⊹──⊱✠⊰──⊹
Полуденное солнце палит нещадно. Духота, от которой почти не скрыться. Спасибо, что в машине на всю работает кондиционер, спасая от жары и удушливого воздуха. Исин вздыхает, рассматривая себя в зеркало заднего вида, и в который раз набирает контакт брата: тот опять не берет трубку, игнорируя его настойчивые звонки, и такое отношение начинает его понемногу раздражать. Они договаривались встретиться возле одной из принадлежащих их семье больниц. Пообедать, пообщаться, хорошо провести время, которое Исин внезапно выкраивает в собственном графике. Он не заходит внутрь, ожидая брата снаружи, хотя соблазн зайти в здание и вытащить его с совещания с руководством этого учреждения достаточно сильный. Чжан Исин не любит ждать. Считает это пустой тратой времени, которое лучше пустить в продуктивное русло, чем просто в безделье. И о подобной его черте характера очень хорошо известно всем близким родственникам и друзьям, так почему же сейчас брат заставляет его нервничать, опаздывая на встречу, которую, между прочим, сам и назначил. Исин с удовольствием встретился бы и вечером или же где-нибудь в одном из их любимых мест, чем провел в бесполезном ожидании под клиникой последние полчаса. Не то чтобы он жалуется. Он уважает и любит старшего брата, просто у Исина тоже есть дела, решение которых порой требует его внимания и времени. Постукивая по рулю пальцами и снова убеждаясь, что Биньбинь не собирается брать трубку, Исин бросает очередной взгляд в зеркало заднего вида, поправляет идеальную прическу и только потом выходит из машины. От парковки до больничных дверей в лучшем случае несколько десятков метров. Исин преодолевает их меньше чем за минуту, входит в просторный холл и улыбается встречающему на ресепшене посетителей человеку. — Добро пожаловать, господин Чжан, — приветливо звучит чужой голос, заставляющий Исина расплыться в точно такой же улыбке. Он проговаривает ответное приветствие, кивает, а потом направляется к лифтам, слыша: — Репродуктивное отделение, пятый этаж, господин Чжан. Сегодня все собрались там. Нажав кнопку, Исин отвлекается на телефон, пиликнувший входящим сообщением. Читает пришедшее послание от Сяо Чжаня — тот присылает фотографию со встречи с организатором свадьбы и приписывает «Нуждаюсь в утешающем ужине и сладком чае после». У него на фото забавное выражение лица — просящий взгляд и поджато-надутые губы, — Исин смотрит в экран несколько секунд, а потом уверенно печатает: «Как приедешь домой не забудь покормить Лобо, а за это он даст тебе даже обнимашки. Согласись, звучит куда лучше ужина?», — и отправляет как раз в тот момент, когда двери лифта открываются перед ним. На пятом этаже он выходит спустя минуту. Просторный холл встречает его уютной тишиной, нарушаемой только, судя по всему, стучащим по клавишам администратором — тот, мыча себе под нос какую-то незатейливую мелодию, нажимает на них так остервенело, словно несчастная клавиатура в чем-то перед ним провинилась. — Привет, — здоровается Исин, подойдя ближе. Облокачивается на стойку, трогает стоящий на ней же искусственный цветок, поглаживая почти живые лепестки пальцем. Администратор вздрагивает и поднимает на Исина взгляд. Улыбка появляется на его губах, когда он говорит: — Господин Чжан, давненько вы не заглядывали! Исин кивает. — Дела. — Да, — соглашается с ним администратор, а потом, словно вспомнив что-то важное, сдавленно охает и поспешно выдает: — Поздравляю с помолвкой! — Благодарю, — Исин переводит взгляд на цветок и снова касается лепестков пальцем. Затем он легонько бьет по одному из стеблей, и бутон смешно отпружинивает. — Они еще не закончили? Он быстро переводит тему, потому что обсуждать помолвку, приближающуюся свадьбу, дату которой, кстати, они так и не выбрали еще, ему не хочется. Даже с близкими друзьями он не затрагивает скорое изменение своего гражданского состояния, так что уж говорить о простом администраторе из клиники. Не то чтобы Исин относится к работающему в ней персоналу как-то скептически или пренебрежительно, просто считает, что это не та информация, которую стоит выносить за пределы их с Сяо Чжанем отношений. Хотя, конечно же, за последнюю неделю