❈══════❖═══════❈
Когда Ибо следующим вечером садится к нему в машину, Сяо Чжань как раз отвечает Исину согласием на еще один совместный матч. Исин пишет еще что-то, но Сяо Чжань уже закрепляет телефон на держателе, так что, блокируя экран, не видит следующего сообщения. Все его внимание сосредоточено на омеге. Он выглядит иначе. Эффектнее. Не хочется думать, что это из-за предстоящей встречи с тем загадочным Сонджу — Сяо Чжань не поехавший от ревности альфа, нет, — но внешний вид наводит на подобные мысли. Сегодня у Ибо глаза накрашены больше обычного, и черная подводка оттеняет их, делая настолько выразительными, что невозможно отвести взгляда; на скулах легкий румянец, чуть пухлые губы блестят, розоватые, и стоит Сяо Чжаню прикоснуться, целуя, как становится понятно — это далеко не от того, что Ибо их вечно облизывает. Образ завершают узкие черные джинсы с разрезами на коленках, футболка в тон и кожаная куртка, распахнутая настежь. Хватает только одного взгляда на такого Ван Ибо, чтобы внутри всколыхнулось острое желание, и пропала всякая охота куда-либо ехать. Ибо улыбается ему, здоровается, посматривая на Сяо Чжаня из-под ресниц. В этом нет никакого подтекста, но, когда омега заправляет выбившуюся из небрежной прически прядь светлых волос за ухо, оголяя его и показывая крохотную бусину сережки, мелькающей серебром, то желание это крепнет, стягиваясь слабым возбуждением в паху. — Что-то не так? — шепчет Ибо, именно шепчет почему-то. Вопрос звучит невинно, но Сяо Чжаню все равно его почти не слышно — Ибо кусает нижнюю губу, и виден кончик розового языка и кромка белых зубов. Очень тяжело становится дышать. — Все в порядке. Воздух густой, Сяо Чжань глотает его, обжигаясь — легкие болят немного, наверное, стоит открыть окно, только вот он не может никак перестать смотреть на Ибо, смотреть пристально, раздумывая: а может, к черту этот бар? Сущность внутри рвется с цепи — заклеймить, подчинить, присвоить. Она хочет заявить права окончательно, пометить, и Сяо Чжань ощущает себя диким животным, а не человеком. Такое с ним впервые и пугает. Заставляет чувствовать себя не в своей тарелке. Сяо Чжань несколько секунд свыкается с этими мыслями, чувствами, и только потом вовлекает Ибо в беседу. — У меня кое-что есть для тебя. Ибо прерывает очередной рассказ о «лучшем друге» Сонджу и смотрит на Сяо Чжаня, чуть склонив голову. Его любопытный взгляд блуждает по альфе, а тот никак не дает подсказки, о чем именно идет речь. — Повернись, — просит Сяо Чжань, ощущая, как внутри у него немного трепещет от смеси предвкушения и волнения. — И закрой глаза. В бардачке лежит подарочная коробочка. Бархатная. Когда Сяо Чжань аккуратно ведет по ней подушечками пальцев, то чувствует шероховатость поверхности. Достав содержимое, он приближается к Ибо, а потом быстро справляется с застежкой, закрепив результат коротким поцелуем в шею. Ван Ибо дрожит, с шумом втягивает воздух, не шевелится. Пара минут проходит в волнительно-чувственной тишине, обволакивающей их обоих в свой кокон и не пропускающей реальность в их маленький мир. — Спасибо, — шепчет Ибо, а потом поворачивается к нему и одаривает одной из своих очаровательно-солнечных улыбок. У Сяо Чжаня чувство такое, что ударили под дых — нет воздуха, совсем нечем дышать от красоты человека рядом. — Прекрати так смотреть, — хрипло просит он. Ибо вопросительно изгибает брови, так что Сяо Чжань, прижавшись к его губам своими в коротком поцелуе, шепчет: — Иначе мы никуда не поедем. Тихий смех служит ему ответом, а потом Ван Ибо отстраняется и пристегивается наконец. Дальше Сяо Чжань заводит мотор и выруливает