Cliché prompts

       — Ребят, вы слышали?        Базиль подбежал к ним, опаздывая на десять минут на еженедельный вечер пиццы. Как только он оказался достаточно близко, он резко остановился, согнувшись пополам, упершись руками в колени, его лицо покраснело, он глотал кислород, пытаясь сообщить им свои важные новости.        — Дафна сказала мне, что слышала от Иман, которая узнала от Софьяна, так что это должно означать, что это правда, потому что, очевидно, Софьян не мог просто выдумать что-то подобное, не так ли? Во всяком случае, Дафна услышала об этом сегодня утром, когда девчонки все вместе ходили по магазинам, и она пришла ко мне домой, чтобы рассказать мне, как раз когда я собирался уходить, вот почему я опоздал, извините за это, ребят, вы уже заказали? Вы не забыли заказать мне без грибов, да? В любом случае, что вы об этом думаете, а?        Он выжидающе огляделся.        — Баз, дружище, — проговорил Артур нежно, но раздраженно качая головой, — почему бы тебе сначала не присесть, а потом не рассказать нам эту потрясающую сплетню, которую Дафна посчитала более важной, чем пицца с твоими друзьями.        Базиль сделал, как ему было предложено, а затем снова с апломбом огляделся, желая поделиться своими новостями.        — Элиотт вернулся в город!        Наступила тишина, а в это время Янн и Артур кинули взгляд на Луку.        — Элиотт Демори? — спросил Янн после долгой паузы.        — Конечно Элиотт Демори, мы знаем других Элиоттов?        Базиль так гордился тем, что удивил друзей своей новостью, что совершенно не заметил, как Лука вдруг побледнел.        — Мы должны написать ему, спросить, не хочет ли он снова потусоваться, как раньше!        Лука заметил, как Янн толкнул Базиля локтем в плечо, а Артур отчаянно замотал головой, и ему стало не по себе. Если парни снова захотят потусоваться с Элиоттом, они смогут это сделать. Но Янн знал, и Артур, вероятно, догадывался, что Лука предпочел бы этого не делать. Но независимо от того, попытается ли Базиль что-то устроить или нет, Лука все равно рано или поздно столкнется с Элиоттом.        — Да, конечно, — проговорил он. Лучше встретиться с ним в присутствии Янна для эмоциональной поддержки, чем столкнуться с Элиоттом наедине, когда он меньше всего этого будет ожидать. Таким образом, он мог бы подготовиться.        Но этого оказалось недостаточно, когда Базиль тут же достал телефон и, прежде чем кто-либо понял, что происходит, радостно объявил:        — Дело сделано! Он сейчас придет.        Лука поперхнулся собственной слюной, и в глазах Янна появилось тревожное выражение, но уже случилось то, что должно было произойти, и, когда через несколько минут к нему подошла знакомая фигура, Лука сделал большой глоток воздуха и понадеялся на лучшее.        — Привет, — раздался неуверенный голос, и Луке пришлось закрыть глаза, чтобы не прокручивать на повторе обрушившиеся на него воспоминания.        Элиотт звонит ему поздно ночью, его голос теплый и сонный.        Элиотт шепчет бессмысленные слова в волосы Луки, рядом с чувствительной кожей Луки.        Элиотт выдыхает имя Луки в рот Луки, его губы идеально сливаются с губами Элиотта.        — Привет, — скривился он, заставляя себя вести себя нормально, просто поприветствовать его, как старого друга, которого он давно не видел.        А почему бы и нет? Конечно, большую часть времени, что они были знакомы, он был влюблен в Элиотта, и Элиотт определенно давал ему понять, что это взаимно, пока он просто не исчез — но никому не нужно было об этом знать.        Только Янн знал полную историю — однажды вечером, через несколько недель после отъезда Элиотта, он столкнулся с Лукой. Лука уже несколько дней почти не выходил из своей комнаты, не разговаривал, ел только потому, что Манон заставляла его. Когда он, наконец, вернулся в школу, он был молчалив, замкнут и бледен, и он огрызнулся на парней пару раз без причины. А потом появился Янн, требуя ответов, и Лука сломался и выплакал свое сердце, рассказывая своему лучшему другу о своем головокружительном романе с Элиоттом и горьком привкусе, который он оставил, когда Элиотт просто собрал вещи и уехал, не ответив ни на одну из попыток Луки связаться.        