***
Тем вечером Мареик Пууму не ждала. Скорее по привычке вышла на веранду перед сном, закутанная как обычно в палантин. Поставила чашку с чаем на широкий бортик перил, вгляделась в темноту ночи. Вдохнула чуть остывший воздух. Думала, что показалось, когда потянулся смешанный с терпкими южными ароматами запах тлеющего табака. Но он становился всё отчётливее. — Иди спать, ma cherie, не заставляй доктора ждать, — забытой грубостью прозвучал низкий хрипловатый голос. Засветилась темнота у веранды мягким фиолетовым светом. Мареик пригляделась. Стоит, прислонившись к углу. Зло смотрит, загнанно. Снова во взгляде тот зверь, что израненным лежал на её коленях. Шагнула было навстречу, но снова грубо: — Не подходи. — Тарья? — Дурацкое имя, правда? — стрельнула бычком в кусты. Не меньше сотни раз просила Мареик так не делать. — И жизнь дурацкая. Ненужная никому. — О! — невпопад засмеялась Мареик. — Про имя я тебе многое могу рассказать. Хоть и позже, но выросла я в той же Стране. Училась в похожей школе. Получилось вполне уместно. Пуума удивлена: — А с твоим-то что не так? — То же, что и с твоим — непривычность звучания в заданных широтах. А потом появился человек, для которого моё имя — самое красивое на свете. Ухмылка. Невесёлая, но уже кое-что. Ещё болезненная, но уже заинтересованность в фиолетовых глазах. — Ма-ре-ик, — произносит, вслушиваясь в звучание. Вдруг улыбается широко. — Красиво же, ma cherie, — снова произносит, теперь с французским прононсом, — Mareike. Хихикает маленькая фрау в ладошку — французское произношение придаёт её имени французский шарм. Приятно щекочет слух, как тонкий изысканный аромат французских духов щекочет ноздри. Рассказывает Тарье приключения маленького имени маленькой фрау в далёкой неприветливой, холодной Стране. И в этот раз смогла найти нужное, смогла успокоить. — Как там Галина Андреевна? — спрашивает вдруг Мареик вовсе не из интереса. Чувствует, что надо спросить. И чувствует, как именно нужно спрашивать: вот, внезапно и в лоб. — Не взяла меня на работу, — выдыхает Пуума вместе с облаком дыма, не сердится, только пожимает плечами, — Не подхожу я ей, видишь как. Не достаточно хороша. Да и сестрёнка злится до сих пор. — Тебе же не нужна работа. — Не нужна, — пожимает плечами. — И Галина не нужна, и София это обязательно поймёт, — тихо-тихо проговаривает Мареик и замирает: сорвётся или нет. Маленькая фрау уже готова проводить взглядом в ночь, собрать вещи с веранды, ждать возвращения через пару дней. Но нет. — Не нужна, — вздыхает Пуума, одним махом от своих претензий отказываясь. Излечилась? Всё же пока ещё нет. Но кольца безумия ослабевают, уже не душат. Так, слегка сжимают. Удивительно. Звучит имя опасной женщины, Тарья думает о ней, вспоминает, но сворачивается безумие в своей тесной норе. Ещё шипит, негодуя, сверкает фиолетовым, но всё тише, всё неохотнее. Мареик не спрашивает больше. Но ответ на невысказанное получает. — Она с эльфом осталась, — вдруг шелестит Пуума почти неслышно. Тише, чем дым сигарет растворяется в ночном воздухе. Мареик ни уточнить, ни спросить, ни сказать что-либо не успевает, потому что спрашивает кто-то другой. Медовый голос из темноты, знакомый, конечно: — Кто остался с эльфом? — Тамара? Ты как здесь? — всплеснула руками, чудом не уронила чашку, озарила улыбкой ночь. Засыпала ведьму вопросами. Очень торопилась задать сразу все, ведь Тарья такие вопросы не умеет задавать, а вот ответы ей как раз очень интересны. Снова звучит над лагерем ведьмин смех. Снова Тамара с удовольствием отвечает на вопросы. Любит поучать — Пуума верно когда-то кому-то сказала: — Эльф закинул меня сюда по дороге в Порталы. Порталы — изначально их мир. Их и Многоликих. Эльфы могут сотворить по десятку порталов в секунду. В разные места. Ну, а Многоликим вообще не нужны порталы. Тарья молчит. Безумие встрепенулось на дне фиолетовых глаз и окончательно уснуло. Сменилось