кофейная цедра

Дазай лыбился во сне, и это было столько же смехотворно, сколько мило. Более того, иногда юноша с весьма одухотворенным видом что-то бормотал, а порой и хмурился — будто в его голове велись дискуссии о вопросах бытия. Чуя проснулся раньше и, выпутав затекшую руку из конечностей Дазая, принялся наблюдать за вторым юношей. Спустя несколько минут Накахара понял, что и сам глупо улыбается непонятно, из-за чего. Оживленный спор в голове Осаму, по-видимому, закончился, потому что он перестал улыбаться или хмуриться: лицо вновь приняло умиротворенное выражение, полностью отдавшееся сну. Чуя все равно оставил свой недавно проснувшийся взгляд на юноше. Он обводил глазами неконтролируемо опустившиеся уголки губ, подернутые трещинками, прямой продолговатый нос, длинные, словно ему не принадлежащие, темные ресницы, чуть дрожащие в такт дыханию. Накахара почувствовал собственное, запутавшееся в шагах, сердце и непонятную, наверное, утреннюю, сухость во рту. Разум восстановил фрагменты их вчерашней беседы, и последние слова Дазая заставили Чую слабо улыбнуться. — Ты что, хочешь дырку во мне взглядом просверлить? — вдруг пробормотал Дазай, даже не открыв глаза. Чуя не заметил, как он проснулся, но улыбка не спешила сбегать с его губ. — А ты проснулся от моего взгляда? — с утренней хрипотцой в голосе спросил Чуя. — Почувствовал. — Дазай улыбнулся и наконец открыл глаза, изучая взглядом заспанное лицо прямо перед собой. — Как спалось? — Было бы прекрасно, не пни ты меня во сне. — страдальчески вздохнув, отозвался Дазай. — Я не пинал тебя. — возразил Чуя. Вообще-то, он мог и пнуть. — И как ты это докажешь? — А как ты докажешь обратное? — Зачем мне это делать? — принял Осаму вид униженного и/или оскорбленного. — Я и так знаю, что ты меня пнул. — А я знаю, что мы бы спали еще лучше, не куролесь ты посреди ночи. — парировал Чуя. Его взгляд скользнул с настороженностью, исследуя, вдруг Дазая заденет эта подколка. Но Осаму лишь громко хмыкнул в привычной театральной манере. — Ты до невыносимости вредный, Чуя-кун. — Правда? — Чуя сделал вид, что активно скатывается с кровати. — Тогда я пошел… — Стой, вредный ты гном. — беззлобно прошипел Дазай, хватая Чую за плечо и возвращая на кровать, ближе к себе. Намного ближе. Накахара нахмурился, думая, что за гнома можно и щелбан дать, но Дазай вдруг сократил расстояние, которое сложно было назвать расстоянием, между ними и настойчиво коснулся чужих губ. Чуя усмехнулся в поцелуй, но ответил с не меньшей решимостью, захватывая нижнюю, с едва заметными трещинками с угла губу. Утренним поцелуем они словно скрепляли отчаянно произнесенные в ночи клятвы. — Доброе утро, Осаму. — выдохнул Чуя, когда они с трудом оторвались друг от друга. Не скрытые завесой флегматичности глаза Дазая блеснули, а живое лицо вздрогнуло. — Тебя так прет от моего имени? — с удивлением и вплетенным в него недоверием пробормотал Дазай. — Нет. — просто и честно ответил Чуя. — От твоей реакции на него. Дазай закатил глаза, но скорее от непонимания, чем от раздражения. Он перевернулся на спину, словно случайно коснувшись ладонью рук Чуи. Растрепанные волосы упали с лица, обнажив заживающий кровоподтек на скуле, а кадык дрогнул в такт выдоху уже без труда. — Я так жрать хочу. Накахара расхохотался. Он не ожидал этих слов от Дазая — да вообще непонятно, каких слов ожидал — потому что Чуя не думал. Он просто лежал и смотрел на Осаму с горящими от удивительно теплого прикосновения глазами и сердцем, бьющемся так, словно он был дома. Дазай посмотрел на второго юношу недовольно, но его глаза и губы дрожали в спокойной улыбке. — Вообще, я тоже. — отсмеявшись, заметил Чуя. Дазай рассмеялся, и под его заливистый смех они поднялись с кровати. Нужно было умыться, почистить зубы, переодеться в очередной выделенный Сигмой комплект и заправить постель — утренняя рутина, перед выполнением которой даже особо не задумываешься. Да, точно нужно было начать все это выполнять, чтобы поскорее приступить к завтраку. Едва чужая пятка коснулась пола, Чуя притянул Дазая к себе, нуждаясь в его прикосновении больше, чем в холодной воде на лице и чистой одежде на теле. До кухни они добрались спустя почти час. Животы за это время успели посоревноваться в сольном пении, но зато Чуя со всей аккуратностью расчесал волосы, а Дазай сменил состоящую из медицинских бинтов броню на теле. Зайдя на кухню первым, Чуя открыл холодильник и оценивающе прищурился. Все сладкое закончилось вчера, поэтому выбирать завтрак не приходилось. — Надеюсь, ты