***
Чёртово собрание длилось вечность. Лючи закусила губу, чтобы не закричать от напряжения, повисшего после слов Франческо. Воздух искрил и густел, казалось, что его можно есть ложкой. Накануне сопляк трясся, как осиновый лист перед ними, но сегодня его будто подменили. Они говорили и спорили. Кто-то не выдерживал и повышал голос. Только Витторио сохранял спокойствие. Спокойствие, что было обманчивым от начала и до конца. Лючи всегда восхищалась этой его чертой: сохранять лицо там, где другие его теряли. Наконец, споры утихли, оставляя в воздухе только запах табачного дыма. Не на всех полях сражений пахнет порохом. В их деле в почёте были интеллектуальные споры. Бездумная стрельба друг по другу - удел глупых новичков. Массерия громко ударил тростью по полу и все взгляды обернулись к нему. Он объявил об окончании переговоров. Новоиспечённому главе семьи было поручено разобраться с бардаком, оставленным его предшественником. Толстостенные стаканы со звоном встретились в тосте, означающем облегчение. Массерия обещал прижать Харриса и его нелегальный бизнес. Насколько крепко Массерия и его люди собирались прижимать никто не говорил, но Лючи не покидало осознание того, что вскоре политика найдут в его кабинете с пистолетом в руках. Лицо Витторио, которое, казалось свела судорога, превращающая мышцы в камень немного расслабилось и он улыбнулся поникшему и растерявшему свой запал Фрэнку. - Ты главное перед людьми Джулиано с такой миной не сиди, иначе тебя быстро раскусят и сожрут. Многие хотели на это место, но получишь его ты. - Но почему? - Имя твоего отца. В своё время Костелло был почти богом этого города. Его боялись. Или дома он был совсем другим? Парень нервно хихикнул и глотнул из своего стакана. - Дома? В те редкие дни, когда он там бывал ему было не до меня. Меня воспитывала мама. А ещё мне кажется, что ты, Лючи, меня ненавидишь. Лючи раскачала остатки виски в своём стакане, поднимая в нём янтарную бурю. Сделала глоток и смерила парня внимательным взглядом. - Не лично тебя. Твою фамилию. - У тебя были проблемы с моим отцом? - Я не собираюсь исповедоваться. Это просто факт. - Кхм. Тогда я постараюсь исправить свою фамилию в твоих глазах. Лючи равнодушно пожала плечами. - Тебе не обязательно нравиться мне. Просто стань хорошим главой семьи. Доброй ночи. Стакан с громким стуком опустился на стол. Лючи кивнула на прощание и ушла в комнату, отведённую ей лично. Фрэнк смотрел на закрывшуюся дверь. - Я сказал что-то не так? Витторио покачал головой. - Дело не в тебе. Твой отец своим небрежным приказом лишил его семьи. Разумеется, ему сложно принять тот факт, что сын человека, лишившего его всего жил полной и счастливой жизнью. - Вон оно что. Мне жаль, что так вышло. - Не забивай себе голову. Думаю, Лючи справится с этим испытанием. Завтра мы возвращаемся в Нью-Йорк. Тебе предстоит ещё одно нелёгкое дело. Привести к общему знаменателю разрозненное быдло Джулиано. К счастью для тебя, все особенно близкие по духу к прошлому главе семьи - были убиты вместе с ним. - А кто убил его? - Франческо? - Да. - Иногда многие знания означают многие скорби. И тот, кто знания умножает, множит скорбь. - Это такое завуалированное «заткнись»? Витторио усмехнулся. - А ты не дурак, парень. Это хорошо. Доброй ночи. Он пожелал парню доброй ночи, но ему самому предстояло решить ещё одну проблему, которая мучила его, лишая его уставший разум покоя и сна. Элизабет. Невозможная девочка-репортёр, отважная и сильная. Хрупкость, которая восхищала его. Единственная девушка к которой он сам питал сильные чувства. Усмехнувшись, он вспомнил своих прежних спутниц: приторные, как патока и душные, как сладкие духи, которыми они так любили поливать себя. Может быть в ней не было этой жеманности и отчаянной страсти тратить чужие деньги, потому что она знала их цену? Нет. Дело было в другом. Очевидно, что мисс Колвин имела своё мнение и никогда не стеснялась его высказывать. В этом и