с парковки. За неспешным разговором о прошедшем дне, о музыке, к которой Сяо Чжань не привык, но едет слушать, они не замечают, как оказываются на месте и навигатор оповещает о прибытии. Машина заезжает на маленькую стоянку, а альфа краем глаза замечает толпу перед входом. Ибо в нетерпении. Видно, как он спешит оказаться внутри. Сяо Чжань ловит себя на эгоистичной мысли, что ему не нравится такое поведение. Она исчезает слишком быстро, чтобы можно было подумать об этом всерьез. Когда Ван Ибо вылезает из машины и хватает Сяо Чжаня за запястье, утаскивая мимо толпы прямо к входу, и дает секьюрити считать пригласительный код на своем телефоне, альфа интересуется: — Они настолько популярны? — Не совсем, — Ибо осматривается по сторонам, выискивая знакомые лица. Сяо Чжань ждет дальнейших пояснений, но их не поступает — Ибо наконец находит своих друзей, вскидывает руку в приветствии и все так же, не ослабляя своей хватки, тащит Сяо Чжаня следом. — Просто хорошая музыка. Тебе понравится, обещаю. В баре тесно, но сквозь толпу Ибо прокладывает им путь с легкостью. Все его поведение отличается от привычного. Он куда более подвижен, полон азарта и ничем не прикрытой радости. Еще решителен и властен. От последнего внутри Сяо Чжаня все вибрирует от едва сдерживаемого рыка — нравится. Безумно, невыносимо, что картина эта останется у него перед глазами надолго. Хватка у Ван Ибо на удивление сильная, нисколько не ослабевает, запах будоражит и слышится приятной свежестью, отчего по позвоночнику проходится волна возбуждения. Природный аромат прорывается тонкой ноткой сквозь запах одеколона Ван Ибо, Сяо Чжань дышит им и не может никак надышаться. Да, ему определенно нравится. Кроме одного — Ибо ведет себя так не из-за Сяо Чжаня, не из-за его близости. Дикое, злое, неконтролируемое чувство разрывает нутро, подчиняя волю, и Сяо Чжань думает: только для меня, будь таким только для меня. — Что ты делаешь? — Ибо удивленно останавливается, когда Сяо Чжань внезапно препятствует их пути, тянет омегу на себя и прижимает так, что между ними не остается никакого пространства. Сдавленно охает, явно не ожидавший подобного, и Сяо Чжань обхватывает его за шею, ведет по ней пальцами, немного надавливая, а потом целует, не давая ему возразить. Целует властно, подчиняя, напирая. Ибо, поначалу растерявшийся и распахнувший глаза, застывает, приоткрывая рот и возвращая поцелуй. Голова кружится, сознание становится нечетким, а желание остаться с омегой наедине, заглушенное по пути, вновь вспыхивает с новой силой. Такой Ван Ибо… невероятен. Красив до умопомрачения: когда он отстраняется, кладет Сяо Чжаню ладонь на шею, поглаживая теплыми пальцами, то тот прикрывает глаза в наслаждении. Ибо не прекращает, спускаясь ниже, оглаживает линию ключиц под футболкой, тянет горловину чуть на себя, а затем перемещает ладонь на ворот куртки. — Если Сынён скажет что-то насчет парной одежды, — его шепот проникает в Сяо Чжаня сильными и колкими волнами, — ничего не говори. А то он не слезет. — А у нас парная одежда? — интересуется альфа, отстраняясь. — Может быть, я хочу парную одежду, м? Ибо хмыкает, качает головой, но ответить не успевает — Сынён подлетает к ним, тут же переключая все внимание на себя. — Вы чего тут застряли? — ответив кивком на приветствие, Сяо Чжань идет за ними следом. — Мы уже решили, что вы опоздаете. Сынён подводит их к столику, расположенному чуть на возвышенности для лучшего обзора сцены. Между ними площадка для танцев, а рядом еще несколько точно таких же столиков. Играет приятная и расслабляющая музыка, Сяо Чжань присаживается на свободное место, здоровается