нормально отнесешься к тамагояки. — вынес вердикт Накахара, пока Дазай хрустел костями на входе в кухню. — А если нет? — Тогда пойдешь в жопу. — Интересно, в чь… — Заткнись. — В чем дело, я хотел спросить. — округлил глаза бинтованный клоун. — А ты о чем подумал, Чуя-кун? — О том, что тебе пора брать сковороду и разогревать её. — с притворной улыбкой парировал Чуя, доставая из холодильника яйца и соевый соус. — Так точно, капитан. — подколол его Дазай, но послушно достал сковороду и поставил её на плиту, брызгая в сердцевину масло. Чуя потянулся к шкафчику за миской, чтобы взбить яичную смесь, но Осаму опередил его и протянул напарнику по готовке ту миску, о которой тот и думал. — Ты сойдешь в качестве су-шефа. — заметил Чуя, не удержавшись и улыбнувшись. Дазай усмехнулся и гордо выпрямился. — Когда-нибудь я превзойду своего учителя! — Ага, сразу после того, как двинешь свой костлявый зад и дашь мне вылить яйца на сковороду. — Выливай что хочешь, Чуя-кун. — Дазай игриво подвигал бровями, отодвигаясь к дальней стене кухни. Чуя нахмурился и поднял недоуменный взгляд. — Ты настолько изощрился в грязных шутках, что эту я даже не понял? — уточнил он, вылив будущий завтрак на сковороду. — Чуя, я не виноват, если ты так озабочен. — чуть ли не с набожным видом отозвался Дазай. — Я ничего такого в виду не имел. Накахара недовольно цыкнул и сосредоточил свое внимание на шкварчащих яйцах. Вот же обмудок, как же он бесит. Было гораздо легче, когда к раздражению из-за действий и слов Дазая не мешались теплые, даже горячие чувства. «И когда такое было?», — вопросил внутренний голос под звук носящегося вокруг стола с палочками Дазая и аромат соевого соуса. Лицо Чуи даже вытянулось: и вправду, когда? В какой момент всего происходящего он успел влюбиться в Дазая — и, если на то пошло, в какой момент это стало взаимно? Юноша этого даже не заметил, словно так было всегда. Словно так всегда и должно было быть. — Чуя-кун, ты чего завис? — раздался голос прямо над его головой. Чуя не удержался и вздрогнул. — У тебя так яйца подгорят. Оказывается, пока Чуя ударился в глубинные размышления, Дазай успел подойти сзади и остановиться так, чтобы его дыхание колыхало волоски на лбу Чуи, а на омлете появилась аппетитная корочка. Накахара быстро моргнул несколько раз и перевернул яйца сжатой в ладони лопаткой. — Задумался. — пояснил он, затылком чувствуя застывший на лице Дазая вопрос. Юноша за спиной промолчал, поэтому Накахара аккуратно посолил и поперчил содержимое сковородки, медленно выдыхая и отпуская все мысли. Можно было не стараться это сделать, потому что в следующую секунду все мысли вылетели бы из его головы как пробка из бутылки шампанского — Дазай, нагнувшись из-за разницы в росте, сначала охладил затылок своим дыханием, а потом коснулся заранее покрывшейся мурашками кожи теплыми губами. Чуя чуть не уронил лопатку в сковороду. — Что ты делаешь? — стараясь звучать спокойнее, поинтересовался Чуя. Дазай хмыкнул, и дыхание вновь прошлось по мурашкам на затылке и выступающем позвонке. — А что я делаю? — промурлыкал Дазай из-за спины. — Мешаешь мне. — пробормотал Чуя, спокойно сворачивая омлет на плите. — Правда? — голос Дазая словно стал ниже. Чуя сглотнул резко пересохшую слюну и потянулся за тарелками, чтобы переложить туда завтрак. Еще один выдох Дазая пощекотал его кожу, и кончики ушей под и так пылающими волосами стали алыми. К счастью — или к сожалению — Дазай потянулся за тарелками, выхватывая их из-под ладоней Чуи и отстраняясь, чтобы отойти к столу. Накахара выдохнул запертый в груди воздух и дрожащим указательным пальцем отключил плиту. «Есть», — оглушила его разумная мысль. — «Ты хотел есть». Когда он обернулся, на столе уже стояли две тарелки с горячим завтраком в окружении салфеток и аккуратно уложенными Дазаем палочками. Сам он уселся на свой стул и самозабвенно лыбился, как ребенок, совершивший пакость, за которую точно не получит. «И ведь правда не получит», — хотел вздохнуть, но почему-то улыбнулся своим мыслям Чуя. Он сел напротив Дазая, повинуясь зову пустующего желудка. — Интересно, эта Мэй Фа собирается нас посетить с очередным пополнением запасов? — вдруг задумчиво протянул Дазай, барабаня длинными пальцами около стакана с водой. Чуя даже не заметил, как он налил им обоим воды. «Чертила», — выдохнул Накахара, собирая мурашки с шеи и отправляя их куда подальше. — А тебе так не терпится её снова увидеть? — вскинул бровь Чуя, вспоминая о собственных неприятных впечатлениях от сотрудницы