кофейная цедра

Дазай не различал цветов — ему и не очень-то хотелось их различать, увидеть хотя бы фигуры. Все, что он видел, это силуэты и туман, много тумана, словно в его мозг залезли шаловливые руки и разворошили нервы. Он лежал на спине много дней или лет, периодически ежась от прикосновений, которых не ощущал, или часто моргая — чертовы таблетки стирали все вокруг или вокруг и не было ничего, кроме белых мягких стен? Выяснилось, что все же было. Дверь открылась, и Дазай сначала увидел Мори и едва не съел собственную губу, но потом убедился, что ему лишь привиделось. Много безликих людей в темном и много рук вынесли его из закрытой палаты, и Осаму успел лишь нахмуриться. Язык отчаянно разворачивался во рту, чтобы что-то спросить, но отвечающий за речь орган словно атрофировался. Пока его выносили — или уже вывозили? Поверхность под спиной холодная, а в ушах противный стук колес больничной каталки — Дазай увидел первое знакомое лицо. Лицо давно отдалилось, когда до юноши наконец дошло, что принадлежала эта слабая улыбка и зеленые глаза той европейке, которая сказала… что-то. Память тоже утопили медикаменты: никогда еще Дазай не ненавидел всех фармацевтов в мире. Юноше показалось, что он очнулся в скорой. Спустя пару минут Дазай понял, что мозг вновь его обманывает. Характерных звуков проезжей части слышно не было, как бы Осаму ни напрягался, он слышал лишь повороты лопастей, будто где-то работал гигантский вентилятор. «Что за бред?», — выдал адекватную мысль его разум. — «Ты еще скажи, что ты летишь на вертолете». Все, что Дазай видел, это трясущийся потолок и снующих санитаров в светло-голубой одежде. Когда юноша свесил голову с непонятной поверхности, на которой он, по всей видимости, лежал, Дазай рассмотрел девушку на другой кровати. Девушка была черно-белая с красной сердцевиной, а в волосах блестело что-то такое знакомое, что Осаму даже стало обидно, что он не может вспомнить. Отвернувшись от досады и так и не поняв, откуда он знает девушку, Дазай сглотнул острую сухую слюну. Ему показалось, что он попросил воды и желанная прохлада скользнула по горлу, но через минуту жажда вернулась, и Дазай перестал быть уверенным, пил ли вообще. Даже спустя еще несколько трясучек, кучу разных лиц и болтающих языков, когда Дазай смог самостоятельно сесть, его мозг отказывался работать как прежде. Юноша узнавал помещение — больничная палата, такое не забудешь — и смог вслух произнести свое полное имя, но чего-то будто не хватало. Дазай сидел на кровати, лениво разрабатывая пальцы ног, и пытался сделать хотя бы какой-то вывод. Его просто перевели из закрытой палаты в обычную? Но не могли же все эти события быть просто бредом. Таблетки притупляли воображение, вряд ли Осаму выдумал бы такое. А потом, когда пелена, теперь уже отчасти от обиды за собственную тупость, вновь накрыла Дазая, он расслышал что-то. Секунда, и юноша распознал мужской голос. Две секунды, и Осаму показалось, что голос знакомый. Почти минута — Дазай додумался, что кто-то его зовет по имени. Минута и две секунды: Дазай узнал голос. Юноша повернулся так стремительно, что хрустнула затекшая шея. Рыже-голубое пятно. Нет, нет, нет. Если это вновь окажется уловкой его разума, Дазай точно остановит свое сердце силой воли. Осаму быстро заморгал, чтобы исправить зрение и заставить глаза рассмотреть пятно. Ему это удалось, и, пусть за это время в глазах рыжего пятна появились быстро спрятанные капли, Дазай узнал Накахару Чую — реального, не иллюзорного Накахару Чую. — Ч… Чуя? — наконец смог произнести Дазай. Его сознание прояснилось, позволяя понять, что все это время Чуя почти выкрикивал его имя. Расслышав собственное, Накахара поднял взгляд и напрягся. Осаму смутно ощутил, как на его губах расплывается туповатая улыбка. — Привет, Чуя. — Твою мать, Дазай. — прошептал Чуя. Дазай сомневался, что когда-нибудь видел Чую таким разбитым: он был сильно бледнее обычного, волосы в полнейшем беспорядке, а ладони, обычно за мгновение становящиеся кулаками, дрожали. Накахара шагнул к Дазаю, неуверенно покачиваясь на ногах. — Поздравляю, Чуя-кун. — Дазай ухмыльнулся, осматривая Чую с головы до ног. Тот застыл, так и не дойдя до его кровати, и нахмурился. Осаму кивнул на форму интерна. — С новой должностью. — Придурок. — выдохнул Чуя и облегченно улыбнулся. Дазай, продолжающий лыбиться, как тупица, едва не расхохотался от осознания, что они просто смотрят друг на друга и улыбаются. — Я так испугался. — Я тоже был не в восторге. — хмыкнул Дазай. Он нахмурился, еще раз проворачивая в голове свое местонахождение и наличие здесь Чуи. — Что произошло? — Это очень долгая история. — усмехнулся Накахара. — В общем… Резко открывшаяся дверь палаты прервала его речь, а Дазай вздрогнул, когда внутрь влетела медсестра. Её глаза цвета ореховой скорлупы яростно смотрели на обоих юношей, словно они занимались чем-то незаконным. Чуя развернулся, и Осаму разглядел, как его тело напряглось. Медсестра уперла руки в бока и поджала губы. — И что это у нас тут