Эндшпиль

В Годрикову Впадину Гермиона вернулась, ощущая себя неимоверно усталой. В доме Поттеров горел свет, и она двинулась туда. — Марта, мы уже начали волноваться! — воскликнула Лили. — Скоро стемнеет! Где ты пропадала? — Виделась с профессором Дамблдором. В школе разброд и шатание, МакГонагалл уже даже не пытается сладить со студентами. Они носятся по территории замка, а она им только купол от дождя наколдовала. Лили рассмеялась.  — Он был тут утром. Сказал, что завтра в полдень мне надо явиться в суд, чтобы поддержать Джеймса. Дрейк говорит, он сможет посидеть с Гарри. Гермиона кивнула. — Ты все равно собиралась снова уйти по делам Ордена, — протянул Малфой. — Если я не ошибаюсь. — Думаю, это быстро. Мне нужно полчаса, не больше. Очень много удалось уладить сегодня. Хотя потом мне все равно нужно будет дождаться профессора Дамблдора. — Мы с мадам Бэгшот в любом случае никуда не собирались, — бросил он. Они с Лили сидели на диване, и Малфой играл с Гарри, создавая для него цветные пузыри и полупрозрачных мерцающих бабочек. — Гарри обожает Дрейка, — Лили рассмеялась. — Похоже, они стали лучшими друзьями. У меня даже появилось время приготовить ужин. Овощное рагу, Марта! Будешь есть? Идёмте к столу. Она подхватила Гарри на руки и вышла из гостиной. — Малфой, я тебя не узнаю. Ты ведёшь себя совсем иначе. Играешь с Гарри, вежлив с Лили. Даже со мной нормально разговариваешь. — Ты же назвала меня Дрейком. Считай, я играю роль Дрейка, хотя я уже говорил, что готов стерпеть всё, лишь бы приложить руку к уничтожению Волдеморта. — Ладно, потом поговорим, — Гермиона вздохнула. — Некрасиво заставлять Лили ждать. Малфой кивнул, и они направились на кухню, где Гарри уже восседал на своем стульчике, а Лили расставляла на столе тарелки с рагу. — Я надеюсь, завтра всё закончится, — пробормотала она усевшись за стол. — Я одновременно жду суда и боюсь его. — Если Дамблдор послушает моего совета, Джеймса и Сириуса отпустят. Лили рвано выдохнула и уткнулась в свою тарелку. Даже Гарри притих и терпеливо ждал, пока его покормят. Лили съела пару ложек и метнулась к сыну. — Поешь нормально, — Гермиона покачала головой. — Давай я покормлю Гарри. — У меня от волнения кусок в горло не лезет, — призналась Лили. Гарри, видимо, чувствовал беспокойство матери, потому что на сей раз не стал разбрасывать еду, а послушно ел ложку за ложкой. После вечернего чая Лили начала позевывать, да и Гарри осоловело хлопал глазами. — Спасибо за помощь, Дрейк, — сонно пробормотала Лили. — Марта, я никак не пойму, почему вы столько делаете для меня, но я безумно вам благодарна. Я так устала от постоянного беспокойства: битвы, прятки, теперь вот неизвестность. Это ужасно изматывает. Мы пойдём спать, наверное. — Спокойной ночи, Лили, — Гермиона поднялась из-за стола и погладила её по голове. — Спокойной ночи, — пробормотал Малфой и первым вышел в прихожую. — Ты чем-то недоволен? — поинтересовалась Гермиона. — Грейнджер, я четыре часа кряду играл с мелким Поттером в волшебные пузыри. У меня запястье онемело. — Слушай, раз уж ты играешь роль Дрейка, осмелюсь напомнить, что меня зовут Гермиона, а для местных я назвалась Мартой. Можно перестать называть меня по фамилии, что по настоящей, что по выдуманной? — Хорошо, Гермиона. Как скажешь, Гермиона. — Драко, можно не ёрничать? Он осекся, будто подавился особенно остроумной репликой. — Ладно, Гермиона. Я просто устал. — Устал? Может, поспишь сегодня? — Да, наверное. Наколдую себе раскладушку. — Зачем, если можно из сумочки взять? Малфоя передернуло. — Что такое? Снова плохо? — Пока не понял. А у тебя как сегодня прошло? — Крайне успешно. Спасибо, что спросил. Я нашла Петтигрю и передала его в руки Дамблдора. Если только он возьмёт клетку с собой в суд… — Клетку? — Ну да, — Гермиона рассмеялась. — Он же сейчас в облике крысы. Дамблдор, конечно, смотрел как на сумасшедшую, когда я сказала, что крыса — ценный свидетель. Малфой расхохотался. — Я представляю! Еще около минуты они стояли на садовой