***
Известие о смерти Джулиано принесло беспокойство не только семьям, которые получили дисбаланс сил. Принесла смерть Франческо беспокойство и советнику Харрису, который теперь не знал, кто придёт на смену покойного и как управляться с нелегальным бизнесом любовно выстроенный годами. Иногда господин советник ухмылялся, репетируя очередную речь о необходимости Сухого закона и нравственности. Ни пресловутый закон, ни правила того, что принято было считать нравственностью сам он соблюдать не торопился. Иногда ему даже становилось стыдно за то, что он делает, когда среди толпы поборников нравственности он ловил взгляд своей единственной и любимой дочери Шарлотты. Позже, когда нищие дети превращались в его руках в хрустящие купюры и звенящие от собственной нелегальности бутылки, его совесть замолкала. Истинный политик: идеален, выступая на публике и давая им то, что они ожидали, а в тени собственных слов - гениальный махинатор, имеющий тесные связи в мафиозных семьях. Стивен Харрис знал, что в каком-то из городов его родины, законы которой он клялся уважать, положив правую ладонь на Библию, а пальцы левой скрестив за спиной, проходит нелегальное собрание, что должно будет решить, кто займёт место покойного и самонадеянного Франческо Джулиано. Пресс-конференция, как всегда, закончилась блестяще. Он ответил на все вопросы, как и полагалось человеку, занимающему его должность: обтекаемо и ничего, в сущности, не раскрывая. - Браво, мистер Харрис, вы, как всегда, на высоте! Молодой секретарь, занявший место покойного Блейка с восторгом смотрел на своего начальника. - Это искусство – владеть словом. Я ничего не обещал этим людям, но они обязательно отдадут свой голос за меня. - Сэр, этот парень, кажется, что-то хочет у вас спросить. Брови Харриса сомкнулись на переносице, делая его похожим на хищную птицу. - Какой парень? - Должно быть, ваш секретарь имеет в виду меня. Я представляю газету «Готэм Таймс». Меня зовут Эдмунд Дэвис, сэр. Харрис скривил губы, но руку в ответ протянул. - «Готэм Таймс»? Кажется, я припоминаю. Ваш репортёр должна была взять у моей дочери интервью, но в итоге не явилась на встречу. На лице юноши расцвела улыбка. - Не будьте так строги, сэр. Девушку ограбили, а явиться на интервью неподготовленным, всё равно, что совершить смертный грех. Впрочем, мисс Колвин у нас больше не работает. Советник как-то странно напрягся и переспросил: - Колвин? - Вы знакомы? - Ах, нет, я должно быть перепутал...как бы то ни было, мистер Дэвис, пресс-конференция окончена и отвечать на ваши вопросы я не буду. Если желаете, сообщите Джереми, и я выделю вам окно на следующей неделе. Он развернулся, чтобы уйти, но в спину ему донёсся вопрос: - Собственно, мистер Харрис, вопрос у меня был один: что станет с благотворительным фондом, учредителем которого был Франческо Джулиано? - Вы говорите о фонде «Тайгер»? Он продолжит своё существование. Дать образование тем, чьи родители не в состоянии обеспечить своих детей необходимым наш святой гражданский долг, вы так не считаете? - Вы говорите о правильных вещах, советник. Не сомневаюсь, что ваш фонд поможет многим обрести профессию мечты. - Разумеется, именно с этой целью наш фонд и существует. Доброго дня, молодой человек. - Надменный индюк. Эдмунд устало прислонился к стене, словно все его силы испарились. Как гром среди ясного неба прозвучала весть о смерти Джулиано в маленьком семейном ресторане. Он слушал Джорджа, но в голове упрямо билась мысль о Элизабет, сопровождавшей его повсюду, словно этот гад решил, что она его любимые запонки. Он вспомнил их случайную встречу и место, в которое его это привело. Всё чаще Эдмунд задавал себе самому вопрос: а знал ли он вообще Элизабет Колвин? Все места, где бывал Джулиано пустовали. Он искал