Фукудзавы. — Мне не терпится увидеть другую еду в холодильнике. — со вздохом отозвался Дазай. Его пальцы перебросились на палочки для еды. — Или мы могли бы сходить в магазин. — Не думаю, что Фукудзава отпустит нас. — усомнился Чуя. — Не думаю, что мы обязаны спрашивать… — протянул Дазай и вдруг резко переключился на другую мысль, словно только что увидел тарелку перед собой. — Ладно, потом подумаем. Приятного аппетита, Чуя-кун! — Приятного аппетита. — усмехнулся Накахара. Возможно, поведение Дазая могло показаться ему странным, но внутри юноши разливалось такое мягкое спокойствие, что он даже не нахмурился и не решил задуматься об этом, ведь задумываться было не о чем — Дазай был просто Дазаем. Чуя взял палочки и принялся уплетать свой, чудом не пересоленный, завтрак, изредка поглядывая на жующего с упоением Осаму. Закончить трапезу в молчании и умиротворенном темпе им не позволил телефонный звонок. Накахара сначала напрягся и невольно сжал палочки, затем переглянулся с нахмурившимся Дазаем, а только потом вспомнил, что Фукудзава не звонил им вчера, хотя должен был. Отложив палочки, Чуя быстро поднялся и пошел к стационарному телефону. Почти не слышные шаги Дазая не заставили себя ждать. Чуя успел еще раз обменяться настороженными взглядами с Осаму прежде, чем взять трубку и проговорить «Алло». — Здравствуй, Чуя. — раздался привычный голос Фукудзавы. Накахара кивнул на вопросительный взгляд Дазая и включил громкую связь. — Здравствуйте, Фукудзава-сан. — поздоровался юноша. — Вы вчера не позвонили, все в порядке? — Да, это была моя оплошность. — с некоторым, как Чуе показалось, недовольством ответил Фукудзава. Дазай закатил глаза, а Накахара сдержал усмешку. — Все стабильно. У вас как? — Нормально. — Ничего нового? Дазай посмотрел на Чую со скользящей под кожей усмешкой, а Чуя едва сглотнул изобличающую их обоих остроту. Фукудзава требовательно кашлянул в ожидании ответа. — Да, все по-старому, Фукудзава-сан. — быстро ответил Чуя. — Отлично. — бесцветным голосом отозвался мужчина. — Дазай на связи? Дазай протянул ладонь за трубкой, но Чуя догадался передать ему телефон еще раньше. Лицо Осаму подернулось туманом тревоги, и Чуя нахмурился. Он невольно шагнул ближе, чуть задевая Дазая плечом в поддерживающем жесте. Касание настолько тонкое, что его едва ли можно почувствовать, но Дазай почувствовал. — Я здесь, Фукудзава-сан. — Хорошая новость: ваш класс вернулся из школьной поездки. — сообщил Фукудзава. Глаза Чуи расширились — он и думать забыл про число, в которое все должны были вернуться в Йокогаму. — Акутагава-кун и Акутагава-сан пока поживут у меня дома под моим присмотром. Я… — Я могу с ними поговорить? — перебил его Дазай. Зрачки завертелись в карамельной радужке, а пальцы сомкнулись на трубке сильнее. Чуе показалось, что он даже почувствовал участившийся пульс юноши рядом с собой. — Думаю, я могу дать им адрес вашей квартиры. — с заметной паузой ответил Фукудзава. — Если они захотят, то смогут прийти. «Если они захотят?», — невольно насупился Чуя. На что Фукудзава намекает? Разве Акутагавы не скучают по своему брату? Дазай этого даже не заметил: уголки его губ взлетели вверх в облегченной улыбке, и юноша кивнул, будто мужчина на другом конце провода смог бы это увидеть. Стоящий рядом с ним Чуя увидел лишь то, что Осаму не скрыл свои эмоции по поводу потенциального визита Акутагав — Чуя улыбнулся и опустил голову, чтобы скрыть улыбку. — Да, хорошо. — наконец согласился голосом Дазай. — Спасибо, Фукудзава-сан. — До связи. — сурово, но с проблеском отцовской гордости, словно разговаривал с собственным ребенком, ответил Фукудзава. Через две секунды в коридоре раздался звук завершенного звонка, а через три Дазай положил трубку и обернулся к Чуе чуть ли не с сверкающим взглядом. — Чуя-кун, они… — Да, я слышал. — Чуя улыбнулся, в основном благодаря горящим искрам в карих глазах. — Пошли доедим и хоть посуду помоем к их приходу. Доедали тамагояки юноши уже чуть ли не давясь ими, а потом в срочном порядке намывали посуду и убирали накопленный бардак в коридоре и в ванной. Чуя, на самом деле, не понимал, к чему такая спешка, но не мог перечить воодушевлению Дазая — особенно, когда после быстрой уборки Осаму рухнул на диван, и его лохматая голова оказалась на коленях Чуи. Проведя пальцами по мягким каштановым волосам и коснувшись прохладной кожи ушей, Накахара вновь опустил голову, чтобы скрыть улыбку. Не очень-то и обязательно Дазаю видеть, как Чуя улыбается почти каждый раз, когда касается его.

