленно покачала головой и развернулась, направившись обратно к столу, где лежали её вещи. Ацуши коснулся плеча девушки в ободряющем жесте, но та повела плечом и сбросила его ладонь. Акутагава напрягся всем телом и что-то тихо прорычал — Чуя задумался, не придется ли теперь ему сдерживать Рюноскэ, а не наоборот.
К счастью для лица Тачихары, в тишину вклинились два звука. Оба принадлежали уведомлениям разных телефонов. Чуя нахмурился, не поняв, кому одновременно пришли сообщения, а потом заметил, как Акутагавы синхронно вздрогнули и посмотрели друг на друга. Следом вытянулась спина Ацуши, словно что-то кольнуло его поясницу. Накаджима попытался перехватить взгляд Акутагавы, но тот уже потянулся за телефоном. Чуя отступил от Рюноскэ и непонимающе посмотрел на Ацуши.
— Это отец. — наконец разъяснил Акутагава, прочитав сообщение. — Пишет, чтобы я немедленно вернулся домой. Это важно.
— У меня то же самое. — отозвалась Гин. Она стояла у стола — половину лица девушки уже скрывала маска, а большая часть вещей была сложена в сумку. Чуя заметил, как пальцы Рюноскэ сжались на мобильнике, и сам почувствовал тошнотворный страх. Зачем Акутагавы вдруг понадобились Мори? «Что, если это связано с Дазаем?», — кольнула мысль, и Накахара сжал зубы от тревоги. — «Не может это быть к добру».
— А… Мори-сан не сказал, что случилось? — спросил побледневший Ацуши. — Ничего… страшного же?
— Полагаю, мы узнаем это дома. — вздохнула Гин и продолжила собирать вещи.
— Да, нам нужно срочно идти. — уверенно заявил Акутагава. Он пытался выглядеть сосредоточенным и решительным, но Чуя видел страх в черных колодцах глаз. Как и все на кухне. Ацуши вскочил со стула и подошел к Рюноскэ, но тот не остановился на пути к входной двери. Накаджима все равно ухватился за его локоть. Тачихара поднялся и отряхнул одежду. Их взгляды встретились, и Чуя скривил губы в презрении.
— Не путайся под ногами, глист. — прошипел Накахара, будучи абсолютно серьезным. Если он узнает, что Тачихара связан с исчезновением Дазая, крыса пожалеет, что вообще стал сраным кадетом.
— То-то вы все время голоса понижали. — усмехнулся Тачихара. Выпрямившись и скрестив руки на груди, он посмотрел на Чую с кривой улыбкой — когда Накахара видел такие улыбки, ему хотелось лишить улыбающегося всех зубов. — Криминальный роман, да?
— Чего ты сказал? — рыкнул Чуя. Он все прекрасно слышал, и то, что Тачихара смеет трепаться о подобном после того, как отказался хоть как-то помочь, вызвало в Накахаре животную злость.
— Я не понимал, почему ты вообще общаешься с Дазаем. — продолжил Тачихара. Он выплевывал каждое слово и пытался впечатать их смысл в раздраженное сознание Чуи. — А теперь мне ясно…
— Что тебе ясно, подонок? — Чуя дернулся в его сторону, заставив Тачихару отступить и едва снова не врезаться в шкафы. Жилистое тело Мичизу напряглось, готовясь к драке, и Накахара почувствовал зуд в костяшках.
Как же он его вымораживает…
— Тебе так нужно цепляться за человека, да? — прошипел Тачихара и ухмыльнулся. Чуя остановился, словно из мазохистских наклонностей хотел дослушать желчную речь Мичизу. — Такой смелый и сильный Чуя привязывается к первому попавшемуся человеку, потому что до усрачки боится остаться один…
— Подавись ты своим самомнением, сволочь! — рявкнул Чуя и сгреб одежду Тачихары, сначала дергая парня на себя, а потом припечатывая его об кухонный шкафчик с глухим стуком, который он даже не услышал. — Слабовольный говнюк…
— Да что ты понимаешь о воле, пидор… — зашипел в ответ Тачихара, едва не брызжа слюной. Чуя захватил ногтями его кожу через футболку, наверняка оставляя отметины. Голова загудела, и Накахара занес кулак над уже побитым лицом Тачихары, когда его вдруг отрезвил прилетевший с другой стороны удар.
Сначала Чуя подумал, что это Тачихара так извернулся, и приготовился коленом ударить мерзавца в пах, но потом понял, что Гин дала ему пощечину. Девушка стояла перед ними: её металлические глаза пугали, а ладонь оставила ощутимый красный след на щеке Чуи. Накахара непонимающе посмотрел на неё: неужели после всего, что Тачихара сделал, она продолжает его защищать?
— Чуя-семпай. — тихо, но твердо и отчетливо произнесла Гин. Чуя отшатнулся от Тачихары, отпустив его футболку. — Нам нужно вызволить Дазая, помнишь?
Чуя медленно выдохнул, поняв, что Гин пытается его успокоить. Юноша не очень любил, когда так делали посторонние люди, потому что чувствовал себя слабаком, которого нужно контролировать, но в тот момент он был не против помощи Гин. Накахара кивнул, возвращая мысли в привычное русло и вспоминая о том, зачем они вообще пришли к Тачихаре.