её…и нашёл. Нашёл в утренней сводке новостей о теле девушки, объеденной рыбами. Связи в полиции сделали ему честь и, по срезанной с платья бирке он узнал в ателье, что платье шилось для спутницы мистера Джулиано. Эта новость едва не убила его. Он заперся в своём кабинете и впервые, со дня смерти родителей, по-настоящему, расплакался. Закончить дело её жизни стало почти делом чести для него. Поэтому, он продолжил разрабатывать связи Джулиано. В память о храброй девушке. О девушке, которой он так и не сказал, что она ему нравится. Он оплатил похороны неизвестной, известной ему одному. А когда в редакции кто-то невзначай вспоминал о ней, то вздрагивал, как от удара. В один из дней он едва не подрался с Кейном, который предложил ему взять отпуск. Сейчас, глядя в удаляющуюся спину советника Эдмунд пришёл к выводу, что ему действительно нужно отдохнуть.***
Нино, как и обещал всю ночь проспал на стуле охраняя её покой. Элизабет чувствовала себя до крайности неловко понимая, сколько неудобств это принесло мужчине, уронившему голову себе на грудь. Она осторожно коснулась его плеча и услышала сонное ворчание: - Лючи, ещё рано, милая, дай поспать. Впрочем, он тут же встрепенулся и открыл глаза. - Мисс Колвин. Простите, я уснул. Выглядел Нино не лучшим образом: белки глаз покраснели, а на щеках пробивалась щетина. - Это я должна попросить прощения. По моей вине ты вынужден был спать на стуле. Губы итальянца тронула улыбка. - Это привычное положение, мисс Колвин. Если бы вы знали, сколько ночей я просидел на стуле, то не извинялись бы передо мной. - Это из-за Лючи? Нино не ответил, но это и не требовалось. Элизабет сварила кофе, а Нино, посвежевший, избавившийся от щетины присоединился к ней на кухне. - Скажи, Нино…ты никогда на неё не сердишься? Он попытался сделать вид, что увлечён напитком, но тот оказался слишком горячим, чтобы он смог избежать ответа. - Вы просите совета о любви, мисс Колвин? - Я спрашиваю тебя, как друга. Нино нервно улыбнулся. - Думаю, из меня выйдет не лучший советчик. В день, когда я встретил Лючи, я подумал, что ангелы снизошли на грешную землю. Она была такой очаровательно-хрупкой, что нельзя было не влюбиться. А потом всё изменилось. Самым худшим было то, что она не принимала себя. Я много раз намекал ей, что она дорога мне, что я хочу быть рядом с ней, но.... - И ты всё это выдержал? Десять лет, Нино. Срок немалый. Как ты справился? - Просто я продолжал верить, что однажды она примет мою любовь. Мы ходили по замкнутому кругу. Всякий раз, просыпаясь в компании незнакомой девицы, я надеялся, что увижу её лицо на соседней подушке. И всегда испытывал разочарование. - Ты спал с другими женщинами? - Я не святой, мисс Колвин. Повисла тягостная пауза. Нино прервал её первым. - Не хочу, чтобы вы считали, что я сую нос не в своё дело. Вы знаете моё мнение о вашем участии в делах нашей семьи, и о вашей жертве. Но ответьте сами себе на вопрос: а ради чего вы здесь? В первый день мне казалось, что вы хорошо понимаете ради чего всё затевалось… Элизабет резко треснула чашкой по столу. - Я не нужна ему, Нино. Он сказал, что любит меня, чёрт возьми, а потом умчался решать вопросы, попутно выставив меня идиоткой. - Но без решения этих вопросов под вопросом будут наши жизни. Франческо умер, но дело, которое он затеял - живо. Неужели вы думаете, что такие, как мы – единственные, занимающиеся нелегальными вещами? Оглянитесь вокруг, мисс Колвин. Вы живёте в тени и должны понимать, что далеко не всегда «мафия» - абсолютное зло. Иногда мы просто инструмент в руках тех, кто собственные руки хочет оставить чистыми. - Нино…что будет дальше? - Что вы имеете в виду? - Я имею в виду, когда Витторио вернётся. - Лично я собираюсь жениться. А вам советую подумать над тем, что вы