радостью, кажется, даже робким счастьем. Тамара рассказывает Мареик (и не только, но важно сделать нужный акцент) про эльфов, про их отношения с Многоликими, про их влияние на обычных и наделённых магией людей. Трясёт перед носом маленькой фрау ожерельем, браслетом, даже серьгой: — Без этих побрякушек я бы корчилась в пароксизмах удовольствия и поклонения, едва его увидев. А приступ обожания я преувеличила немного — эльфы ужасно тщеславны. К тому же, есть у меня и посильнее против эльфа амулет. Выразительный медовый взгляд оказывается последней каплей. Дичают в ответ фиолетовые глаза, вспыхивают, и так слишком долго продержался дикий Пуумий темперамент. Успевает едва взглянуть на Мареик, хватает резко, грубо ведьму поперёк, забрасывает на плечо и тащит в ночь, свирепо (свирепо ли?) сверкая кошачьими глазами. — Эй! Моя спальня не там! — визжит Тамара, позабыв о тишине ночи. Не слушает Пуума ведьминых возражений. Не трогают ни ругань, ни просьбы — тащит добычу молча. К себе, в берлогу. — Здесь, — первое слово. Поставила Тамару, втолкнула в кресло, пропала. Через мгновение появилась вновь — затащила знакомый свёрток из когда-то сари. — Вот. Ведьма не понимает. Чёрт её поймёт, эту безумную. На лице — никаких эмоций. Глаза сверкают, но это понятно: они же кошачьи, а в бунгало — ночь: — Что «вот»? Не уверена Тарья, что всё делает правильно. Совершенно не знает, что говорить. Одно знает сейчас очень точно: ей надо, чтобы эта чёртова ведьма была всё время здесь. Чтобы насквозь ею пропахла Пуумина казарма. Чтобы шагу нельзя было ступить, не натолкнувшись на её безделушки. — Развешивай! Раскладывай! Расставляй! — Там почти всё разбито. Этот мешок на выброс, — чертовка смеётся, что ли, над ней? Психанула, дёрнула дверь. Тамара не успела моргнуть — несчастное её бывшее сари снова вылетело за дверь со всем содержимым. А Пуума куда-то пропала. Ну всё. Сейчас повториться та ужасная ночь. Вжалась в кресло, уставилась на полоску света от прожжённой дыры. Вернулась. Чем-то небольшим щёлкнула в стол: — Вот. — Что это? Я в темноте, как ты, видеть не умею. Снова метнулась тень Многоликого по комнате. Зажегся ужасно яркий после темноты свет. Зажмурились обе. Привыкли к свету. Тамара открыла глаза, бросила взгляд на стол. Прямоугольный кусочек… Кажется, этот материал называют пластиком в этом мире: — Что это? — Покупай! И развешивай! Иди на ярмарку, куда хочешь. — Сейчас ночь, какая ярмарка? Сейчас ярмарка не работает. — А сейчас ты никуда и не уйдёшь. Звучит как угроза. Угроза ли? Тамара и пугается, и улыбается одновременно. Получается какая-то странно застывшая маска на лице. Напряженно изгибается уголок губ. Внимательным медовым взглядом выхватывает каждое хищное движение. Дикая кошка совершенно. Выныривает из футболки одним движением. Следующим вышагивает из упавших на пол тяжёлых джинсов. Когда расстегнуть успела? Выжидающе смотрит на ведьму: — Чего сидишь? Раздевайся — здороваться будем.7
13 марта 2021 г. в 16:08
От волонтёров в лагере природоохранной миссии пользы, конечно, целый вагон. Но и шума немало. Всяких неожиданностей. Оно и понятно: возраст контингента — студенты и около этого молодёжь. Развлекаться и веселиться тоже надо.
Конечно, для развлечений есть неподалёку фешенебельный отель, в котором и клуб, и неожиданно доступный по ценнику бар. Можно выезжать в город — лагерь и заповедник в довольно продвинутой, цивилизованной африканской стране. Неприятных неожиданностей почти нет здесь для европейцев.
Но жизнерадостный задор активных молодых людей в какие-либо рамки не загнать. А Лиса — строгий, но понимающий руководитель. Да что там говорить — даже Мареик недавно…
Улыбнулась тайком — хороший у волонтёров получился костюм. Или модель? Интересно, как они умудрились заставить его так правдоподобно летать? Точнее, не летать, а, мягко взмахивая кожистыми крыльями, опуститься на землю. Крылья сложить.
