***
До указанной охотниками границы кровавого путешествия неведомого зверя Альбина из деревни отстроила портал. Дальше нельзя построить, потому что неизвестно, куда. Каким бы ни был крошечным мир — это всё-таки мир, а не деревенская площадь. Горная гряда, например, простирается от деревни и, похоже, опоясывает весь мир, как кушак на талии записного деревенского щёголя. Куда взгляд ни кинь — простираются Великие горы. Они, кстати, в этом мире так и называются. С другой стороны к деревне же и возвращаются. За грядой, ни один из местных не знает, есть ли что, для них ограничивается мир деревеньками да охотничьими угодьями неподалёку. Нет у них безумия, чтобы в горы его уносить. Шли пешком. К месту начала Пуумьего восхождения привели все следопыты в отряде. Сделали первый привал — вечерело. — Куда же в горы на ночь глядя? — разумно возражала Лиса, пресекая попытки Мареик и Тамары продолжить путь во что бы то ни стало. — Сильно мы Пууме поможем, сорвавшись с обрыва и шею свернув? — вторила Галина Андреевна. Целых два прагматичных холодных разума на одну маленькую Мареик. Трудно возражать. Как бы ни было тоскливо и тревожно, как бы ни хотелось бежать, пришлось согласиться. На следующий день вышли бодрые, с новыми силами. Резвилась София на заснеженных тропинках. Не тропы Многоликого, конечно, но тоже очень увлекательные. Весёлое приключение для девчонки, правда не надолго. Равенна непоседливую свою подопечную отловила. Буквально, за шкирку, как шкодливого котёнка. Повисла чёрная пантера в огромной чёрной руке. Хвостом только помахивает недовольно, но не вырывается — опасности нет. Есть поучение — наставник поднесла котёнка к самому лицу: — Не скачи напрасно и не перекидывайся туда-сюда. Не на пикник идём. Силы береги. Поняла? — отпустила. Ну, такое внушение как не понять? Притихла, прижалась к длинной ноге в унте — так рядом до привала пробежала. — Вот как с тобой справиться можно, — улыбались строгие губы. Пантера недовольно фырчала — ещё, мол, чего. Но наказа не нарушала. Не баловалась больше: не ныряла в огромные сугробы, не выскакивала из них длинными забавными прыжками. На деревья человеком не забиралась, чтобы спрыгнуть и перекинуться в прыжке. Самой Галине Андреевне путешествие, похоже, проще всех доставалось. Не считая, конечно, Многоликих и летящей чуть впереди ведьмы. Снег и лёд, как ранее вода озера или океана, своей её сразу признали и идти, как другим, не мешали. Не проваливались длинные ноги в сугробы, наст держал крепко, словно шла в Городе по асфальту. Даже не по асфальту — по прорезиненной дорожке городского стадиона, настолько удобно пружинил снег под унтами Снежной Королевы. Лёд тоже подножек не ставил: прочно держал, не скользил, не проваливался. Наоборот: мелкие щели смыкал предупредительно, над более крупными разломами льдины выдвигал, чтобы перешагнуть не самым широким шагом. Другим таких тепличных условий местный ландшафт не предоставлял. Лисе и Альбине приходилось несладко. Их спасала физическая подготовка да правильно подобранная Софией в лавке обувь: широкие подошвы увеличивали площадь давления — играли роль снегоступов. Впрочем, Альбине помогала и супруга: чёрной тигрицей подбегала (в человека перекинулась лишь раз — урок Найдёнышу преподать), подставляла мощную спину. Верховный маг на спину тигрицы почти ложилась — ехала верхом, неплохо отдыхала. Мареик, конечно, пришлось труднее всех. Ни тренированных мышц, ни длинных сильных ног. Одно преимущество: меньший вес. Проваливалась в сугробы реже, но, если случалось, то сразу чуть не по пояс. Маленькие ножки, маленькие шаги. Даже унты совершенно не такого размера, чтобы снегоступами быть — скорее по душе им роль хорошеньких девичьих меховых сапожек. Но у силы упорства границ нет. А в глазах такое непоколебимое стремление, что сомнений возникать не может, дошла бы и в одиночестве. Выжила бы вопреки всему. Строгая арийка никогда не переставала любоваться и восхищаться маленькой фрау. Но на горных тропах нежную свою супругу не узнавала