***

— Ого, Сигма-сан выделил вам целую квартиру! — удивился Ацуши, даже не успев пересечь порог квартиры. Чуя даже не удивился, что он пришел бок о бок с Акутагавой и его сестрой. Накаджима быстро разулся и неловко застыл у дверного коврика, но потом поймал приветственный взгляд Чуи и широко улыбнулся. — Чуя-кун, привет! — Привет, Ацуши-кун. — Чуя быстро окинул Ацуши взглядом, не заметив в пареньке никаких изменений, разве что его ужасная челка отросла на полсантиметра. — Мы все давно не виделись, я так соскучился! — принялся тараторить Ацуши. Он пропустил внутрь Акутагаву и Гин — брат и сестра оба были одеты полностью в черное, как сбежавшие с вечеринки готов, и сразу нашли настороженными глазами Дазая. Ацуши тоже посмотрел на него, неловко почесав затылок. — С возвращением, Дазай-кун. — Здравствуй, Ацуши. — учтиво улыбнулся ему Дазай. Глаза Акутагавы расширились: он осматривал старшего брата с головы до ног, и Чуя не смог не заметить, как взгляд зацепился за почти заживший синяк на лице. Дазай тоже впился взглядом в Рюноскэ, уголки его губ дрожали, словно юноша не разрешал себе улыбнуться. Беспокойный взгляд Ацуши упал на спину Акутагавы — Чуе показалось, что Накаджима сейчас шагнет ближе, но тот не приблизился к своему парню, дав ему возможность поздороваться с Дазаем. Молчание затягивалось, пока Дазай и Акутагава пялили друг на друга. Становилось неловко… — Два идиота. — выдохнула Гин. Подавшись вперед, она крепко обняла обоих братьев. Глаза Акутагавы удивленно — даже шокированно — расширились, когда Дазай обнял их в ответ. Гин уткнулась лбом старшему в плечо, а ладонь Осаму легла на напряженный затылок Рюноскэ и не крепко, но ощутимо сжала его. Троица застыла у дверного коврика, вдыхая и выдыхая в унисон. Чуя знал, что их воссоединение никак его не касается, но все равно почувствовал растекающееся, словно мед, тепло под ребрами. Один взгляд на Ацуши дал понять, что тот вообще усилием воли сдерживает облегченные слезы. Приемные дети Мори в конце концов отстранились друг от друга — Акутагава с хмурым лицом и едва не блестящими вороньими глазами, Гин с внезапным желанием поправить и так надежно закрепленную на лице маску. Опустив руки, Дазай вдруг посмотрел на Чую, словно выискивая в нем какую-то реакцию или ободряющие слова. — Пойдемте чай хотя бы попьем, что ли. — пробурчал Чуя и, дождавшись кивка одного лишь Дазая, направился на кухню. Ацуши стрелой устремился за ним, едва ли не обгоняя Накахару и не отбирая право включить чайник. Чуя спокойно достал кружки, искоса наблюдая за прибывшими: Акутагава и Гин застыли у стола, словно не знали, для чего он предназначен. «Они всегда так ведут себя в чужом доме?», — удивился Накахара, на ходу раздумывая, что Дазай совсем не такой. Или ему так только кажется? — Ого, и кухня тоже миленькая. — прокомментировал Ацуши. Он будто случайно встал рядом с Акутагавой и коснулся своей ладонью его. — У Сигмы-сана определенно есть вкус. — Откуда ты знаешь Сигму? — удивился Чуя и даже обернулся, хмурясь. Чайник медленно закипал, а Дазай спохватился о складных стульях в шкафу и пошел за ними. Откуда он вообще знал об их наличии, Накахара предпочел не думать. — Отец рассказал нам… обо всем. — несколько смущенно отозвался Ацуши. — Когда? — не понял Чуя. Он-то думал, что все трое всё это время были в школьной поездке и знать не знали о происходящем. — Да, мне тоже интересно, насколько вы осведомлены. — поддакнул возникший с тремя стульчиками Дазай. Чуя заметил на его лице спокойную, с мелкими вкраплениями притворства, словно он стыдился более ярких эмоций, улыбку. Осаму поставил стулья и театральным жестом указал гостям на них. Когда Акутагавы и Ацуши послушно уселись, Дазай приподнял одну бровь и посмотрел на Акутагаву, ожидая ответа. Тот подскочил на стульчике так, будто его вызвали отвечать урок у доски. — Мы с Гин и… Элис… — начал Рюноскэ и прервался, взглядом спросив у старшего брата, знакомо ли ему это имя. Дазай кивнул, и тот продолжил. — Мы были дома, когда Мори-сан вдруг начал нам названивать. — На