Сколько же им понадобилось времени, чтобы сообразить такое? И откуда у этих трудолюбивых ребят взялось на игрушку столько сил? Пашут ведь, не покладая рук, с утра до вечера.
Решила выяснить позже, кто эту красоту соорудил — тут знания и по физике, и по механике, и по анатомии. Пообщаться с умельцем или умельцами — возможно, грант на обучение выбить, если это будет в её силах. Такие таланты нельзя оставлять без внимания.
— Если оно на растяжках или стропах каких-то, не забудьте потом всё убрать, — строго вслух. — Не хватало ещё случайных травм.
Удивительная модель улыбнулась, оскалив острые зубы. Жутковато. Странно, в Африке осень, конечно, сейчас, но по календарю-то весна. До Хэллоуина ещё добрых полгода. Рановато начали готовиться ребята. Ну, это дело их.
Модель моргнула, улыбка пропала. Странные сделали модели глаза: рубиновые, с горизонтальным козьим зрачком. Вот ведь фантазия у кого-то. Обязательно выяснить. Но потом — сейчас Лисе надо спешить — редкое животное, трудные роды.
— Приветствую, — поприветствовала модель. Ну, надо же! Они ещё и разговорное устройство установили!
Ответила на приветствие вежливым кивком головы, обошла модель на дорожке, сообщила:
— Правое крыло немного надо подтянуть.
— Вы видите мои крылья?!
— И крылья, и хвост, и рога, и копыта. Прекрасное творение, замечу. Особенно удивительны глаза — как живые. И мимика… Позволю себе вас попросить: после вашего выходного зайдите ко мне в кабинет — нам надо будет кое-что обсудить.
Оставила модель стоять на дорожке, немного ускорилась. Надо спешить. На удивительном лице модели явственно читалось удивление. Удивление, конечно, вполне реалистичное, но совершенно несравнимое с тем, которое мелькнуло на лице руководителя миссии, когда модель, словно она и не на шарнирах вовсе, и не на стропах, пошла за ней следом.
— Костюм? Не тяжело? — полюбопытствовала уже куда осторожнее. Насторожило что-то в слишком плавных движениях. Не то чтобы сами движения напугали — ни на кого модель не замахивалась, агрессии не проявляла, но крошечная, промелькнувшая малой вероятностью, мысль о том, что модель, может, и не модель вовсе, заставила на несколько градусов похолодеть арийскую кровь.
— Вам нравится мой костюм? — снова эта зубастая улыбка, судя по тону кокетничает, а вот зубы совсем не заигрывающе острые. Ещё пара процентов добавилось к ужасающей вероятности — не могли же волонтёры (даже самые смекалистые) соорудить тут в лагере такой совершенный динамик. И ведь звучит приятный голос прямо из зубастого рта, ни капли не в другом месте.
— Сим-патично, — чуть поперхнувшись выдавила Лиса и, наконец, остановилась. Достаточно отошла уже от людных дорожек. Достаточно… для чего? Чтобы сознаться себе, что получила-таки солнечный удар? Надо было не спорить с Мареик и надевать шляпу даже на утреннюю пробежку. Чтобы быть съеденной зубастым чудовищем? Глупая какая смерть. Не для этого Лиса в пасть к тиграм лазила, чтобы вот так.
Страх. Только не тот, что парализует и заставляет бежать. Бежать Лиса готова, только если странное создание побежит за ней, чтобы отвести его подальше от Мареик, от лагеря. Но создание бежать явно не планирует, и обедать Лисой, кажется, тоже.
— Не понимаю одного, — модель или виденье — не разобралась ещё до конца, — обернулось за собственную спину, посмотрело странными своими глазами на странные кожистые крылья, вернулось козьим взглядом к оцепеневшей Лисе. — Почему с вами не работает маскировка. Неприятно даже как-то. Я же вовсе не собирался вас… пугать.
Пугать? Лицо руководителя миссии испуганным не выглядит. Оно больше похоже на какую-то ужасно современную вычислительную машину: заострились все черты, выделились скулы, сжались в тонкую линию губы, глаза не испуганные — они думающие, решающие сотню задач в секунду. Прямо сейчас скорость мысли у Лисы такова, что она уже просчитала сотню вариантов того, как спасти лагерь, не меньше десятка, как спасти лагерь и Мареик. И всего один, как при ранее заданных условиях выжить самой.
— Кто вы? — коммуникация — великая сила.