с альфой, сидящим в одиночестве, примечая в нем знакомого администратора спорткомплекса, а потом утягивает Ибо к себе, заставляя сесть рядом. Они заказывают напитки, Сынён и Ибо — конечно, больше Сынён, — вновь начинают разговор, где периодически всплывает знакомое имя. Сяо Чжань старается держать себя в руках и ничем не выдать своего состояния, но жгучее чувство ревности расплавляет внутренности подобно кислоте. Пару раз он вставляет свои замечания, подключаясь к беседе, но его реплики больше похожи на колкие и едкие замечания, и, кажется, он сдает себя с головой, когда ловит чуть насмешливый взгляд Сынёна. Затем все внимание его переключается на своего спутника, и разговор затихает. Сяо Чжань наклоняется к Ибо, слегка дует ему в ухо, когда тот пытается отодвинуться от него подальше. Спустя время спокойная музыка стихает, свет приглушают еще больше, а следом на сцену поднимается группа. По тому, как реагируют Сынён и Ибо, Сяо Чжань понимает, что выступление начинается.❈══════❖═══════❈
На самом деле они играют достаточно неплохо. Сяо Чжань соврал бы, сказав, что оказывается в полном восторге, конечно, но у солиста, надо признать, приятный и мягкий тембр голоса, и все песни ему нравятся. Может быть, он предвзят — именно, что предвзят, не надо лукавить, — но слишком бурных эмоций во время или после выступления он не ощущает. А может, вообще виной всему присутствие Ван Ибо, о котором не получается не думать. Первую часть выступления они слушают, не присоединяясь к танцующей толпе. Ибо, перестав дурачиться с Сынёном, придвигается вплотную, прижимаясь к Сяо Чжаню боком. Его шепот вызывает легкую дрожь по телу, он горячий и слегка взбудораженный, сбивчивый даже, — ну как тут сосредоточишься на чем-то, кроме его близости, тонкого нежного запаха, проникающего в легкие с очередным вдохом? Сяо Чжаню тяжело. Он правда старается не отвлекаться, но шансов нет никаких. Особенно, когда Ибо, будто бы невзначай, кладет ему руку на бедро и слегка сжимает. — Тебе нравится? — спрашивает он и получает в ответ быстрый кивок. В этот момент как раз начинает играть медленная, плавная мелодия, и Сяо Чжань не находит ничего лучше, кроме как утащить Ибо на танцпол. Зря это он, конечно. Ибо прижимается к нему, подстраиваясь под музыку. Кладет руки на шею, вплетая пальцы в темные пряди и продолжая что-то рассказывать. От его шепота жар внутри растет, сталкиваясь с внезапно вспыхнувшей нежностью, и этот коктейль из эмоций для Сяо Чжаня ощущается острее. Видимо, это испытание небес на прочность. Чем дольше он будет держаться и не распускать руки, оставляя их на талии Ибо и не перемещая ни выше, ни ниже, тем слаще окажется награда. Но искушение слишком велико, тянет из него все разумное, выискивая низменное и животное. Скорее всего, он сам сейчас похож на животное — потирается об Ибо, оставляет на нем свой запах, проходится носом по шее, покрывая ее поцелуями и сосредотачивая все свое внимание на том, чтобы не пометить его окончательно, оставляя метку. Вряд ли Ибо это понравится. — Ты совсем не слушаешь песню, — тянет немного обиженным тоном Ибо, пытаясь соблюдать нужный ритм звучащей мелодии. Он двигает бедрами в такт, пытается немного отстраниться, чтобы дать себе больше пространства для танца, но Сяо Чжань держит его крепко, и только сильнее потирается об него, возбуждая. — Ничего не могу с собой поделать, — звучит признание в ответ. — Я сейчас чувствую только тебя. Вместо ответа Ибо замирает, прекращая. Это похоже на маленькую передышку, и Сяо Чжань хватается за эту возможность, пока рассудок окончательно не покинул его. Музыка стихает, песня