три телефона сразу. — встряла Гин. Получив недовольный взгляд от брата, девушка пожала плечами и отвернулась к окну, словно отказалась участвовать в разговоре. — Да, отец был очень настойчив. — подтвердил Акутагава. Чайник вскипел, и Чуя, внимательно слушая рассказ, принялся разливать кипяток по кружкам. Дазай застыл недалеко от него — подайся Накахара немного правее, он смог бы толкнуть второго юношу бедром — и не спешил садиться за стол. — Он позвонил и сказал, чтобы мы втроем немедленно уходили из дома. — И как он это объяснил? — уточнил Дазай. — Выставил все как заботу о нашей безопасности. — Акутагава злобно хмыкнул. — Сказал, что его загадочные враги могут навредить нам, поэтому мы должны срочно собирать вещи и ехать на указанный им адрес. — Это была одна из его подпольных квартир. — вставила Гин. Акутагава на этот раз на неё не посмотрел, видимо, счел комментарий приемлемым. — Трущобы, естественно. — Кто бы сомневался. — Дазай усмехнулся. Ацуши вскочил со стула, чтобы занять себя хоть чем-то и помочь Чуе отнести кружки на стол. Накахара подумал, что надо бы дать Дазаю подзатыльник за то, что он тут всех обслуживает, но решил повременить с этим. — Когда мы собрали вещи и действительно ушли. — продолжил Акутагава. — Он снова позвонил и сообщил, чтобы мы приехали в центр города и передали ему Элис. — Что? Зачем? — удивился Чуя. Еще больше он удивился, когда, посмотрев на Дазая, заметил, что тот не спросил те же вопросы. Ацуши тоже ничего не понял и вцепился в чашку с испускающим пар чаем. — Элис начала рыдать и умолять не отдавать её Мори-сану… — продолжил Рюноскэ, проигнорировав Чуин вопрос. Последнему, отчего-то, не захотелось переспрашивать. — Вы же не…? — голос Дазая дрогнул, и Чуя напрягся быстрее, чем заметил это. — Конечно, нет. — сурово прервала его Гин. Стальные глаза над маской блеснули острием молнии. — За кого ты нас держишь? — Мы вообще не поехали по адресу отца. — кивнул Акутагава. — Оставили телефоны дома и направились к Ацуши. — Молодцы. — Дазай улыбнулся, и Чуя почти впервые увидел в нем настоящего старшего брата. — Ага. — отозвалась Гин, пока Акутагава скрывал сконфуженную улыбку в глотке кипяточного чая. — Был бы еще ты таким молодцом и не лез на рожон… — Все закончилось хорошо, Гин-чан. — мягко оборвал её Дазай и спокойно улыбнулся. Чуя промолчал. Промолчал, потому что видел, как ужасно выглядел кровоподтек на лице Дазая в первый день его спасения из военной лечебницы, видел, как он с трудом глотал из-за поврежденного чьими-то руками горла, слышал, как трудно Дазаю было дышать в тот день у окна. Промолчал и позволил Осаму успокоить прищуренную Гин. — Я так удивился, когда мне позвонил отец, зная, что Акутагавы уже у нас. — подал голос Ацуши. — Пытался даже оправдаться, но он сказал запереть дверь на все замки и сидеть там. А потом приехали сотрудники отца и та европейка… — Агата Кристи-сан. — кивнул Акутагава. — Элис назвала её мамой. — Мы сначала не поверили. — подхватила рассказ брата Гин. — Потому что Элис-чан сказала, что её родители погибли. — Потом выяснилось, что у неё были приемные родители, которые действительно погибли. — восстановил цепочку Акутагава. — А эта Кристи — её биологическая мать. — Я только не понял, откуда Кристи-сан знает Ранпо-куна. — Ацуши задумчиво почесал подбородок. Акутагавы закивали: видимо, среди них троих этот вопрос поднимался уже не первый раз. Когда они с надеждой посмотрели на Дазая и Чую, те синхронно пожали плечами. — Мы сами без понятия. — добавил Чуя. — А разве Ранпо не был с вами в поездке? — Нет, они с По-куном куда-то уехали. — помотал головой Ацуши. Дазай нахмурился, и Чуя попытался поймать его взгляд, но тот смотрел исключительно в выбранную на поверхности стола точку. «Куда это они могли уехать?», — задумался Накахара. — Элис уехала со своей мамой, а позже приехал Фукудзава-сан и все рассказал нам. — закончил Акутагава. Он поднял взгляд на Дазая, и пальцы дрогнули на кружке. Со своего наблюдательного пункта (то есть, стоя, облокотившись на столешницу) Чуя видел, как