Ответить существо не успело. Ему едва хватило времени оттолкнуться когтистыми концами крыльев от земли, пружинисто вытолкнуть себя ногами. Невероятно высокий прыжок — в два, а то и в три человеческих роста. И уже там, в воздухе, крылья с резким хлопком распахнуть. Резко крыльями вверх и сразу вниз. Поднялся ещё выше.
Вне пределов досягаемости. Merde! Услышал, как подкрадывалась, что ли? Сука! Ну, да ничего — она подождёт. Не будет же он вечно в воздухе висеть?
Озадаченная Лиса, кажется, впервые за время знакомства не заметила, как подобралась Пуума. Огромная кошка кралась абсолютно бесшумно, припадая к земле, осторожно, но быстро переставляя лапы. Выкинула себя вверх (тут Лиса вспомнила справочную информацию — пума может выпрыгивать вверх на высоту до шести метров), какие-то жалкие сантиметры не достала до чудовищного существа и приземлилась прямо под ноги.
Лагерь, конечно, не пуст. Туда-сюда снуют занятые важными делами работники, волонтёры, местные служители. К горному льву, бродящему без поводка, без присмотра, часто без сопровождения все, в общем, уже привыкли. Хотя по-прежнему старались держаться от пумы на безопасном, как им казалось, расстоянии.
Но руководитель заверил их, что опасности нет. Авторитет Лисы таков, что под сомнение данный факт никто не ставил. До сего дня.
Неожиданное разоблачение поставило покровителя в тупик. Магического шлейфа вокруг женщины не наблюдалось. Никаких эманаций вообще. А она так спокойно пробила его прекрасно отработанную за века маскировку. Этого просто не могло быть! Он накинул пару формул сверху — стал банально невидим для всех. Кроме этой женщины.
Он-то хотел спокойно подойти и поинтересоваться, где он может найти Тамару. Снять эффект очарования с человека и всё. Ему просто-напросто нужна была ведьма.
Верховный маг пригласила покровителя недавно — как раз, когда он сам собрался испросить аудиенцию. Не совпадение — соединение пути. Логика и ничего лишнего. Их с Верховным магом интересы совпали на удивительной паре в Испорченном мире. Рано или поздно пришлось бы встречаться.
Верховный маг послала в Испорченный мир ведьму Тамару, урождённую местную. Вот с ней-то и следовало покровителю курировать дальше Особое Управление.
А тут какие-то чудеса начались. Ещё это Многоликое, будь оно неладно. Никто не удосужился его предупредить, что войны между его видом и эльфами давно окончены?
Так и получилось, что наблюдатели со стороны увидели странное: руководителя, разговаривающего ни с кем, сначала на тропинке, потом чуть дальше у вольеров. Случайно не услышать: шагает быстро, говорит негромко. Может, репетирует речь для очередного выступления? Или наушник, в конце концов. Современную европейскую молодежь невидимыми собеседниками не удивить. А вот то, что из кустов у штаба в сторону руководителя выскочил горный лев, они точно пропустить не могут. Да зверь атакует! Лису!
Зверь, действительно, атаковал, и всерьёз: на определение серьёзности намерений образования хватало у всех в лагере. Но почти у ног руководителя вдруг взвился вверх. Птичка там, что ли, какая?
В прыжке кугуар до упора вытянул лапы с выпущенными когтями, раздвинул в стороны. Если по позе зверя судить, добыча довольно большая. Однако в небе над лагерем никого нет.
Зависнув в высшей точке, кугуар начал обусловленное гравитацией движение вниз. Прямо на голову Лисы. Возможно, у зверя не было намерения нападать, но вот падает он точнёхонько на голову руководителю. Трагедии, кажется, не избежать.
Пууме, однако, так совсем не кажется. Её мышцы достаточно развиты, её тело достаточно послушно ей, чтобы, извернувшись типично кошачьим образом, выдернуть себя с опасной траектории. Яростно работает хвост, спина — весь костяк. Каждая мышца, каждая косточка, каждое сухожилие, кажется, даже каждый волосок.
Приземлилась на все четыре. В паре сантиметров у ног Лисы. Не задела ни единым волоском. И тут же снова задрала морду. Уставилась наверх, сгруппировалась, приготовилась нападать. Единственная ошибка этого существа. Ей нужна только одна его ошибка.
Беспорядочное, как могло бы показаться, даже броуновское движение жизни лагеря вокруг штаба остановилось на несколько секунд. Замерло. Но ожило практически сразу и на броуновское больше не было похоже. Слаженные, чёткие действия людей, долгое время работающих с дикими животными. Одомашненный кугуар или нет — проявлено агрессивное поведение. Зверя надо нейтрализовать.