вовсе: куда подевалась тепличная, привыкшая к комфорту и уюту женщина? Предлагала любимому магу свои крепкие плечи — весь путь с Мареик в руках, конечно, не осилить, но хотя бы частично облегчить для неё дорогу. Упрямый маг упрямо отказывалась — силы нужны всем. Ничьих, кроме своих собственных, расходовать она не собиралась. Старательно, стиснув зубы, выбиралась Мареик из любых сугробов, вытаскивала упрямо из-под наста маленькие унты. Падала на льду и поднималась тут же, даже не поморщившись. Если был кто-то рядом — помогали. Если забегала вперёд (а всё чаще забегала — откуда только силы брала) — сама, из сил выбиваясь. Даже легко шагающую Гроздеву обгоняла, бывало. Упрямая фрау, важная цель: ей во что бы то ни стало необходимо до Пуумы добраться и обязательно помочь. Лететь не пыталась: то, что девчонке разъяснила Равенна, Мареик поняла сама. Кончились развлечения, источник далеко. Им всем магия для дела нужна. У полёта высшей ведьмы, видимо, другие механизмы, раз так беспечно летает. Маленькой фрау магические силы нужно беречь. Объявление об очередном привале вызвало снова небывалую горечь: горы какие огромные! Чем ближе подходишь, тем выше становятся. Когда посмотрела назад, показалось, что почти не сдвинулись с места. Ну, о каком привале может идти речь? Настаивала: надо идти вперёд. Пошатывалась, еле на ногах стояла. Даже в зимней одежде тоненькая совсем. Лиса заглядывала в затвердевший целеустремлённостью янтарь нежно, уговаривала, показывала на небо: — Темнеет, Мареик. В темноте не видно ни дороги, ни опасностей. Мы собираемся найти Пууму, а не погибнуть в горах. Строгая Снежная Королева, стоявшая рядом, против своего обыкновения, вмешивалась снова: — Разумнее всего переночевать здесь, Мареик, — заглядывала в глаза строго, но понимающе заботливо. — Мы решительны, но не безумны. Мало мечтательной Мареик было одной прагматичной арийки — ещё один прагматик нарисовался. С двумя рациональными умами маленькой фрау никак не справиться. К тому же, если честно, она ужасно устала. Сдалась, почти упала в сильные руки, взглянула в персональное своё небо: — Но завтра выходим с самого-самого раннего утра? Пообещай!***
Есть преимущества похода с Многоликими, магами и ведьмами: немного припасов надо брать с собой. А те, что брать всё же приходится, в небольшом рюкзаке помещаются за плечами Верховного мага. Там есть палатка (одна из тех, на равнине магов), есть небольшой запас круп, хлеба, фруктов, овощей — всего для разнообразного питания в суровых погодных условиях. Ещё много полезного в маленьком Альбинином рюкзаке. Слаженно разбивали лагерь из вечера в вечер: Галина Андреевна очищала площадку от снега и льда. Альбина ставила палатку: — Только одна? — Этого более чем достаточно. Разводили костёр. Усаживались вокруг отогреться после долгого морозного дня. Две чёрные тени шустрыми молниями исчезали в лесу. Дикие, заповедные места, много зверья — славная и лёгкая охота. Складывалось. Охота, действительно, удавалась. После совершенно магическая кулинария в диких, казалось бы, условиях: освежевать, разделать, порезать удобными кусками. Ведьме важная роль отведена — присыпать травами, ткнуть в каждый кусок пару ягод: — Будет, как в лучших ресторанах. Ну, и без походной романтики, конечно, никак. Сидели вокруг огня, разбившись по парам (здесь труднее всего приходилось Тамаре). Каждой паре — привычные объятия, общие негромкие разговоры. Плясало ручное пламя во всех таких разных глазах. Бросало блики на лица — загадочно, мистически. Огромный густой женский бас затягивал песню - не песню, сказку - не сказку. Сказания о древних временах. Былинная песнь звучала, пока готовился ужин. За ужином разговоры текли уже повеселее. Играло с разнотональными голосами приветливое горное эхо. Перепевало слова, растягивало. Голосу Равенны уделяло особое внимание — превращало негромкое сказочное пение у костра в пение гор. Каждая вершина, казалось, опевала сказку, вторила, подхватывала. После еды — ныряли в палатку. Каждой паре и беспарной пока Тамаре в небольшом с виду шатре по комнате нашлось. В комнатах — совсем не походные условия. Тихие речи, нежные поцелуи, ласки любимых рук, привычный уют сонных объятий.***
