***
Равенна выискивала следы. С ней рядом миниатюрная Мареик выглядела совсем крошечной. Кажется, на огромной розовой ладони спокойно можно разместить, и ещё место останется. Внезапно малютка произнесла: — Здесь она проходила, — указала ладошкой куда-то перед собой. Многоликое принюхалось, присмотрелось. И тропой бы не сочла — совсем тонкое, почти невидимое ответвление, а на нём, действительно, едва ощутимый след. Хороший тандем достался Безумной. Чуткий. Несмотря на страх за Пууму, свое не очень стабильное состояние, Мареик поневоле засматривается и на Многоликое, и на всё, её окружающее. Странное впечатление производит Равенна на тропах. Возможно, с Пуумой то же происходило, но путешествие в столицу было коротким. Возможно, Мареик просто ничего не успела разглядеть. Равенна странно выглядит: и страшно, и прекрасно. Мелькают все доступные ей воплощения. Какой-то внутренний свет проступает сквозь кожу, шерсть, мышцы. Ярко горят глаза. Волосы развиваются в полном безветрии. На фоне нечеловеческой, неземной, непостижимой красоты самих троп и всего, что вокруг, — божественная красота Многоликого во всех воплощениях. Словно собрали воедино все северные сияния, все звёздные пути, водопады, реки только что извергшейся лавы, августовские звездопады, вихри смерчей — всё абсолютно, самое красивое, что бывает в каждом из миров, и разместили на тропах. Во всём этом великолепии Верховный главнокомандующий выглядит естественно, словно дома. Впрочем, она, действительно, дома здесь. Чуткая к красоте, впитывает увиденное маленькая фрау. Возможно, после всего, когда всё обязательно кончится хорошо (ну, не может же по-другому, пожалуйста!), она поделится с Лисой своими ощущениями, впечатлениями. А сейчас нужно сосредоточиться. Бог по левую руку от неё, чёрный и прекрасный, улыбается улыбкой огромной, как ночной небосвод, басит благодушно, сверкая клыками: — Умница, девочка! Твоему Многоликому с тобой повезло. Хватайся, — протягивает огромную руку? Лапу? Копыто? — Будем искать дальше.***
У Верховного мага не намного проще задача, чем найти Многоликое, которое не желает быть найденным. По отдельности такого рода проблемы решали не раз. Рассказала Альбина и про особенную магию Лисы, и про то, что последнего, известного Мирам блокатора убили настолько давно, что едва ли вспомнит об этом кто-то из ныне живущих. Объяснила совершенно сбитой с толку женщине, которая с детства доверять привыкла фактам только научным, что строгость её и в магии находит прямое отражение. Цитировала, что пишут в книжках о природе и механике такой магии. — Полагаю, что ты сможешь сдержать Многоликое, не навредив ему, — сложила вместе изящные ладошки, переплела пальцы, добавила нужный акцент, — Ты единственная сможешь. Слова «не навредив» Лисе, как доктору, пусть и звериному, нравятся. Правильные слова, правильное стремление. Все остальные… наверное, нравились бы куда больше, если были бы хоть немного понятнее. «Ты сможешь». Великолепно. Обязательно сможет. А как? Вслух вопросов Альбина, впрочем, не дождалась. Полнейшего непонимания в светло-небесных глазах вполне оказалось достаточно. — Ты уже это делала. Достаточно желания защитить для начала. «Магия — это тоже наука» — говорила, помнится, когда-то Гроздева. Наука, как же. Очень хочется у Верховного, как они все её называют, мага запросить какой-то набор базовых формул, или хотя бы исходные уравнения, чтобы самой формулы вывести. Может быть, существуют таблицы валентности или, допустим, справочник наиболее часто встречающихся реакций элементов при взаимодействии? Ничего подобного наверняка не лежит в