Одно движение руки руководителя заставляет эту операцию свернуться, толком не начавшись. Движение руки подтверждает голос:
— Она не опасна. Занимайтесь своими делами.
Лисин авторитет в лагере непререкаем. Люди понемногу расходятся, обсуждая увиденное, удивляясь. Все разошлись почти, только на дальней дорожке видно шапку медных волос, медовую улыбку, хитрый прищур медовых глаз:
— На кого она там охотится опять, Лиса? — подошла.
Пуума в напряжённом ожидании ухом в сторону Тамары не повела. Лиса же, ещё раз взглянув на существо, парящее в небе, предположила, что, раз это не модель, ведьме наверняка о нём что-то известно. Описала:
— Двуногое, высокий рост, изящный, кожистые крылья, козьи рубиновые глаза, бледная зеленоватая кожа. Предположу…
— Эльф! — дальше ведьма не стала слушать. Улыбка с лица стекла, впустила беспокойство. От волнения вопрос, почему Лиса видит эльфа, в тот момент Тамаре даже не пришёл. — Пуума, Многоликие не воюют с эльфами много веков. Пакт заключён. Он не опасен. Разве Лиенны не говорили?
Уговаривала, трогала напряжённую холку нежной рукой, присаживалась на корточки, пыталась повернуть голову. Закрывала Пууме добычу собой. Даже на себя отвлекала: наклонялась почти вплотную к кошачьей морде и так довольно откровенным декольте, изгибалась соблазнительно.
Непонятно, что помогло, но Пуума, наконец, неохотно отвлеклась. Посмотрела недоверчиво в ведьмины глаза. Расслабилась. Села. Мазнула лапой морду.
Лиса предложила пройти в её кабинет, уж очень их пёстрая компания заинтересовала волонтёров.
— Вот только, как же он…
— О, не переживайте! Вероятнее всего, он нас внутри уже ждёт.
Лиса кинула взгляд наверх — никого в безоблачном небе. Зашли: действительно, стоит посреди кабинета. Осмотрела сопровождающих: судя по реакции, теперь существо видела и Тамара.
Однако, реакция ведьмы поражала: забыта Лиса, забыта, что удивительно, даже Пуума. На лице — весь спектр восхищения, поклонения даже.
В компанию Тамаре как-то удивительно вовремя на пороге кабинета появилась Мареик:
— Лиса, у меня там Генри… — начала ещё спиной, закрывая за собой дверь. Всё ещё слегка обескураженная Лиса забыла о своём удивлении тут же, будто в замедленной съёмке представила себе ужасающую картину встречи её любимых янтарных глаз с чудовищем посреди кабинета. Ринулась уже было не дать Мареик развернуться, но не успела. — О, — воскликнула Мареик и… улыбнулась, — Добрый день! — светлая, приветливая улыбка коснулась немыслимого существа, её отголоски и приветственный кивок достались Пууме и Тамаре, — Если я не вовремя, то…
— Останься, — Пуума. Пробормотала совсем тихо, почти попросила. Стоп. Пума попросила? Мареик перевела взгляд: сидит статуэткой около ведьмы, хвостом лапы опоясала, смотрит выразительно в янтарные глаза. Как кугуар мог попросить? Но ведь точно прозвучало в голове. Странность за странностью.
— Приветствую! — снова зубастый рот растянулся в улыбке.
Удивительная картина у Лисы перед глазами. Чудовище протягивает длинную костлявую ладонь Мареик. И маленькая её фрау не то что не пугается, она, точно наоборот, улыбается в ответ ещё шире, ещё обаятельнее, заправляет в причёску выпавшую кудрявую прядь и тянет в ответ маленькую ладошку. Ну уж нет.
— Присядь, Мареик, — парой шагов строго отсекла супругу от чудовища, аккуратно тронула за плечо, легко подтолкнула к стулу. — А вообще, — ничего более логичного на ум просто не пришло, — Может, кофе? — совершенно просящий взгляд, готова придумать ещё тысячу причин спровадить свою фрау из кабинета. Опасности не чувствуется, но, чем дальше Мареик от неизвестного, тем лучше.
— Кофе? — удивляется Мареик, но на говорящий взгляд супруги реагирует мгновенно, — Да, конечно! Я сделаю, — осматривает присутствующих, снова улыбается, — Всем кофе?