они успевают дать несколько интервью, где спокойно говорят о планах на будущее и семейной жизни. Так что Исин себе сам немного противоречит, но если уж этому омеге-администратору интересно, он сможет прочесть это в журнале, учитывая, что статья должна скоро выйти. Вздохнув и снова отвлекшись на телефон, Исин только тихо посмеивается: Сяо Чжань продолжает ему писать жалостливые сообщения, прося его то сначала спасти, то потом просто убить, чтобы не мучиться, а затем и вовсе обещая ему расправу из-за чрезмерной жестокости. И весьма оправданной, кстати, потому что после того, как они покидают памятный вечер, Сяо Чжань все же напивается и всю ночь мешает Исину спать, тревожа его котов и выпытывая у них правду на свои дурацкие вопросы. Утром, конечно, он ничего не помнит толком, но все равно извиняется перед омегой, и тот, в свою очередь, придумывает ему наказание: встретиться с родителями и свадебным организатором, пока Исин будет заниматься своими делами. Так что Сяо Чжаню не стоит жаловаться. Пока он читает сообщения Сяо Чжаня и отвечает на них кратко и категорично, к стойке администратора кто-то подходит. Исин слышит знакомые строгие нотки аромата и хмурится: он где-то уже слышал этот запах. Определенно. Повернувшись, он вскидывает брови, но ничего не говорит, наблюдая за тем, как Ван Ибо вежливо одаривает администратора-омегу улыбкой, забирает у него бумаги и подписывает. Интересно. Любопытство пробирается внутрь и сидит прочно, щекоча нервы. Исин все то время, пока Ван Ибо, не обращая на него никакого внимания, ставит свою размашистую подпись в нужных графах, прожигает его внимательным взглядом и прислушивается: запах по-прежнему тот, что он слышал на приеме, давящий своей необычностью и горечью. Ибо явно был здесь на приеме, не блокируя свои феромоны, аромат явственно ощущается и Исин вдыхает его — запах тонкой, едва уловимой терпкостью забивает ноздри. Некоторое время Чжан Исин не может вдохнуть. Он кашляет, машинально отойдя в сторону — чужие феромоны бьют по омежьему сознанию сильно и причиняют дискомфорт, сущность внутри него взбрыкивается и ощетинивается, чувствуя сильное давление. Что бы там ни говорил Сяо Чжань, Исин слышит стойкий и четкий аромат, принадлежащий альфе и никому другому. Ошибки быть не может. Это очень сильные феромоны, их нельзя спутать с омежьими. — Спасибо, — благодарит Ибо, и его голос пробивается к Исину словно через толщу воды. — Всего доброго. — Всего доброго господин Ван, — прощается с ним администратор. — Ждем вас на следующей неделе. Омега промаргивается, стряхивая с себя наваждение и легкий ступор, но не успевает окликнуть направляющегося к лифту Ван Ибо. Останавливает себя сам в последний момент, четко осознавая, что ничего этим не добьется, потому что у них вряд ли выйдет хороший и конструктивный диалог. Но что, черт возьми, тогда происходит? Почему Сяо Чжань уверен в том, что Ван Ибо по вторичному половому признаку является омегой? Конечно, Исин не вчера родился и знает, как лучше всего отличить омегу от альфы, но у него все равно возникают эти вопросы, ответы на которые он никак не может найти. — Господин Чжан? — администратор учтиво окликает его. Обеспокоенный явно, он аккуратно касается плеча Исина, и тот переводит на омегу немного рассеянный взгляд. — С вами все хорошо? — Этот человек, — проговаривает он, кивнув вслед ушедшему Ван Ибо. — Странно видеть здесь его. Омега озадаченно хмурится, разглядывая Исина светло-карими глазами. Мыслительный процесс отражается у него на лице, а потом он задает, по мнению Исина, самый глупый вопрос, который вообще можно услышать. — Знаете его? — в его голосе слышно откровенное любопытство. Омега задумывается на мгновение, а потом, пожав плечами, вздыхает. — Очень хороший юноша. Исин цепляется за эту реплику, желая узнать правду. Ради Сяо Чжаня, которого, судя по всему, обманывали несколько лет назад. К своим друзьям Чжан Исин никогда не потерпит такого отношения, и если есть хотя бы малая вероятность, что Ван Ибо как-то причастен к обману и еще и из-за этой причины сердце Сяо Чжаня разбито, то Ван Ибо пожалеет вообще, что родился на свет. — Друг семьи, — лукавит Исин, улыбаясь. Он