— Он там долго не протянет. — добавила Гин, вылив на Чую воображаемое ведро холодной воды. Юноша даже забыл, что на улице лето и подобный озноб — не норма.
— Долго и не надо. — хрипло отозвался Чуя, двигая пальцами, чтобы вернуться в прежнее, более-менее уравновешенное состояние. — Мы его достанем оттуда.
— Обязательно. — кивнула Гин, и её маска чуть шевельнулась в такт улыбке. — А теперь пошли отсюда.
— Гин-чан… — проговорил Тачихара, попытавшись обратить внимание девушки на себя. Гин сначала посмотрела Тачихаре прямо в глаза, а потом, словно издевательски, пожала плечами. Чуя не удержался от усмешки, но уничижительного взгляда Тачихары так и не увидел: они с Акутагавой развернулись и быстро покинули дом Мичизу. Накахара позволил девушке самой закрыть дверь, потому что она это сделала бесшумно, а Чуя точно бы агрессивно хлопнул.
Они остановились на крыльце, потому что Акутагава и Ацуши стояли на траве, обнявшись. Длинные руки Рюноскэ обвились вокруг щуплого тела Ацуши, полностью его обхватив, а лицо Накаджимы скрылось в груди Акутагавы — пальцы напряглись на чужих лопатках. Чуя и Гин застыли, не имея никакого желания прерывать их.
— Наконец-то. — тихо выдохнула Гин. Чуя вопросительно посмотрел на девушку. Она была выше него, но незначительно. — Мы с Дазаем уже давно ждали, когда они додумаются.
Накахара усмехнулся, невольно вспомнив про свой спор с Дазаем. Конечно, этот прохвост давно обо всем догадался и был уверен в своей победе. «Если ты выживешь, я на тебя хоть лавры надену, придурок».
— Спасибо, Гин-чан. — поблагодарил её Чуя. Он кивнул на дверь, чтобы Гин поняла, о чем речь. Девушка спокойно кивнула.
— Не за что, Чуя-семпай.
— Вы давно там стоите? — гаркнул Акутагава. Повернувшись к ним, Чуя заметил, что юноши перестали обниматься: Акутагава скрестил руки на груди и принял привычный угрюмый вид, а Ацуши, с порозовевшими щеками, нервно потирал затылок.
— Недавно, не беспокойся. — съязвила Гин и спокойно спустилась с крыльца. Чуя спустился за ней и сразу заметил прикованный к себе взгляд Ацуши.
— Чуя-кун, прости, что сразу не поверил тебе насчет Тачихары-куна… — проговорил Накаджима. Чуя вздохнул. На самом деле, он был разочарован тем, что они почти ничего не узнали от Тачихары. Оставалось надеяться на Ранпо. Тревога вновь сдавила грудную клетку юноши, и он с трудом протолкнул воздух через тиски.
— Не волнуйся об этом. — отмахнулся Чуя. — Если Дазай действительно в этой загадочной лечебнице, Ранпо должен помочь.
Они медленно вышли на тротуар, чтобы не разговаривать перед домом Тачихары. Дойдя до перекрестка, Чуя остановился. Акутагава и Гин собирались идти домой — Ацуши, видимо, решил их проводить, а шагать со всеми и дальше у Накахары не было никакого желания. Ему нужно было собрать мысли воедино, к тому же, голубизну неба постепенно скрывали тучи цвета сигаретного дыма: по прогнозу обещали дождь.
— Я пошел. — отметил Чуя. — Скажите, что там… с отцом.
Акутагава посмотрел на Чую долгим взглядом, но в итоге кивнул. Накахара заметил, что все трое напряжены — не будь он уже объят тревогой, напряженность передалась бы и ему.
— До встречи, Чуя-кун! — попрощался Ацуши с привычной улыбкой.
— До встречи, Чуя-семпай. — тихо добавила Гин. Чуя еще раз кивнул всем троим и развернулся, быстро шагая прочь. Ему снова стало холодно, будто температура воздуха на улице упала минимум на двадцать градусов.
— Ты был прав. — услышал Чуя за своей спиной спокойный голос Акутагавы, обращающийся к Ацуши. — Он спокойнее, когда с ним Дазай.
Чуя сжал зубы и зашагал еще быстрее, явно нарываясь на боль в икрах. Завернув за угол здания и усомнившись, в ту ли сторону идет, Накахара резко втянул воздух через нос. Ацуши действительно был прав. И не только он — слова Тачихары тоже имели смысл. Только в одном он ошибся: Чуя привязался не к какому-то человеку, а к Дазаю. И Накахара отдал бы все, лишь бы Дазай снова был рядом. Пусть он и лживый непредсказуемый придурок, без лживого непредсказуемого придурка гораздо, гораздо хуже.
***
Акиру-чан не стоило брать на эту должность. Видимо, её работодатели не подумали, что молодая медсестра будет падка на подростков с ментальными проблемами. Когда Дазай провел пальцами по её запястью с выступающей косточкой, обтянутой розоватой кожей, и тихо сказал, что ему одиноко, добродушная Акира-чан остановилась, преисполнившись сочувствием к восемнадцатилетнему мальчишке в бинтах. Дазай извинился, словно провинившись в чем-то, и шепотом попросил девушку его обнять. Акира-чан крепко обняла юношу, и Осаму подумал, что у медсестры очень приятные духи, пока доставал карточку с пропуском из кармана её халата. Дазай любил девушек и мог бы провести еще несколько мгновений в объятиях Акиры-чан, но его цель заключалась в другом. Ловкие пальцы толкнули пропуск под матрац.