Тамара бормочет согласие, не отводя взгляд от покровителя, Пуума кривит кошачью морду во вроде как согласии, Лиса активнее всех кивает, и за плечи провожает до двери. Только после того, как Мареик уходит, возвращается в привычное своё спокойствие. Вспоминает незавершённую в лагере попытку коммуникации:
— Итак, чему обязаны, мистер…?
Существо поёт. По-другому не назвать эти звуки. И улыбается хитро. Впрочем, на этом лице все улыбки выглядят так.
— Эльфийский язык, — поясняет восхищённо Тамара, не отводя от существа ласкающих, обливающих мёдом глаз. Да она на Пууму так не смотрит! — Невозможно воспроизвести. У них слишком совершенный речевой аппарат.
Пока ещё Тарья на поведение Тамары реагирует недоумённо. Слишком наблюдением за этим типом занята. В голове настойчиво: угроза! Угроза! Кому угроза? Почему угроза? Вроде спокойно стоит. А звериный доктор молодец — ловко вывела малявку из-под возможного удара.
Существо замолкает. Ещё улыбается — сколько же у него улыбок?
— Я, кажется, понял: вы — те самые африканские друзья? Я правильно понимаю, Тамара?
Тамара согласно трясёт головой. Как на рок-концерте юный восторженный фанат, ну честное слово! Существо продолжает:
— К человеческим именам я так и не смог привыкнуть. То есть, не смог себе подобрать. Поэтому вы можете звать меня покровитель — как ваша подруга зовёт. Или просто эльф. Сомневаюсь, что в ближайшие пару десятков веков вы познакомитесь ещё с одним из нас.
«Покровителя» Лиса отмела сразу. Либеральность европейских взглядов и воспитанное саванной ощущение свободы просто не позволили руководителю миссии принять покровительство. Впрочем, покровитель не против, а на выбранное:
— Что ж, эльф. Хорошо, — отвечает лишь очередной улыбкой. И Лиса продолжает выяснять. — Видимо, вы знакомы с Софией?
— И с Софией, и с Галиной Андреевной! Чудесные дети!
Голова у Лисы кругом идёт: эльфы, дети, зубы, кофе…
— Кофе! — радостно оповещает Мареик и, придерживая ногой дверь, протискивается с подносом. Ставит его на стол и совершенно лучезарно представляется покровителю, протягивая маленькую ладошку, — Мареик!
В этот раз Лиса не успевает. Эльф некрепко сжимает тонкие пальцы Мареик, обнажает зубы:
— Воздух, юная леди! Удивительно умение Многоликих выбрать для себя удивительных людей! Очень приятно! — и пока маленькая фрау хмурится, рассматривая обходительного незнакомого мужчину перед собой — а именно так и видит она эльфа, — эльф продолжает, — Знакомство, безусловно, приятно, но я здесь не ради него.
Поднимается бровь строгой арийки, щурятся неприветливо фиолетовые кошачьи глаза, выражение лица Тамары не меняется — всё такое же восторженно-ожидающее, кажется быть ещё более восторженной ведьма не сможет, даже если очень постарается, но нет.
— Мне нужно на время забрать Тамару. Видите ли, в Испорченном мире у нас с ведьмой общее дело, — продолжает покровитель, а ведьма буквально подскакивает на месте от радости.
Больше всего сказанное не нравится Пууме. Пууме не нравится всё. Ужасный надменный эльф. Восторженные Тамарины взгляды. Приветливая улыбка Мареик. А особенно не нравится вот это «забрать Тамару». Она ему что, вещь какая-то?! Merde!
— Конечно! — выдыхает Тамара с мягкой улыбкой, в то время, как Пуума совсем тихо предупреждающе шипит, кажется, даже шерсть на холке вздыбилась.
Задерживать гостя в кабинете Лиса точно не планирует. Мареик немного теряется от того, что незнакомец уходит так быстро, но ничего не спрашивает. Эльф прощается вежливо, снова скалится огромным ртом, жмёт руку Лисе, кивает Мареик и исчезает, шагая в закрытую дверь кабинета. Так же шагает следом Тамара плавно плывущей походкой, а за ней — Пуума. Ужасно злая.
Мареик нутром чувствует её злость, снова слышит внутри черепной коробки хриплое ворчание о том, что в Городе ждут Пууму какие-то дела. В том, что, действительно, это слышит, Мареик не уверена. Нет никаких дел у Тарьи в городе. Протянула было руку, чтобы остановить, но так и не решилась.
Так же, как Лиса не решилась рассказать супруге о том, кто на самом деле касался её руки, приветливо улыбаясь.