Эндшпиль

В гостиной было тепло: Нарцисса приказала разжечь камин, как только они вошли. Малфой полулежал на диване, Гермиона сидела возле него и держала за руку. Сама Нарцисса сидела в кресле и сверлила их внимательным, даже пристальным взглядом. — Дрейк, скажите, вы случайно не в родстве с Малфоями? У вас весьма характерная внешность, и я подумала… — Вы ошиблись, — выпалила Гермиона. — Вообще-то нет, — отрезал Малфой. — Мы родственники. — Зачем ты… — Гермиона, успокойся. Я делаю то, что считаю нужным. — Гермиона? — Нарцисса поморщилась. — Но Артур называл вас Мартой. Я ничего не понимаю, — она снова схватилась за голову. — Артур называл её Мартой, потому что она назвалась выдуманным именем, так же, как и я. Её на самом деле зовут Гермиона. — И вас, конечно же, зовут не Дрейк. — Меня? Да, не Дрейк, — он прикусил губу, а затем выпалил: — Меня зовут Драко Малфой. Чашка выпала из рук Нарциссы, но не разбилась. Только коричневое пятно чая растеклось по светло-зеленому ковру. — Этого не может быть! — Может, мама. Нарцисса перевела взгляд на маленького Драко, который ползал у камина. — Да-да, это я, — Малфой, наверное, кричал бы, если бы у него было больше сил. — Я дожил до сентября девяносто восьмого. Это был другой мир. Волдеморт возвратился, он жил здесь, в нашем доме, пытал людей в этой гостиной. Потом, конечно, его уничтожили, но сам он успел убить кучу народа. Отца осудили и казнили. Поцелуй дементора. В зале суда. Я умирал. Я был обречён. У этой болезни нет ни названия, ни лечения. Я решил умереть с пользой. Нарцисса таращилась на него с неподдельным ужасом. — У отца в кабинете был артефакт. Я отдал свою жизнь, чтобы Гермиона могла переместиться в самое начало, исправить всё. Вот только я неправильно перевёл пояснение. А, кстати, — он вынул из кармана мантии сложенный вчетверо пергамент и протянул Гермионе. — Проверь, всё ли я правильно перевел. — Ты не носил его с собой всё это время! Ты ведь сказал, что оставил его там, в нашем времени. — Конечно. А ты уже спрашивала. Я умыкнул его пару часов назад из тайника. — Так ты умрёшь? — дрожащим голосом переспросила Нарцисса и перевела взгляд на маленького Драко, который увлеченно тыкал Добби в бок игрушечной волшебной палочкой. — К сожалению, да. Но я спас множество жизней! — Ещё не спас, — отрезала Гермиона. — Остался последний крестраж, и я не представляю, как до него добраться. — Крестраж? — всхлипнула Нарцисса. — Да, тот дневник был крестражем Волдеморта. — Эта дрянь хранилась в моём доме? В гостиной, где играл мой сын? Вы вообще знаете, как присутствие крестража влияет на людей? В нашей домашней библиотеке была одна книга, я читала об этом. — Не мы его туда положили, — Драко пожал плечами. — Я знаю, — отмахнулась Нарцисса. — А Люциус ведь так гордился, когда Темный Лорд доверил ему сохранение этой мерзости! Думал, его отметили особой милостью. Его и Беллу. — Вот в этом и проблема, — вздохнула Гермиона. — Ваша сестра положила крестраж, доверенный ей, в свой сейф в Гринготтсе. В том времени, откуда мы прибыли, мне с друзьями пришлось грабить этот сейф и, простите, повторять этот бесценный опыт я не хочу. Нарцисса прищурилась, перевела взгляд на руку Гермионы, за которую все еще держался Малфой. — Так, может, хорошо, что у Драко случился этот приступ? Иначе мы бы не поговорили, и я не смогла бы вам помочь. — А вы можете? — Конечно. Пока Белла в тюрьме, я, как единственный родственник, временно могу представлять её интересы в банке. Гермиона с Малфоем