заканчивается, но не для них: Ибо держит его лицо в своих ладонях, смотрит неотрывно, дышит почти в губы, но не делает никаких подвижек ни к поцелую, ни к чему-либо другому. Наверное, вот такие вот моменты и остаются в памяти навечно. Хранятся, как слайды давно позабытых фильмов, в ее недрах, занимают свое место и потом выпрыгивают в нужных обстоятельствах. У Сяо Чжаня их не так много, поэтому сейчас он хочет побыть ещё немного внутри этого стоп- кадра, прежде чем реальность выдернет их из него и вернёт себе. — Мы мешаем, — выдыхает Ибо прямо ему в губы. Мажет ими, а потом, намеренно провоцируя, легонько лижет языком. У Сяо Чжаня почти сдают тормоза. — Поехали отсюда, — хрипит он, опуская руки все же ниже. Цепляет шлевку джинсов, а потом скользит по ягодицам, притискивая Ибо так, чтобы тот смог почувствовать, насколько Сяо Чжань возбужден. — Мы уже достаточно здесь. Смех Ибо, грудной и хриплый тоже, отдается вибрацией по его телу. Сяо Чжань сглатывает, всматриваясь в мутный и слегка поплывший взгляд напротив, и видит в нем ответное желание. — Сонджу обидится, — Ибо отрывается от него, переплетая их пальцы. — Я обещал ему остаться до конца. Все же удержаться не выходит — рык вырывается у него, заставляя Ибо обернуться. Он окидывает Сяо Чжаня жарким взглядом, а потом уточняет: — Но это не значит, что я не хочу. Когда они возвращаются к столику, там заметно прибавилось народу. Разговор тут же стихает, стоит солисту группы поднять на них взгляд. Выглядит он откровенно удивленным. — А, — тянет Сынён, отвлекая внимание на себя, — а вот и наша Конфетка. Ибо пихает его в бок, замахивается даже для удара, недовольный прозвищем. Можно было бы переключиться на их потасовку, выбросить из головы совершенно ошарашенный взгляд чужого альфы на его, Сяо Чжаня, омегу, только вот этот самый взгляд выдает соперника с головой. Именно, что соперника. — Ибо? — глухой и удивленный голос заставляет Сяо Чжаня фыркнуть — внутри щекочет злость. — Это и правда ты? — Ага, — смущенная улыбка касается его лица. Ибо подходит к нему, обнимает, похлопывая по плечу. — Чертовски рад, что ты наконец вернулся, Сонджу! Тот самый Сонджу. Тот самый Сонджу-лучший-друг? У него стойкое ощущение, что что-то явно идет не так. Усиливается, не оставляя никакой другой мысли — Сонджу спрашивает, нисколько не стесняясь, «Какого хрена, Ибо?», а тот, в свою очередь, только выразительно на него смотрит и говорит короткое «Потом». Этот диалог удовольствия не доставляет. Во рту появляется неприятный привкус. Потянувшись к стакану с водой, Сяо Чжань опрокидывает в себя половину. Не помогает. — Ребят, ну вы чего? — Сынён тоже явно чувствует внезапно возникшее напряжение, так что пытается снизить градус. — Давайте выпьем! Вокруг их небольшого стола становится многолюдно. Теперь с ними еще и группа, так что приходится потесниться. Сяо Чжань не сразу запоминает, кого и как зовут, только имена Ким Сонджу и Чжоу Исюаня остаются в памяти, потому что первый по известной причине раздражает Сяо Чжаня, а второй болтает без умолку. А еще он оказывается практически одного возраста с Сяо Чжанем. За разговором и выпивкой атмосфера становится менее напряженной и постепенно улучшается. Оказывается, что эти четверо — Ибо, Сынён, Сонджу и Исюань — знакомы не первый год и у них миллион и одна тема для обсуждения. Ван Ибо бурно жестикулирует одной рукой, а вторую держит под столом, крепко переплетая свои пальцы с пальцами Сяо Чжаня. От этого собственнического жеста становится немного спокойнее, от поглаживания большим пальцем внутренней стороны ладони — еще больше. Умиротворение накатывает, когда Ибо