происходит? — требовательно спросила она, посмотрев в глаза Чуе. — Молодой человек, вам кто разрешил зайти в палату? — А мне нужно разрешение? — огрызнулся Накахара и скрестил руки на груди. Медсестра вспыхнула, а её вьющиеся волосы качнулись в такт голове. — Нет, ну вы его послушайте! — возмутилась она. Дазай подумал, что медсестра похожа на разъяренную нянечку. — Конечно, нужно! Вы в медицинском учреждении или где?! — Мне разрешили сюда войти. — буркнул Чуя, и Дазай сразу понял, что Чуе разрешил тот, кто явно не отвечал за что-либо в этой больнице. Осаму не удержался и хихикнул. — Пациенту нужен отдых. — пресекла Накахару медсестра. Дазай подумал, что сотрудница больницы даже ни разу на него не посмотрела и, возможно, не в курсе, почему он здесь, но решил не спорить — на это был готов сжавший челюсти от злости Чуя. — Чуя-кун. — позвал его Дазай. Ему казалось, что Чуя отмахнется и продолжит препираться с задравшей подбородок медсестрой, но Накахара сразу обернулся к пациенту. — Встретимся на ближайшей кушетке в коридоре. Через десять минут. Медсестра открыла рот, чтобы начать спорить еще и с Дазаем, но тот уже полностью вернул контроль над своим разумом. Память и возможность соображать вновь были в арсенале Осаму, как и способность уговорить любого — юноша довольно улыбнулся, посмотрев на женщину. — Физически я здоров. — спокойно произнес он, хотя и понимал, что это было лукавством из-за количества успокоительного в его теле. Судя по недоверчивому мерцанию глаз Чуи, тот тоже это понял. — Можете спросить у главврача или администратора. Пока медсестра пыталась придумать аргументы или действительно вспомнить хотя бы имя пациента, который с ней разговаривает, по лицу Чуи скользнула улыбка. Дазай заметил это и невольно отразил её. «Никогда не думал, что будет приятно видеть эту рожу», — усмехнулся внутренний голос. — Встретимся. — быстро кивнул Чуя и, посмотрев на медсестру взглядом победителя, хотя она и была, технически, права, вышел из палаты. Медсестра посмотрела на Дазая в поиске физических увечий, а потом укоризненно хмыкнула и тоже выплыла в коридор. Дазай лег на подушку и рассмеялся. Он в больнице, точно не принадлежащей военным. Здесь Чуя, а сам Осаму спасен из того пыточного места. Все было явно лучше, чем еще несколько часов назад. Когда Дазай поднялся, сильно покачнулся и ухватился за край кровати, его вдруг посетила тревожная мысль. Воздействие таблеток на травмированный мозг начало ослабевать, и это, несомненно, было отлично. Отлично, если бы Дазай запоздало не узнал окровавленную девушку в вертолете.

***

Нет, Чуя не причесывался. Расчески в больнице не найти, просить у медсестер как-то неловко, да и зачем ему красоваться? Он лишь пригладил волосы и перевязал низкий хвост. Чуть-чуть. Без фанатизма, ведь зачем ему красоваться. Накахара положил ладонь на свое колено, чтобы нервно не трясти им и не пугать редко проходящий по коридору медперсонал. Он послушно уселся на указанную Дазаем кушетку и принялся его ждать, периодически поглядывая на часы в конце коридора. Дазай пусть и не сразу отреагировал на его появление, но не выглядел он уж совсем плохо. Конечно, тому, что он физически полностью здоров, Чуя не поверил — отчасти потому, что так сказал сам Дазай. Накахара медленно выдохнул, прикидывая, что скажет Осаму, когда тот появится. Наверняка у Дазая сотня вопросов: Чуя начнет с того, что ответит на все. Точнее, постарается ответить, потому что у самого в голове мешанина из событий и новых людей. Дазай появился раньше, чем Чуя рассчитывал. Через девять минут юноша почти вылетел из своей палаты, сразу останавливаясь. Накахара немного приподнялся, следя взглядом за Дазаем. Он двигался медленнее, чем обычно, и, судя по дернувшейся полоске губ, его это раздражало. Сердечная мышца сжалась едва ли не до колющей боли, и Чуя опустился обратно на кушетку. Подойдя ближе, Осаму довольно улыбнулся. Когда он сел, Накахара не смог не заметить то, как Дазай закрывает руками живот, и так скрытый слоем бинтов и больничной рубашкой. Чуя поспешно отвел взгляд, чтобы Дазай не понял, куда он смотрит. Этого можно было не бояться потому, что когда Чуя поднял глаза, он заметил, что Осаму смотрит в упор на него. Бледная ладонь юноши сжалась на больничных брюках, а взгляд темно-карих глаз изучал лицо Чуи, словно он пытался понять, настоящий ли перед ним человек. Нёбо Накахары пересохло, и он даже не попытался сглотнуть — просто уставился на Дазая в ответ. Еще недавно одно лишь упоминание бинтованного придурка вызывало шлепок ярости в Чуе, а сейчас он был готов расплакаться, лишь посмотрев на него. Он вернулся. Наконец-то, этот тупой идиот вернулся. Сердце билось так гулко, что Дазай наверняка его услышал: какое еще может быть объяснение тому, что Осаму вдруг усмехнулся и недоуменно нахмурился? — Чуя-кун, ты… — начал Дазай. Чуе, наверное, не стоило его перебивать, вдруг пострадавший сказал бы что-то важное, но Накахара резко подался вперед и обеими руками обхватил Дазая. На секунду у Чуи проскользнула