Cliché prompts

       Лука добрался до супермаркета без десяти восемь, запыхавшись от бега. С тех пор, как он порвал с Дидье, ему нужно было привыкнуть снова ходить за продуктами, и, честно говоря, он прибегал к тому, чтобы заказывать еду на вынос, шесть вечеров из семи в течение последних нескольких недель. Но теперь у него закончился кофе и остался последний рулон туалетной бумаги, так что Луке нужно было зайти за самым необходимым. Просто из-за его долгих и поздних смен, которые, по иронии судьбы, и стали причиной последней ссоры с Дидье, было почти невозможно попасть сюда вовремя.        Пробегая по проходам, отчаянно пытаясь вспомнить, что он должен купить, он размышлял о том, как он позволил всему выйти из-под контроля. Он устроился на работу, которую ненавидел, с требовательным боссом, ожидающим, что Лука будет оставаться допоздна каждый вечер, и чаще всего вызывающим его на смену по выходным. Лука был вместе с Дидье много лет, еще с университетских времен, хотя Лука никогда не был по-настоящему влюблен в него. Эти отношения были просто удобными. Но, когда Дидье начал намекать на то, что хочет большего, — съехаться, посвятить себя друг другу, начать думать о создании семьи, — Лука дистанцировался, и, когда ссоры стали все более и более регулярным явлением, он не нашел в себе сил или даже желания попытаться что-то исправить. Когда Дидье, наконец, устал и порвал с ним, Лука даже не почувствовал грусти. Честно говоря, это даже немного попахивало свободой — больше не надо было притворяться. Он чувствовал себя виноватым из-за того, что у него не хватило смелости порвать с Дидье раньше, чтобы не доводить отношения до такого — но прошлое не изменить. Раз. И они только начали встречаться. Два. Прошло пять лет, и они оказались на совершенно разных страницах книги.        В супермаркете замигал свет, и кто-то усталым голосом объявил, что они закрываются через три минуты, и попросил пройти к кассам.        Лука направился было к ним, но вдруг понял, что не взял кофе. Он повернулся на каблуках и тут же рванул в заднюю часть магазина, где, когда он в последний раз заходил в этот магазин, находился кофе. Он не обращал ни на что внимания и, завернув за угол, врезался в высокое тело. Он уронил свою корзинку и услышал, как другой парень что-то проворчал. Он начал извиняться, поднимая свою корзину, надеясь, что ничего не разбилось, сознавая, что время на исходе, и все еще нуждаясь в том, чтобы найти кофе.        Затем он вдруг услышал голос, который, как он думал, никогда больше не услышит, голос, который он узнает повсюду.        — Лука? Лука Лальман? Это действительно ты?        Лука замер на полпути. Он медленно поднял глаза, страшась того, что увидит.        Перед ним, во всей своей великолепной красе, выглядя еще более сексуально, чем восемь лет назад, стоял Элиотт Демори.        В мгновение ока Лука вернулся в старшую школу, безумно влюбленный в новенького, целующийся с ним одной волшебной ночью под дождем. Элиотт был его первым поцелуем, первым парнем, которого он полюбил. Ох, черт, кого он обманывает — единственным парнем, которого он когда-либо любил. Лука был в замешательстве в течение нескольких недель, когда Элиотт поцеловал свою бывшую на вечеринке всего через несколько дней после того, как он сказал Луке, что расстался с ней, а затем оставил Луке кучу загадочных рисунков. В конце концов, те перестали появляться, а позже Лука услышал от кого-то, что у Элиотта биполярное расстройство, поэтому он списал их сверхкороткий роман на то, что Элиотт был в мании.        Не то чтобы было легко забыть о высоком мальчике с серыми глазами. Элиотт месяцами преследовал его во снах, и Луке потребовались годы, чтобы вернуться в игру. А потом он встретил Дидье, высокого, с растрепанными волосами, и Лука знал, что это не самый умный ход — встречаться с кем-то, кто смутно напоминал Элиотта, как своего рода эрзац, но он все равно пошел на это.        Просто чудо, что он не забыл, как дышать, стоя перед Элиоттом. Элиотт смотрел на него так, словно увидел привидение, и они просто стояли, уставившись друг на друга, пока к ним не подошла на вид измученная работница магазина.        — Извините, господа, сейчас пять минут девятого, нам действительно пора закрываться.        Она проводила их обоих до кассы, и Элиотт пошел первым, заплатив за покупки и ожидая по другую сторону стойки. Лука хотел бы просто уйти, он не хотел говорить с Элиоттом, он не хотел возвращаться к тому безумному увлечению, которое случилось много лет назад, — ему потребовалось довольно много времени, чтобы пережить его в первый раз. Он не хотел «видеться время от времени», или «попробовать стать друзьями», или что-то еще — он хотел вернуться домой и погрязнуть в жалости к себе. И в довершение всего, когда он упаковывал свои продукты, Лука понял, что у него все еще нет кофе.        — Блять, — пробормотал он себе под нос, слишком поздно заметив, что Элиотт подошел ближе.        — Все в порядке? — раздался осторожный, нейтральный голос Элиотта.        Лука почувствовал, как гнев подступает к горлу, но ему не хотелось устраивать сцену. Элиотту не нужно было знать, как повлияла на Луку эта случайная встреча.        — Я не успел взять кофе, а у меня все закончилось, — процедил он сквозь зубы.        Элиотт кивнул и, казалось, колебался, что сказать дальше.        — У меня дома есть кофе.… Ты хочешь… Ну, то есть… типа зайти ко мне за кофе… — парень запнулся, и Лука бросил на него идеальнейший «не впечатлен» взгляд.        — Твоя подружка может расстроиться, если ты начнешь приводить мужчин домой. Особенно мужчин, с которыми ты целовался.        Блять, ругнулся он про себя. Почему он заговорил об этом? Они могли бы притворяться просто старыми школьными товарищами следующие тридцать секунд, но нет, Лука должен был затронуть тему их неловкого романа.        — Подружка? Какая подружка? — спросил Элиотт, слегка покраснев, вероятно, потому, что Лука упомянул об их поцелуе. Наверное, он совсем забыл об этом, пока Лука не напомнил. Наверное, сейчас он жалел, что остался и попытался поговорить с Лукой. Что ж, тем лучше, подумал Лука. Чем быстрее они покончат с этим, тем счастливее будет Лука.        — Ах, прости. Я думал, ты все еще с Люсиль. Виноват, — сказал он так вежливо, как только мог, и схватил свой пакет без кофе, когда повернулся, чтобы уйти. Он вернется домой, ляжет в постель и забудет об этом дне.        — Подожди, что? — крикнул ему вслед Элиотт. — Лука, подожди секунду!        Лука хотел идти дальше, он действительно хотел, но ноги Элиотта были длиннее, чем его, так что, если он не начнет бежать, все будет бесполезно. Он вздохнул и остановился. Элиотт подошел к нему, и, поскольку Лука смотрел на пол, он увидел, как Элиотт перебирает ногами.        — Почему я должен быть с Люсиль? Я же сказал тебе, что порвал с ней.        Лука поднял на него глаза, гнев грозил вырваться наружу в полную силу. Его глаза были ледяными, когда он смотрел прямо на Элиотта, который казался искренне смущенным.        — Да, сказал, но, когда я увидел, как ты засунул язык ей в глотку всего несколько дней спустя, я решил, что ты передумал.        Он испытывал странное удовольствие, наблюдая, как краска отливает от щек Элиотта.        — Ты это видел? — выдохнул Элиотт, и Лука только кивнул.        — Блять, — сказал Элиотт почти про себя.        Они долго стояли молча.        — Лука, мне очень жаль. Я был… сбит с толку и пытался разобраться в некоторых вещах… Но разве ты не получал мои послания? Я… я оставил тебе несколько рисунков в рюкзаке… Я хотел… Я хотел…        — Чего ты хотел, Элиотт?        Лука услышал резкость в своем голосе, но, честно говоря, он был измотан, и ему действительно не хотелось делать посмертное вскрытие их… отношений, или как их можно было назвать.        — Ты сказал мне, что расстался с Люсиль, потом поцеловал ее, как будто между вами ничего плохого не произошло, а потом оставил мне все эти рисунки. Я понятия не имею, чего ты хотел, Элиотт.        Он должен уйти. Он должен солгать Элиотту, сказать, что его парень ждет его. Он должен вернуться домой, написать заявление об увольнении на имя своего мудака босса, забыть Элиотта раз и навсегда, найти кого-то другого, чтобы полюбить, и, наконец, начать жить.        — Я хотел поговорить с тобой, Лука, я хотел извиниться, сказать тебе, почему… Послушай, все было так прекрасно, когда я был с тобой, и я так чертовски боялся проебаться ненамеренно, что разрушил все намеренно, но я пожалел об этом, как только это случилось. Я просто… я просто хотел умолять, чтобы ты дал мне еще один шанс, без всяких секретов между нами. Я… я… Боже. Я был так пиздецки влюблен в тебя.        Последние слова были выдохнуты так тихо, что Луке пришлось напрячься, чтобы расслышать их, как будто Элиотт не собирался признаваться в этом вслух.        — Я этого не знал, — сказал он задумчиво и тихо. Интересно, подумал он, каково это — знать, что для Элиотта все было настоящим, пусть и недолгим. Это было горько-сладко, осознавать, что они оба были влюблены друг в друга и все же так и не стали парой.        — Я должен был сказать тебе, — ответил Элиотт еще тише, чем раньше, а затем повысил голос. — Я должен был сказать тебе, Лука. Ты заслуживал знать. Я должен был многое тебе рассказать… Но, когда ты не вышел на связь после того, как я оставил тебе те записки, я понял, что это не так много значило для тебя, как для меня, поэтому я отступил. Но теперь ты, по крайней мере, знаешь.        «Он звучит так печально», — подумал Лука. И мысль о том, что Элиотт думает, будто это ничего не значило для Луки, оставляла вкус горечи во рту.        — Но для меня это значило то же самое. Я… я тоже был влюблен в тебя.        Было нелегко выдавить из себя эти слова, признаться в своих чувствах вслух, но, может быть, это и было тем завершением, в котором он нуждался после многих лет размышлений и тоски.        — Был влюблен? — не веря, выдохнул Элиотт.        Лука кивнул, и глаза Элиотта на мгновение вспыхнули, а потом снова потускнели.        — О Боже. Я действительно все проебал, не так ли? — сказал он, и его голос был пронизан такой болью и печалью, что Лука почти потянулся к нему.        — Все в порядке, — сказал он. На самом деле это было не так, но так нужно было сказать. — Я тоже облажался. Но все в порядке. Это было очень давно.        Элиотт посмотрел на него, и в его серых глазах сверкнула буря. Лука хотел бы уметь читать по ним, но он не умел расшифровать эмоции Элиотта тогда, поэтому и сейчас было даже бесполезно пытаться.        — Возможно, это было очень давно, но…        Он оборвал себя, отвернувшись от Луки.        Лука не знал, почему его сердце вдруг забилось неровно, почему он сделал крошечный шаг ближе к Элиотту, почему он положил дрожащую руку на плечо Элиотта. Глаза Элиотта метнулись к нему, глядя на руку Луки, касавшуюся его обнаженной кожи, словно это был мираж.        — Но что? — прошептал Лука, боясь ответа, боясь бури, бушующей внутри него, боясь, что Элиотт снова уйдет из его жизни, боясь, что он никогда не сможет полюбить кого-то еще.        — Но это не значит, что все осталось в прошлом, — наконец ответил Элиотт после долгого молчания. Его слова тяжело повисли над ними, как фронт высокого давления, надвигающийся со стороны океана, двигающийся слишком быстро, чтобы предсказать исход.        Лука смотрел на Элиотта, пока тот не посмотрел на него в ответ.        — Что… что ты говоришь? — спросил он, не убирая ладонь с руки Элиотта, пытаясь заглянуть ему в самую душу.        — Я никогда не переставал любить тебя, Лука.        На этот раз ответ не заставил себя ждать, и голос Элиотта был спокойным и ровным. Он смотрел прямо на Луку, не колеблясь, уверенный в своих словах.        Что-то внутри Луки шевельнулось. Пропасть, о существовании которой он и не подозревал, сомкнулась внутри него, и он почувствовал, как заживают старые раны.        Он не мог контролировать будущее и не мог изменить прошлое, но у него был выбор прямо здесь и сейчас. Может быть, им с Элиоттом и не суждено было вернуться в те времена. Может быть, это возвращение и не было нужно. Но он любил этого человека уже много лет, с тех самых пор, как впервые увидел его, и казалось, что его любили так же долго, и, возможно, это что-то да значило. Может быть, это значило все.        Он глубоко вздохнул.        Он улыбнулся Элиотту, и тот медленно, неуверенно улыбнулся в ответ, своей солнечной улыбкой, которую Лука не видел уже много лет, но которая все еще заставляла его чувствовать себя непобедимым.        — Я бы хотел зайти к тебе за кофе, пожалуйста, — проговорил он.