С первыми лучами солнца продолжался поход. Быстрый завтрак, собрать всё в рюкзак. Мареик приплясывала от нетерпения. В путь! На заснеженных тропах бесполезен чуткий нюх и острое зрение. Практически полностью положились на чутьё тандема. Мареик возглавила экспедицию. Тамара летела невысоко рядом, окидывала пространство ведьмовским взглядом. Искали две осиротевшие без Пуумы свою пропажу. Помощь Мареик Равенна предложила через Лису: — Альбина справится. Галина, вон, словно гуляет. Ты выдержишь, вижу. Ведьма летает. Котёнку эта прогулка — игра. Твоей крошке тяжелее всех. Тебе она нести себя не позволит, а я её веса даже не замечу. Попытки сопротивления подавили веским: — Так мы будем продвигаться быстрей. Действительно, ускорились. Поднимались несколько дней. Для ночлега ведьма выискивала пещеры, удобные козырьки скалистых выростов, снежных и ледяных наплывов. Накатывала было усталость, да разбивалась у каждого о своё: в Мареик и Тамаре — упорство не давало усталости проходу, Равенна с Альбиной — долгом побеждали, в Лисе она растворялась в огромной слепой любви — в любые горы готова забраться строгая арийка, любых чудовищ победить, чтобы вернуть лёгкую улыбку своей супруге. Галина Андреевна с Софией… С ними не так очевидно. Для девчонки, кажется, хорошее приключение с наставницей, а генерал, понятно, за своей разбойницей, как неразлучное звено. Но не всё так просто — видела каждая из них и Пуумино горе, и пустые янтарные глаза её тандема, чувствовала негласный дружеский зов — бросить нельзя. А раз нельзя, усталости с ними тоже не место. В один из слившихся в бесконечную череду одинаковых дней восхождения, почти сразу, как свернули лагерь, Мареик вдруг непочтительно, как лошадь, стукнула пятками Равенну по бокам и тоненько крикнула: — Там! Туда, Равенна! — рукой показала, а затем для надёжности ухо с нужной стороны сжала. Не со зла, скорее от взволнованности собственным чутьём. Равенна сдержалась. С трудом, конечно. Пришпорить Многоликого — это ж надо! Но списала на волнение. Принюхалась, пригляделась. Поняла, о чём тандем говорила, — есть лёгкий магический след Безумной. Довольно долго она пробыла здесь. Вопрос в том, как ушла. Пока Мареик показывала Тамаре и остальным, где Пуума лежала, любуясь красным на снегу и даже рассказывала, о чём думала горная львица, Многоликие поодаль стояли: — Таш, я не вижу здесь ни одной тропы. — Их здесь нет, котёнок. Такое бывает. Где-то поблизости, судя по всему, проход в Сокрытые миры. Будем искать. Негромко объясняла: на то и Сокрытые, чтобы попасть было непросто. В Сокрытых мирах, как правило, невозможно построить порталы в другие миры. Тропы Многоликих тоже не ко всем из них приводят. Это персональные миры или миры естественного происхождения. — Они, как и все, сопряжены. Но тоненькой ниточкой. Сложно найти, трудно попасть. Уединённые, понимаешь? Найдёныш кивала, затягиваясь — что ж тут не понять. Рассказывала о давних своих открытиях в Городе, про единорога под мостом и таинственный лес. Равенна кивала: — Проходы. Надо же, целых два! Свист пронёсся над горами, вызвав лавину где-то вдали. Стих ненадолго, повторился сильнее, настойчивей: ведьма проход нашла. — Шустрая, чертовка! — восхитилась Верховная. — Вот для этого ведьмы лучше всего подходят — очень тонко чувствуют изменения в ткани материального, природного бытия.***