уставились друг на друга, а затем перевели взгляды на Нарциссу. — Мы можем рассчитывать на тебя? — опомнился Малфой. — Да. У меня, конечно, не очень много времени. Драко надо с кем-то оставить. — А Добби? — Я не люблю оставлять Драко без присмотра, пусть даже и с Добби. — Тебя всё равно вызовут в суд. Ты ведь не с ним… Не со мной туда пойдёшь? — Мы могли бы посидеть, — выпалила вдруг Гермиона. — Мы могли бы занять Драко, пока вы будете в Гринготтсе. Конечно, это немного неловко, что Драко будет развлекать самого себя, но мы справимся. Малфой кивнул. — Думаю, я могу это сделать завтра. Хотя… — Нарцисса посмотрела на него с тоской. — Может, не стоит так торопиться? — Ты догадалась, что это за артефакт, с помощью которого мы переместились? — У твоего отца было спрятано много всего, и ни один из этих артефактов не сулил ничего хорошего либо тому, кто их использует, либо тому, кто попал под их влияние. — Мы задали артефакту цель. Уничтожение крестражей. Когда мы покончим с последним, то переместимся назад. — Куда? — В своё время, — Гермиона покачала головой. — Конкретнее, пожалуйста. Я имею право знать, когда умрёт мой сын! — Сентябрь девяносто восьмого, — отчеканила Гермиона. — Мы как раз похоронили Лаванду Браун и Джорджа Уизли, когда Драко поступил в госпиталь Святого Мунго. Нарцисса покачала головой. — Уизли… У них столько детей, что я не могу всех упомнить. — Это тот, у которого есть близнец. Джордж заболел из-за того, что его брат умер. — Какой кошмар, — Нарцисса вздохнула. — Они ведь не намного старше вас. — В битве за Хогвартс погибло много несовершеннолетних. И взрослых тоже. Например, Нимфадора Тонкс. — Моя племянница, — выдохнула Нарцисса. — Как только Дамблдор это допустил?  — Дамблдор погиб на год раньше, — буркнул Малфой. — Волдеморт поручил мне убить его. — И ты… — Нет, не я. Но после смерти Дамблдора Волдеморт развернулся в полную силу. Он жил в нашем доме, он убивал тут людей, его змея сожрала здесь преподавательницу маггловедения. — Я поняла! — Гермиона вскочила на ноги. — Поняла, почему ты заболел! Да, в девяносто втором твой отец убрал из дома крестраж, но перед тем, как вернуть себе тело, Волдеморт создал еще один живой крестраж. Он скрыл часть души в змее… — И жил с ней в нашем доме, — закончил её фразу Малфой. — Но теперь всех этих ужасов не будет. Мы исправили почти всё. Остался последний крестраж. — Да, — Гермиона кивнула. — Он лежит в сейфе Беллы. — Что это? Что я должна забрать из Гринготтса? — в голосе Нарциссы уже не было ни тоски, ни недоверия, только холодная решимость. — Маленькая золотая чаша с эмблемой Хаффлпаффа. Нарцисса ошарашено уставилась на неё. — Драко уже возмутился, используя все возможности английского языка, по поводу того, как цинично Волдеморт опорочил великие магические реликвии частицами своей души, — Гермиона кивнула. — И, к сожалению, их приходится уничтожать. Диадему Рейвенкло, медальон Слизерина и его же перстень мы уже отправили в Адское Пламя. — Ужасное кощунство, — Нарцисса гневно выдохнула. — Легко объяснимое для чокнутого полукровки, возомнившего себя властелином магического мира и поверившего в собственную уникальность. — Полукровка? Темный Лорд? О, нет, пожалуй, я не хочу это знать. Просто поверю вам на слово. Так, значит, завтра я прихожу в Гринготтс, навещаю сейф Беллы, забираю чашу и отдаю ее вам? — Именно так, — Гермиона кивнула. — А мы прекрасно проводим время с Драко и Добби. И кстати… Гермиона улыбнулась. — Думаю, мне удастся уговорить