чувствуете. Любите ли вы его? Элизабет закрыла лицо руками. - Когда Франческо насиловал меня, я думала о том, что рано или поздно всё закончится и мы сможем сесть и поговорить обо всём. Тогда, в гостиной старого дома, где я училась изображать прожжённую танцовщицу кабаре, я мечтала, как однажды спрячу все свои тревоги на груди у Витторио. Позже, когда я убила Леонарда, он привёз меня в старую квартиру своей сестры и трогательно встал на колени передо мной. Он выглядел беззащитным и трогательным, когда поклялся мне в своей любви… Она всхлипнула. - Мисс Колвин? Элизабет! Она подняла голову. - Он любит вас. На моей памяти, он никогда не поступал так...иррационально. У него были и другие подруги, но все они исчезали из его жизни , как только понимали, что он не из тех, кто будет каждую минуту исполнять их прихоти. Вы выбили его из колеи, заставили поступать необдуманно, перевернули его жизнь. Но если вы пошлёте его к чёрту, я вас пойму. - Почему? - Потому что он совершил ошибку и взвалил на ваши плечи слишком много. Только в вашей власти будет принять его таким, как он есть или унизить его своим презрением. Витторио хороший друг и босс. Но в чувствах и любви – полнейший профан. Я прошёл через Ад, чтобы получить свой шанс на счастье рядом с женщиной, которую люблю. Он же, отправил в Ад вас, и только потом понял, что любит. Элизабет прекратила плакать и рассмеялась. - Я сказал что-то смешное? Она покачала головой. - Думаю, что теперь я всё поняла. Спасибо, Нино. Элизабет встала и порывисто поцеловала его в щёку. Прежде чем он смог опомниться, она вышла из комнаты.***
В комнате было накурено и шумно. Витторио занял своё кресло за столом. Фрэнк хотел последовать его примеру, но был остановлен Лючи. У самого уха послышалось шипение. - Не вздумай усесться, идиот. - А что не так? Я же глава семьи Джулиано? - Тебя представят. Прояви уважение. Пожилой мужчина, сидящий во главе стола демонстративно кашлянул и подкурил сигару. - Итак, мы собрались. Голос его прозвучал спокойно и негромко, но все собравшиеся обратились взорами к нему. - Признаться, я ожидал, что на этом собрании главной фигурой выступит Джулиано, который настаивал на том, что у него есть предложения, которые мы, представители других семей, игнорировать, восседая на вершинах своих моральных устоев не сможем. Однако, всем нам хорошо известно, что он пал жертвой неизвестного снайпера в свой день рождения. Мне известно, что это сделал один из здесь присутствующих. По залу пробежал гул. Джентльмен поднял ладонь и гул смолк. Лючи, как и положено консильери вдумчиво вслушивалась в речь старика, внешне ничем не выдавая внезапного волнения, охватившего её после его слов. - Вижу, ты хочешь высказаться, Джузеппе, не стоит молчать, если тебе есть что сказать. - Джулиано нарушал правила. Это был вопрос времени. - Но убил его, однако, всё же не ты. Мне известно, что твоего киллера нашли возле одного из частных клубов Нью-Йорка. - Не я, но я готов поклясться в верности человеку, пустившему этому ублюдку кровь. - Что скажешь, Витторио? Ты знал Франческо с юности и ваши сферы интересов сталкивались очень часто. Витторио кивнул. - Так и есть. У Фрэнка была болезненная страсть извращать любую сферу, которой он касался. - Что ты имеешь в виду? - Я торгую алкоголем, нелегально ввозимым с территории Канады. До недавнего времени, я был убеждён, что он занимается тем же самым. Но, как выяснили мои люди, Фрэнк нарушал не только законы, которые в той или иной степени попирает каждый из нас. Это и была основная причина для нашего собрания. Толстяк, сидящий напротив Витторио воскликнул: - Что ты имеешь в виду, Витто? - Я имею в виду его торговлю людьми и наркотики. Не скрою, мне известно, что некоторые из вас относятся к таким вещам лояльно. В