крылся простой секрет её привлекательности. Без раздумий увести незнакомца в укрытие, скрывая от пуль, согласиться на сделку с собственной совестью ради правды. И что она попросила в награду? Взамен своей загубленной души – только его разрешения быть рядом с ним. Он тяжко вздохнул. Кажется, Нино, действительно был более проницательным и дальновидным чем он сам, дожившийся до поста главы семьи, пользующийся безмерным уважением своих подчинённых. То, что он понял только сейчас, его друг понял намного раньше. Элизабет искала у него защиты. Да, в своей независимой манере, но защиты. А он ощетинился и повёл себя глупо. Бесконечно глупо. Хотелось забежать в соседнюю комнату, где, он не сомневался, так же, без сна лежала Лючи и рассказать ей о собственном откровении, посетившем его так же внезапно, как на улице после морозного, но солнечного дня, пошёл снег. Но Витторио сдержал свои порывы. Едва ли измученная тревогой и тоской Лючи обрадуется ему, нагрянувшему в без четверти два часа ночи. Он лёг обратно и уснул незадолго до того, как дверь в его комнату открылась и голос Лючи произнёс: - М-да, Витто. Выглядишь паршиво. Он открыл глаза и усмехнулся. - На себя посмотри. Лючи хмыкнула в ответ. - Один – один. Идём, нам ещё предстоит обряд воскрешения мёртвого. Витторио вскочил с кровати. - Какого мёртвого? Она пожала плечами. - Малыш Фрэнк решил, что первым врагом, которого он устранит на своём пути будет бутылка виски. А нам ведь ехать в поезде. - Stronzo di merda. - Не переживай. Я поставлю его на ноги. Позвони Нино. Скажи, что мы возвращаемся. Он сжал ладонь на её плече. - Я понимаю, что ты хотела бы позвонить ему сама. - Всё хорошо, Витто. Иди. Она безжалостно растрясла спящего парня. - Подъём! - А? Отстань от меня. Я хочу спать. - О, разумеется, это меняет дело. Раз ты хочешь спать. Фрэнк, я найду другого человека на твоё место, а тебя пристрелю, если ты не встанешь. Парень приоткрыл мутные глаза и тяжко простонал. - За что ты со мной так? - В том, что ты не знаешь меры моей вины нет. Поднимай свою задницу. Она стащила его за ногу с кровати скинула свой пиджак, закатала рукава рубашки и крепко удерживая похмельного за шею сзади подтолкнула его в сторону ванной. Там она выкрутила до предела холодную воду и сунула его голову под кран. Фрэнк вскрикнул, когда ледяные струйки потекли за шиворотиего майки. - Прекрати! Ты убьёшь меня! Ты сам сатана! - Неужели? Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это куда менее трудозатратным способом. - Лючи, пожалуйста. Хватит. Я уже пришёл в себя. Пытка тут же прекратилась. Лючи закрыла кран и накинула ему на голову полотенце. - Ого. Откуда у тебя такая красота? Лючи спешно вернула рукава рубашки на место, скрывая старые шрамы. - Не твоё дело. Через десять минут ты должен быть свеж, как майская роза. Фрэнк управился за восемь минут. Хотя его бледное лицо и подрагивающие руки всё ещё выдавали обильные возлияния накануне, сам он выглядел гораздо лучше. Приветливая девушка принесла им в номер завтрак, от вида которого парень скривился. - Это твой желудок тебе мстит за то что вчера ты перебрал. Попробуй выпить бульона. Тебе должно стать легче. - Говоришь, прямо как моя мама. - Я всё ещё могу передумать и пристрелить тебя. Помни об этом. Витторио усмехнулся, глядя на то, как Фрэнк подчинился строгому взгляду его консильери. - Витторио, как вы его терпите? Совершенно невыносимый человек. Пьюзо пожал плечами. - Легко. Мой консильери может казаться нелюдимым злодеем, но без него мне было бы очень сложно. Когда ты встанешь на моё место, то поймёшь как важна и неоценима помощь умного человека. Вот ты не хотел вставать с постели и есть. А сделал и то, и другое. Ответ на твой вопрос кроется в твоих действиях. - И правда. На вокзале было людно и шумно. От смеси запахов Фрэнка немилосердно мутило, но он не мог не признать тот факт, что ледяной душ и горячий бульон немного успокоили его страдания. Вопреки распространённому