машинально тянется поцеловать его в щеку, а Сонджу давится глотком пива, и тогда наблюдающему за ним Сяо Чжаню становится многое понятно. Особенно то, что Ким Сонджу до ужаса тактильный. И не только с Ибо, но и с Сынёном, который, к слову, и сам не прочь повиснуть на чужом плече. Сонджу его не отпихивает, позволяет обнимать и обнимает сам, а еще ворошит волосы, стучит по плечу, хлопает по бедру. Делает эти вещи настолько обыденно, что Сяо Чжань постепенно оттаивает, осознавая, что иногда нужно принимать вещи такими, какие они есть, а не строить из себя ревнивца. Тем более что его омега очень красив, у него есть друзья и что его нельзя спрятать ото всех, как бы ни хотелось это самому Сяо Чжаню. И что нужно доверять ему больше и не идти на поводу своей сущности. В какой-то момент он расслабляется окончательно и сам включается в разговоры, а затем следуют какие-то сумасшедшие игры, после которых половине сидящих за столом приходится выпивать. Происходящее немного напоминает его студенческую жизнь, когда они с однокурсниками точно так же зависали в баре после трудного учебного дня или просто отдыхали в хорошей компании, топя неудачи в алкоголе. И сейчас он испытывает некую зависть, глядя на эту шумную компанию, потому что с теми немногочисленными друзьями теперь получается видеться только на официальных приемах или очень редких встречах, когда в их графиках совпадают выходные. Когда в его голове прилично шумит, а пиво сменяют странные по названию и вкусу коктейли, — кто-то из присутствующих проигрывает спор, так что теперь стол украшен разноцветными напитками, — Ибо обнимает его, укладывая подбородок на плечо, и тихо, чтобы слышал только один Сяо Чжань, касаясь его уха губами, что бегут мурашки, спрашивает: — Ну что, все еще хочешь уйти? Сяо Чжань мотает головой и удерживает руки Ван Ибо на своей талии, поглаживая его пальцы. Ему хорошо. Он замечает, что Ибо пьет мало — несколько бутылок пива да пара шотов, а потом, когда Сяо Чжань заказывает текилу, потому что понимает, что вечер грозится перерасти в катастрофу из-за ужасных коктейлей, и вовсе видит, что тот больше не притрагивается к алкоголю. Хороший мальчик, славный. Спустя какое-то время Сынён, заскучав, утаскивает Ибо танцевать. Тот оборачивается, вопросительно поглядывая на Сяо Чжаня, он только отпускает его руку, тем самым показывая, что нисколько не против. Как только они поднимаются, то Сынён тут же утаскивает с собой и Сонджу, явно не ожидавшего от друга подобной прыти. Альфа, с которым Сынён пришел сегодня, хмурится и выглядит слегка недовольным. Сяо Чжань ставит перед ним шот текилы, и тот залпом выпивает. Музыка меняется на быстрый и ритмичный трек, зал быстро заполняется танцующими, и в этой толпе Сяо Чжань теряет Ибо из виду. Ну, частично теряет, потому что того то и дело закрывают люди, мешая увидеть картинку его танца целиком. Ему удается немного, и то, что он видит перед собой, — удивительно. Он знал о том, что Ибо прекрасный танцор, о его мечте стать хореографом, чувствовал его натренированное и гибкое тело, но даже этого оказывается недостаточно, чтобы подготовится к такому зрелищу: то, как Ибо управляет своим телом, как он двигается, создавая плавный рисунок танца, выглядя при этом настолько сексуально, что Сяо Чжань вновь ощущает легкое возбуждение. Ван Ибо завораживает, Ван Ибо красив настолько, что Сяо Чжань не обращает внимания ни на что, кроме него. А Ибо словно чувствует направленный на него взгляд альфы, оборачивается и дарит улыбку. Сяо Чжань с трудом переводит взгляд на танцующих рядом Сынёна и Сонджу. Их движения отличаются, пусть они и танцуют в том же