Мир тот, в который нужно попасть, судя по проходу, Сокрытым называется не просто так. С особой тщательностью сокрыт. Не сразу удалось найти Тамару — звонкий свист между хребтами несётся, а источник его, оказывается глубоко в этих хребтах, точнее — между. Небольшая совсем не пещера даже, скорее узкий коридор. Длинный, витиеватый, а в конце вовсе не зала или тайный дворец Снежной Королевы, как подумать бы можно было, — тупик. Только узкая расщелина, а из неё солнечный свет. Долго над проходом растеряно стояли. С Мареик и Софией проблем нет: для их габаритов проход идеален. Пустить вперёд? Одинаковым жестом, с удивительно одинаковым выражением лиц две строгие женщины опустили две твёрдые руки на маленькие плечи: на тоненькие — Лиса, на сильные несносной девчонки — Галина Андреевна. Без слов понятно: ни одна, ни вторая своих женщин в одиночку навстречу Пууме не пустят. Даже вдвоём. Сами они, возможно, пройдут, но есть опасения: — Пуума поменьше и проходила, видимо, пумой. Тамара, возможно, пройдёт… Тамара дослушивать прения не стала — нырнула в проём и была такова. — Твою мать! Ведьма! Масса поводов для волнений: если Пуума на той стороне и сейчас безумна, она ведьму запросто убьёт. Придётся ускорить принятие решения. — Постойте, — задумчиво, будто что-то внимательно изучая, Галина Андреевна. — Это же лёд. Изучала, действительно. Чувствовала толщину, глубину расщелины. Если она немного проникнет (или как это называется) в структуру льда и немного в стороны разведёт. Аккуратно, чтобы не сдвинуть всю ледяную плиту, не вызвать срыв, обрыв, разрыв. Мареик снова дёрнулась и снова оказалась нежно захвачена. Услышала твёрдое: — Только после меня. София даже не пыталась. Галина Андреевна сосредоточенно работала. Ах! Девчонка заворожённо любовалась. Горели зелёные глаза восхищённо. Хороша Снежная Королева в своей стихии. Остановилась. Синим взглядом окинула Равенну, словно платье кроила: — Тигрицей должна пройти.***
Пуума во сне решила вдруг остаться подольше. Это не те страшные грёзы, от которых скорее проснуться хочется. Здесь хочется целоваться, стиснуть ведьму в руках, стребовать с неё обещание счастливой быть. Ну и пусть во сне. Как смогла, так и достала ведьму. В Порталах ей всё равно не жить, да и в родном Испорченном мире теперь тоже. Вот бы приходила плутовка в сны чаще. Подтянулась поближе к ведьме, перенесла тяжёлую голову на колени, уложила, устроила, потёрлась щекой. Хотела было обхватить вокруг, по бёдрам ладонью мазнула. Странно: Тамара брюки не любит. Вот Ирен часто носила брючные костюмы. Перепутала снова? Ирен? — почти прохрипела, прикрыв глаза. Живая, любимая, тёплая. Злится, наверное, что поначалу перепутала имя. Уже смелее стиснула Пуума пышные бёдра, впилась пальцами. Что за странная ткань? Отступило ощущение доброго сна. Безумие вернулось толчком: голос ведьмы раздвоился. А она говорила что-то? Не только голос — вся она изменилась. Хотела было взглянуть в глаза. Но замельтешила солнечная картинка, зарябилась. Снова то ведьма, то призрачная Ирен. В унты Тамаре вонзились уже когти. Ведьма вскрикнула, рванулась. Когти сжались, удержали. Внезапно пропали. Теперь Пуума сама от ведьмы отскочила, рывком поднялась на ноги. Снова дикое это ощущение. Ни перекинуться, ни выпустить когти зверя. Заметалась, отыскивая границу. Быстро поняла, что границы нет. Окружили. Верховные парой заходят за спину. Слева — гордая генерал, пантера хлещет себя хвостом по бокам. Справа — малявка спешит на помощь упавшей ведьме и Пууме — обеим разом. Прямо в фиолетовые глаза опускается светлое голубое небо с проблесками стали. Голос огромный, трубный, басистый: — Многоликое! Мы пришли поговорить. Твоё безумие — Прореха. Сопротивляйся! Не сдавайся. Мы попытаемся помочь. Знает Пуума всю их помощь. Пришли помогать целым отрядом. Она сама в составе карателей так приходила «помогать». Нашёптывает безумие, криком кричит: нападай! Самое слабое — справа, оттуда начинай! Вытащить магию! Магия тандема усилит, лишит силы ту, всесильную, что Многоликого сдерживает сейчас. Не хочет сама отдавать, забирай! Убивай! В этот раз быстрее оказалась Тамара. Умудрилась просчитать даже беглый безумный взгляд: подхватила Мареик, взмыла в небо, захохотала, увидев, как Пуума неловко (непривычно без магии-то?) прыгнула на пустое место. Отпрянула Пуума рывком к центру, закрутилась, стремясь не подставить спину. Думай, полковник! Просчитывай варианты! Твои войска попали в окружение, но не бывает безнадёжного