мысль, что Осаму вряд ли фанат объятий, но тот не отстранился. Дазай застыл, его тело напряглось в явном удивлении, а Чуя уткнулся лбом в его плечо. Возможно, придурок его оттолкнет, но Накахара хотя бы успеет полностью осознать, что Дазай здесь. Чужое сердце громко билось, а острое плечо давило в лоб, но Чуя даже мог почувствовать слабый, осажденный запахом спирта и чего-то неприятного, аромат Дазая. Пальцы Накахары провели по напряженной спине и почти опустились — Чуя сам удивился, почувствовав на своем торсе чужие ладони. Глупые слезы в прикрытых глазах задрожали. — Ты в порядке? — наконец договорил Дазай. Вместе со словами из его рта вырвался выдох, затерявшийся в причесанных волосах Чуи. Тот недовольно шмыгнул носом. — Заткнись и просто посиди так. — прошипел Накахара в чужое плечо. Дазай усмехнулся, но и вправду замолчал, крепче сжав руки вокруг напряженного тела Чуи. Приоткрыв глаза, Чуя смог рассмотреть край бинтов на шее Осаму, бьющуюся жилку под ними, а когда он поднял взгляд, то заметил ссадину на скуле. Накахара даже удивился, что не увидел раньше: рана была неглубокой, но неровной, с засохшей кровью по краям. Сердце юноши дрогнуло в такт его бровям, потому что удар кулаком по лицу он узнает на любой щеке. «Так и знал, что он пиздит про физическое здоровье», — со злостью не на Дазая подумал Чуя. — «Его били?». Чуя отстранился первым с легким удивлением из-за того, что Дазай не сделал этого раньше. Юноша прищурился, смотря в карие глаза с мягко скрытыми тенями в них. Руки Чуи задержались на приподнятых плечах Дазая. В чужих глазах блеснуло недоумение, словно Осаму вернулся из продуктового магазина, а не чудом вырвался из закрытой военной психушки. — Ты как вообще? — нахмурившись против воли, спросил Чуя. — Они… навредили тебе? — Я в порядке, Чуя-кун. — Дазай слабо улыбнулся краями губ. Он знал, что Чуя заметил кровоподтек на его лице, и Чуя тоже знал, что Дазай увидел остановившийся на ране взгляд синих глаз. — То, что Мори-сан решит избавиться от меня, было предсказуемо. — Пиздец обнадеживает. — фыркнул Чуя. Он наконец отпустил плечи Дазая и, не заметив, как тот ими слегка повел, выдохнул и лег на спинку кушетки. Рыжие вихры коснулись белой больничной стены. — Твой папаша всем сказал, что ты сбежал. — И ты ему поверил?! — возмутился Дазай, казалось бы, даже искренне, но из-за театральщины на лице понять было сложно. — Чуя-кун, я был лучшего о тебе… — Конечно нет. — перебил его Накахара и сморщил нос. Он не смотрел на Дазая, поэтому не увидел проблеск благодарности в карих глазах. — Ни я, ни Акутагава. Правда, братец твой сначала пытался искать тебя на какой-то заброшке… — Подожди. — Осаму нахмурился. — Кто меня вытащил? Я думал, за этим стоит Фукудзава-сан. — Ты знаешь Фукудзаву?! — изумленно выкрикнул Чуя и даже оторвал спину от стены, впиваясь взглядом в Дазая. Тот пожал плечами, словно речь шла об императоре Японии. — Я встречался с ним пару раз несколько лет назад. — отозвался Дазай. — Еще до того, как он усыновил Ацуши-куна. Накахара моргнул. Выходит, Дазай все это время знал опекуна Ацуши? Логично, что Фукудзава с ним виделся — как-никак, Ёсано говорила, что Старик был другом Мори. Но почему Дазай ни разу не упоминал об этом? В разум постучалась мысль о том, что Дазай вновь специально утаил от Чуи информацию, но юноша решил отсечь её и не думать о худшем. — Откуда… — Чуя нахмурился, пытаясь сформулировать вопрос так, чтобы не породить дюжину новых. — Откуда ты знаешь, что в нашем спасении участвовал Фукудзава? — В нашем? — голос Дазая стал острее, а взгляд забегал по Чуе. — Чуя, что случилось, пока меня не было? — Я все расскажу. — Накахара вздохнул, предчувствуя долгий рассказ. — Но ответь, откуда. — Я не знал. — пожал плечами Дазай. Он явно не понимал, зачем Чуя это спросил. — Я просто понял, что за этим стоит какое-то влиятельное лицо, и одной из моих догадок был Фукудзава-сан. — Ясно. — выдохнул Накахара. Вновь расслабившись, он облокотился на спинку кушетки. Дазай приподнял одну бровь и требовательно посмотрел на Чую в ожидании ответа. — В общем, нас с Ёсано-сан похитили. — Она выжила? — сразу спросил Дазай. Чуя удивился: откуда он знает, что Ёсано ранили? Заметив чужое недоумение, Осаму пояснил. — Я видел её с санитарами, когда мы летели, но… не сразу сопоставил. — В Ёсано-сан стреляли, но она выжила. — с каждым словом глаза Дазая все больше округлялись. — Но начать, пожалуй, стоит не с этого. Пересев настолько удобно, насколько можно было на твердой больничной кушетке после времени, проведенного в заточении, и пережитых потрясений, Чуя принялся рассказывать. Он начал с того, как пришел к ним в дом и едва не подрался с Акутагавой (Дазай тихо рассмеялся и добавил, что поставил бы на Чую, а Накахара самодовольно хмыкнул), потом упомянул о том, что они с Ранпо сразу поняли, что Дазая похитили, и начали разрабатывать план по его вызволению — Чуя исподлобья взглянул на Осаму, пока говорил, и заметил дернувшиеся в подобии смущенной улыбки губы. В красках Чуя