карманах Альбининых юбок. Что ж… — Хорошо, — смирилась вдруг Лиса со своей неведомой ролью. — Сдержать, а что дальше? — Кроме как найти и, для начала, попытаться поговорить, плана и нет как такового, — Альбина растеряно пожимает плечами. — Не сталкивались в обозримых временах с таким явлением Сопряжённые миры. — И вы говорите мне это сейчас?! Отправив Мареик к этой… Подвергая опасности, доселе неизвестной? — нехорошо сгущается голубизна небосвода строгих глаз. Верховный маг не робкого десятка, но под этим взглядом неуверенное неудобство ощущает. Что-то непонятное, никак не уловить… Вдруг понимает: её магия! Неспешно магия Верховного мага покидает. Это не похоже на истощение, нет. Уходит, словно и не было никогда. Вместе со вполне закономерным испугом приходит академическое, естествоиспытательское любопытство: вот, как работает магия блокатора? Положение выравнивает маленькая Таш. Трогает Лису за руку нежно, успокаивает, заглядывает в глаза: — С ней Равенна. Ей вряд ли что-то сейчас угрожает. Девчонкина трогательная уверенность в наставнике немного помогает. Совсем, конечно, строгая женщина не расслабляется, но нахмуренные брови расправляет. Отпускает магию Верховного мага, возвращает. Альбина спешит закрепить успех: — У них нет цели вступать в контакт или начинать борьбу. Им надо напасть на след. Они найдут Многоликое и подадут знак. Напасть на след, однако, дело не из простых. Вечером первого дня Равенна и Мареик возвращаются, продвинувшись лишь на несколько троп. — Славная работа, Мареик! Завтра на рассвете, — басит с улыбкой огромная Равенна, сгребает своего Верховного мага и из гостевой комнаты растворяется. Впрочем, на гостевую комната похожа уже не слишком. С усталой, но уже совсем не безнадёжной улыбкой Мареик предлагает назвать её «портальной». А Софии с Галиной Андреевной предлагает в Город не возвращаться, устроиться как раз в гостевой по соседству с той самой портальной. — Там тако-о-ое… — бормочет Мареик перед сном, уютно устроившись в надёжных объятьях. Очень важно для неё поделиться. Лисе важно, что маленькая её фрау в полном порядке, в её доме, в её, Лисы, руках. Успокаиваются волнения, бормотания Мареик становятся совсем невнятными, сонными. Обязательно строгая арийка выслушает все рассказы, разделит любой восторг, как только всё закончится. Закончится ведь? Равенна, как и обозначила, появляется на рассвете. И на рассвете следующего дня. И следующего. Как на работу теперь маленькая фрау ходит с огромным Многоликим по тропам. Как хорошо начинает Лиса понимать волнительное ожидание, что пришлось однажды пережить Мареик.***
Удивительная тишина. Медитативное спокойствие горных вершин, однообразная белизна. Вернее, белизна как раз не однообразна: игра света, теней, преломлённая специфическим зрением кошачьих глаз. Обжила пещеру, изучала окрестности. Охотилась, играла, отдыхала. Потеряла счёт дням, почти не трансформировалась в человека — холодно и неудобно в этих условиях. К тому же, зверю безумие почти не докучало. Лишь изредка Пуума ловила себя на спуске. Приходила в себя, возвращала обратно. Жила нехитрой жизнью горного хищника. В один из таких дней, во время обхода своих новых владений, заметила странное в одной из щелей. Трава пробивалась. Нежная, зелёная, не та буроватая морозоустойчивая, которой обычно на вершинах снежные козлы питались. На той высоте, где Пуума застыла, разглядывая неуместное явление, вообще никакой травы — ледник, скалы, снега. Из живого здесь только пума с донельзя удивлённой мордой. Подошла поближе, понюхала: пахнет травой, выглядит, как трава. Другие запахи — яркие, терпкие, как