Сказание о жемчужной лисице

       Они отправились в путь сразу же после того, как Масамунэ вернулся на постоялый двор за своей лошадью, которая носила необычное имя — Кирин. Мысль об очередном долгом переходе заставила Мэй украдкой вздохнуть — ноги её болели, на них появились мозоли. Она уже давно нормально не высыпалась, а ночевать им вновь придется в лесу.        Шли по большей части молча, лишь иногда болтливый Сатоши пытался начать разговор не о чем, чтобы идти было веселее, но он быстро заходил в тупик. Каждый был погружен в свои собственные мысли. Мэй — пыталась вспомнить, понять, что именно с ней происходит. Также она думала о Привратнике, о том, что собирается сделать, и о том, как убедить дзëнина взять заказ.        «Найти того, о ком известно так мало…»        В голове вновь возник образ трехвостого лиса. Его жёлтые глаза, в которых отражается огонь.        «А его отыскать ещё сложнее.»        Стемнело. Мужчины нашли наиболее удобное место для временного лагеря — укрытое от осеннего ветра. Мэй принялась собирать хворост для того, чтобы развести костер. Зябко поезжилась от ночного холода, про себя отметив, что на ночь надо бы превратиться в лису, чтобы совсем не замерзнуть.        Кадзу сообщил, что это была последняя их остановка, и завтра они, наконец, будут на месте. От этой мысли на губах Мэй появилась легкая улыбка.        Мужчины решили между собой, кто в каком порядке будет дежурить. Первым выпало Масамунэ, второму — Сатоши и последнему Кадзу. Мэй предложила и свою кандидатуру, но они сказали, что нужды в этом нет.        «Возражать их решению не стоит. Да и не хочется.»        Мэй сконцентрировалась на желаемом образе и превратилась в лису. Синоби уже привыкли к этому её облику, и никак не отреагировали. Ронин же с интересом посмотрел на неё.        «И все же, как все странно сложилось. Масамунэ теперь — охотник на óни, воин, готовый умереть в любой момент. А я — кицунэ, совершенно запутавшаяся в себе.» — подумала девушка, взглянув на Араи.        Усталость навалилась на Мэй, лисица зевнула, а после свернулась калачиком, накрыв чёрный нос пушистым хвостом. Прикрыла глаза и быстро уснула, на этот раз без кошмаров.        Проснулась она под утро. Поднялась на лапы, встряхнув прилипшую листву с белоснежной шерсти. Сатоши и Масамунэ все ещё спали. Лисица осмотрелась и увидела сидящего у костра Кадзу.        «Подойти? Вдвоём не так скучно.»        Она тихо, чтобы никого не разбудить, приблизилась. Синоби обернулся, бегло посмотрев на неё:        — Проснулась.        Лисица кивнула, подошла поближе и села рядом, смотря в костёр. Вдруг Мэй ощутила на себе взгляд Кадзу — тот самый, цепкий, пронизывающий, от которого она чувствовала себя не по себе. Словно он смотрел ей прямо в душу, читал мысли — неважно — лиса она или человек.        — Стойкая, — тихо прошелестел он, — Жизнь кувырком и ни единого слова жалобы, — от его слов Мэй смутилась, вновь радуясь тому, что лисы не краснеют.        Кицунэ внимательно посмотрела на синоби, а после легко дотронулась носом до его руки. Он в ответ мягко усмехнулся.        Мэй обвила хвостом лапы, она устремила взгляд на темный лес, но мысли её были заняты Кадзу.        «Ты не бросил меня тогда, истекающей кровью в лесу. Не бросил и сейчас, помог разобраться с рэйки…»        Кицунэ украдкой посмотрела на мужчину, вновь ощутив смущение от своих мыслей.        «Рядом с тобой я чувствую себя спокойнее…» — призналась она сама себе.        «Надо же, мне спокойнее рядом с наёмным убийцей…» — добавил внутренний голос.        В людской молве синоби были кровожадны и жестоки. Но в этих же рассказах и кицунэ были существами злыми, коварными.        «Всего лишь представления людей. Легче же свалить все свои неудачи на вмешательство потусторонних сил.»        Мэй услышала за своей спиной шелест листвы. Это проснулся и поднялся ронин. Вскоре пробудился и Сатоши.        Кицунэ приняла человеческий облик. Пора в дорогу.        Вскоре они вступили на территорию, ëкаев — Мэй ощущала, что лес этот был обитаем. И опасен. Один раз она даже заметила, как между деревьев мелькнули чьи-то светящиеся глаза.        