Ночью дежурные санитары уходили. Насколько Дазай понял, они не покидали здание больницы, но выходили за дверь, которая открывалась по пропускам. Хотя палаты и запирались, на посту дежурного санитара оставался медицинский работник, который сменялся каждые два часа. Подобная система защиты убедила Дазая в том, что он находился в военном учреждении. Вечером его зашла проверить Акира-чан — девушка сказала, что это её последняя смена на неделе, но она с нетерпением будет ждать их встречи на следующей. «Надеюсь, на следующей меня уже тут не будет», — подумал Осаму и улыбнулся, помахав медсестре на прощание. Акира-чан была милой, но юноша надеялся, что никогда больше её не встретит.
Отбой им не объявляли: в один момент дверь палаты щелкнула, закрывшись. Через пять минут или около того (Дазай не утруждал себя точными подсчетами) погас свет. Дазай полежал еще несколько минут молча, разрезая тишину лишь звуком собственного сердцебиения, и наконец встал. Его босые ноги не издали ни звука — как-никак, Дазай жил с Мори дольше всех его приемных детей. Подойдя к двери, юноша тихо выдохнул. Он был уверен в своих силах: оставалось лишь надеяться, что ошибки в расчетах не произошло, и сегодня дежурит Мотоджиро. Дазай выпрямил руку, чтобы вытянуть нужные предметы из слоя бинтов. Акира-чан еще несколько дней назад обронила шпильку — на месте Осаму любой бы воспользовался своим шансом, не так ли?
Засунув шпильку в замок, Дазай достал длинную иглу, которую он вынул из катетера, и принялся прокручивать её в замке. Открывать запертые двери юноша научился еще тогда, когда Мори только усыновил его: Дазай прошерстил все статьи в интернете и просмотрел все видео инструкции, зная, что в случае оплошности опекуну ничего не стоит запереть мальчика в комнате. Задержав дыхание и молча начав уговаривать пальцы не потеть, Осаму едва шумно не выдохнул, когда замок двери поддался. Дверь щелкнула с меньшим звуком, чем Дазай ожидал, и юноша счел себя счастливчиком.
Мотоджиро, как и предполагалось, сидел за стойкой дежурного с ногами на столе и смотрел какое-то видео в проводных наушниках. Он не сразу услышал открывшуюся дверь палаты и выскользнувшего из неё Дазая — беглец уже подумал, что медбрат настолько туп, что попросту не услышит его, и часть проблем решится сама собой. Когда Осаму сделал два с половиной шага от палаты, Мотоджиро потянулся за банкой газировки, стоящей у его ног. Каджи совершенно случайно поднял взгляд и увидел Дазая, стоящего посреди коридора: глаза карикатурно расширились, а задница медбрата съехала со стула. Двигаясь очень быстро, Мотоджиро откинул наушники и поднялся на ноги.
— Дазай?! — прошипел медбрат скорее в шоке, чем в ярости. — Как?!
Пока Мотоджиро смотрел на распахнутую дверь палаты Дазая и торчащую из замка шпильку, медбрат потерял преимущество перед сбегающим пациентом. В другое время Дазай бы усмехнулся.
— Извиняться не буду, Мотоджиро-кун. — прошептал Дазай за секунду до того, как сел на корточки и обхватил щиколотки Мотоджиро. Парень подавился вдохом и упал на спину — Осаму не дал его черепу издать слишком громкий звук и тут же придавил противника коленом, ладонями обхватывая чужую шею. Рот Каджи раскрылся, а руки начали бить по плечам Дазая.
— Я не убиваю тебя, расслабься. — шипел Осаму, пока вдавливал свои пальцы в гортань Мотоджиро. Его лицо посинело, глаза стали размером с крупные монеты, а ноги принялись молотить по полу. Мотоджиро оказался выносливее, чем Дазай думал: он продержался еще несколько минут, а потом руки упали на пол, а глаза закатились. Осаму отпустил медбрата и слез с него, в отвращении поморщившись. Времени на это у юноши не было, но он все-таки потрогал пульс Мотоджиро — живой, как и предполагалось.
Дазай поднялся и медленно выдохнул, вслушиваясь в тишину. Звука приближающихся в коридоре шагов не было, как и звуков внутри других палат. Покрепче схватив пропуск Акиры-чан, Дазай пошел к выходу из коридора. Он не бежал, но шагал широко, чтобы передвигаться как можно быстрее и тише. Юноша почувствовал капельки пота на своем лбу, когда прикладывал пропуск к валидатору. Сигнал о том, что кто-то вышел из коридора с палатами, наверняка будет замечен, поэтому двигаться нужно было быстро. Валидатор знакомо пиликнул, и дверь открылась. Выскальзывая через неё, Осаму посмотрел на дверь палаты той женщины. Он так и не получил ответов, которые хотел, но юноша с радостью забудет об этом, если окажется на свободе.