мифу о чудесах Атлантик-сити, он рад был покинуть этот чёртов город на побережье и вернуться в Нью-Йорк, который он с матерью некогда покинул, во избежание лишнего интереса со стороны нового главы семьи. Они разместились в купе и повисло неловкое молчание. Витторио погрузился в чтение газеты, а Лючиано таращился в окно, не обращая на него внимания. Фрэнк старательно делал вид, что дремлет, ожидая услышать какие-либо секреты. Но ничего не происходило. Пьюзо так же шуршал газетой, а его консильери смотрел вдаль думая о чём-то своём. Вскоре, он действительно задремал, теряя интерес к тайнам людей, которые по щелчку пальцев перевернули привычный ему мир с ног на голову за какие-то несколько суток. Когда он открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что мистер Пьюзо уронил голову на плечо своего консильери, а его спутник, услышав шорох с соседнего места приложил к губам палец, призывая его не шуметь. Фрэнк полез в карман за портсигаром и протянул его Лючи. Тот благодарно кивнул, принимая предложенную сигарету. На языке вертелся идиотский вопрос, который так и просился наружу. - А ты почему не спишь? - Непозволительная роскошь. Моя работа всегда и везде сопровождать босса и вести его дела. Даже когда он спит. - И на полставки работать подушкой? Губы Лючи скривились в улыбке. - Боюсь, что подушка из меня дерьмовая. Я костлявый и жёсткий. Видимо Витторио сильно устал, если счёл моё плечо пригодным для сна. - За окном смеркается. Долго ещё ехать? - Когда доберёмся будет уже глухая ночь. Представить страшно, сколько всякого дерьма меня будет ждать на столе по возвращении. - Сам-то ты хоть спал? - Слушай, я уже говорил, что не собираюсь исповедоваться перед тобой. - Это из-за моего отца? Витторио сказал мне… В серых глазах блеснула сталь. Казалось, что ещё через миг Лючиано вынет пистолет и расстреляет его, при этом бережно зажав своей ладонью уши спящего. Но через несколько мучительных мгновений лицо консильери чуть смягчилось. - Да. Мне очень неприятно знать что человек с такой фамилией, как у тебя будет работать с нами бок о бок. В тоже время, я отдаю себе отчёт в том, что бессмысленно ненавидеть того, кто непричастен к гибели моих родных. Ты был ребёнком. Я тоже. Но эту многлетнюю горечь и боль не сотрёшь за несколько дней знакомства. - Ты не доверяешь людям? - Я верю только узкому кругу избранных. Этому учит жизнь. Не думай, что улыбки и тёплые рукопожатия делают окружающих твоими друзьями. Иногда друг это не тот, кто соглашается с тобой, а тот человек, который называет тебя мудаком. - Выходит, что мы с тобой друзья. Лючи покачала головой. - Мы с тобой не друзья. Но если ты всё сделаешь правильно, то когда-нибудь я приду к выводу, что не имя красит человека, а человек – имя. До тех пор у нас вежливый, но вооружённый, нейтралитет.***
Элизабет настояла на том, чтобы отправиться с Нино на вокзал. Если он и удивился, то вида не подал. Только пожал плечами и предложил одеться потеплее. На улице выпал снег, возвращая унылым улицам пыльного Нью-Йорка чистоту. В машине пахло табаком: запахом, который прежде вызывал в некурящей Элизабет неприязнь. Но после встречи с Витторио и жизни в «Воробьиной комнате», сопровождавший её, казалось, повсюду, куда бы она не отправилась. Настроение у Нино было приподнятым несмотря на поздний час. - Нино… - Да, мисс Колвин? - Скажи, а сложно притворяться, что вы просто друзья? - Очень, мисс Колвин. Порой мне казалось, что каждая собака в Нью-Йорке знает о моих чувствах к Лючи. Но иногда то, что очевидно для нас, не так очевидно для других. Когда ты долго находишься рядом с человеком, то понимаешь его с полувзгляда. - Как думаешь…Витто…он…будет рад меня видеть? - Я думаю, что он будет удивлён. В его приказе звучало очень чётко: присматривать за вами, но не удерживать, если вы захотите уйти. Но из этого не следует, что он оставил бы вас. Скорее всего вас всюду незримо сопровождали бы разные люди. - Чтобы я не