поведал о том, что выяснилась замешанность Тачихары во всем этом, благоразумно опустив все нанесенные Мичизу удары. Дазай удивился и сообщил, что знал о том, что Тачихара — кадет, но и подумать не мог, что друг Гин тоже связан с проектом Мори, пусть и очень косвенно. — Погоди, как зовут товарища Тачихары-куна? — уточнил Дазай, когда Чуя припомнил упомянутые Тачихарой имена. — Суэхиро… Тэттё, если я не ошибаюсь. — ответил Накахара. — А что? — Суэхиро, точно. — Дазай кивнул и ухмыльнулся. — Это тот санитар, который меня вырубил, когда я пытался сбежать. — Ах, точно, ты же еще и сбежать пытался. — вспомнил Чуя и недовольно цокнул языком. — Придурок, не мог подождать пару дней, пока мы тебя вытащим? — Откуда мне было знать, что вы меня вытащите?! — возмутился Дазай. — А догадаться слабо было? — Весточку бы хоть послали! — Ага, через дружбана Тачихары, чтобы нас всех свернули. — ядовито отозвался Чуя. — Ладно, продолжай уже. — пробурчал Дазай. — Злюка. — Чего ты там сказал?! — Продолжай говорю! Чуя раздраженно выдохнул до того, как понял, что не чувствует злости. Подавив улыбку осознания, что в какой-то степени юноша скучал по этим перепалкам с Дазаем, Накахара собрался с мыслями и продолжил. Опустив подробности их ссоры с Тачихарой, Чуя рассказал о звонке Акутагавы. Юноша начал издалека, крайне осторожно подойдя к упоминанию новой дочки Мори. Он не знал, как Дазай отреагирует на эту новость, тем более, в таком состоянии. Когда Чуя наконец сказал, что Акутагаве передала информацию удочеренная Мори девочка, брови Дазая дрогнули — Накахара едва челюсть не уронил на колени, когда понял, что на этом реакция закончилась. Ни взгляд, ни выражение лица Осаму ничего не выражали, словно ему было все равно. «Придурок», — подумал Чуя, прищурившись. — «Я же знаю, что это не так». — Интересно. — прокомментировал Дазай флегматичным голосом. — Акутагава-кун говорил, какая она? — Нет. — Чуя не сводил внимательного взгляда с лица собеседника, но ни одна эмоция не пробегала по нему. — Я и то сообщение узнал чудом. — Кстати об этом. — Дазай улыбнулся краями губ, но улыбка было очевидно притворная. — В какой момент эпопеи вас с Ёсано-сенсей умудрились похитить? — Я почти дошел до этого. — выдохнул Чуя и продолжил рассказ. Особо не задерживаясь на подробностях, он описал, как Ранпо сообщил ему о готовом плане, а Накахара согласился уговорить Сигму на машину (Дазай усмехнулся и сказал, что Чуя был бы отличным гангстером, и Чуя несильно хлопнул Осаму по плечу). Когда Чуя дошел до встречи с Тачихарой, Дазай нахмурился, явно не ожидав пробуждения совести в кадете. Быстро пересказав их с Тачихарой беседу, Накахара сразу перешел к тому, как примчался домой к Ёсано и вместо сестры и её девушки… — Коё-сан и Ёсано-сенсей все-таки встречаются?! — перебил его Дазай. Карие глаза загорелись, и Чуя невольно усмехнулся от такой реакции. — Ну… да. — отозвался Накахара, уже приготовившись острить на Дазаевское «Я же говорил». Тот, к удивлению Чуи, ничего такого не сказал, а лишь довольно улыбнулся. — Отлично. — прокомментировал Осаму, и Чуя нахмурился. — Чего отличного-то? — А ты не рад? — удивился Дазай и посмотрел Накахаре в глаза. Чуя не ожидал такого пристального взгляда и переключился на больничный пол, будто там был какой-то мудреный узор. — Конечно я рад за свою сестру. — Чуя нахмурился. Дазай явно на что-то намекал, и юноша повернулся к нему, впиваясь недоуменным взглядом в блестящие карие глаза. Не переиграв Накахару в гляделки, Осаму помотал головой. — Ладно, продолжай. — наконец произнес он. — Спасибо, что разрешил. — фыркнул Чуя, но продолжил, перейдя сразу к той части, где они с Ёсано оказались в клетке военных. Проигнорировав смешок Дазая по этому поводу, Чуя быстро пересказал полученную от психотерапевта информацию по поводу Фукудзавы и следом вкратце поведал о том, что Сигма их вытащил на вертолете. Накахаре не хотелось говорить ни о ранении Ёсано (он вскользь упомянул, что Теруко, подруга Тачихары, стреляла в девушку), ни о покалеченных им военных. Наконец, дойдя до момента, когда они с Сигмой сели в вертолет, Чуя запнулся, думая, важна ли та женщина, на которую он случайно сорвался. Заметив заминку, Дазай нахмурился, и Накахаре пришлось все же сказать про незнакомую европейку и её разглагольствования про лис. Как только эти слова вылетели изо рта Чуи, брови Осаму взлетели чуть ли не до линии волос — Накахара в тот же момент понял, что Дазай и Агата К. знакомы. — Ты её знаешь, да? — спросил Чуя до того, как Дазай открыл рот. Осаму, как и ожидалось, кивнул. — Видел в коридоре в один из первых дней в лечебнице. — отозвался он. — Она еще сказала что-то про лис, и я сразу понял, что это про тебя. — Ну спасибо. — буркнул Чуя. — Да в хорошем смысле. — проговорил Дазай, задумываясь. — Говоришь, у неё терки с «Крысами»? — Так она сказала. — Чуя пожал плечами. — Я решил не лезть. — Интересно, связано ли это с тем, почему Достоевский вообще приехал в Японию… — Дазай, я тебя умоляю, давай не будем. — Не будем что? — с