солнечный весенний день. Вдруг фиолетовые глаза расширились от изумления: бабочка! Яркая, переливчато-голубая. Вылетела из расщелины, крылом нос пощекотала и до порыва ветра успела нырнуть на свою поляну обратно. Поляну? Ну, да, поляну. Заглянула в расщелину поглубже. Поляна, цветы, трава, деревья поодаль. Бабочки летают, похожие на Пуумину гостью, и другие. Высунула голову, огляделась: снег, горные вершины, хмурое небо. Приближается буран. Тяжело вздохнула. Опять чудеса. Жила же спокойно. Зачем эту расщелину нашла? Но Многоликие слишком много взяли от первого воплощения. Можно безумие преодолеть, но невозможно — любопытство кошки. Подумала. Раз пролезла голова, то пролезет и всё остальное. Снова сунула голову, повертелась, ввинтилась в расщелину, на ту сторону ушла.***
Тропа за тропой, мир за миром. Всё дальше уходили поисковики. То Мареик, то Равенна отыскивали слабые следы пребывания Пуумы на том или ином пути. Совсем нигде не задерживалась Безумная. Многоликое потрясённо качало огромной головой: надо же, самое безопасное место искала. Для других, не для себя. Уходила подальше, уносила своё безумие с собой. Внушает уважение. А такой эгоистичной казалась. Что ж, возможно, не всё потеряно. Об этом Верховный главнокомандующий говорила только с супругой-тандемом: не очень они надеялись на излечение. А титул свой носили не просто так. Спокойствие Порталов, Сопряжённых, Сокрытых, Испорченных, ещё не созданных и неоткрытых миров тяжким грузом лежит на огромных, мощных чёрных плечах. Если на другой чаше весов жизнь одного Многоликого — что ж, выбор для Верховных очевиден. Как ни печально. Но теперь, увидев усилия Безумной, Равенна воспряла: борется, значит, с собой. Уходит, уносит опасность подальше. Возможно, удастся договориться. Может, эта тоненькая упрямая девочка, что стоит сейчас на тропе рядом, прислушивается напряжённо, смотрит куда-то внутрь себя (знакомо — так ищут друг друга тандемы, если раскидало в пылу битвы), не зря надеется? Дёрнуло вдруг. Сильно, тревожно. В голове словно запел боевой горн. Зов. Где-то в дальних мирах открылась Прореха. Нет времени маленького мага возвращать. Ладно, в зовущем мире оставит в безопасном месте. Зовут именно Равенну. Значит, либо сама зов дала, либо совсем плохо дело. Потянулась к миру: странно. Не чувствует она там Прорех. В любом случае, на месте разберётся: — Прости, Мареик, поиски придётся на время свернуть. Прорехи — я не могу не ответить. Крошка настроена серьёзно: — Оставь меня здесь и иди на помощь. Я сама Пууму найду. Такая преданность тандему вызывает умиление и широчайшую улыбку: — Нет, девочка. На это я пойти не могу. Знаешь, что станет с тобой на тропе, оставь я тебя тут одну? Очень хочется Мареик Равенну уговорить остаться. Ведь получается же, хорошо получается. Бросать на полдороге начатое столь важное дело не хочется. Хочется уговаривать, плакать, кричать, может, топать ногами. Ведь Пуума одна! Ей угрожает опасность. Но маленькая фрау — не маленькая девочка. К сожалению, слишком хорошо понимает, что в данном случае личное не выше общественного. Целому миру опасность угрожает — шутка ли? Конечно, Пуума стала родной и, может, ещё одним миром для Мареик. Не таким, конечно, как Лиса, но тоже очень важным. Это для одной Мареик, а там — целый мир, полный людей. Все рвущиеся слова оставила внутри, не выпустила. Вложила ладошку в огромную лапу, вздохнула… … И оказалась нос к носу с Тамарой. Крошечный мирок, местные зачаровано вокруг Многоликого толпятся, лес вдалеке, за лесом — заснеженные горы. Пуума бы это место узнала. И двор, и кабак, и девицу, которую