дорожке мадам Бэгшот, то ли не решаясь войти в дом, то ли желая подольше поговорить, не скрывая имен и фактов. — Сыро, — произнесла наконец Гермиона. — Идем в дом. — Марта! Дрейк! — мадам Бэгшот выглянула в прихожую, стоило им закрыть за собой дверь. — Я уж думала, с вами что-то случилось. — Всё в порядке, мадам Бэгшот. Просто составили Лили компанию за ужином. Она ужасно нервничает перед завтрашним судом, — пояснила Гермиона. Малфой кивал. — Бедная девочка, — вдохнула мадам Бэгшот. — Они не посмеют посадить Джеймса в Азкабан. Это же невиданное дело: Джеймс Поттер — убийца магглов! — У самой сердце не на месте, — призналась Гермиона. — Завтра всё закончится, — напомнил Малфой. — А чтобы приблизить этот миг, я пойду спать. Доброй ночи, мадам Бэгшот. — Да, Дрейк прав. Я тоже пойду. Доброй ночи. — Доброй ночи, — Батильда закивала, и Гермиона с Малфоем побрели наверх. — У тебя есть план на завтра? — спросил Малфой, едва они закрыли дверь. — Да. В полдень я аппарирую в дом Блэков за медальоном, потом — в Хогвартс, где дожидаюсь Дамблдора. Я хочу доказать ему свою правоту, а это возможно, только если он увидит крестраж. — Почему не хочешь показать предыдущий? Гермиона достала из сумочки полурасплавленный перстень и уставилась на него. — Рано, — произнесла она. — Я не хотела бы, чтобы эта вещь попала в руки к Дамблдору, пока он не отдаст кое-что Джеймсу. — Объяснишь?  — Потом. Мы оба устали, нужно поспать. Гермиона извлекла из сумочки раскладушку и разложила её. — Знаешь, Драко, мне даже немного непривычно такое спокойствие. Гарри и Рон довольно оживленно реагировали на мою сумочку. — Охотно верю, — Малфой кивнул. — А ещё ты привыкла к восхищению. Наверное, ждёшь, пока я начну рассыпаться в восторгах и комплиментах. — Не жду. Мне сегодня хватило восторгов в доме Уизли. Бедная Молли, весь дом на ней. Ладно, тебе, должно быть, неинтересно. Малфой кивнул. — Если честно, не очень. Давай спать. Он улегся на раскладушку и отвернулся. Гермиона тоже забралась под одеяло и даже закрыла глаза, но сон не шел. Она просто лежала и смотрела в стену. Хоть усталость и накатывала тяжелой волной, глаза то и дело открывались, а мозг наотрез отказывался отключаться. Зато Малфой на удивление быстро уснул. Его дыхание стало тихим и размеренным, отчего Гермионе казалось, что сама она дышит невероятно часто и громко, будто минуту назад пробежала пару миль. И вдруг с раскладушки донеслось сдавленное глухое хрипение. Гермиона вскочила на ноги, схватила с тумбочки волшебную палочку из засветила огонёк на её кончике. Малфой задыхался: он хрипел и пытался хватать воздух ртом, а его чуть посиневшие губы дрожали. Гермиона отбросила палочку, вцепилась в плечи Малфоя двумя руками и потрясла. — Драко! Драко, проснись! Ну же, просыпайся! Он вдруг глубоко вдохнул и уставился на неё с удивлением. — Ты с ума сошла? Что случилось? — Жив, — с облегчением выдохнула Гермиона. — Ты меня напугал. — Чем? Тем, что уснул? — Тем, что начал задыхаться. У тебя даже губы посинели. Во взгляде Малфоя, наверное, впервые за всё это время промелькнул искренний, неподдельный страх. — Что ж, тогда мне лучше не спать, — он вскочил с раскладушки, и Гермиона едва успела отвернуться. Созерцание Малфоя в исподнем в её планы не входило. Его же, похоже, ничего не смущало. Он отошел к окну, заложил руки за спину и замер, мертвенно-бледный в свете луны. — Не пугайся, — тихо произнес он. — Я просто умираю. Артефакт берёт своё. Наверное, я неправильно перевёл свиток. Я думал, что умру сразу, как только мы запустим артефакт, но ошибся. — Тот свиток у тебя с собой? — Нет. Я не думал, что перемещусь, так что у меня ничего нет, кроме палочки. Гермиона вздохнула. — Спи, — бросил Малфой. — У тебя завтра тяжёлый день. Я не буду ложиться. Она покачала головой. Он ведь только взбодрился, перестал казаться таким больным, а пару приступов тошноты можно было не принимать в расчёт. Гермиона укуталась в одеяло, отвернулась к стене и закрыла глаза. Уже засыпая, она ощутила на левой