***
Сюэ Ян: Ночь Сюэ Ян провёл, не позволив себе даже задремать. Хоть и облазил у входа в штольню каждую скалу, заглянул под каждый камень, было неспокойно. Пока совсем не стемнело, юноша ещё дважды подходил и осматривал коня — может, поранился или чем-то ещё не доволен? Но всё было благополучно и это только добавляло тревоги… «А если и в самом деле, принесёт каких «гостей»? — спрашивал себя Сюэ Ян и передёргивал плечами, точно в шиворот сунули дохлую жабу, — Мало кто знает… я не знаю никого, кроме самого себя, кто знал бы как теперь дела в этой штольне… но так чтобы никто больше на всех Великих равнинах?.. Скорей уж я поверю, что об этом знает каждый второй! И если — вот это самое поганое! — «гости» всё-таки объявятся, укрыться здесь… здесь только сама штольня! Рядом ни пещер, ни трещин в скалах, ни ещё одной выработки… А если всё же понадеяться и пройти вниз сколько сможешь, то… я уже пытался — тьма и воды по грудь… — тут было бы честно ещё прибавить «было, когда я повернул назад…». Одним словом, загнать себя, случись какая опасность, под землю — тупость, а других укрытий нет…» Этим невесёлым мыслям вторило чутьё, и юноша почти решил для себя, что стоит, не дожидаясь следующего вечера, как собирался раньше, тронуться в путь, как во мраке заворочались… Крапчатый? Вот ведь сегодня беспокойная скотина! Беспокойным оказался не конь — тот лишь сонно потыкался хозяину губами в ладонь… — Хватит! Спи, сказал… — зашипел Сюэ Ян, но отродье не пожелало слушаться. Пришлось подойти, — Я тебе что говорил? «Услышу — пристрелю!» — и для острастки тряхнуть за плечо. Отродье пискнуло, качнулось вперёд и коснулось лбом — жёсткие, спутанные волосы и точно объятая огнём кожа — ладони Сюэ Яна… «Хуже?.. Или всё так и было? — откуда-то изнутри, из потаённых глубин собственной натуры выполз страх, липкий, тошнотворный ужас, и бездонная, полная отчаяния бездна распахнулась, оскалилась, приглашая в своё нутро… Как тогда… «А уж мы здесь потолкуем…» — Может, кажется?..» Юноша быстро ощупал и пылающее лицо, и перевязанную руку… «Что же делать?..» — А-Ян… — Что? Но тихий голос только бесцветно повторял: — А-Ян… А-Ян… «Бредит…» — Подожди… В седельной сумке были ещё бинты. Намочив один из них, Сюэ Ян обтёр бедняге лицо и шею и поднёс к губам флягу: — Пей… И спи… — А-Ян… — не меньше половины воды пролилось на грудь и одежду, но может, так было и к лучшему… — Ян-Ян… Было страшно. Очень. Страшно стоять рядом, не зная, что теперь будет и сколько это продлится… И ещё страшней — отойти… Сюэ Ян сел рядом с бедолагой и помог привалиться к своему плечу… Тихий шепот, вновь и вновь звавший на ухо по имени, немного успокаивал — если есть силы шевелить губами… Да и хрипеть, прежде чем подохнуть, начнёт — точно услышишь… Только когда над чёрными скалами выцвел тёмно-серый обрывок неба, юноша осторожно отодвинулся и поспешил собирать нехитрые пожитки…***
Сяо Синчэнь: Мальчишка растолкал в предрассветных сумерках. Ощупал раненую руку от плеча до пальцев, когда взял ладонь Сяо Синчэня в свою — вздрогнул, но ничего не сказал. Сунул на колени флягу и завтрак и процедил: «Ешь…» Конь ждал на улице. Его хозяин приказал Сяо Синчэню: — Давай в седло! — а поняв, что сесть верхом самому юноше сейчас не под силу, принялся помогать, на всякое ответное прикосновение недовольно фыркая и… заливаясь краской… «Какой же он, всё-таки, ещё ребёнок… совсем мальчик!.. — и Сяо Синчэнь тотчас мысленно себя поправил, — Нет — юноша!.. Такой резкий, жестокий… порой — такой злой… и в тоже время… — мысль свернула куда-то не туда, а в груди защекотало, — заботливый… Иногда даже… — припомнилось, откуда торчали ушки у этой заботы, — Что же мне с ним делать?.. Возможно, после всего, что вышло… теперь, когда он подозревает, что я — из людей кузена Вэя… может быть, он ко мне охладеет?.. Уже охладел… почти… — в этот момент заботливый юноша, сопя, помогал сунуть ногу в стремя, — А если нет? Даже если «да», в любом случае, надо с ним объясниться… Поскорей… или всё же лучше…» — А куда мы?.. Но Сюэ Ян не удостоил ответом. Подал поводья: — Жди! Ещё воды сейчас наберу… Видимо, на лице Сяо Синчэня слишком хорошо читалась изумление, потому, что мальчишка принялся кривиться: — Что?.. — Не… ничего… — Ну? — Ты… — отвечать честно, конечно, было не лучшей идеей, но поумней ничего в голову, как назло, не пришло, — оставляешь… верхом… Сюэ Ян понял правильно: — Что, надеешься, что тут нашлись дураки опять тебе верить? — почернел лицом и… отошёл и, почти скалясь, приказал, — Езжай! — Нет-нет, я не… Но мальчишка рявкнул: — Езжай, сказал! Ну, пошёл!.. Не желая злить его ещё больше, Сяо Синчэнь тихонько погладил коня по холке: — Поедем?.. Иди… Но! — Быстрей! Крапчатый закосил на хозяина. Тот ему кивнул: — Давай-давай, пошёл! — и опять зарычал, — Езжай! Быстро! Сяо Синчэнь осторожно тронул поводья — конь, мотнув пару раз головой, неспешно зашагал… — Быстрей! Пришлось, также осторожно, пришпорить — копыт зацокали порезвей… Сюэ Ян свистнул — крапчатый встал как вкопанный. — Ясно? — мальчишка презрительно ощерился, — Вот и жди!.. Проводив его взглядом до выработки, Сяо Синчэнь не удержался от того, чтобы ещё раз не потрепать мягкую гриву: — Он мне не верит… сердится… Думает, обижу… Крапчатый топнул и затряс головой — почудилось, сказал бы, если б мог, что с хозяином на сей счёт он вполне единодушен…