Тамара отнюдь не добрым взглядом буквально прожигала. Настолько буквально, что Равенне пришлось ведьму одёрнуть: — Боевая ведьма! Уймись! Отставить жечь мирное население! — Есть, маахес*. Но я бы этой проблядушке кое-что поджарила, чтобы соображала, перед кем ноги раздвигать. Девица с прозвищем не согласна, да и ночь, которой так кичилась, что сама растрындела в Порталах, явно не просто блядством для неё была. Силёнок на Высшую маловато, но язык по-ведьмовски остр — ну, разве может ведьма промолчать? — А ты, я смотрю, соображаешь. Не переживай, тут сообразительных много… — подняла было руку окинуть собирающихся к постоялому двору зевак характерным объединяющим жестом — дескать, вон, каждая из толпы, — только не успела, — Эй! Совсем охренела?! У Тамары на лице маска, как посмертная у фараона, — каменное лицо совершенно, вскинут гордый подбородок, наблюдают опасно медовые глаза за тем, как славно тлеют у чересчур бойкой девицы патлы, занимается подол. Прямо с самых концов начиная, ползут искорки к корням, потянулся запах палёного. Ах, хорошо. Мареик от разборок внезапно отвлеклась. На подходящих ко двору людей перестала обращать внимание. Всё! Всё пропитано Пуумой! Она была здесь долго и относительно недавно. Значит, Тамара её нашла? Во дворе кабака открылся портал, вызвал в немалой уже толпе единый восхищённый вздох. Первая, кого увидела толпа и маленькая фрау, — София. Выпрыгнула, огляделась, знакомым разулыбалась, незнакомых окинула взглядом просто так. Принюхалась. Дальнейшие действия Софии Мареик разглядеть не смогла: подхватили любимые руки, трогали, поправляли непослушные кудри, тревожно смотрели небесные глаза: — Ты в порядке? С тобой всё нормально? — Тарья жила здесь. Тамара её нашла! Ситуацию с разъяренной Высшей ведьмой спасла Гроздева. Ну, как спасла? Вышагнула из портала гордой Снежной Королевой. Быстро разобралась, что к чему, опытный следователь. Окатила пострадавшую ведром воды без ведра. Просто с неба. Потушила. Вызвала в подросшей толпе уважительный смешок. И это Снежная-то Королева! Кто бы мог подумать, понимает холодная женщина Тамару прекрасно. Не дрогнул ни единый мускул на лице, лишь как-то совсем по-женски уголком губ веселится вместе с ведьмой.***
Шумиху с неразберихой удалось унять Равенне. Устроили в глуши на потеху аборигенам представление, гастролёры. Рявкнула негромко: — Кто с Многоликим общался — остаться. Остальные — расходитесь по делам, — разогнала толпу. Замерли прибывшие на полминуты буквально, огляделись. Ну дела — прогретые зноем саванны, теперь почти по колено в снегу. Образно, конечно. Территория постоялого двора тщательно вычищена, но сугробы у забора точно смогут потягаться в росте даже с самой Равенной. Снежная Королева, конечно, снежная и очень прохладная, но к такой неожиданной зиме, кажется, даже она не готова. Не говоря об африканских арийках, которые зиму последний раз видели на дне рождения Софийки. Не холодно только Многоликим и Тамаре. И если для первых это вполне привычная устойчивость к погодным превратностям, то Высшую ведьму, очевидно, подогревают переглядки с другой ведьмой: болтливой, наглой и совершенно несимпатичной. Некоторой организованности не хватает, решила Галина Андреевна и тут же щедро распространила свою: кивнула старику (очевидно, хозяину) на дверь, чтобы очнулся и пригласил, наконец, гостей в тепло, приказала мокрую девицу у Тамары отобрать — устранить, что называется, раздражающий фактор. Саму Тамару пропустила внутрь перед собой — удобнее будет присматривать. Вошла следом гордой генеральской походкой. Приступила Гроздева к привычному