доверительно наклоняется к администратору и хитрым голосом шепчет: — Слышал, что он приехал в Китай, чтобы зачать ребенка. Не задумываясь, что он несет, Исин пытается расположить к себе администратора и выпытать у того информацию. Это ужасный поступок, сплетни вообще не для него, но иного выхода все равно нет, и чем раньше он поставит точку в этой нерешенной пока задаче, тем раньше сможет об этом сказать Сяо Чжаню. Потому что хватит с него — настрадался уже. Исин желает ему только счастья, и если уж теперь в его обязанность как жениха входит забота о своем альфе, то почему бы не начать сейчас?.. Вздохнув и явно не решаясь раскрыть чужую тайну, омега-администратор осторожно отвечает: — Тогда он выбрал хорошую клинику. Уклончивый ответ — не то, на что Исин рассчитывает. Цокнув языком, он вздыхает, предпринимает еще одну попытку. — Но странно видеть здесь альф без омег, — замечает он, рассеянно рассматривая интерьер. Показательно рассеянно, потому что краем глаза все еще продолжает следить за своим собеседником. Когда никакой реакции на его реплику не следует, Исин спешит пояснить: — Репродуктивные центры обычно принято посещать парами. Омега не успевает ответить: словно по волшебству появившись, рядом возникает человек — судя по внешнему виду, ассистент врача или кто-то из административного персонала, — и кладет увесистую стопку папок на ресепшен. Он говорит коротко и по делу, Исин не вслушивается особо, рассматривая так удачно расположенную к нему медкарту. На первый взгляд ничего необычного: имя, год рождения, вторичный пол. Общие данные не интересуют совершенно — все же это конфиденциальная информация пациентов, — но если бы не знакомый иероглиф в фамилии, Исин вряд ли бы обратил внимание. Но эта медкарта Ван Ибо. И когда Исин все же вчитывается в заполненные графы куда внимательнее, то хмурится сильнее и сильнее с каждой секундой: вся та «первичная» информация доходит до него с трудом, потому что… — Черт, — невольно вырывается у него. — Вот черт. Омега-администратор и отвлекший его человек поворачиваются к нему. Исин одаривает их вежливой и извиняющейся улыбкой, поясняя: — Ненавижу ждать, а Биньбинь все никак не закончит. — О, — омега смотрит на висящие часы на стене. — Совещание и правда затягивается. Хотите кофе? Исин бы не отказался от напитка покрепче, потому что полученную, но пока еще не слишком усвоенную информацию ему нужно переварить, но вместо этого он отрицательно качает головой и направляется к лифтам. — Господин Чжан? — окликает его администратор. — А как же?.. — Скажите ему, что у меня уже нет времени, — не оборачиваясь, перебивает Исин. — У меня встреча через час. Он говорит правду, и встреча действительно очень важная. Так что Исин скрывается за дверями лифта и нажимает кнопку первого этажа. Ему определенно нужно все обдумать. Черт, как же так, а?⊹──⊱✠⊰──⊹
Когда врач говорит Ван Ибо одеваться и скрывается за дверью, ведущей в приемную, тот рассеянно проводит по лицу рукой и только потом, одевшись и кое-как отогнав от себя неприятные мысли, присоединяется к нему и слушает. — Назначим вам другой препарат, — врач не поднимает от бумаг головы, рассматривая их с сосредоточенным лицом. Ему явно не нравится то, что он видит, и, наблюдая за ним, Ибо чувствует нарастающую тревожность. — Я уже много лет принимаю только этот, — замечает он. — Вы же знаете, что пришлось сменить несколько, пока мы не нашли тот, который лучше всего подходит и не влияет на репродуктивную систему. Ибо кусает губы. Все эти слова ему несколько лет назад говорил его лечащий врач. Так что же могло послужить причиной? Он не чувствует в себе никаких изменений или же отклонений, все как всегда, так что действительно не понимает, почему сейчас врач настоятельно рекомендует сменить принимаемое лекарство. Обводя взглядом его кабинет и задержавшись на занавесках блекло-желтого цвета, Ибо старается не думать о плохом. Возможно, необходимость смены препарата обусловлена его статусом альфы, который, к слову, поддерживать куда легче, а из-за того, что на первичном приеме они обнаружили маленький сбой в организме Ибо, сейчас требуется вмешательство дополнительных гормонов. Занавески смешные, понимает