разболтала лишнего? - Чтобы ему было спокойнее. Он привязался к вам и скорее всего, попытался бы завоевать вашу любовь. - Как бы ты поступил на моём месте? Простил бы его? Синие глаза Нино сверкнули в зеркале заднего вида. - Мне сложно быть объективным, мисс Колвин. Витторио не только мой босс. Он мой друг. Как я вам уже говорил, если вы его пошлёте – я пойму. Но…если вы чувствуете к нему что-то и сомневаетесь…то дайте ему шанс. - С чего ты взял, что я что-то чувствую? - На тех, на кого плевать обычно не сердятся. Например, Алисия. Да, она доводит меня своими глупыми выходками, но мне от этого ни холодно, ни жарко. Если бы Лючи вела себя так, то я бы извёлся, гадая, где я провинился и за что она так со мной. Часы на вокзале пробили половину первого ночи. У Нино основательно замёрзли ноги, под которыми уже успела вырасти целая гора окурков, а за шиворот то и дело заносило колкие снежинки. Мисс Колвин видела десятый сон в машине, а он ждал. Ждал. Ждал. Наконец, к нему подошёл работник станции и тронул его за плечо. - Сэр, мороз крепчает. Вы рискуете отморозить ноги. Идёмте, я налью вам горячего чаю. - Благодарю вас, но у меня машина неподалёку, а поезд прибудет совсем скоро. Спасибо за заботу. - Вы совсем околеете. Пойдёмте в тепло. Нино улыбнулся плохо слушающимися губами. С каждой минутой желая поддаться улыбчивому старику всё больше. - В машине спит невеста моего брата, я не могу уйти. Пожилой мужчина покачал головой и ушёл. Правда, вскоре вернулся с нещадно парящей на морозе кружкой. - Вот, выпей, парень. Я добавил бы в чай немного бренди, но боюсь, что чёртов Сухой закон против. Нино с благодарностью принял из рук старика чай. Наконец, вдалеке раздался шум и вскоре огромная, сверкающая чёрными боками машина подняла небольшую снежную бурю, пытаясь остановить свой ход. Среди сонных пассажиров глаза итальянца силились найти родные лица. Наконец, он приметил их и громко крикнул: - Босс! Лючи! Сюда! Лючи повернулась на его голос первой, словно только и ждала все эти дни, когда услышит его. Когда их взгляды, наконец, встретились, то он понял, что не он один плохо спал ночами, ожидая момента встречи. Витторио улыбнулся и пожал ему руку. Следующей ему протянула ладонь Лючи. - Лючи. - Нино. Мороз сразу перестал ощущаться, стоило их ладоням коснуться друг друга. Словно само её присутствие грело его почище любого чая. - Нино, познакомься. Это Франческо Костелло – новый глава семьи Джулиано. Нино пожал руку парню, кутающемуся в шарф. - Босс. Она не пожелала уезжать. Она в машине. Идёмте скорее, я ужасно замёрз. Витторио открыл дверь в машину, запуская в салон колкий мороз и встретился взглядом с проснувшейся Элизабет. - Витто… На его губах расцвела усталая улыбка и он протянул руку, чтобы погладить девушку по щеке, но неожиданно она потянулась к нему и крепко обняла. Его ладони привычно легли на её талию и он негромко выдохнул: - Элизабет. Нино хлопнул себя по лбу. - Ах ты ж, дьявол. Забыл. Босс, я на минутку. Риччи умчался в сторону вокзала и постучал в дверь к старику, вручившему ему чай. - Сэр. Я принёс вашу кружку. Спасибо вам. - Полноте, сынок. Никто не должен мёрзнуть в такую погоду. Нино полез во внутренний карман пальто, но старик протестующие вскинул руки. - Я не возьму у тебя денег. В конце концов моя работа в том, чтобы следить здесь за порядком. А разве это порядок, что джентльмен в добротном пальто замёрзнет насмерть? Но тот лишь рассмеялся и протянул ему небольшую плоскую фляжку. - Вот, возьми. Не бренди, конечно…но лучшего виски в этом чёртовом городе просто не достать. - Но как? - Разве это порядок, что добропорядочный джентльмен, рвущийся помогать незнакомцу, живущий в свободной стране, не может позволить себе глотка хорошего виски? - Храни тебя Бог. - Берегите себя, сэр. Таких, как вы, мало на этом свете. Уж я-то точно знаю сколько людей готовы плевать на тех, кто замерзает и умирает от голода. Нино легко приподнял шляпу и вышел в ночь.