Дамблдора представить добычу крестража из сейфа Беллы, как содействие следствию и сотрудничество с Министерством. Малфой уставился на неё с искренним удивлением. — Думаешь, это сработает? — Хочу на это надеяться. — Спасибо, — Малфой зашевелился и встал с дивана. — Думаю, уже можно аппарировать. — Уверен? Может, посидишь ещё немного? — Нарцисса обеспокоенно заглянула ему в глаза. — Да. Я хочу спать. Точнее, не совсем я, а этот я, — он указал на маленького Драко, который сидел на ковре и отчаянно зевал. — Точно, — Нарцисса встала. — Жду вас завтра в девять утра. Гермиона кивнула, а Малфой не удержался и обнял мать. — Спасибо, мама. Ты замечательная. Самая сильная и самая смелая из всех, кого я знаю. — Не говори глупостей, — Нарцисса прижалась к нему, и Гермионе показалось, что она вновь готова расплакаться. И наверняка расплакалась, когда они аппарировали. Когда они появились в Годриковой Впадине, Малфой тут же бросился к зарослям живой изгороди. Гермиона смотрела на дом Батильды, тактично не обращая внимания на скрючившуюся фигуру у кустов. В гостиной горел свет. Мадам Бэгшот наверняка занималась рукописью. — Ты идёшь? — донесся слева голос Малфоя, который уже умылся и теперь стоял рядом. — Да, пойдём. Ты, наверное, голоден. Я уже часа два как есть хочу. — Почему не сказала? Думаю, мама не отказалась бы накормить нас обедом, хоть на содействие это и не тянет. — Да ладно, переживу, — отмахнулась Гермиона, и они пошли к дому. — Мадам Бэгшот, мы вернулись! — крикнула она, закрыв за собой входную дверь. — Очень хорошо, — донесся из гостиной голос Дамблдора, а через полминуты и сам он вышел в коридор. — Я как раз вас жду. — Альбус! Это может подождать! Они ведь голодны! — прикрикнула на него Батильда, и бросилась к Гермионе и Малфою. — Всё в порядке? Альбус говорит, у Дрейка был этот ужасный приступ! — Да, но сейчас уже всё в порядке. Мы ведь вернулись. В этот раз нам даже целителей пришлось вызвать. — В этот раз? Мерлин, так это не впервые? Гермиона отвела взгляд и покачала головой. — Бедный мой мальчик, — Батильда бросилась обнимать Малфоя. — Идём, ужин готов. Тебе надо поесть. Смотри, какой бледный. Батильда потащила его на кухню, Гермиона поплелась за ними. — Я подожду в гостиной, — произнес Дамблдор. — Не торопитесь. — Я всё понимаю: великое дело, задание, миссия, но не умирать же теперь от голода, — ворчала мадам Бэгшот, накрывая на стол. — Так это и не от голода, — вздохнул Малфой, но всё же уселся и стал есть. Гермиона тоже принялась за еду, стараясь не слишком явно показывать, что ужасно голодна. Получалось плохо, да и Малфой не помогал. От того Драко, который попал в Мунго с неведомой хворью и отказывался от еды и питья, ничего не осталось. Сейчас он с завидным аппетитом поглощал ужин. Так что Гермиона тоже перестала притворяться, что не голодна, и набросилась на еду. Наконец они доели, и Батильда выставила на стол заварник и три чашки. — Альбус! — крикнула она выглянула в коридор. — Иди пить чай! Я не буду вам мешать, посижу в гостиной. Она выскользнула за дверь кухни. Через пару мгновений вошёл профессор Дамблдор. — Мистер Грин, как самочувствие? — он улыбнулся. — Или мне можно называть вас мистер Малфой? — Откуда вы знаете? — опешила Гермиона. — Артур поведал мне о ваших сегодняшних достижениях. Да, спектакль впечатлил доброго и доверчивого Артура и, наверное, ужасно напугал вашу мать, которая и без того живет в страхе после ареста вашего отца. Артур был в восторге. У вас настоящий нюх на тёмные