невинным видом переспросил Дазай. — Вмешиваться еще и в это дерьмо. — прошипел Чуя. — Своего хватает. — Ты прав. — с разочарованным вздохом отозвался Дазай. Накахара понял, что, если бы Дазай мог, он бы точно полез в какую-нибудь подобную заварушку. «Никакого инстинкта самосохранения», — недовольно подумал Чуя. — «Хотя, это было понятно давно». — Ну так? Что было дальше? — Ничего особенного. — пожал плечами Накахара. Поняв, что закончил рассказ, юноша почувствовал облегчение и подумал, что, если кто-то попросит его пересказать случившееся еще раз, Чуя даст этому человеку по лицу почти без зазрения совести. — Меня перевезли сюда, я встретился с Коё и Фукудзавой. Ёсано была в реанимации, но сейчас, вроде как, её жизни ничего не угрожает. Дазай замолчал. Чуя ждал, что он что-то скажет, но собеседник лишь облокотился на спинку кушетки и приподнял голову. Мягкие темно-каштановые волосы упали на лицо, когда голова Осаму коснулась стены, а веки дрогнули в попытке прикрыть глаза. Кадык, обтянутый плотным слоем бинтов, дрогнул — Чуя немного опустил взгляд и заметил, что Дазай все еще сидит, прикрывая руками живот. «Может, ему больно?», — вертелись в голове мысли. — «Хотя спрашивать как-то неловко…». Накахара наблюдал за Дазаем и ненавидел себя за то, что не знает, какие слова ему говорить. Осаму выглядел разбито, даже, если и скрывал это ото всех. Чуя подвинулся на кушетке, искоса взглянув на собеседника. «Что мне сказать?», — недоумевал Чуя, готовый взвыть от тишины. — «Что мне сказать, чтобы все вернулось к прежнему?». — Получается, хороший конец? — наконец разорвал тишину Дазай. Его губы изогнулись в улыбке, в которой не было радости. Сначала Чуя ничего не говорил, а просто наблюдал за тем, как глаза Дазая полностью открываются, а туманный взгляд будто выслеживает что-то несуществующее на потолке. — Дазай. — позвал его Чуя, чтобы привлечь внимание. Важно, чтобы Осаму действительно расслышал его слова. Дазай немного повернул голову и посмотрел на Накахару с немым вопросом в глазах. — Прости меня. — Что? — удивился Дазай и поднял голову. Чуя не дал ему продолжить. — Прости меня. — Накахара твердо посмотрел собеседнику в глаза. — Тогда, на набережной. Я был очень зол из-за того, что ты утаил от меня информацию, но я был не прав. Сигма сказал мне… — О чем? — не понял Дазай. Его зрачки дрогнули вместе с шоколадной радужкой. — О том, что ты просил у Достоевского взамен. — выпалил Чуя. Осознание заставило Осаму опустить взгляд. — Мне не стоило называть тебя предателем, Дазай. Мне жаль. — Я не понимаю тебя, Чуя-кун. — покачал головой Дазай и усмехнулся. Его взгляд затерялся в собственных острых, обтянутых тонкой тканью больничной пижамы коленях. Чуя смотрел на профиль Дазая, зная, что тот видит это. — Я действительно не сказал тебе то, что должен был. Я был не прав, и… — Верно. — резко перебил его Чуя. — Ты проебался, и мы оба это понимаем. Но и я накосячил, так что просто прими гребанные извинения. — Принимаю. — Дазай улыбнулся. Он так внезапно поднял взгляд на Чую, что от их глаз можно было провести ровную линию. Накахара почувствовал, как невольно вырисовывает этот цвет древесной коры в своем сознании, словно боится забыть. — Ты тоже прости меня, Чуя-кун. Мне не следовало утаивать от тебя что-либо. — Да уж. — тихо пробормотал Чуя, отчасти просто для того, чтобы нарушить паузу. Взгляд Дазая вдруг посерьезнел, а уголки губ опустились. — И мне не стоило говорить кое-что еще. — проговорил Осаму, тоже понизив голос. — Это было неправильно. — Почему? — спросил Чуя. Он не спросил, о чем речь, потому что у него была догадка. Он не спросил, верна ли его догадка потому, что последнее, чего Чуе хотелось, это обнадежить себя зря. Дазай вдруг замолчал, разрывая связь между их взглядами и снова опуская голову на стену. — Потому, что это было ложью. — отозвался Дазай тогда, когда и Накахара отвернулся. Чуя напрягся и повернулся к Осаму — он открыл рот, еще не зная, что сделает: спросит, о чем Дазай говорит, или сразу сдаст свою догадку с потрохами, наплевав на то, о чем подумал еще несколько секунд назад. К собственной досаде Чуе пришлось сказать совершенно другое. — Фукудзава-сан? — Дазай обернулся, и теперь уже оба юноши заметили приближающегося Фукудзаву. Он подошел со стороны противоположного коридора и учтиво улыбнулся краями губ. — Не помешал? — поинтересовался мужчина, явно ради формальности. Чуя помотал головой, наблюдая за тем, как Фукудзава встает напротив них, а Дазай настороженно поглядывает на него. — Давно не виделись, Фукудзава-сан. — Дазай расплылся в улыбке, скрывая всю напряженность и спокойно поглядывая на мужчину. О том, как выпрямилась спина Осаму и поднялись волоски на его затылке знал только Чуя. — Как у вас дела? — Неплохо, спасибо. — кивнул Фукудзава, а Накахара прочитал в его глазах «Лучше, чем у вас двоих». — Ты очень вырос с нашей последней встречи. Возмужал. — Да уж, мне больше не четырнадцать. — отозвался Дазай, а Чуя нахмурился. Выходит, Фукудзава и Дазай виделись в последний