стиле, что Ибо, но слишком технично и ничего не будоража в нем. Пустота — вот, что он чувствует, глядя на них. Сяо Чжань чувствует себя поклонником этого необычного трио, а именно — Ибо, выступающего в роли солиста. От танцпола его отвлекает Исюань. Касается его плеча осторожно, Сяо Чжань охотно цепляется за эту возможность, возвращаясь в реальность и переключая внимание на происходящее рядом. — За мечту! — протягивает ему заново наполненную стопку и лайм Исюань. Сяо Чжань кивает; они выпивают. — Почему вы выступаете в таких местах? — решается спросить альфа, не особо рассчитывая получить честный ответ. Но, видимо, мироздание на его стороне — а еще и текила! — так что Исюань, снова выпив стопку, пожимает плечами. — А что в этом такого? — смеется он. — Просто хорошая музыка должна иметь иной уровень, — Сяо Чжань берет дольку лайма и выпивает следом за Исюаня. — И со связями можно стать намного популярнее. — Связями? — Не говори, что у вас их нет — не поверю. Имея знакомых, деньги можно устроить себе карьеру получше выступлений в маленьком баре. Исюань снова смеется, запрокинув голову. — Мы делаем это только потому, что нам нравится, — поясняет он. — Нравится петь, встречаться друг с другом, репетировать в спешке, и все это, если мы в одном городе. Стать популярной группой? — Исюань пожимает плечами, а потом кивает в зал, указывая взглядом на Сонджу. — Вот ему еще можно — предлагали в Корее стать одним из тех, кто покорит арену славы. У него для этого все есть — и голос, и талант. А нам это не нужно. Так же, как и Сонджу, потому что будь это не так, он давно бы укатил. Только вот жизнь по контракту явно не для него. Сяо Чжань понимает, о чем он. Оба они откидываются на спинку дивана, молчат несколько секунд, а потом Исюань снова продолжает, и голос его звучит немного восторженно, пусть и тихо. — Мы — хозяева своих жизней, и музыка — часть её. Это наше хобби, мечта, страсть — назови как хочешь, только смысл один. Она несет в себе многое, но полноценную свободу мы все же любим больше. Эти слова заставляют Сяо Чжаня задуматься о своей свободе. Есть ли она у него, раз его жизнь посвящена теперь компании и управлению ею? Нельзя сказать, что этот выбор сделан по чей-то указке — Сяо Чжаню нравится его работа, он выбрал сам то дело, которым любит заниматься. Только вот обдумывая все сейчас заново, альфа осознает: где-то по дороге к этой самой свободе теряются его увлечения. Те самые, о которых он думает исключительно в будущем времени — «потом», «успеется», «когда освобожусь или закончу проект». Мечта увидеть северное сияние, прогуляться по Нью-Йорку с фотоаппаратом, посмотреть еще миллион интересных мест на планете, запечатлеть их на фотографии, а потом развесить их на специально отведенной для этого стене в собственной квартире. Не зря же она в нейтрально-серых тонах, идеально подходящая для этого? Жаль, конечно, что всё ещё пуста. У него, оказывается, так много фантазий. И среди них есть еще одна, скрытая ото всех, хранящаяся прямо в сердце — быть с кем-то, кто тебя понимает и принимает таким, какой ты есть. На этой мысли Сяо Чжань переводит взгляд в зал и ищет глазами светлую макушку Ибо. Тот движется уже к столику, падает с тяжелым вздохом рядом, выравнивая дыхание, откидывается спиной на грудь Сяо Чжаня и просит у него воды. А потом они оба наблюдают за баттлом, устроенным Сынёном и Сонджу, и в это самое мгновение Сяо Чжань чувствует себя удивительно расслабленным, спокойным и невозможно пьяным. Он интересуется, хочет ли Ибо домой, потому что выглядит жутко усталым, и когда тот согласно кивает, тянется к телефону вызвать такси.