артефакты и запрещенные зелья. Талант, каких мало. И тут я задумался: как такой способный ученик остался незамеченным? Как я мог прозевать такой бриллиант? Гермиона с Малфоем переглянулись и уткнулись взглядами в стол. — А пройти мимо таких способностей я могу только в одном случае: если он никогда не был моим учеником. Или же он талантлив, но только в актерской игре. Или всё сразу. Добавьте внешнее сходство с Люциусом и Абраксасом. Я не глуп, мистер Малфой. Малфой молчал, потупив взгляд. — Но вы ведь видели, что мы сделали? — перебила его Гермиона. — Уничтоженный дневник Тома Реддла. Он был крестражем. — Да, пока Гермиона не вылила на него четверть пинты яда Василиска. Это было довольно громко, если честно. — Гермиона, — задумчиво протянул Дамблдор. — Даже не могу предположить, из какой вы семьи. — Из маггловской, сэр. Познакомимся с вами лет через десять. Да и какое это имеет значение, когда нам осталось уничтожить последний крестраж, а дальше ваш черед действовать, сэр. — Я помню, но последний крестраж пока не у вас. — Завтра будет, — Гермиона усмехнулась. — Это чаша Хаффлпафф. Прямо сейчас лежит в сейфе Лестрейнджей в банке Гринготтс, но уже завтра будет в наших руках. — Мама, — пояснил Малфой, заметив озадаченный взгляд Дамблдора. — Она сейчас является законным представителем Беллатрикс и может без проблем попасть в сейф. — Это содействие, — быстро добавила Гермиона. — И довольно серьёзное. — Вы хотите, чтобы я выступил с просьбой оправдать Люциуса Малфоя? — Хотя бы смягчить ему наказание. — Если миссис Малфой действительно добудет настоящий крестраж, — Дамблдор прищурился. — Думаю, я смогу помочь её семье. — Спасибо, — выдохнул Малфой. — Спасибо, сэр. — Это вам спасибо, мистер Малфой. Если я правильно понял, каким именно артефактом вы воспользовались, это настоящий героизм. Щёки Малфоя порозовели. — Кстати, сэр, я хотел бы показать вам один текст. Мы не уверены, что правильно его перевели. Гермиона достала из кармана свиток, который Малфой стащил из тайника. Дамблдор пробежал взглядом по тексту и вздохнул. — Что именно вас интересует? — Я думал, что умру сразу после использования артефакта, а Гермиона переместится одна. И вот я здесь, так что мне хотелось бы знать, не ожидает ли нас какой-то сюрприз по возвращению. — Возвращение, — задумчиво произнес Дамблдор. — Вы вернетесь в тот же день и час, когда исчезли, и только тогда артефакт заберёт плату. Этим вы зафиксируете изменения во времени. Парадоксы, знаете ли. Малфой пожал плечами, а вот Гермиона кивнула. — Как у вас дела с экспедицией в Албанию? — прищурилась она. — Аластор и еще пара человек отправляются послезавтра. Думаю, за неделю они справятся. — Очень на это надеюсь. Если не уничтожить эту частицу души сейчас, Волдеморт попробует вернуть себе тело, и рано или поздно у него это получится. Тогда он создаст еще один крестраж, и всё будет зря. Ваша смерть, битва за Хогвартс, множество погибших, осиротевшие дети. Профессор Дамблдор, у них должно получиться. Дамблдор посмотрел на нее поверх очков и кивнул. — Я вас понял, Гермиона. Тогда я немного расширю состав экспедиции. — А вы не хотите поехать? — спросил Малфой. — Боюсь, придётся, — вздохнул Дамблдор. — Что ж, завтра вас ждет тяжелый день. — Да, — Гермиона кивнула. — Как только крестраж будет у нас, мы прибудем в Хогвартс, чтобы уничтожить его. — Буду ждать. А теперь отдыхайте. Думаю, вам нужно успеть наговориться. Гермиона посмотрела на Малфоя. Есть ли ему, что сказать ей? Стоит ли ей говорить