раз четыре года назад? Не тогда же произошел раскол между Мори и нынешним опекуном Ацуши? Или Чуя только придумал себе связь? Юноша сделал вид, что с интересом рассматривает плинтус, чтобы не встревать в разговор давних знакомых. — Я заметил. — ответил Фукудзава бесцветным тоном. Его взгляд опустился сначала на Чую, а потом вернулся к Дазаю. — Помотало вас, да, мальчики? — Хорошего мало. — лениво кивнул Дазай. Чуя оторвал взгляд от плинтуса и вгляделся в узкое лицо Фукудзавы. — Что теперь с нами будет? — спросил он. Этот вопрос преследовал Накахару уже давно, но подходящего момента его задать не было: он то трясся за жизнь Ёсано, то оттирал кровь, то успокаивал сестру, то выяснял ситуацию с Дазаем. Теперь, сидя перед Фукудзавой, Чуя действительно интересовался, как разрешится происходящее. «Что, если меня засудят?», — испугался внутренний голос где-то на совестливой подкорке. — «Я ведь покалечил военных». — Кстати, да. — неожиданно поддержал Чую Дазай. Накахара повернулся к нему: лицо Осаму посерьезнело, а взгляд также уставился на Старика. — Вряд ли после штурма военной базы мы с Чуей сможем просто вернуться в школу, где учится Гоголь и преподает Достоевский. — Об этом можете не волноваться. — помотал головой Фукудзава, дернув уголком губы в попытке усмехнуться. — Достоевский взял больничный, а Гоголь не появлялся в школе уже несколько дней. — Что насчет Фукучи? — спросил Чуя. Достоевский и Гоголь, конечно, были теми еще мразотами, но вряд ли они что-то предприняли бы в учебном заведении, тем более, если работа учителем нужна была Достоевскому не ради прикрытия. — Да, где сейчас тот бугай? — вновь поддакнул Дазай, и Чуя подавил улыбку благодарности. — И Мори? — Камуи был на базе во время штурма. — пожал плечами Фукудзава, словно упомянутый ничего из себя не представлял. — Как видите, он даже не пытался препятствовать. Он, может, и кажется устрашающим, но без приказов «Крыс» или вышестоящих лиц ничего не сделает. — Что насчет моего отца? — повторил Дазай. Чуя даже не почувствовал облегчения от того, что может больше не бояться Камуи, и повернулся к Дазаю. Его кадык под бинтами дернулся, а глаза сделались на тон темнее — Чуя узнал в Осаму нервозность и удивился, что начал понимать проблески эмоций Дазая. — Мори уехал. — ответил Фукудзава, и Чуя нахмурился от недоверия и удивления. — Еще до штурма за ним установили слежку. Твой опекун оперативно собрал вещи и покинул город один на своем автомобиле. Накахара изумленно выдохнул. Серьезно? Мори вот так вот взял и уехал? Почему-то Чуя не верил, что этот мудак испугался и решил залечь на дно — тошнотворное чувство того, что врач что-то задумал, не покидало юношу. Дазай сначала прищурился, явно тоже не поверив, но потом отвел взгляд и кивнул. — А как же Рюноскэ и Гин? — спохватился Осаму. Фукудзава немного нахмурился, вспоминая, кто это. Чуя тоже напрягся: Мори что, просто их кинул? «Будто бы им лучше с ним». Но ведь теперь есть еще и вторая дочь… — Акутагава-кун и Акутагава-чан сейчас в школьной поездке. — после этих слов Чуя и Дазай едва не подпрыгнули на кушетке. — Мори послал их в поездку?! — вырвалось у Чуи. Сердце невольно забилось чаще из-за страха за Акутагав. Дазай, судя по его напряженности, разделял чувства Накахары. — Знаете ли, мне он тоже сказал про поездку… — начал Дазай, но Фукудзава остановил обоих учтивым движением ладони. — Я, конечно, понимаю, что в этом возрасте вы не доверяете старшим. — начал мужчина, чем вызвал еще большее недоверие у Чуи и призрак ядовитой улыбки на губах Дазая. — Но не волнуйтесь: эта поездка действительно от вашей школы. Поехали все старшие классы, включая моего сына и дочь моих хороших знакомых, Кёку-чан. Как мне сказал Ацуши, это путешествие давно планировалось, разве нет? Чуя и Дазай переглянулись, а потом до Накахары дошло, какое сегодня число. Точно, Харуно-сенсей же давно говорила им про поездку за неделю до летних каникул. И как он мог забыть? Ах да, они же были заняты тем, что пытались спасти свои задницы. Интересно, Ранпо тоже поехал? Чуя подумал, что надо будет позвонить ему и выяснить, но вспомнил, что телефон остался у Ёсано дома. — Тогда ладно. — Дазай выдохнул и устало облокотился на спинку кушетки. Чуя понял, что, как бы Осаму это ни скрывал, он сильно переживал за своих приемных брата и сестру. Накахара подавил внезапный порыв улыбнуться и повернулся к Фукудзаве. — Вы все еще не ответили, что будет с нами. — напомнил Чуя. У Фукудзавы сделался такой вид, словно он сейчас грубо скажет юноше, что устраивать жизнь двух дерзких старшеклассников — не его забота, но вдруг всех троих отвлек детский голос. Когда они обернулись на звук, то увидели Агату К. и какую-то девочку. Последней было не больше одиннадцати лет: европейская внешность, длинные светлые волосы и кукольное платье, в котором она выглядела, как новая игрушка. Агата шла медленно, почти опираясь на малышку рядом с ней, но улыбнулась при виде Фукудзавы. «Даже не удивлен, что они знакомы», — пронеслось в голове у Чуи, и юноша