Далее задача беглеца усложнялась. Медлить было нельзя, а ориентироваться в здании, которое видишь первый раз, не по силам даже такому гению и красавцу, как Дазай Осаму. Выйдя за пропускную дверь, юноша оказался в длинном коридоре. Увидев окно, он замешкался: решеток нет, может, удастся вылезти из него? Следом Дазай заметил прозрачную дверь, ведущую к лестнице, и побежал к ней. На лестничном пролете было до дрожи холодно и пахло спиртом, но юноша не замечал этого. Он успел добраться до первого этажа и вывернуть к двери, ведущей в широкое помещение, напоминающее фойе, когда заметил толпу людей, шагающих к лестнице. Среди них Дазай заметил Лысого, а рядом с ним — троих вооруженных дубинками охранников. «Окно так окно», — подумал Осаму и со скоростью убегающего от полицейского вандала полетел вверх. Дазай прыгал через две, а иногда и три ступеньки, уже не заботясь о бесшумности. Несколько раз он чуть не разбил лицо и грязно выругался себе под нос.
Вернувшись на этаж, от которого бежал, Дазай даже не посмотрел по сторонам. Он сразу бросился к заветному окну и почти открыл его, когда заметил незнакомого санитара. Его длинные черные волосы были собраны в тонкий хвост, а болотистого цвета глаза устало смотрели на Дазая. Санитар не двигался, словно не возражал, что пациент собирается сбежать через окно.
— Каковы мои шансы? — спросил Дазай и спокойно улыбнулся, уже подцепив ручку и открыв окно. Он может подтянуться и просто выпасть на улицу, надеясь, что не сломает позвоночник.
— Ноль. — произнес санитар. Дазай не стал продолжать светскую беседу и рванул на себя окно, прыгая на подоконник и сильно ударяя колено об его край. Незнакомого санитара юноша явно недооценил: Осаму даже не успел вдохнуть свежий летний воздух, когда противник пересек расстояние до окна и обхватил торс беглеца. Дазай вцепился в края окна, напрягая все мышцы, которые только были в его руках, но санитар был сильнее — разодрав ладони до крови, Осаму оказался на полу.
— Иди к черту. — прошипел он и вскочил на ноги. Санитар попытался вновь его обхватить, но на этот раз Дазай был быстрее: он схватил противника за длинные волосы и дернул вниз, острым коленом ударяя по его челюсти. Санитар зарычал и вывернулся из хватки. Дернувшись вперед подобно стреле, он ребрами обеих ладоней ударил по тазовым костям Дазая. Тот взвыл, невольно позволяя противнику обхватить его торс и толкнуть его к стене. Из носа санитара текла липкая кровь, и Осаму приготовил кулак, чтобы доломать нос, но острейшая боль в шее заставила его вскрикнуть на весь этаж.
Да, он проиграл именно в тот момент, когда игла воткнулась в напряженную вену на его шее. Сильнодействующий препарат сначала заставил Дазая покачнуться и слабо толкнуть санитара в плечо, а потом юноша упал на пол, даже не почувствовав боли. Голова закружилась, а в глаза словно капнули водой — все расплывалось. Сердце забилось в панике, и Дазай поднял взгляд на спокойно стоящего над ним санитара. Пока Осаму еще был в состоянии видеть хотя бы что-то четко, он посмотрел на покосившийся бейджик на груди незнакомца. Са… Су… Суэхиро?
Когда глаза Дазая закатились почти так же, как и у придушенного Мотоджиро, юноша посмотрел вверх, и ему показалось, что на него кто-то смотрит. Нет, не показалось… Правда же смотрит — синими горящими глазами. Осаму почувствовал мышцы, двигающиеся на лице, и запоздало понял, что улыбается. Он что, видит Чую? Даже, если это видение или призрак ненастоящего Чуи, Дазай был рад его увидеть. «Я хотел кое-что сказать… — тяжело ворочал мыслями Дазай. — «Точно, мне нужно было что-то сказать…».
— Я
помню, что было вчера. — прошептал Дазай пересохшими губами, пока его поднимали с пола. Или ему только показалось, что прошептал?
***
Она действительно была милой. На вид не больше десяти лет, длинные светлые волосы и округленные голубые глаза — точно европейка, без всяких сомнений. В волосы вплетен большой бант, словно она — только появившаяся в магазине кукла, на стройном теле висит новое платье. Судя по тому, как девочка поджимает края платья и ёрзает на стуле, носить такое она не привыкла. На тонковатых губах спокойная улыбка, но в глазах блеска нет, а детские пальчики хватаются то за одежду, то за стол. Беспокойная.
— Знакомьтесь, это ваша новая сестра. — с искренне радостной улыбкой представил малышку Мори. — Элис-чан.
— Приятно познакомиться. — Элис поклонилась. Акутагава и Гин переглянулись: они не знали, как реагировать. Вспомнив, как отреагировал Дазай, Рюноскэ нахмурился.
Точно не так. Парень нервно сглотнул.
— Привет. — первой поздоровалась Гин и присела перед девочкой. — Меня зовут Гин. А это мой старший брат, Рюноскэ…
— Приятно познакомиться, Элис-чан. — добавил Акутагава, изогнув свои губы в ближайшем к улыбке положении. Элис робко взглянула на него и кивнула, из-за чего Рюноскэ почувствовал укол стыда: он что, напугал девочку?
— Гин-чан, сними маску. — требовательно, но не сняв улыбки, попросил Мори. Гин едва заметно вздрогнула и сняла маску, положив её в карман черной рубашки. Элис улыбнулась.