о том, как он стал важен и, наверное, даже нужен? Нужно ли ему это знать? — Ты в порядке? — голос Малфоя вырвал Гермиону из плена тысячи вопросов, на которые она не могла ответить. — А где Дамблдор? — Ушёл минут десять назад. Ты как будто окаменела. С тобой всё в порядке? А то я уже успел испугаться, что тебе каким-то образом передались мои приступы. — Нет, я просто задумалась. Да и зачем за меня переживать, особенно тебе? — Особенно мне есть, за что переживать, — Малфой слабо улыбнулся. — Ты же обо мне заботилась. — Думаешь, теперь твоя очередь? — Гермиона усмехнулась. — Думаю, мне нравится именно твоя забота. Допивай чай и пойдем наверх. У тебя был плохой день. Ты переволновалась. — Нет, у меня был хороший день. Ты нашел для Артура много артефактов, мы уничтожили предпоследний крестраж, ты снова чуть не задохнулся, я узнала, что ты умрёшь у меня на руках после нашего возвращения. Ладно, согласна, плохой день. — Тебе было бы проще, если бы я умер в твое отсутствие? — Наверху поговорим. Не хотела бы испугать Батильду, если она сейчас решит войти. Кстати, надо не забыть завтра попрощаться с ними. С Батильдой и Поттерами. Малфой кивнул. — Знаешь, это ведь единственные люди, кроме матери, которые совершенно бескорыстно были ко мне добры. И ты. Гермиона одним глотком допила чай и встала с места. — Всё, идём. — Да, только наложу на посуду хозяйственные чары. Она отлевитировала тарелки в раковину и пару раз взмахнула палочкой, заставив их мыться под струей теплой воды. — Вы уже спать собираетесь? — мадам Бэгшот выглянула из гостиной. — Завтра рано вставать, да. Я наложила на посуду чары. — Опять задание? Нет, Альбус окончательно совесть потерял! Так гонять детей! А Дрейк, бедняга, ещё и приболел, — проворчала Батильда. Она вернулась в гостиную и даже притворила двери, будто могла помешать шуршанием страниц или скрипом пера. — Гоняет Дамблдора, будто она его бабушка, — Малфой усмехнулся и поплелся наверх. Гермиона двинулась следом, думая, насколько уместно сейчас рассказывать ему, что именно связывает Дамблдора и мадам Бэгшот. — Да, забавно, — лишь выдавила она. — Но всё же, — произнес Малфой, когда двери комнаты за ними закрылись. — Было бы тебе лучше, если бы я умер в твоё отсутствие? — Мне было бы лучше, если бы ты вообще не умирал! — выпалила она и закрыла лицо руками. Через миг на её плечо легла холодная, даже ледяная рука. — Прости, — шепнул Малфой. — Я не хотел тебя расстроить. — Это ты меня прости, — Гермиона отняла руки от лица, повернулась и порывисто обняла его. — Я не должна была обвинять тебя во всех грехах. Я говорила ужасные вещи. — Всё в порядке, — он обнял её двумя руками и прижал к себе. — Если бы не те слова, я бы не задумался о том, как с пользой потратить свою жизнь, и просто нашёл бы способ умереть, чем расстроил бы колдомедиков. Не вини себя. Гермиона всхлипывала, уткнувшись лбом в его плечо, и чувствовала холод его тела даже через ткань рубашки. — Ты замёрз, — прошептала она. — Сейчас я достану плед или теплое одеяло. Может, хочешь грелку? — Я не замёрз. Гермиона чуть отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Но ты холодный, как ледышка. — Мне тепло, как никогда раньше. Ужасная догадка вдруг осенила Гермиону. С того момента, как Малфой запустил действие артефакта, он был холодным. Он уже отдал жизнь. Он был наполовину мертв с той самой секунды. И снова этот взгляд, будто он пытался влезть в её голову. Гермиона судорожно всхлипнула и сильнее прижалась лбом к его плечу.