щиколотке касание холодной руки, которая подоткнула одеяло поплотнее. *** Наутро Гермиона чувствовала себя настолько ужасно, словно её всю ночь били ногами. Едва открыв глаза, она увидела Малфоя, который сидел на раскладушке, укутавшись в плед, и читал. — Доброе утро, — он криво улыбнулся, поймав её взгляд. — Прости, пошарил в твоей сумке. Был уверен, что найду хоть одну книгу. — Я смотрю, чутье тебя не подвело, — усмехнулась Гермиона. — Разумеется, — Малфой поднялся на ноги и отложил книгу. — Пойду, помогу Батильде с завтраком. Он вышел, оставив Гермиону удивлённо пялиться на дверь. «Я всё равно умру, хочешь ты этого или нет», — всплыли в памяти слова, которые он произнес в палате клиники Святого Мунго. Несколько минут она сидела на кровати, пока не нашла в себе силы встать, одеться и выйти из комнаты. — Марта, доброе утро, — мадам Бэгшот суетилась на кухне, собирая завтрак. Малфой возился с заварником. — Доброе утро, мадам Бэгшот, — Гермиона уселась за стол, потянулась за сэндвичем и поняла, что руки крупно дрожат. — Сегодня всё закончится. Ты переживаешь, милая? — Батильда сочувственно заглянула ей в глаза. — Я тоже ужасно нервничаю. Сегодня такой важный день. Гермиона кивнула. — Я даже спать не могла. Проснулась ещё затемно, думала заняться рукописью, да от волнения не могу на месте усидеть. — Сегодня всё закончится, — эхом повторила Гермиона и приняла чашку с чаем из рук Малфоя. — Марта, может плеснуть тебе Успокаивающей микстуры? На тебе лица нет. — Нет, Дрейк, не стоит. Пока профессор Дамблдор будет занят в Министерстве, мне нужно успеть сделать свое дело, а Успокаивающая микстура может меня замедлить. — Как пожелаешь, — Малфой пожал плечами. Часы в гостиной пробили одиннадцать раз, и Гермиона вздрогнула. — Всего час до суда? Я думала, сейчас часов восемь! Раздался стук в двери, и мадам Бэгшот поспешила в прихожую. — Лили, милая, до суда еще целый час, — донесся её голос. — Я не могу, — чуть не плача произнесла Лили. — Я с ума сойду от волнения. — Ты хоть спала? — спросила Гермиона, выглянув в прихожую. — Пару часов, наверное, — дрожащим голосом ответила Лили. — Зато Гарри спал всю ночь. Дрейк хорошо с ним вчера поиграл. — Могу и сегодня, — Малфой тоже выглянул из кухни и подмигнул Гарри, который сидел в коляске. Мадам Бэгшот взяла Гарри на руки и потрепала по волосам. — Посидишь с Дрейком и тетей Батильдой, пока мама будет освобождать папу и крестного? — Двейк! — пролепетал Гарри и потянул к Малфою руки. — Он узнал своего друга, — Лили улыбнулась. — Спасибо, мадам Бэгшот, Дрейк, Марта. Я пойду. Лучше прийти раньше, чем опоздать. Она поцеловала Гарри в макушку и аппарировала. — Идёмте в гостиную, — произнесла мадам Бэгшот и первой двинулась туда. Гермиона посмотрела на Малфоя и улыбнулась. — Он узнал тебя. Как ощущение? — Это так трогательно. Если честно, я никогда не понимал, что вы находите в бескорыстной дружбе, считал вас троих глупыми. А теперь… Грейнджер… Гермиона, скажи, это нормально — чувствовать радость и тепло от бескорыстного общения? Ему год, он теперь даже не Избранный! — Это лучшее из всего, что ты когда-либо делал, — Гермиона улыбнулась и коснулась пальцами его запястья. — Ты сейчас лучше, чем когда-либо был. Малфой неуверенно улыбнулся и кивнул. — Иди, допивай чай и собирайся с мыслями. — Хорошо, — Гермиона отпустила его руку и вернулась за стол. Малфой вышел из кухни и притворил дверь, оставив её одну. Гермиона пила чай, глядя за окно, где наконец-то закончился дождь, и теперь из-за туч неуверенно проглядывало солнце. Она искала знак, хоть малейший, указавший бы на то, что всё удастся. В конце концов, тонкий луч скользнул по широкому листу зубастой герани, давно растерявшей от старости свои зубы. Наверное, это было оно — предвестие хорошего конца. Гермиона поднялась на ноги и переместилась в гостиную. Часы показывали, что до суда еще двадцать минут, и она уселась на диван, напряженно наблюдая за минутной стрелкой и не обращая внимания даже на Гарри, который сидел у Батильды