положения. С сестрёнкой Многоликой сейчас точно не совладать, да и её генерал не беззуба. Справа тандем пришла в себя, ведьма к бою готова. К Верховным без магии бессмысленно соваться. А вот с звериным доктором можно и пободаться. Что-то странное в ней, конечно, есть, но вовсе не той силы магия, что в остальных. Вытолкнуть из круга можно и без когтей, тренированной рукой, сбить с толку. А там и вернуть на место свои силы. Безумие внутри заметалось. Пропала магия, будто не было совсем, да не на пару секунд, как уже бывало — на более длительный срок. Пустые глаза, уже не фиолетовые даже — бесцветные совсем. Обесцветилась смуглая кожа, волосы стали словно ничем. Страшная, хуже призрака, тень на Лису надвигалась. Вдруг остановилась. Бесцветное нечто стало от Пуумы вдруг отделяться, вырастать, разворачиваться, словно мятый лист бумаги, попав в тепло, заполнять собой поляну, пожирать. Тарья осела, как продырявленный мешок, прямо на том месте, где остановилась. В тяжёлых спазмах из последних сил выставила перед собой руки, попыталась себя поднять. Безуспешно. Ну, наконец-то! Это явление Равенне знакомо. Прореха Многоликое без магии покидала — нечего ей в пустом сосуде делать. Теперь можно веселиться — знакомое зло. Огромная, но где наша не пропадала?! — Таш! — оглушающе заревела — так звала в бой. Перекинулась и чёрной молнией в Прореху влетела. Но первой не успела — маленькое чёрное юркнуло быстрей. Лиса не очень хорошо понимала, продолжать ли удерживать Пууму. Вроде как от неё опасность миновала. Нейтрализована, даже, кажется, без сознания. Словно чувствуя её колебания, Альбина в её голове появилась. Вот как? Оказывается, не только между тандемами поддерживается мыслесвязь? Ладно, этот феномен позже изучит, а сейчас вслушалась: — Видишь Прореху? Ты — маг, ты не можешь не видеть. Держи, пока всё не повыползает. Даже не слова, картинки, мыслеощущения. Словно Лиса эту фразу думала сама. Приказ получен, а строгая арийка — хороший солдат. Пришлось игнорировать даже родное, дрожащее сквозь слёзы: — Отпусти Тарью, Лиса! Прореха её пожирает! Ей больно! Альбина Верховный маг не даром: успевает защитной огненной сферой свой тандем окружить, вливать магию для перевоплощений, отдавать приказы, даже успокаивающие разъяснения предоставлять. Контролировать ситуацию в целом. Галину Андреевну она учила не зря: окружило Гроздеву невыносимое сияние, вокруг маленькой пантеры ледяные щиты образовались, сомкнулись сверху и снизу — ни дать, ни взять броненосец. Возможно, не очень красиво — всё-таки ещё ученица, но действенно: тандему защита не мешает, а прямые нападения отбивает. Маленькая водная струйка искристой магией в пантеру потекла. Молодец, девочка! Работа блокатора уникальна: такого Альбина не встречала, только в теории изучала, да и то — обрывки и совсем недавно. По наитию работает Лиса, сама толком не понимая, но делает самое, возможно, важное сейчас — Многоликое от Прорехи освобождает, даёт возможность бороться. Горят глаза, сейчас не небесные — цвета металла. Когда разуться успела, умница? Маг земли на земле голыми ногами — нет сейчас мага сильнее. Воздушный отчаянный Пуумин тандем, кажется, тоже пришла в себя. Вняла Альбине, ленты воздуха вокруг себя заплела. Отправила к Многоликому, не магию — жизненные силы. Поддерживала, свежие вливала. Заставляла истощённое многолетней чудовищной борьбой Многоликое жить. Сама воздухом окружала неловко упавшее тело, смягчала судороги, даже лёгкие наполняла — заставляла вздох за вздохом дышать. Развевались непослушные кудри, горели ореховые глаза, вся окутана своим ореховым, теплым сиянием. Не тоненькая крошка — очень сильный воздушный маг, талантливый целитель. Выйдет из девочки толк. Альбина сама хороша сейчас невероятно: окружена словно плотным огненным кольцом. Поддерживает своё Многоликое. Черпает из пламени, передаёт тонкой переливающейся струйкой прямо в центр Прорехи, наполняет стремительно мельтешащую тигрицу. Многоликие двигаются со скоростью, глазу не подвластной. Мельтешат