колени Ацуши и Рюноскэ соприкасались под столом. — Где вы оба были, и что вообще происходит. — Что ж, это к лучшему. — Дазай пожал плечами. — Чуя, тебе не наваляли в плену? — вдруг обратился к нему Акутагава. Несмотря на грубоватую формулировку, Чуя смог распознать скрытое беспокойство Рюноскэ — и где же он такое видел? — Как видишь, нет. — хмыкнул Чуя. — Но было стремно. — Могу себе представить! — ахнул Ацуши, посмотрев на Чую так, словно он как минимум ветеран войны. — Тебя пытали? — Не успели. — усмехнулся Накахара. В следующее мгновение его передернуло, потому что юноша, вообще-то, не шутил. — Мы оба живчики. — Дазай улыбнулся, гордо приподнимая подбородок. Никто не ответил на его улыбку. Чуя посмотрел на Гин, все это время задумчиво обводившую большим пальцем узор на кружке. — Гин-чан, а что с Тачихарой-куном? — спросил он не из вежливости, а потому, что действительно интересовался. — Он очень помог мне… нам. — Я знаю. — Гин кивнула и подняла взгляд. — С ним ничего не случилось, помимо потери статуса кадета и всех своих друзей. — Они…? — проговорил Чуя. В нем на секунду взыграла ярость, когда он вспомнил, что Ёсано чуть не погибла из-за выстрела Теруко, предназначенного ему — но юноша вспомнил и выражение лица девушки. Смятение и ужас, потому что она явно не хотела навредить Ёсано. «Они не виноваты», — осознал Чуя и сглотнул гнев. — «Они — просто подростки, как и я. Просто пешки». — Не выходят на связь. — ответила Гин. Её голос звучал укоризненно, словно кто-то из присутствующих был повинен в этом, но глаза выражали лишь туманную грусть из-за друга. — Тачихара-кун… подавлен. — Они вернутся. — разрушил тишину Дазай. Он посмотрел сестре прямо в глаза и улыбнулся краями губ. — Как военные, так и друзья Тачихары. Я уверен. — Военные вернутся? — испуганно проговорил Ацуши. Его колено под столом дернулось, ударив по ноге Акутагавы. Тот словно этого и не заметил — его взгляд снова уцепился за старшего брата. — А Мори-сан? — твердо спросил он. Чуя почувствовал, как каждый орган внутри покрылся тонким слоем льда. — Мори-сан… вернется? Дазай посмотрел брату в глаза, а Чуя посмотрел на него, даже не заметив на себе изучающего взгляда Ацуши. Сердце замерло в ожидании и негодовании: почему Акутагава вообще считает, что Дазай знает ответ? Не слишком ли много они хотят от Дазая? «Для младших он — опора», — понял Накахара. — «Но неужели только я вижу, как опора лишь делает вид, что стальная?». Когда Чуя уже почти открыл рот, чтобы спросить, откуда Дазай должен это знать, тот вдруг кивнул. Коротко и твердо кивнул, отвечая на вопрос Акутагавы. Да. Чуе захотелось схватить Дазая и заставить его поговорить, но все, что Накахара сделал, это выдохнул в горячий чай, чтобы восстановить сбившееся из-за тревоги дыхание. «Как», — вопрошал разум. — «Как он может знать?». — Что теперь будет? — нарушил побившее рекорды молчание Ацуши. Гин уже успела снять маску и почти допить чай, а Чуя — перевернуть внутри себя каждую беспокойную мысль. Дазай, тоже ушедший в свои раздумья, посмотрел на Накаджиму. — Фукудзава-сан сказал, что до начала учебы мы с Чуей точно живем тут. — ответил он, и Накахара кивнул в качестве потверждения. Редкие брови Акутагавы дрогнули, словно он был чем-то недоволен. Дазай обратился к брату и сестре. — Вы пока живете у Фукудзавы-сана, да? Акутагава кивнул, и Ацуши вдруг улыбнулся краями губ, а потом попытался замаскировать улыбку и опустил взгляд. Гин закатила глаза и быстро допила чай, надевая маску обратно. Чуя почувствовал ехидство, исходящее от Дазая, до того, как на его губах расцвела знакомая ухмылка. — У вас дома много комнат, Ацуши-кун? — осведомился он у паренька. Накахара хотел закатить глаза, но почему-то тоже ухмыльнулся. — Три. — невинно отозвался Ацуши. Гин тоже поняла, к чему клонит Дазай, и перевела взгляд на дно пустой кружки. В её глазах блеснули снежинки. — Отцовская, гостевая, где сейчас спит Гин-чан, и моя, где спим мы с Акута… Акутагава резко сжал челюсти и ударил парня коленом по ноге. Ацуши заметно дернулся и нахмурился, не