на руках и пытался ловить бабочек, созданных для него Малфоем. И как бы ни ждала Гермиона полудня, все равно вздрогнула, когда часы начали отбивать двенадцать. — Пора, — прошептала она, вскочила, вышла в прихожую, накинула мантию и аппарировала. Она решила появиться сразу в гостиной, чтобы как можно быстрее забрать крестраж и убраться, поскольку всё равно была не до конца уверена, что мать Сириуса не передумала в последний миг и не осталась дома. В гостиной дома на площади Гриммо было пусто: то ли Вальбургу действительно заботила судьба сына и она не так сильно ненавидела его, как пыталась показать, то ли испугалась официального письма из Министерства и не решилась ослушаться. За спиной у Гермионы раздался громкий треск. — Воровка! — хрипло каркнул Кикимер. — Петрификус Тоталус! — она развернулась в прыжке и выбросила вперед руку с волшебной палочкой. Заклятие угодило в цель, и обездвиженный домовик рухнул на пол. — Прости, — пробормотала Гермиона и бросилась к шкафу. Она приблизительно помнила, где должен быть медальон, и потому уверенно распахнула стеклянную дверцу. Гермиона торопливо шарила на полочках, вспоминая как они выбрасывали все эти шкатулочки, фиалы, медальоны, кольца. Если бы они только знали тогда, что одна из этих вещиц хранит в себе часть души Волдеморта! Но Гермиона знала сейчас. Маленькая змейка на крышке медальона будто бы дернулась, когда на нём сомкнулись пальцы. Наверняка, показалось. Гермиона закрыла шкафчик и повернулась к Кикимеру. — Я уничтожу его, обещаю, — произнесла она и направила ему в лицо волшебную палочку. — Обливиэйт. Фините. Прежде, чем Кикимер успел хоть что-то понять, Гермиона аппарировала. Градус веселья в Хогсмиде уже снизился. Праздно слоняющихся людей можно было на пальцах пересчитать, в основном все были заняты делом: протирали витрины магазинчиков, обновляли краску на вывесках, расставляли товары. Гермиона, крепко сжимая в кармане медальон, прошла по центральной улице. Она то и дело оглядывалась: разговоры о Пожирателях Смерти, которые прятались по своим норам, давали о себе знать. Всё то напряжение, все переживания, что обрушились на неё в последний месяц, крестраж усилил, и теперь Гермиона разве что не задыхалась от тревоги. В лесу она прислонилась к дереву спиной и попыталась отдышаться. «Возьми себя в руки. Это просто крестраж. Самый сильный из оставшихся, наверное», — успокаивала себя Гермиона. У неё были все основания так полагать. Если остальные крестражи Волдеморт просто спрятал, то этот защитил сильными чарами. То, что Регулусу удалось его выкрасть, значительно облегчало задачу, хоть младшего Блэка и было безумно жаль. Гермиона переложила крестраж из кармана в сумочку и ощутила некоторое облегчение. Немного отдышавшись, она продолжила путь. В Хогвартсе царила тишина. Студенты наконец-то успокоились, и в замке вновь шли занятия. Гермиона брела по пустым лестницам и коридорам и слышала голоса преподавателей, доносившиеся из-за приоткрытых дверей. Никем не замеченная, она прошла к горгулье. — Шоколадная лягушка. — Профессора Дамблдора нет на месте, — холодно ответила статуя. — Ожидайте. Гермиона присела на ступеньку и приготовилась ждать. Конечно, можно было достать книгу, но мысль о том, что снова придется коснуться крестража, не то чтобы пугала Гермиону, но была противной. Оставалось только сидеть, смотреть в стену напротив и вариться в тревогах и переживаниях. Взял ли Дамблдор клетку? Послушал совета или же решил поступить по-своему? Без Петтигрю у них не было ни малейшего шанса освободить Джеймса и Сириуса. — Мисс Грей, — раздался над головой у Гермионы голос Дамблдора. — Профессор Дамблдор! — она вскочила на ноги и уставилась на пустую клетку в его руках. — Профессор, вы… — Все разговоры в кабинете, — он покачал головой. — Шоколадная лягушка. Горгулья отскочила в сторону, и Дамблдор посторонился, пропуская Гермиону вперед. — Я не знаю, мисс Грей, как вы это провернули. Я спросил бы, откуда вы знаете, но это лишнее. — Я видела, к чему это