К вечеру они, наконец, добрались до места назначения. Как оказалось, синоби вели их не в деревню, а в другое место.        «Конечно… Не будут же они показывать ронину свою деревню.»        Мэй ожидала увидеть какой-то шалаш или же укрытый в чаще леса дом. Поэтому, когда синоби неожиданно остановились, она внимательно огляделась по сторонам. Девушка не сразу заметила портал пещеры, укрепленный тесаными блоками.        — Удивительно, — тихо произнесла она.        «Ниндзя… Кто-кто, а они прятаться умеют.»        — Что это? — поинтересовался Масамунэ.        — Тайное укрытие, используемое для разных нужд. Например, в подобных случаях, — пояснил Сатоши.        — Кто его построил? — спросила Мэй, с интересом оглядывая вход в тайное убежище.        — Те же, кто и основал наш клан. Очень давно, — отозвался Сатоши.        — Ниндзя и камень обрабатывают?        — Делали обычные строители. Их потом убили, чтобы не болтали, — проговорил Кадзу. Мэй внимательно взглянула на него, пытаясь понять, шутит ли он. Синоби выглядел совершенно серьезным. Уголки её губ невольно поползли вниз, — Всех, кто их знал тоже. Чтобы вопросов не задавали, — после этих слов брови девушки удивленно приподнялись. Смотря на эту картину, Сатоши рассмеялся.        Кадзу усмехнулся, глядя на изменяющиеся эмоции на лице Мэй. В его тёмных глазах заплясали озорные огоньки:        — Шутка.        Кицунэ в ответ недовольно фыркнула.        «Очень смешно.»        — Не сердись, грозная, — губы Кадзу тронула легкая улыбка, — Забыли уже, кто построил.        — Кто-то другой может появиться? — задал вопрос Араи.        — Из людей нет. Но лес обитаем, — отозвался Кадзу, — Ночью запритесь. С Кирин. Ей места хватит.        Синоби открыл тяжелую каменную дверь:        — Здесь засов. Там за уступом родник. Воды засветло наберите. Остальное необходимое есть внутри, — дав все необходимые указания, синоби скрылись среди деревьев.        Когда Мэй осталась вдвоём с Масамунэ, то он предложил:        — Пойдём, посмотрим на это тайное их убежище? — кицунэ в ответ кивнула.        В длинном коридоре с земляным полом Араи решил оставить на ночь Кирин. В укрытии была и ещё одна комната, где находилось все необходимые для комфортного пребывания вещи. Место было уютным, а особенно после нескольких ночевок в лесу.        — Уютно, — Мэй довольно улыбнулась.        — Да.        Ронин разжег очаг, вытянул руки, грея их над пламенем. Кицунэ задумчиво посмотрела на уходящий дым, произнесла:        — Здесь есть воздуховоды. Дышится легко, и дым ровно тянет вверх. Уверена, снаружи его не видно.        — Верно. А ты наблюдательна, Мэй. Не думаю, что все майко в окия интересовались подобными вещами, — она поклонилась:        — Всему виной мое любопытство.        — Любознательность, — поправил её ронин, — Это прекрасная черта, — Мэй смущенно улыбнулась.        Мужчина наносил воды, после они поели. К этому времени на улице уже стемнело, но спать пока не хотелось.        Кицунэ вместе с бывшим самураем молча сидели у очага. Первым разговор завел Араи:        — Ты успела обзавестись опасными связями, лисица Мэй, — задумчиво протянул он, — Кто же знал, что мы встретимся вновь при таких обстоятельствах.        В ответ кицунэ горько усмехнулась:        — Порой все складывается самым неожиданным образом, — Масамунэ кивнул. Девушка не хотела задевать сложную и болезненную тему об их прошлом. Не хотела вспоминать, поэтому решила увести тему разговора в другую сторону, — Почему ты дал лошади такое необычное имя?        Масамунэ поднял на неё глаза, в них на мгновение появилась какая-то странная эмоция, которую Мэй не смогла разобрать.        — Ты же слышала легенды про Кирина?        — Конечно, — кивнула она.        — Кирин — последователь закона. Рассказывают, будто он иногда появляется на суде, спасая невиновного. Была весна, я как раз купил её. Все никак не мог придумать имени и называл просто Лошадью, — он сделал короткую паузу, — И приключилась одна неприятная история. Я узнал, что в одной деревне начали пропадать люди, и направился туда.        — Виной этому был óни? — предположила Мэй.        — Да. В его доме я обнаружил человеческие кости, — девушка поежилась, представив эту картину, — Но деревенский староста был убежден, что отшельник-óни наоборот помогал им и избавлял от бед и болезней. Я сразился с ним и убил, а дом его сгорел от собственной же магии. Но во всем обвинили меня, устроили суд, хотели казнить.        «М-да.»        — Я думал как выпутаться из этой дрянной ситуации — со связанными руками далеко не убежишь. И тут за спинами людей появилась моя Лошадь. До этого я привязал её к дереву вдалеке от деревни, но она каким-то образом смогла освободиться и пришла в селение, проявляя необычный для кобылы ум. Она помогла мне спастись.        — Людская глупость не знает границ, — проговорила Мэй, поморщившись.        Араи кивнул, а после продолжил:        — Есть легенда, в которой кирин явился путнику в саду. Волшебный зверь гулял среди цветущих сакур, и белые лепестки медленно падали на его спину. Моя лошадь, конечно, обычная… У неё нет рога, а спина не покрыта чешуей. И морда не драконья, а вполне заурядная. Но, когда я проснулся утром, уже далеко от той деревни, то увидел, как она пасется под цветущей сакурой. Это было… Поистине волшебно. Тогда я и дал ей имя — Кирин.        — Уверен, что она обычная? — Мэй улыбнулась, чуть склонив голову набок, — Умная.        — Не настолько, чтобы быть настоящим кирином.        — Про меня тоже долго думали, что я обычная, — не найдя аргумента лучше, произнесла Мэй.        Масамунэ коротко рассмеялся.        Спустя некоторое время, кицунэ решила отправиться спать — все же завтра её, возможно, ждет серьезный разговор. Однако, её планам помешал скрежет, раздавшийся снаружи. Ëкаи. Следом за этим кто-то протяжно и жутко завыл. Кирин начала волноваться, затопталась на месте. Испугавшись за лошадь, Масамунэ бросился к ней, обнял за шею, успокаивая тихим и спокойным голосом.        «В игры играют? Хотят напугать?» — зло подумала Мэй, а после подошла ближе к выходу из пещеры. В её голову забралась мысль, как отпугнуть разбушевавшегося ëкая. И она пришлась ей по вкусу.        Кицунэ сконцентрировалась на желаемом образе и создала иллюзию звука — еще более страшный вой. Снаружи раздался какой-то шорох, потом чей-то неразличимый шепот. Вскоре все стихло.        «Так-то. Нечего тут.»        — Что ты ему сказала? — спросил удивленный ронин.        Мэй пожала плечами:        — Не знаю. Но это сработало.        После этого кицунэ могла спокойно лечь спать. Перед сном она вспоминала события прошедшего дня и невольно мысли её вернулись к Кадзу и к тем словам, которые он сказал ей у костра.        «Об этом… Об этом я подумаю потом.»        Следующий день прошёл в ожидании. А после на рассвете, услышав с улицы голос Сатоши, Масамунэ открыл дверь.        За его спиной был Хонг. И третьим был глава клана. Кадзу среди них не было. Мэй решила поинтересоваться насчет этого у Сатоши:        — А Кадзу?        — Чонган настоял, чтобы он остался, — отозвался синоби, пожав плечами. Кицунэ в ответ кивнула.        Масамунэ и Такао представились друг другу, обменялись поклонами. Когда с проявлением обязательной учтивости было покончено, синоби отправились умываться с дороги. Мэй же решила, что они устали и голодны, поэтому разложила перед ними еду, заварила чай. Они поблагодарили её за проявленную заботу.        — Кадзу в общих чертах обрисовал ваши с господином Араи…        — Масамунэ, — поправил он.        — Хорошо. Ваши с Масамунэ сложности. Прежде чем определить, как клан может помочь, я хочу знать все. Умышленное утаивание информации я приму за намерение обмануть и оскорбить. Все услышанное не уйдет за пределы нашего клана, даю слово.        Мэй кивнула, осознавая серьезность всего сказанного. Начала свой рассказ она с первой встречи с рэйки, а закончила своими странными воспоминаниями. Отдельно она выделила момент с трехвостым лисом.        — Вам интересен заказ? Я рассказала все, что могу предложить взамен ты знаешь.        Такао задумчиво хмыкнул. Он молчал несколько мгновений, а после произнес:        — А что, если меня не устраивает названная тобой цена?