занятию: необходимо провести оперативно-следственные мероприятия. Жестом подозвала старика — не ошибся намётанный глаз — хозяин, так и есть. Выбрала столик в углу, села сама, хозяина пригласила присесть напротив. С кабатчика решила начать снимать показания. Пожилой мужчина с готовностью все показания, что у него были, тут же дал. Добавил уже без вопросов, от себя, что от Многоликого он плохого не видел и всячески благодарен. А девица, которую из-за Пуумы пришлось уволить, уже давно напрашивалась: — Ленивая — страсть! Так что ничего такого. Я паренька на её место взял. Хороший паренёк, ага. Толковый. Месяц уже, работящий! Забор, вона, поправил, голубчик… — Месяц? — Мареик шепчет удивлённо, а Галина Андреевна с ней в один голос допросно-требовательно уточняет, ведь очевидно, напутал старик что-то: — Когда пришло Многоликое? — Пару лун назад, — совершенно уверенно утверждает дающий показания. — На той луне охотилась славно — весь погреб забила, ага! А на второй что-то приключилось с ней. Печаль, может, какая… Уходила чаще, а потом совсем ушла. Хотел ещё каких-нибудь показаний дать — уж очень понравилось ему давать показания. Красивая женщина, благородная, наверное, — гордая вон какая. А слушала внимательно старика, записывала его слова — важные, значит. Но больше показаний у него не брали. Маленькое Многоликое оттеснило хозяина от Галины Андреевны, отобрала у него рукав рубашки генерала, переключила внимание: — Ты, папаша, пожрать чего сообрази? Горло промочить, ну, понимаешь? Может, шубейку, подскажешь, где взять какую? Тут у вас холодно, а дамы у нас, видишь, легко одеты. — Вот я садовая голова! Проголодались, конечно, с дороги, — засуетился, в погреб побежал. Вернулся с полдороги, рассказал про лавку, где тёплыми вещами торгуют. По одному разные взгляды одинаково недоуменно обратились к Верховному магу. Нашли, но не Пууму? Да нет, всё же вокруг ею и пахнет, и ощущается. Мареик, вон, как живой Пууморадар срабатывает без остановки. Пусть не сразу искать начали, пусть задержались поиски — неделя прошла с побега, может, на пару дней больше. А старик про луны твердит, значит — месяца? — Время, — пояснила Альбина очевидное, — может идти по-разному, здесь, очевидно, быстрее. Нам это даже на руку.***
Щурит жёлтые кошачьи Верховный главнокомандующий. Довольна: хороший котёнок ей достался. Смотри-ка, заботливая. Выскочила из дома, присела рядом с Равенной, закурила тоже, кинув очередной восторженный взгляд на огромную Равеннину трубку. Через пару тяг поинтересовалась: — Таш, здесь какая валюта? — объяснила интерес. — У нас шубы всегда с собой, а девочки-то не одеты. Магически можно соорудить, наверное, но… — Права, — потрепала чёрно-красные узоры. — Сейчас магию надо беречь. Сунула в руки кошель. Да, мерзнут и маги, и ведьма — все уже нырнули внутрь. Девчонка докурила, помчалась вприпрыжку, умудряясь раскланиваться на бегу со всеми желающими. Снова усмехнулась Равенна, внутрь вошла. Расселись вокруг серьёзного генерала, как зрители в театре: Лиса с Мареик рядом — лишних прикосновений строгая женщина Испорченного мира себе не позволяет, но касается украдкой без конца, то локон поправит за ушко, то плечо тронет, взглядом вся обращена к крошке. Альбина рядом одна. Надо исправить. Равенна не Лиса вовсе, исправила — сгребла Верховного мага со стула, уселась прямо на пол. Хлипковата мебель для шикарного Многоликого. Альбине, понятно, так и удобней, и теплей. Шепнула: — Ужасно интересно, ты знаешь. И безо всякой магии, заметь. Ни одного заклинания не использовала. Гроздева на реплики из зала не отвлекалась. Поставила на входе