поняв, в чем дело. Лыба Дазая же ликовала — предугадав его слова, Чуя даже проникся сочувствием к Ацуши и Рюноскэ. Гин его чувств не разделяла: весь её вид выражал предвкушение шоу. — А твой отец знает, что вы с Акутагавой-куном встречаетесь? — протянул Дазай. Лицо Рюноскэ посерело, а Ацуши подпрыгнул на стуле так, словно ему под задницу подложили кнопку. — Мы не… — он обернулся к Чуе с отчаянием в желто-карих глазах. — Чуя-кун, это ты ему сказал? — Это был секрет? — приподнял бровь Накахара, едва не расхохотавшись. Ему ведь и не нужно было ничего говорить Дазаю — настолько отношения младших были очевидны. — Ты сказал Накахаре? — прошипел Акутагава, почти перебив Чую. — А вот сейчас обидно. — вставил последний. Дазай чуть ли не давился хохотом. — Да ладно вам, это очевидно и без слов. — задорно проговорил Осаму. Заговорщическая улыбка не сходила с его лица, и Чую почти начало это раздражать, но потом он подумал, что лучше такая улыбка, чем смердящая фальшью. — Никто вас не осудит. «Конечно, блять, не осудит», — подумал Чуя с плохо скрываемой усмешкой. — «Старший братец точно не станет подкалывать младшего насчет его ориентации, учитывая, с каким упоением он целовал парня всего несколько часов назад». Накахара действительно мог бы подколоть Дазая по этому поводу, но не стал даже обмениваться с ним многозначительными взглядами. Он и так знал, что Осаму искоса поглядывает на него. Чуе хотелось оставить эти мимолетные пересечения и молчаливые совпадения в мыслях только для них двоих. — Нет, мой отец не знает. — сконфуженно пробормотал Ацуши. — Хорошо, что ты узнал. — вдруг заметил Акутагава. Смятение сочилось из кожи его лица, а острое колено чуть отодвинулось от ноги Накаджимы. Смотрел Рюноскэ только на старшего брата, выискивая за насмешками одобрение. — Да, согласен. — с напускной серьезностью кивнул Дазай. — Особенно потому, что теперь Чуя должен мне желание. — Сходи нахуй. — прошипел Чуя. Он-то надеялся, что придурок забудет, но как же он такое забудет, куда там. — Вы что, на нас спорили?! — возмутился Акутагава, оскорбленно хмурясь. Ацуши тоже изобразил недовольный вид, хотя сам едва подавлял улыбку. — Замечательно. — подтвердила и Гин. — Теперь Дазай должен мне две сотни йен. Лицо Дазая вытянулось, а улыбка мигом слетела с лица. Чуя расхохотался. — Ты что, тоже на нас спорила?! — в отчаянии повернулся к сестре Акутагава. Ацуши сдался и тоже заливисто рассмеялся — через мгновение прыснул Дазай, и вскоре в кухне раздалось целое разнообразие смешков.

***

Чуя даже удивился, когда спустя сорок минут спокойных разговоров о школе и прочей рутине, сплетенной с шутками и подколками, Ацуши упомянул свои дела, из-за которых им надо идти. Видимо, за время мирного пребывания с Дазаем в чужой квартире Накахара и забыл про то, что существует наполненная событиями и делами жизнь. Переглянувшись с Дазаем и отметив солидарность в карих глазах, Чуя улыбнулся краями губ и принялся собирать чашки, чтобы поставить их в раковину. Акутагавы и Ацуши потянулись к выходу из квартиры. — Заходите еще, гости дорогие. — начал обычную театральщину Дазай, выходя в коридор и вставая у стены, как гордый хозяин. Чуя на ходу закатил глаза и остановился около него. Акутагава обулся первым и остановился на краю дверного коврика. — Обязательно, Дазай-кун! — словно не заметив иронии, отметил Ацуши. — И как вам тут? — так резко спросил Акутагава, что все присутствующие недоуменно покосились друг на друга. — В смысле? — хлопнул глазами Дазай. — Ну, уживаетесь друг с другом? — пояснил Акутагава. Распознав язвительность в его интонации, Чуя нахмурился. — А почему не должны? — непонимающе нахмурился и Дазай. — Ну… — протянул Акутагава теперь чуть ли не с ядом в голосе. Гин и Ацуши недоуменно переглянулись. Рюноскэ же приготовился продолжить фразу, но Чуя внезапно все понял — а надо было лишь проследить за взглядом Акутагавы. Пока его парень и сестра обувались, а Дазай ломал комедию, Акутагава рассматривал дверь в другую комнату. Открытую дверь в комнату Чуи, в которой они с