подавил вздох. — Рад видеть вас в добром здравии, мисс Кристи. — поздоровался с ней Фукудзава и немного поклонился. Чуя нахмурился, впервые услышав фамилию женщины — ну и странные же имена у этих европейцев. Когда юноша повернулся к Дазаю, то заметил, что тот буквально пожирает Агату взглядом. — В добром здравии — это сильно сказано. — со вздохом отозвалась Агата. Остановившись, она выпрямилась, чтобы девочке не было трудно. «Что это за девочка вообще?», — подумал Чуя, но промолчал. — Благодарю за вызволение. — Все благодаря вашему шахматисту. — усмехнулся Фукудзава, а Чую это начало порядком раздражать. Какому, нахуй, шахматисту? Как связаны Старик и эта европейка? Что за малявка рядом с ней? Внешне похожи — неужели дочь? — Да, я тоже рад видеть вас. — резко встрял Дазай, улыбнувшись и посмотрев на Агату. — Беседы с вами всегда так содержательны. — Прошу извинить, Дазай-кун. — слабо улыбнулась Агата, спокойно посмотрев на него. — Я не могла что-либо тебе говорить, пока мы были внутри. — Дазай! — внезапно голубые глаза девочки загорелись, словно взрослые в беседе упомянули поход за сладостями. Она отошла от Агаты и плюхнулась на кушетку рядом с Дазаем. Чуя удивленно приподнял брови, а Дазай округлил глаза: он явно первый раз видел эту малявку. — Я так рада наконец с тобой познакомиться! — Эм… Я полагаю, взаимно. — проговорил Дазай. — Но кто ты? — Меня зовут Элис. — представилась девочка. Ничего это не говорило о том, откуда она вообще взялась. — Я — новая дочка Мори. — Что? — вырвалось у Дазая. Чуя тоже едва не подавился воздухом — эта мелкая сошка и есть информатор Акутагавы? Накахара перевел взгляд на удовлетворенно наблюдающую за всей картиной Агату. «Неужели я ошибся, и они не родственницы?». Лицо Дазая немного побледнело, словно Элис сказала что-то намного страшнее этого факта. — Элис — моя дочь. — вмешалась Агата, впервые по-настоящему что-то прояснив. Дазай и Чуя одновременно выдохнули, подтверждая свои догадки. — Но меня лишили родительских прав из-за сфабрикованного дела, и Элис попала в японский приют, а потом её удочерил Мори. — По случайности? — не выдержал и язвительно поинтересовался Чуя, приподняв одну бровь. Агата усмехнулась, а Фукудзава медленно покачал головой. «Так и знал», — довольно подумал Накахара. — Как давно это произошло? — настойчиво спросил Дазай. Чуя отвлекся от самодовольства и пригляделся к юноше: Осаму сидел неестественно прямо, а карие глаза впились в широкую голубую радужку Элис. — Почти год назад. — ответила девочка и пожала плечами. Она выглядела как обычный позитивно настроенный ребенок, которого не особенно заботило то, что её мать потеряла опеку над ней и её передали поехавшему врачу с еще тремя детьми. — Я жила на другой квартире Мори-сана вместе с няней. Другая квартира? У Чуи брови вновь подлетели, встречаясь с удивленными морщинами, но Дазай не выглядел изумленным. Конечно, прохвост знал об еще одном жилье своего опекуна — как-никак, он жил с Мори дольше всех его воспитанников. Услышав срок, Дазай стал еще бледнее. Уголки губ Элис дрогнули. Фукудзава что-то спросил у Агаты, и та начала рассказывать какую-то историю, но Накахара даже не пытался вслушиваться. Он следил за тем, как взгляды Элис и Дазая соединяются в понимании чего-то, что Чуя осознать не может. Ладошка девочки легла на край бедра Осаму, и Дазай взял Элис за руку, будто они не встретились впервые. Обида кольнула Чую в оба виска и сердце — обида из-за того, что он не понимал, а объяснять никто не собирался. — Вот вы все где. — добавился, словно их было мало, еще один голос. Конкретно этот Чуя узнал моментально — и обрадовался тоже сразу — потому, что к ним направлялась Коё. Девушка сразу нашла взгляд Чуи и улыбнулась краями губ. Накахара улыбнулся в ответ, чувствуя неожиданный прилив благодарности к сестре. — Коё-сан! — Дазай обрадовался и помахал медсестре свободной рукой. Все напряжение исчезло с его лица, и любой бы усомнился в том, было ли оно вообще, но не Чуя. — Привет! — Привет, Дазай. — девушка подошла ближе и улыбнулась Дазаю, но другой улыбкой, с оттенком печали. — Ты как вообще? — Почему все так спрашивают, будто я бабуля после инфаркта? — картинно надулся Дазай и отвернулся от Коё. Элис рассмеялась в голос, а Коё смерила девочку недоуменным взглядом, но промолчала. «По крайней мере, сестра её тоже впервые видит», — подумал Чуя. — Агата-сан. — посмотрев на Агату, поздоровалась с ней Коё и коротко поклонилась. Дазай нахмурился и повернулся к Накахаре, встретив такой же недоуменный взгляд синих глаз. Когда оба юноши посмотрели на Элис, та пожала узкими плечами. — Здравствуй, Коё. — Агата улыбнулась Озаки той улыбкой, которая подразумевалась, как теплая. — А я тут познакомилась с твоим младшим братом. Весьма… темпераментный молодой человек. Чуя едва не клацнул зубами так, чтобы все присутствующие услышали. Он столько раз слышал это «темпераментный» с подобным выражением лица, что выучил истинное значение. Импульсивный. Вспыльчивый. Агрессивный. «А как она должна