работящего паренька: — Свидетелей вызывай. Запускать по одному. Опрошенный выйдет — только тогда следующего зови. Понял? Паренёк от гордости раздулся, раскраснелся, закивал. У двери встал, крикнул на улицу ломко: — Следующий! Да не толкайтесь! Вот, ты иди! После местных расспрашивала Гроздева вконец расстроенную Тамару. Да, знатно отдохнула в этом мирке Пуума, подпаленная девица правду говорила. Что до Тамары: оказалось, ведьма в ожидании вызова успела в ведьмовскую академию наведаться, прошвырнуться по ближайшим к Порталам мирам. В одном из них и услышала историю провинциальной ведьмочки, что Многоликого ублажала, а потом с ожиданиями облажалась. Потянула ниточку. Слух за слухом, мир за миром. Нашла. Очень хотела сначала волосы выдрать и выцарапать глаза, но сдержалась. Так на это захолустье и вышла. Вот только Пуума уже из деревни ушла. Мареик утверждала, что она совершенно точно ещё в этом мире. Значит, будут искать. Следом за Тамарой настал черёд охотников. Их откуда-то достал пожилой кабатчик, привёл сам к гордой женщине, в спины, как юнцов совсем, подтолкнул: — Вот, расскажите, что видели. Охотники до слов совсем не охотливы, но Гроздевой и нескольких фактов достаточно, чтобы общую цепь дальше потянуть. Чесали в затылках, шапки мяли в руках. Рассказывали, что по самой западной кромке, там, где лес уже почти переходит в горы, охотник завёлся, да без ружья: — Аккурат, как Многоликое, значит, из деревни пропало. Зубами охотится, но явно не для пропитания: — Завалит зверя, загрызёт и уйдёт. Следующего — тож. Тропинку выложил из зверья — ходи да собирай, как по грибы. Не, людей не трогал. София с охапкой тёплых вещей вернулась. Бегала, оказывается, не просто так. Опрашивала жителей, теперь докладывала генералу: — Она в последнее время всё чаще к источнику магии прибегала. Иногда человеком, иногда пумой. Иногда, народ говорит, в очень подозрительном состоянии. Глаза пустые, оскал жутковатый. И рядом с ней в такие дни находится было очень неприятно. Говорят, как будто пустела душа. — Что ж, вот и дело раскрыто. Жила, пока жилось спокойно. Затем, видимо, снова началось. Думаю, искать её надо максимально от источника магии далеко.***
Снова маленькая фрау, игнорируя уговоры Лисы, рвётся на поиски немедленно. Снова ей вторит Тамара. Девицу, кстати, от греха подальше Альбина по-тихому домой отослала. Гроздева с Софией куда-то пропали. Равенна могла бы сказать, куда, — слишком чуткие уши. Но не стала. Сверкнула весело клыками, сейчас перекинуться — и на охоту умчаться. Хороший здесь лес — так и манит лапы размять. Она точно знает: Альбина всё сейчас объяснит. Слишком близко от источника появлялась Прореха, и неважно, в Многоликом она или нет. Сейчас начнётся обучение: проверка источника, при необходимости — его восстановление. Даже проверка займёт немало времени и сил. Если источник цел и чист, магические затраты можно сразу восстановить. Но ведь есть и физическая усталость. Уникальная девочка-блокатор (всегда серьёзная такая) со своим неугомонным воздушным непоседой, кажется, договорилась. Видно опытной Многоликой: очень за свою крошку волновалась. Сейчас окутывает заботой, поесть уговаривает, успокаивает. Воздушная малютка, кажется, и сама подуспокоилась. Чувствует: жив её тандем, где-то рядом, угрозы ни он, ни ему никто не представляет. Расслабилась немного. Даже улыбается. Глаза ореховые отогрелись, на любимую глядя, засверкали смешинки — красиво. Тонкие руки взлетают, трогают светлую чёлку, поправляют. — Третьего мага тебе придётся подождать, — жене лукаво сообщила главнокомандующий и на охоту ушла.***