привело, — отрезала Гермиона. — Так что с Джеймсом и Сириусом? — С них сняты все обвинения прямо в зале суда. Петтигрю казнили. Крауч-старший на посту, но он зверствует. Гермиона кивнула. — Я бы хотела, чтобы вы посмотрели на мою находку, сэр, — произнесла Гермиона и выложила на стол медальон. Дамблдор коснулся его одним пальцем и отпрянул. — Нет. Этого не может быть. — Это крестраж. Один из пяти. Ещё один мы уничтожили, но от этого я предлагаю избавиться вам. Думаю, у вас выйдет удержать Адское Пламя намного лучше, чем у Дрейка. — Адское Пламя? — Да, — Гермиона кивнула. — Мы уничтожили перстень Слизерина с помощью Адского Пламени. Чудом не сожгли лес близ Литтл-Хэнглтона. — Перстень был в лесу? — Думаю, вам об этом поведает Морфин Гонт. Поболтайте с ним, когда будет возможность. Если мне не изменяет память, лет девять у вас на это ещё есть. А сейчас я бы всё же хотела, чтобы вы уничтожили медальон. — Тогда позвольте пригласить вас на Астрономическую башню. Гермиона кивнула и поднялась из-за стола. За все шесть лет обучения она преступно редко бывала на Астрономической башне в светлое время суток, а ведь оттуда открывался шикарный вид на лес, Чёрное озеро и холмы у линии горизонта, подернутые дымкой. — Мисс Грей, как вы со своим другом уничтожили перстень? — Я же говорю, Дрейк вызвал Адское Пламя, оно приняло форму дракона, а я забросила кольцо ему в пасть. — Значит, поступим так же. Вы сможете бросить медальон? Если я что и успел нащупать, так это довольно мощный защитный механизм. — Да, это довольно сильный крестраж. Если хотите, расспросите Кикимера, домового эльфа дома Блэк. Регулус тоже решил искать крестражи. За этот медальон он поплатился жизнью. — Вы готовы, мисс Грей? — Дамблдор поднял палочку. — Да, сэр. Он не шевельнулся, но из палочки вырвался огромный огненный лев и разинул пасть. — Бросайте, мисс Грей. Гермиона выхватила из кармана медальон и швырнула в открытую пасть. «Надо было открыть», — запоздало спохватилась она, уставилась на льва и стала мысленно считать до шестисот. Десяти минут должно было хватить. «Если за это время ничего не произойдет, значит либо медальон надо было открыть, либо я взяла не ту побрякушку». Первые сто секунд и впрямь ничего не происходило. Лев покорно стоял в двух шагах от Дамблдора и не шевелился, а потом раздался душераздирающий вопль. Лев удивленно озирался, будто был живым и не мог понять, откуда звук. Вопль разносился над замком, лесом и озером. Наверное, в Хогвартсе не было человека, который бы не слышал, что на Астрономической башне творится неладное. — Это оно, мисс Грей? Гермиона кивнула. Дамблдор не выглядел удивленным, скорее, это была смесь гордости и восхищения. С примесью гнева, конечно. Но наконец вопль стих, и огненный лев коротко рыкнул. — Сэр, уже можно снимать заклинание. Дамблдор сделал едва уловимое движение палочкой, и пламя опало. На каменном полу смотровой площадки лежал скрученный от жара медальон, а под ним растекалась лужа тёмно-бордовой тягучей жидкости. И не кровь, и не смола. — Я вам верю, мисс Грей, — произнес Дамблдор, не отрывая взгляда от уничтоженного крестража. — Вы можете просить, о чём угодно. Я выполню любую вашу просьбу, послушаю любого вашего совета. — Для начала мне нужен неограниченный доступ в школу, а точнее — в комнату спрятанных вещей. Вероятно это займет несколько дней. Тем временем вы, профессор, можете начать исследовать один очень важный вопрос: как уничтожить ту часть души Волдеморта, которая вылетела из его тела и блуждает теперь по миру. — Конечно, мисс Грей. Завтра можете начинать работать с комнатой спрятанных вещей. Эльфы и мистер Филч будут предупреждены. — Спасибо, сэр. Возможно, нам ещё раз понадобится ваша помощь. — Всегда к вашим услугам, мисс. Снять антиаппарационный барьер? — Да, если не сложно. Я сегодня нагулялась. Уже смеркается. Дамблдор легко повел палочкой, и Гермионе почудилось, что воздух замерцал. — Барьер снят. — Спасибо, сэр. До скорой встречи, — Гермиона улыбнулась и аппарировала.