частности, к продаже наркотиков. Но сам я, имея горький опыт, не рекомендую соваться в эту грязь. - То есть, ты считаешь, что продавать алкоголь гораздо лучше? Федералы умнеют, перекрывают порты и выставляют посты на путях следования. Бутылки имеют немалый вес и их легко уничтожить. Тогда как наркота занимает мало места и зависимость вызывает куда более сильную, а для её транспортировки не требуется столько усилий. - Алкоголь - это риск. Бутлегерам приходится идти на ухищрения, подделывать документы и прочее. Но наркотики, в долгосрочной перспективе делают из конечного потребителя жалкий овощ. - Пошёл ты, Витто! Расскажи это моему покойному папаше-алкоголику. Хочешь, я покажу тебе отметины, которые он оставил мне на память? - Тихо! Витторио, продолжай. - Как уже сказал Умберто, алкоголь сродни наркомании. Вот только если его употребление свести к нормам, то человек не превращается в кусок дерьма. А вот о наркотиках я так сказать не могу. Думаю, ни для кого не секрет, что у меня есть младшая сестра. Она вышла замуж за человека, увлекающегося наркотиками. Если бы её душевное состояние не вызывало у меня опасений, я привёз бы её сюда. Женщине почти тридцать лет, а её разум, как у пятилетней девочки. Она никогда не оправится и не станет прежней. Здесь не общество поборников морали и нравственности и каждый прошёл свой кровавый путь, но тем не менее, мне не хотелось бы знать, что у меня под носом торгуют смертельной отравой, убивающей последние остатки разума. Второе, чего бы мне не хотелось – это знать, что под прикрытием помощи нищим семьям, преимущественно тем, кто приезжает в Америку за новой жизнью, находятся ублюдки, продающие извращенцам детей для сексуальных утех. А именно этим, по моим сведениям, полученным из самых достоверных источников, в последние годы активно занимался покойный ныне Франческо. Повисла тишина. - Что ты имеешь в виду, Витторио? Лючи приметила, что после речи Витто человек, задавший вопрос заметно побледнел. Витторио посмотрел на сидящего во главе стола в немом вопросе. Старик небрежно махнул рукой, поощряя его продолжать. - Я имею в виду «благотворительную» деятельность Франческо. Многие из вас содержат бордели. Нет ничего плохого в том, что вы даёте работу тем, кто желает выгодно продать своё тело. Но Франческо зашёл гораздо дальше. Он принимал в порту корабли с иммигрантами и под предлогом работы продавал людей в самое настоящее рабство. Более того, прикрываясь своей дружбой с высокопоставленными политиками, он организовывал поставки «особого товара», для «особых клиентов». Уверен, что собрание он затевал только с одной целью: заставить нас подчиниться его желаниям зарабатывать на боли и нищете. Каждый, из здесь присутствующих был на месте тех, кто прибыл в эту страну в поисках лучшей жизни. Я не в силах отговорить вас от торговли наркотиками. У каждого из нас к этому своё отношение. Но…спросите себя, хотели бы вы видеть своих матерей рабами, а своих детей под чьей-то потной тушей? По залу пронёсся неодобрительный гул. Старик громко стукнул тростью, призывая участников к порядку. - Va bene. Витторио. Мы все услышали твоё мнение. Но что делать с семьёй Джулиано? Отпустить их на все четыре стороны? Забрать людей к себе? Есть ли у тебя дельные предложения по восстановлению баланса сил? Быть может ты готов встать во главе двух семей? Витторио покачал головой. - В этом нет необходимости. Сегодня, в этом зале находится человек, который может и готов возглавить семью Джулиано. Франческо, выйди, пожалуйста. Лючи толкнула замешкавшегося парня к ярко освещённому столу. Все взгляды в зале обратились к нему. - Меня зовут Франческо Костелло. Я - тот, человек, который готов взять на себя ответственность и вычистить ту грязь, который оставил мой предшественник.