Вышли на следующем рассвете. На время, впрочем, никто и не обращал уже внимания. Так, как оно тут идёт, то рассвет этот, может, случился через час. Но это в их Испорченном мире. А в этом маленьком — прекрасно выспались, восстановили физические силы. Гостеприимным оказался постоялый двор, чистыми комнаты, сытным завтрак. Источник в маленьком мире — это не Пуума на тропах, его и искать особенно не надо — журчит горной речкой прямо посреди деревни, шумит, переливается на морозном солнце. Отражаются лучи в воде, преломляются в воздухе, освещают ещё ярче огненные всполохи, прогревают прыгающие камни. Стекает, расширяясь, до самой границы мира, устьем скрывается в зимнем лесу. Невооруженным взглядом видно — в полном порядке источник. Силе Многоликого остаётся только удивляться — носить в себе Прореху столько лет, ни разу не сорваться. Уводить своё безумие на безопасное расстояние всякий раз, когда срыв, казалось, неминуем. Не Безумная — герой. Но всё же проверяли тщательно, шагали через живописный лес до самого истока. Альбина терпеливо обучала юных магов. Все трое здесь, и маленькое Многоликое рядом. Одежду спроворила тёплую, удобную — надо же. С размерами угадала, ни юбок, ни шуб длинных, в пол, брать не стала. Тёплые брюки, сапоги-унты, шапки, варежки, куртки. Даже пристрастия учла — у ведьмы, вон, в её северном одеянии карманов не счесть. Тамара тоже за компанией увязалась. Не шла, как все — летела. Альбина против присутствия ведьмы не возражала: знала, насколько ведьмы к порче в источниках чувствительны. Вот и сейчас: снижается, почти сапогом и коленом источника касаясь, бросает какие-то травки, камушки, наговаривает ласково. Там, где ведьмины амулетики падают, вспыхивает источник цветом необъяснимым — радуется, отвечает. Мареик, на Тамару глядя, тоже время от времени в воздух поднималась. Ощущение полёта, ну надо же! Вспоминала восторженная фрау, как часто летала во сне. А ещё как летала в детстве по-самому-настоящему — в огромных дедушкиных руках. Улыбалась сверху игриво: — Лиса, смотри, как могу! Строгая обычно арийка сейчас на шалости супруги смотрела сквозь пальцы. Радовалась: шалит, улыбается, на щеках — румянец. Никакой магии Лиса не препятствовала. Только старалась во время полётов маленькой фрау держаться прямо под ней. На всякий случай. К вечеру только вышли на поляну. Расступились перед гостями сосны-великаны, отвели в стороны огромные снежные лапы, показали заветное сияние. Прямо по центру меж заснеженных камней-валунов бойким родником пробивается искомое устье. Совершенно здоровое устье совершенно здорового источника! Невозможно не замереть от восторга на хотя бы несколько секунд. Многоликие только успели красоту оценить куда быстрее — уже вокруг шастают, принюхиваются. Была. Определённо. И Прореха была. Равенна уже поверила в Тамарино открытие, но удивление-то от этого никуда не исчезло. Носит в себе Прореху целую совсем молодое Многоликое Испорченного Мира — ну, как не удивляться-то? И к источнику приносила Пуума Прореху. Хотя скорее это Прореха приносила Пууму — так близко, прямо к самой тонкой расщелине между камней. Вот прямо здесь стояли пумьи лапы Безумной, вот сюда ткнулся пумий нос. Прореха ищет магию — это ясно. Кажется, одного Многоликого ей уже не достаточно, нужно больше и больше: крушить, уничтожать, забирать. Но источник цел, и как это Пууме удалось — не ясно совершенно. Вдумчивое расследование Верховного Главнокомандующего прерывает вдруг маленький воздушный маг. Говорит Мареик как обычно не громко, но в тишине нетронутой зимы слышат её все из присутствующих: — Опять. Я опять её не чувствую.