— Ты красавица, Гин-сан. — проговорила она. — Могу я называть тебя сестренкой?
— Да… — медленно ответила Гин, удивившись. — Да, конечно.
— Что ж, давайте сядем за стол. — прервал знакомство Мори и указал на уже накрытый стол. Акутагава тихо хмыкнул от удивления — отец занимался ужином только в особые случаи и даже тогда просил кого-то из детей помочь ему с посудой. На этот же раз они, помыв руки и сев за стол, обнаружили еду из ресторана неподалеку. В центре стола стояло блюдо с крабами — Акутагава сглотнул жгучую слюну. Крабы были любимым блюдом Дазая.
— Приятного аппетита. — первым пожелал Мори, вырвав сына из мыслей. Все остальные последовали его примеру и взялись за приборы. Весь аппетит Рюноскэ пропал, поэтому он ел с неохотой, медленно пережевывая каждый кусок, чтобы занять рот. Посмотрев на Гин, Акутагава заметил, что сестра смотрит на стул, где сидит Элис и уплетает креветки в панировке. Он знал, о чем думает Гин. Элис сидит на месте Дазая.
— Элис-чан пока поспит в твоей комнате, Гин. — сказал Мори, когда проглотил несколько крабов и промокнул изогнувшиеся в улыбке губы салфеткой. — На футоне. Я пока думаю, где сделать её комнату.
— Хорошо. — кивнула Гин. Акутагава знал, как сестра любит личное пространство, и с блеснувшем во взгляде сожалением посмотрел на девушку, но та спокойно улыбнулась и подмигнула Элис. — Я буду только рада.
— У тебя есть косметика, сестренка? — голубые глаза девочки загорелись. Мори улыбнулся, как довольный отец, и Акутагава едва не рассмеялся. «Неужели мы все просто будем делать вид, что
его и не было?».
— Да, но она темных цветов… — растерялась Гин, но быстро собралась: лишь большой палец дрогнул на палочке. — Хотя, я знаю, что тебе точно подойдет.
— Как здорово! — Элис улыбнулась. — Я всегда мечтала о сестре!
— Ты была единственным ребенком в семье, Элис-чан? — поинтересовался Акутагава. Мори молниеносно посмотрел на него, но парень сделал вид, что не заметил. Девочку, напротив, вопрос ничуть не смутил.
— Да. — ответила Элис, хватая пальчиками еще одну креветку. — Мама с папой мечтали о близнецах, и у них даже получилось. Когда маму закапывали, у неё был очень большой животик.
Гин подавилась рисом. Мори сначала гневно зыркнул на неё, а потом перевел ледяной взгляд на Акутагаву. Рюноскэ не стал играть с опекуном в гляделки, хотя реакция Мори и насторожила его. Сердце забилось чаще, приподнимаясь и падая в груди. В горле заскреб кашель. «Дазай его не боится», — попытался внушить себе Акутагава. — «И ты не бойся».
— Мне жаль, Элис-чан. — произнес он, сочувственно улыбнувшись девочке.
— Да, это довольно грустно. — согласилась Элис и кивнула. Акутагава не увидел в её больших, пожалуй, чересчур больших даже для европейки, глазах ни намека на сожаление или скорбь. — Но теперь у меня новая семья…
— Которая тебя обязательно полюбит. — вставил Мори с очередной отеческой улыбкой. Акутагаве захотелось кинуть в него стакан. Он даже через расстояние почувствовал, как напряглась Гин. — Так ведь?
— Конечно. — ответила Гин после паузы. Акутагава знал, что сестра не выдержит перед молящим взглядом голубых глаз. Рюноскэ и сам не понимал, почему так взъелся на Элис: девочка осталась сиротой, как и они когда-то. Парень улыбнулся.
— Теперь ты наша сестренка. — соврал он. Мори и Элис улыбнулись. Акутагаве было жаль малышку, но это не значило, что они вдруг стали родней. «Ей лучше не путаться под ногами», — подумал Рюноскэ. — «Нам все еще нужно спасти Дазая».
— Отец. — осторожно начала Гин, выдержав паузу. Элис по просьбе Мори успела сбегать за десертом и начала медленно поедать шоколадное парфе с блестящей вишенкой на вершине. Опекун поднял спокойный взгляд на девушку. — Нет никаких новостей по поводу Дазая?
Акутагава напрягся всем телом: даже его переваривающий еду желудок сжался. Он заметил, как потемнел взгляд Мори, налившись винным. Мужчина немного поджал нижнюю губу в недовольстве, но очень быстро улыбнулся. В улыбке виднелся оттенок искренней печали.
— К сожалению, пока нет, Гин-чан. — отозвался он. — Но я написал заявление в полиции. Уверен, они быстро его найдут.
«Вот же пиздабол», — подумал Акутагава. Взгляд Гин говорил то же самое, но улыбка на губах сообщила о том, что она поверила отцу. Элис оторвалась от десерта и нахмурила светлые брови. Измазавшись шоколадом, девочка выглядела очаровательно.
— Кто такой Дазай? — поинтересовалась она. Вопрос застыл в воздухе, как дротик: Мори решил, что ему очень необходимо сделать щедрый глоток воды прямо сейчас.
— Это твой старший брат. — ответил за него Акутагава. Мори посмотрел ему прямо в глаза, а на его лбу появился намек на беспокойную морщину. — Он временно отсутствует.