воплощения. У девчонки два всего, но ей и этого хватает: снова в ход идёт злой Долин нож, кинжал, подаренный Равенной, не отстаёт. Мелькает сталь, рвут когти. Невероятная скорость, потрясающая ловкость. У Равенны воплощений больше: вгрызается огромным тигром, бьёт с размаху сталью человеческой, дерёт медвежьими когтями, копытами огромного буйвола топчет, крыльями бьёт огромной чёрной птицы. Не медлит, не отвлекается — лупит яростно бесцветное нечто. Девчонке успевает советы бросать, следит за ней чутко. Друг друга прикрывают, помогают — слаженная боевая команда, вдвоём целой армии стоят. Ведьма вокруг летает. Ох, и чудовище Пуума в себе таскала! Как сдержала — вообще непонятно. Сколько там магов? Прореха на целый уничтоженный мир. Появляется беспокойство в медовых глазах. Двух Многоликих для этой битвы явно маловато. Альбина потратилась знатно. Галину подпитывает Мареик — двоих, может, хватило бы, но воздушный целитель упрямо держит Пууму на плаву. Чуть не впервые в жизни жалеет Тамара, что боевая, не ведунья. Совсем никак не может в этой борьбе наравне со всеми участвовать. Рассматривает сверху — каждый маг работает на износ. Не жалея себя, щедро льют магию каждая в свою цель. Сосредоточенны, сильны, но, к великому сожалению, конечны. Пламя Альбины уже горит неровно, скоро угаснет. Тогда тандем ничем не сможет Равенне помочь. Пламя. Пламя? Пламя! Нельзя Тамаре магию отдавать напрямую, но ведь можно пламя своей магией напитать! Из огня магию добудет Альбина! Поделится с остальными, и справятся — вон, Прореха уменьшилась вдвое и, кажется… Да, точно, отсоединилась уже от Пуумы. Есть надежда! Летела на край поляны к огненной Верховной, хохотала визгливо — ведьмовской боевой клич. Пламя Альбины полыхает уже меньше, чем вполовину от начальной мощи. Весело ведьме и страшно немного — не делали такого никогда. Ключевое различие между ведьмой и магом — ведьма питает свою стихию, маг — подпитывается ей. Вот и проверим. Альбина устала. Смертельно устала. Истощена неимоверно. Могучий маг, опытный, сильный, но слишком большая нагрузка сейчас. Девочки — совсем дети, сильные, но неопытные, растрачены обе почти совсем. Земляная держится ещё вроде, но надолго её не хватит. Галина устало присела на землю — ноги не держат, но тащит, тащит свою девчонку. Вытягивает последнее из себя. Погибнет, дурёха! Да и воздушная на исходе. Ей полегче — её стихия везде. Но из неё тоже надо уметь магию извлекать. Она подпитывается, однако неумело. Зато льёт, совершенно сил не жалея. Дышит, удивительно, но дышит её Многоликое. Невероятное чудо творит совсем неопытный маг — тащит бессильную, безумную, пустую после Прорехи. Украдкой бросает взгляды на Лису — взволнованно следит, как покидают силы и её: нетвердой становится стойка, опускаются бессильно плечи. Рвётся сердце маленькой фрау. Спасать! Может, её черёд сейчас быть сильной? Не прятаться за крепкой спиной. Да вот только Пууму не оставить ни на секунду, а сил остаётся так мало. Слабеют маленькие ладошки, из последних сил тянутся к телу недалеко от Прорехи. По-прежнему глаза светятся, но уже сквозь слёзы. Альбина заметила первой, как ведьма засуетилась. Что-то придумала, чертовка? Боевые ведьмы в Прорехах, к сожалению, бесполезны. До недавнего времени так, по крайней мере, считалось. До сего дня. Приземлилась, завела свои пассы над пламенем огненного мага. Вскинулось пламя, лизнуло приветливо руки Тамары. Что она делает, сумасшедшая?! Магией кормит огонь! Она отдаёт, скидывает в пламя — творит источник для неё, Альбины. Что ты стоишь, открыв рот, Верховная?! Теперь повоюем! Ай да ведьма! Сильная ведьма, наполнена знатно. Черпала Альбина магию из огня. Чистая, искристая, весёлая, сумасшедшая немного. То, что надо! Теперь преобразовать, девочкам кинуть. Есть, оживают! Водная ожила, поднялась, засветилась. Воздушная тоже вдохновлённо собралась. А ведьма больше не летала. Упала, улыбнулась слабо. Альбина едва бросила на неё взгляд — плохо дело: — Кидай зов. Сами не справимся!