Ибо, когда видит на них крохотное изображение машинок. Совершенно не к месту, мелькает у него в голове, стоит ему присмотреться чуть лучше: машинка оранжевого цвета, и что-то внутри него сжимается болезненно, всколыхнувшись воспоминанием. Горькое чувство внутри не разрастается дальше. Ибо глушит его в себе, выдохнув и сжав кулаки на коленях, он вновь переводит взгляд на врача, а тот наконец переключает все свое внимание на него. — Нет никакой динамики, — звучит сухо. Врач переворачивает к Ибо несколько кардиограмм и таблиц со снимками, тычет пальцем в один из пунктов, начиная объяснять. — Ваш гормональный фон держится самостоятельно уже некоторое время. Не могу с точностью сказать, когда это случилось, но есть подозрения, что еще до вашего возвращения. Хорошо, что наблюдение было в одной из наших клиник, хотя мне не нравятся некоторые заключения и методы лечения. Не стоит волноваться — они незначительные и никак не повлияли на ваше общее состояние. Просто там этот факт оставили без особого внимания, но я понимаю почему: в самом начале уже такое случалось. Возможно, этот факт и послужил тем, что никто не обратил внимания и не стал назначать дополнительные анализы. Ибо не понимает поток бессмысленной информации. Врач говорит и говорит, пытается объяснить Ибо все доступным языком, но после слов «держится самостоятельно» он уже ничего не воспринимает. Тогда понятна теперь его чрезмерная реакция организма на присутствие знакомого ему альфы. Он озвучивает свое наблюдение врачу, но тот опровергает его теорию. — Отсутствие омежьих безусловных рефлексов, — и, увидев, что Ибо не понимает его аргумента, поясняет: — Выделение смазки, признаки приближающегося эструса — все то, что случилось в первый раз, помните? Ван Ибо кивает: он помнит, хорошо помнит происходящее с ним тогда — и первые признаки изменений, и те походы к врачу, которые так и не удалось скрыть от семьи, и то, что случается после. Особенно то, что происходит после. Все те чувства, всю ту боль, — физическую и моральную — когда внезапная течка накрывает уже там, в незнакомом городе, и некому было помочь. Ибо до сих пор иногда задается вопросом, что было бы с ним, не окажись Вэньхань рядом? Что случилось бы, если он сорвался и натворил глупостей? Хотя большей глупостью оказывается то, что он в первые дни не вылезал из гнезда, обложившись знакомыми вещами с родным запахом. С запахом Сяо Чжаня. Кутался в несвежую рубашку, прижимал ее к лицу и тихо, почти на грани слышимости, звал его. Просил, умолял, требовал. Злился, когда в ответ ничего не происходило. Когда знакомый и так нужный голос не говорил с ним, не утешал, не шептал ласковые или же страстные слова. Когда сам Сяо Чжань не прижимался к нему со спины, не обнимал своими сильными руками. Когда его член не распирал изнутри, не доставлял удовольствие, которое Ибо познал один раз, всего один раз, но хотел познать снова. Тот год без Сяо Чжаня оказался адом, и сейчас, вспоминая его, Ибо понимает, что не хочет повторения. Только не снова. Даже несмотря на то, что у него есть поддержка, его моральных сил может оказаться недостаточно. Ибо опасается именно этого, потому что ошибаться уже нельзя. — Хорошо, я понял, — кивнув, он снова переводит взгляд на занавески, но уже ничего не чувствует. Эмоции снова под контролем, как и воспоминания. — Что-то еще? Врач берет его медицинскую карту в руки, пробегается по ней глазами и, сделав вывод, сообщает, что прием окончен. Выписывает ему новый рецепт и прощается. Кабинет Ван Ибо покидает молча.⊹──⊱✠⊰──⊹
На парковке Вэньхань, не дождавшись, пока Ибо сядет в машину, пристает с расспросами. — Как все прошло? — интересуется он, стоит Ибо оказаться рядом. Его обеспокоенный и немного нервный взгляд не ускользает от внимания, и Ван Ибо ободряюще ему улыбается. — Ибо, не молчи! — Все в норме, — он пока не готов озвучить правду. Не сейчас, может быть, позже, когда сам поймет, что ему делать с обрушившейся информацией. — Поехали, у нас нет времени. Вэньхань прожигает его цепким взглядом еще некоторое время. Ибо не нравится его выражение лица — слишком напряженное, оно может сейчас отвлечь омегу от нужного ему настроя. Поэтому Ибо