— Дазай-кун очень хороший. — поддержала брата Гин. — Он точно тебе понравится.
— Как здорово, еще один братик! — искренне обрадовалась Элис. — А когда он вернется?
— Мы точно не знаем. — ответил Акутагава. Он перевел взгляд на Мори и спокойно улыбнулся. — Но скоро. Так ведь, отец?
— Конечно. — ответил Мори, разрушив опасение Акутагавы, что отец сейчас перережет ему горло палочкой для еды. Элис радостно хихикнула и продолжила есть десерт, судя по звуку, еще и начав болтать ногами под столом при этом. Рюноскэ и Гин переглянулись: оба прекрасно знали, что Мори даже не звонил в полицию. Более того, он и не подумает туда обращаться, потому что прекрасно знает, где находится их брат. «Не дай ему понять, что и мы знаем», — сказал взгляд Гин. Акутагава кивнул и принялся доедать остывшие остатки риса в тарелке. Они с Гин знали друг друга лучше, чем кто-либо, поэтому юноше не составляло труда разгадать выражение лица сестры или блеск серых глаз.
— Что ж, мне нужно доделать кое-что по работе. — спустя некоторое время сообщил Мори и встал из-за стола. — Гин-чан, поможешь Элис-чан расположиться?
— Хорошо, отец. — послушно кивнула Гин. Элис встала со стула и отошла к раковине, чтобы очистить подбородок и губы от шоколада. Акутагава тоже встал.
— Посуда тогда на тебе, Акутагава-кун. — добавил Мори, словно это не было очевидно. Акутагава ограничился кивком и молча принялся собирать посуду со стола. Гин и Элис ушли вслед за Мори, оставив Рюноскэ одного. Парень вздохнул и напряг грудную клетку, чтобы сдержать приступ хриплого кашля.
Наверное, стоило спросить у сестры, расстроилась ли она из-за Тачихары. Этот долбонос никогда не нравился Рюноскэ — девяносто процентов времени он его просто раздражал, как и большинство людей — но Гин правда считала его близким другом. «Ничего она не расстроилась», — поморщился Акутагава. — «Гин не такая». Юноша выбросил недоеденные остатки в мусорку и вздохнул. Его скребла мысль по поводу того, что Тачихара может сдать все их попытки найти Дазая своему учителю — или кто там он ему? Надо сообщить об этом Накахаре, если он и сам об этом не догадался. «Фу», — опять скривился Акутагава, словно потрогал мокрые кусочки еды в раковине. — «Неужели я всерьез спелся с Накахарой?». Правоту рыжего коротышки Рюноскэ признал еще в том переулке, а потом убедился в ней дома у Тачихары. И, на самом деле, Накахара не был ужасным человеком — в нем присутствовала и благородность, несмотря на хамство и вспышки агрессии, в которых Акутагава
никого не узнавал. К тому же, у недавнего новенького было рьяное желание найти Дазая, а в этом они с Акутагавой точно были похожи. Но — несмотря на все это —
что-то отталкивало Рюноскэ в безобидном друге Ацуши.
Убравшись на кухне, Акутагава побрел наверх. В кабинете Мори было тихо, зато из комнаты Гин доносился детский смех и спокойный сестрин голос. Рюноскэ почувствовал короткий ожог ревности, но попытался подавить её и уверенно прошел в свою комнату. Он переоделся и лег на кровать, словно это должно было исправить его состояние. Чем бы они занимались, будь здесь Дазай? Тем же самым — Дазай бы наверняка улизнул из дома, вновь оставив младшего одного. Рюноскэ ненавидел себя за то, что
обрадовался, когда Накахара настоял на том, что Дазая похитили. Этот расклад был гораздо хуже, чем если бы старший сбежал и прятался где-то, но, по крайней мере, это означало, что Дазай не ушел от Акутагавы. Рюноскэ вдруг понял, что Накахара думал точно так же — или не поэтому он так настаивал на том, что Дазая похитили?
Не захотев разбираться в этих мыслях или, тем более, анализировать собственное поведение, Акутагава потянулся к повешенным на стул брюкам и достал из заднего кармана телефон. Включив его, юноша с удивлением отметил, что звук выключен — на экране была цепочка сообщений.
Сообщение от: Тигр
21:32 Акутагава-кун, ты в порядке??? Что сказал Мори-сан?
21:36 Надеюсь, ты не отвечаешь не потому, что все плохо………
21:47 Ладно, теперь я волнуюсь
21:52 АКУТАГАВА-КУН
22:02 Ладно, прости, вдруг ты просто занят… я не буду звонить… или буду…
22:07 Пожалуйста, напиши, как только сможешь!
Сообщение от: Долбонос (друг Гин)
21:41 Слушай, Акутагава, я знаю, что поступил хреново, но попроси Гин перезвонить мне, пожалуйста?
Сообщение от: Рыжий
22:00 Эй, Ацуши проел мне все мозги.
22:00 Ответь ему уже.
22:01 И что случилось?
Акутагава насмешливо фыркнул и сразу удалил сообщение от Тачихары. Он удивился, что после всего произошедшего парень додумался названивать Гин. Рюноскэ задержал палец над сообщением от Накахары, думая над тем, чтобы спросить его, нет ли новостей от Ранпо, но в итоге уверенно ткнул на сообщение Ацуши. Куча сообщений от Накаджимы против воли Акутагавы растянула его бледные губы в улыбке.