была тебя еще охарактеризовать?», — протянул обвиняющий внутренний голос. — «Ты обматерил её в вертолете». Коё быстро посмотрела на Чую. — Я горжусь своим братом. — резко произнесла Озаки, посмотрев Агате прямо в глаза. — Он — один из самых благородных людей, которых я знаю. — Я и не говорила, что Чуя-кун плохой. — округлила в удивлении глаза мисс К., хотя всем присутствующим было ясно, что и ничего хорошего она не подразумевала. Фукудзава один раз флегматично посмотрел на Накахару и принялся рассматривать собственные начищенные до блеска туфли, избежав беседы. — Просто… — Коё-сан, как чувствует себя Ёсано-сенсей? — перебил Агату Дазай. Бросив уничижительный взгляд на Агату, Осаму спокойно посмотрел на Коё. Заметив это, Чуя чуть не расплылся в благодарной улыбке. Элис хихикнула. — Все еще не пришла в себя. — ответила Коё, проигнорировав острый взгляд Агаты и смешок Элис. — Но у врачей прогнозы положительные. — Отлично. — выдохнул Дазай и вновь облокотился на спинку. Чуе расслабиться не дали: сестра посмотрела на него выразительным взглядом. — Чуя, отойдем поговорить. — попросила Коё, улыбнувшись краями губ. Накахара не понял, о чем поговорить, и нахмурился, но кивнул. Девушка прошла мимо Агаты и Фукудзавы, направившись к повороту в соседний коридор. Дазай кинул быстрый взгляд на Чую, и последний вновь спокойно кивнул. Уходя за Коё, Накахара расслышал, как Элис принялась рассказывать Дазаю про поведение Акутагавы в его отсутствие. Осаму тихо рассмеялся, когда девочка вскочила с кушетки и показала целое представление. — Коё, если это про слова Агаты… — начал Чуя, как только они зашли за угол и немного отступили, чтобы их не было слышно. Коё сначала нахмурилась, а потом быстро замотала головой. — Агата Кристи — очень своеобразная женщина. — туманно отозвалась о европейке Коё. Чуе захотелось спросить, откуда сестра её знает, но он решил отложить расспросы на потом. Раз Озаки отвела его для разговора, значит, она хотела сказать что-то важное. — Не обращай на неё внимания. — Я и не обращаю. — почти не соврал Чуя. — Так о чем ты хотела поговорить? — Фукудзава-сан уже рассказал тебе о том, что большинство «Крыс» и Мори залегли на дно? — перешла к делу Коё. Когда Чуя кивнул, она продолжила. — Это хорошо, но вряд ли они будут оставаться в тени долгое время, тем более, после того, как Сигму рассекретили как двойного агента. — Он… будет в порядке? — поинтересовался Накахара. Они с Сигмой не были друзьями, но модник не раз ему помогал, поэтому Чуя даже чувствовал некую вину из-за того, что Сигма подставился ради них. — Сигма-то? — Коё фыркнула. — Он из любой задницы выберется. Но нам всем нужно сейчас быть предельно осторожными. — Я понял. — Чуя нахмурился. — Я пока останусь с Ёсано в больнице. — между бровями Коё пролегла морщинка. — А вы с Дазаем поедете на одну из квартир Сигмы. Никто не знает, где она находится, так что там вы будете в безопасности. — И как долго нам нужно там жить? — Не знаю. — Коё вздохнула. — Пока все не уляжется. Ты же не против компании Дазая? Губы сестры дрогнули в улыбке, а Чуя нахмурился еще больше, но отрицательно покачал головой. Соседство с Дазаем — последнее, о чем он думал, хотя и считал, что жизнь с Осаму будет тем еще развлечением. Мысль о том, что им двоим придется провести какое-то время наедине друг с другом одновременно напугала и обрадовала Накахару, и он почувствовал себя какой-то малолеткой. — Вы же будете в порядке, да? — тихо спросил Чуя, вглядываясь в лицо сестры. — Да, не беспокойся. — Коё кивнула. — Нас с Ёсано будут охранять люди Фукудзавы-сана. — Коё. — Да? — Ты можешь называть её по имени. — Чуя усмехнулся. — Я знаю, что ты не всегда зовешь её Ёсано. — Хорошо. — Коё спокойно улыбнулась. — Мы с Акико будем в порядке. — Уже лучше. — с видом довольного критика кивнул Накахара. Озаки сначала рассмеялась, а потом вдруг нахмурилась. — И, Чуя… — она сосредочила серьезный взгляд на брате. — Приглядывай за Дазаем, ладно? Он… — Что? — чувствуя холод в горле, спросил Чуя. — Он не в порядке. — Я знаю. — Накахара нахмурился. — Ёсано-сан еще перед его пропажей говорила… — Сейчас он более не в порядке. — перебила его Коё. — Но, думаю, все будет хорошо. Просто приглядывай. — Хорошо. — Чуя кивнул, стараясь скрыть тревогу на лице и внутри. — Я справлюсь. — Конечно, справишься. — Коё вздохнула с некоторой печалью и здоровой рукой притянула брата к себе, крепко обнимая. Чуя обхватил спину девушки обеими руками и уткнулся носом в её плечо. — Мой умный братец. Накахара усмехнулся в ткань и вдохнул родной аромат духов сестры. У него действительно появилась надежда, что все будет хорошо. Ёсано поправится, а пока они с Дазаем поживут спокойно и, может быть, даже прояснят что-то. А, возможно, им всем для разнообразия повезет и Мори никогда не вернется. Фукудзава наверняка сможет усыновить всех детей бывшего друга — денег у него явно жопой жуй. Чуя закрыл глаза, чувствуя тепло Коё и слыша смеющихся в унисон Дазая и Элис. Он улыбнулся. Получается, и вправду хороший конец?