переводит тему: — Поехали, мы опаздываем, — указывает пальцем на часы. — Или ты уже не хочешь стать частью крупной компании, о которой прожужжал мне все уши последнюю неделю? Это срабатывает, и Вэньхань уже сам подгоняет его, усаживаясь на пассажирскую сторону. — Иначе мы попадем в аварию и точно никуда не попадем, — поясняет он, услышав тихий смешок от Ибо. Тот пожимает плечами и заводит мотор. Вырулив со стоянки на нужную улицу, Ибо плавно ведет автомобиль и сосредотачивает все свое внимание на дороге. Отвыкнув от привычного способа вождения за четыре года, сейчас ему сложно перестроиться, но из-за способности быстро обучаться и схватывать налету Ибо с каждым разом ездит все лучше и лучше. Тем более, это неплохой способ очистить голову. Он рад, что вернулся. Несмотря на обстоятельства и последующие события, Ибо ощущает радость от того, что снова может ходить по знакомым улочкам, рассматривать так привычные с детства места и общаться с близкими. Конечно, родители навещали его в Лондоне вместе с братом, но вот тот же Сынён, с которым Ибо намеревается встретиться в самое ближайшее время, никак не мог оказаться с ним рядом, устраивая свою личную жизнь и входя в роль родителя. Они общались только через видеозвонки, и это совершенно не то. Ибо все равно по нему скучал. Вэньхань погружается в телефон. Всегда, когда он нервничает, то становится вот таким вот тихим и молчаливым. Совсем на себя не похожим. — Эй, — осторожно зовет его Ибо, а затем подбадривает: — Ты лучший танцор из всех, кого я знаю, — когда Вэньхань поднимает на него слегка рассеянный взгляд и непонимающе округляет рот, Ибо спешит добавить: — Конечно же, после меня. Вэньхань фыркает, бьет несильно Ибо в плечо, и гнетущую тишину в салоне нарушает его звонкий смех. Отсмеявшись, он выглядит уже не таким загруженным и расслабляется, когда звучит музыка. — Обожаю эту песню, — Вэньхань прибавляет громкость. Громкие басы заглушают пространство, и кажется, что машина начинает вибрировать. Звук мощный, сильный, Ибо нравится такой бит. — И то движение бедрами, что ты показал. Классно смотрится. — Потому что ты ставишь ногу не так, — в который раз начинает объяснение Ибо. — И переход выходит слишком резким, а не плавным. Это же азы, Вэньхань, довольно-таки просто. — Научишь меня потом, — в тон ему отвечает Вэньхань, возвращаясь к телефону. — А то говорить-то легко. — Попроси Джексона, — парирует Ибо. — Он хороший учитель. Этот разговор между ними возникает уже не первый раз. Вэньхань и правда просит Ибо побыть его учителем и показать некоторые связки и элементы, но Ибо каждый раз отказывается, ссылаясь на Джексона. В отличие от самого Ибо, у того куда больше практики, и хореограф из него куда лучше, учитывая тот факт, что этот стиль танца Ван Ибо всегда давался тяжелее. Но существует еще один факт, почему он категорически отказывается. С танцами у него болезненные воспоминания: сначала его мечта оказывается осуществимой, и Ибо идет к ней, но затем она истлевает и превращается в прах, навсегда оставаясь для него только мечтой. Далекой, холодной звездой на небосводе, к которому Ибо тянет руки, но дотянуться так и не может. И Сяо Чжань. Он тоже одна из причин, почему танцы для Ван Ибо отзываются в сердце болезненным спазмом, и оно кровоточит. Сяо Чжань, которого Ибо пытается тогда научить азам, потому что альфа высказывает желание и проявляет интерес к его делу; Сяо Чжань, который целует Ибо каждый раз, когда получает от него похвалу за успехи, и они больше целуются в огромном зале, чем тренируются. Тот самый Сяо Чжань, который, увидев танец Ибо в первый раз, заваливает его на пол и ловит ртом рваные стоны Ибо, поглаживая его через ткань штанов, и они снова доводят друг друга до оргазма, поддавшись страсти. Тот самый Сяо Чжань, который… Ибо выныривает из воспоминаний от грубого толчка — Вэньхань сопит и пихает его снова, говоря: — Светофор зеленый. Ибо выкручивает руль, сжимая обмотку до побелевших пальцев. Пару минут спустя они подъезжают к назначенному месту, и он заставляет себя переключиться на более важное. Правда он еще не подозревает, что воспоминания откажутся покидать его голову, стоит ему войти внутрь.