Сообщение: Тигру
22:34 Я тут. Все в порядке.
Сообщение от: Тигр
22:34 КАМИ-САМА, НАКОНЕЦ-ТО
22:34 Что произошло??? Почему Мори-сан вам позвонил? Это связано с Дазаем???
Сообщение: Тигру
22:35 Помнишь, я тебе говорил про новую дочку Мори? Он её привел.
Сообщение от: Тигр
22:35 Да ладно??? И как?
22:35 Ты в порядке, Акутагава-кун?
Сообщение: Тигру
22:35 Она норм. Странная, конечно, но в общем норм. Мори сказал, что обратился в полицию.
Сообщение от: Тигр
22:35 По поводу Дазай-куна?
Сообщение: Тигру
22:35 Да.
22:35 Я ему не верю.
Сообщение от: Тигр
22:36 Не волнуйся, Акутагава-кун. Мы во всем разберемся
22:37 Как ты?
Акутагава закрыл глаза, медленно сглатывая слюну. Голоса в комнате Гин затихли, но доносилась спокойная мелодия, словно кто-то смотрел видео. «Наверное, Гин опять смотрит документалку про преступления», — с усталым смешком подумал Акутагава. Посмотрев на сообщение от Ацуши, он вздохнул. Как он? Да никак. Опустошен из-за того, что появилась Элис. Раздосадован из-за пропажи Дазая. Не хочет здесь находиться. Не знает,
где хочет находиться.
Сообщение: Тигру
22:41 Устал. Встретимся завтра?
Сообщение от: Тигр
22:41 Конечно, Акутагава-кун! Сладких снов! <3
Сообщение: Тигру
22:41 Это что?
Сообщение от: Тигр
22:41 Сердечко…
Сообщение: Тигру
22:42 Понял.
22:42 <3
Экран телефона потускнел, переключив устройство на режим энергосбережения. Акутагава скатился с кровати, борясь с желанием забить и оставить мобильник испускать дух, и потянулся за зарядкой. Оставив телефон у розетки, Рюноскэ вышел из комнаты и шагнул в ванную. Он поморщился при виде своего сероватого уставшего лица и вздохнул перед тем, как умыться и почистить зубы ядреной пастой. Когда Акутагава, чувствуя, как его недосып крохотным молоточком бьет по каждой кости, вышел из комнаты, он заметил, что на кухне горит свет. Присмотревшись, Рюноскэ увидел, как Мори что-то напевает себе под нос, стоя перед чайником в домашней одежде. «Выглядит, как заботливый папа», — с непонятно, откуда взявшимся сожалением, подумал Акутагава. — «А на деле…».
Парень зашел к себе в комнату и сразу упал на кровать. Ему потребовалось совершить усилие, чтобы подтянуться и накрыть хотя бы половину тела одеялом. Мозг Акутагавы расслабился, осознав, что наконец-то дадут поспать. Рюноскэ стойко отложил все мысли на завтра и приготовился к тому, чтобы отрубиться — и именно поэтому мысленно выругался, когда раздался стук в дверь. Акутагава открыл глаза, но около минуты пролежал без движения, надеясь, что она уйдет. Парень сразу понял, кто это: Гин в его комнату не стучится, она всегда проникает бесшумно, словно растворяется в двери, а шаги Мори он бы услышал еще на последней ступеньке лестницы. Стук был осторожным, а кулачок детским. В его комнату хотела попасть Элис-чан.
Спустя три настойчивых удара Рюноскэ наконец поднялся и подошел к двери, открывая её. Одетая в новую, явно купленную сегодня, ночнушку Элис слегка вздрогнула при виде хмурого взгляда Акутагавы. «А что она ожидала?», — мрачно усмехнулся у себя в голове парень. — «Я, вообще-то, был в шаге от долгожданного сна».
— Чего тебе? — не особо стараясь быть повежливее, спросил Акутагава. Элис это не задело: девочка дежурно улыбнулась и подняла подбородок, чтобы посмотреть новому братцу в глаза.
— Нам нужно поговорить. — несмотря на собственное недовольство визитом девочки, Рюноскэ удивился серьезности в её голосе. Словно перед ним была взрослая женщина, а не десятилетка.
— Это не может до завтра подождать? — спросил Акутагава, подавив зевок. — Я не спал сутки и…
— О Дазае. — перебила его Элис. Её пальцы скомкали ночнушку. — Дазай Осаму. Его так зовут?
Сонливость покинула тело Акутагавы, напоследок ударив его в живот и заставив выпрямиться от изумления. Откуда Элис знает имя Дазая? Судя по тому, что она впервые слышала его фамилию за столом, Мори ни слова не сказал о нем. Акутагава открыл дверь шире — Элис быстро юркнула в темноту комнаты. Рюноскэ закрыл дверь за собой и специально не стал включать свет, чтобы не привлечь внимание Мори.
— Что ты имеешь в виду? — прошипел Акутагава, впившись взглядом в Элис. Та посмотрела на него абсолютно спокойно, но по коротким пальцам юноша видел, что девочка нервничает.
— Я знаю Дазай-куна. — объяснила Элис. — Точнее… я ни разу его не видела, но я его знаю.