Дазаем, с недавних пор, спали вдвоем. И постель. Не заправленную постель с двумя подушками. Чуя попытался сглотнуть ярость, но она все равно просочилась в рот, как привкус рвоты. — Еще недавно вы готовы были убить друг друга. Дазай недоуменно посмотрел на Чую, а потом, словно прочитав взгляд синих глаз, расплылся в понимающей ухмылке. Гин и Ацуши все еще пялили на Акутагаву, ничего не понимая. Осаму приподнял подбородок, насмешливо взглянув на братца. — Как и вы с Ацуши, если я правильно помню. — заметил он. Чуя почувствовал едва ли преодолимое желание дать Дазаю подзатыльник: он только что подтвердил то, о чем Акутагава подумал. — У нас с Ацуши по-другому. — процедил Акутагава. Ацуши смущенно улыбнулся, а в глазах Гин вдруг ясно блеснуло понимание. Она посмотрела сначала на брата, а потом на Дазая с Чуей, стоящих почти касаясь друг друга плечами — и усмехнулась через маску. — Видимо, по-другому уже не только у вас. — проговорила Гин. Ацуши и Акутагава, как по команде, пересекли взгляды: Акутагава нахмурился, явно отрицая то, что уже начал понимать. Накаджима два раза тупо моргнул, а потом его лицо вытянулось, а глаза стали размером с монету — выглядело это так уморительно, что Чуя едва не прыснул. Дазай, поджавший губы, тоже был близок к хохоту. — Вы…? — открыл рот Ацуши и закрыл его, даже не сумев окончить фразу. Акутагава недоуменно посмотрел на своего парня, хотя его лицо уже начало бледнеть в осознании. — Думаю, вы опаздываете. — резко выдавил Дазай, проталкиваясь между гостями и открывая входную дверь. Гин, хихикающая под маской, вышла из квартиры первая. — Да, увидимся. — поддакнул Чуя. — Спасибо, что зашли. До того, как охуевшие — другого слова Накахара подобрать не смог — Ацуши и Акутагава поняли хоть что-нибудь, Дазай вытолкал их из квартиры и, помахав Гин на прощание, захлопнул дверь. Едва щелкнули все замки, Чуя перестал сдерживаться и расхохотался. Дазай тоже разразился своим привычным, заливистым смехом, наверняка слышимым даже на улице. — Как ты думаешь, они догадались? — хриплым от долгого смеха голосом спросил Дазай. Чуя резко вдохнул, успокаиваясь. — Да, думаю, точно да. — он кивнул. Несмотря на свое недавнее желание оставить все эти тонкие чувства лишь для них двоих, Чуя вдруг осознал, что ему абсолютно все равно на то, кто узнает и что подумает об этом. — Гин-чан так точно. — Иногда я думаю, что она слишком проницательна. — Дазай покачал головой, утирая иллюзорные слезы с уголков глаз. — И теперь я должен ей денег. — Хорошо, что она еще на наши отношения не спорила. — добавил Чуя и осознал, что сказал, лишь когда лицо Осаму вытянулось. — А у нас отношения? — спросил Дазай с игривой улыбкой, за которой скрывалось волнение из-за ответа. В горле у Чуи резко пересохло. — А ты хочешь этого? — гораздо тише, особенно по сравнению с вспышкой смеха, спросил Чуя. Пульс участился лишь от одной вероятности отрицательного ответа. Дазай шагнул чуть ближе и коснулся прохладными пальцами ладони Чуи, словно хотел взять его за руку, но в последний момент передумал. Губы тронула слабая улыбка. — Если честно, да. — проговорил Дазай. Чуя беззлобно усмехнулся. — Ты думал, я ждал от тебя нечестного ответа? — юноша вскинул бровь, игнорируя облегченный пируэт сердечной мышцы. — Придурок. — Возможно. — задумчиво протянул Дазай. — Но…? — Теперь ты — мой парень, Осаму. — отозвался Чуя, ощущая привкус этого слова и не пытаясь сдержать улыбку. — А ты — мой, Чуя-кун. — прошептал Дазай и до того, как Чуя успел что-либо еще сказать, все же взял его за руку. Накахара хотел недоуменно покоситься на внезапную хватку, но не успел, потому что Дазай нагнулся и, особо не осторожничая, захватил своими губами чужие. Пальцы Чуи сжали ладонь Осаму, пока он с теплеющими внутренностями отвечал на поцелуй своего парня. Проскользнула мысль, что надо бы все же уточнить у Дазая, откуда он знает о том, что Мори вернется. Да, это очень важный вопрос, с которым медлить нельзя. Но Чуя все же его отложил — сейчас же все в порядке. Сейчас же им ничего не угрожает. Так ведь?