— Чего? — не поверил ей Акутагава. Если девчонка просто пытается его наебать… — Откуда ты его знаешь?
— Моя мама виделась с ним. — ответила Элис, и редкие брови Рюноскэ сдвинулись на его переносице. Поняв, что новоиспеченный братец ей не верит, девочка пустилась в объяснения, сопровождаемые активной жестикуляцией. — Не моя мертвая мама. Моя другая мама.
— У тебя две…
— Акутагава-кун. — перебила его Элис тоном учительницы, пытающейся пристыдить несносного ученика. — Я не могу тебе все рассказать, и я уверена, что и ты не собираешься вещать мне о всей истории, почему Дазай там, где он находится.
Рюноскэ замолчал. Его первым порывом было усмехнуться — десятилетняя девочка, еще недавно размазывавшая шоколад по лицу, как ребенок без слюнявчика, сейчас вот так с ним разговаривает? В следующую секунду Акутагава вспомнил, насколько Мори похож на заботливого отца. Насколько он сам похож на злобного, бесстрастного ко всему сыча. Акутагава напрягся, уцепившись за формулировку Элис.
— Ты хочешь сказать, что ты знаешь,
где Дазай находится?
— Знаю. — кивнула Элис. — Его забрал Мори-сан. Знаешь базу министерства в нескольких километрах от городской границы?
— Да. — выпалил Акутагава, казалось, раньше, чем девочка договорила вопрос. Горло юноши пересохло, сердце забилось в жажде узнать ответы.
— Дазай Осаму там. — посмотрев Акутагаве прямо в глаза, добавила Элис. — В закрытой лечебнице для преступников с психическими расстройствами. Здание сизого цвета, находится левее главного здания базы.
Акутагава сглотнул сухую слюну. Выходит, они были правы: Мори забрал Дазая и запер в какой-то военной психушке. «И как, черт возьми, мы туда попадем?», — устало подумал Рюноскэ. — «Дурак Тачихара был прав: мы всего лишь школьники…». Провернув слова Элис в голове еще раз, Акутагава заметил, что девочка будто чеканит то, что ей передали.
— Почему ты мне все это говоришь? — спросил он, зная, что Элис ожидала такого вопроса. Облик беспечной малышки оказался идеально сотканным образом, и теперь Акутагава это понимал.
— Меня попросили. — ответила девочка и добавила прежде, чем Рюноскэ задал следующий вопрос. — Прости, Акутагава-кун, я не могу сказать, кто.
— Ладно. — согласился Акутагава. Ему
чертовски хотелось узнать, кто таинственный информатор новой дочки Мори, но Рюноскэ решил, что на её месте тоже бы молчал об их личности. Девочка вдруг вздохнула.
— Не только поэтому. — она опустила взгляд. — Я… хотела помочь Дазай-куну.
— Ты же его не знаешь. — не понял Акутагава.
— Ты прав, я с ним ни разу не встречалась. — Элис улыбнулась, но не так, как улыбалась за столом — более вымученно и по-взрослому. — Но мы с Дазаем похожи.
— Чего? — перестал понимать что-либо Акутагава, словно девочка вдруг заговорила на другом языке.
— Я
знаю, что мы с Дазаем солидарны кое в чем. — протараторила Элис. — И я хочу ему помочь, чтобы увидеться с ним. Не только, чтобы увидеться. Я просто знаю, каково…
Речь девочки резко прервалась. Она улыбнулась краями губ и медленно выдохнула, останавливая всплеск эмоций. До Акутагавы медленно начало доходить, о чем говорит его новая сестренка, и ногти юноши заболели от холода. Получив молчание в ответ, Элис быстро поклонилась и прошла к двери.
— Я верю, что вы найдете Дазай-куна. — девочка улыбнулась. — Надеюсь, мои слова помогут.
— Спасибо за помощь, Элис-чан. — искренне поблагодарил её Акутагава. — И… Перескажи все это Гин, ладно?
Рюноскэ больше не хотелось держать секретов от сестры. Или от Ацуши. Вообще от кого-либо.
— Я рассказала ей сначала. — усмехнувшись, ответила Элис. — Гин-чан попросила рассказать и тебе.
Губы Акутагавы дернулись в спокойной улыбке. Девочка, ступая тихо, но не бесшумно — ей было далеко до Гин — вышла из комнаты. Акутагава остался стоять посреди помещения в полной темноте: даже за окном виднелось лишь острие полумесяца. Холодок снова пробежал по конечностям Рюноскэ, касаясь вен и косточек позвоночника. Худое, гибкое тело Элис. Куча новой одежды, которую ей купил Мори. Невинные улыбки и детское поведение. Взгляд винных глаз, падающий на новую дочку. Улыбка заботливого папаши.
Акутагава знал, что сближало Элис и Дазая.
Он кровожадно вытащил телефон из зарядки. Мобильник недовольно пиликнул, не успев зарядиться и на десять процентов. Устройство подрагивало в ладони Акутагавы, когда он находил в контактах Рыжего. «Пожалуй, надо его переименовать», — смутно задумался Рюноскэ. — «Во что-нибудь, типа, Накахара».
Раздражающий, но незаменимо догадливый Накахара.
— Сизое здание слева. — выпалил Акутагава, едва расслышал сонное дыхание в трубке.
— Чего, блять?