Еще сегодня утром он мог бы поклясться, что после трех лет разлуки с Элиоттом Демори он окончательно расстался с прошлым — хотя, возможно, вопиющее отсутствие бойфрендов за это время говорило об обратном. О, конечно, он целовался иногда с парнями, но ничего серьезного. И теперь, видя, как блестят его серые глаза и дико жестикулируют руки, он был вынужден признать, что причина, по которой ничего не переходило в большее, заключалась в том, что он был очень далек от того, чтобы расстаться с прошлым и забыть об Элиотте.        Базиль уже прыгал вокруг Элиотта, как маленький щенок, дрожа от нетерпения, спрашивая, как он, что происходит в его жизни, вернулся ли он навсегда, где был, почему переехал, не предупредив никого из них — и все это так быстро, что у парня постарше даже не было возможности ответить.        Наконец Элиотт взял слово.        — Это не самая счастливая история, но если вы, ребята, готовы к ней, я хотел бы рассказать вам все.        Он смотрел прямо на Луку, и Луке пришлось повернуть голову, чтобы не влюбиться в Элиотта при малейшей возможности. Он заставил себя не верить ни одному из его прекрасных слов на этот раз, не попасть в его ловушку снова.        Но Янн воодушевленно кивнул, и Элиотт неуклюже сел, скрестив длинные ноги и ссутулив плечи.        — Итак, эм-м, у меня биполярное расстройство. Не знаю, знаете ли вы, ребята, но это психическое расстройство…        Повисла тишина. Они все знали, что это значит. Лука в конце концов рассказал ребятам о том, что его мать поместили в психиатрическую клинику в последний год их учебы в средней школе, а Базиль рассказал им о психическом заболевании своей матери.        — Мы знаем, — сказал Артур. — Это отстой.        — Э-э, ладно, да, это так. Ну, в то время мы этого не знали, но многое из того, что я делал в своей старой школе, было связано с эпизодами. Именно поэтому я провалил экзамен, был исключен из другой школы и перешел в вашу. Но, как я уже сказал, в то время никто не знал, и поэтому однажды я впал в маниакальную фазу и попытался спрыгнуть с крыши, потому что думал, что умею летать. Полицейскому удалось уговорить меня, чтобы я благополучно спустился вниз, и меня доставили в участок. Копы позвонили моим родителям, и они подумали, что я пытался покончить с собой, что было неправдой. У меня было все, ради чего стоило жить, и я не хотел бы сдаться и все бросить.        Он снова посмотрел на Луку. И Янн тоже. Обе пары глаз пытались понять, о чем Лука думает, что чувствует, но Лука оцепенел.        — Неважно. В ту же ночь меня поместили в психиатрическую клинику около Гавра*, куда они переехали несколькими месяцами ранее. Я не мог оставить у себя свой телефон или что-то еще, я не мог ни с кем связаться, я…        Он снова умоляюще посмотрел на Луку.        — Я так сильно хотел тебе позвонить, клянусь, но мне не разрешили, а потом, когда мне наконец вернули телефон, прошло несколько недель после того, как мне поставили диагноз, и я просто… я подумал, что тебе будет лучше без меня. Или что ты забыл меня, или двинулся дальше, поэтому я просто… не позвонил.        Лука увидел, что глаза Элиотта сияют теперь совсем по-другому, как будто он смаргивает слезы. Он не был уверен, что его собственные глаза выглядят лучше.        Некоторое время все было тихо. Парни переводили взгляд с одного юноши на другого, не понимая, что происходит.        — Так почему же ты вернулся сейчас? — спросил Янн, когда никто больше ничего не сказал.        — Простой ответ заключается в том, что меня наконец-то приняли на программу искусств в Парижский университет, — ответил Элиотт, но его глаза по-прежнему не отрывались от Луки.        Янн толкнул того локтем, желая, чтобы он спросил о другой причине, на которую так явно намекал Элиотт, но Лука все еще был слишком потрясен, чтобы сделать это.        В конце концов, именно Артур, наконец, разорвал тяжелое напряжение.        — А сложный ответ?        Элиотт глубоко вздохнул.        — Мне пришлось оставить то, что я никогда не хотел оставлять. Или, скорее, кого-то. Кого-то, кого я даже не так долго знал, но кто значил для меня все. Кого-то, по кому я скучал каждый чертов день, когда был там. Кому я написал тысячи сообщений и удалил их все, кому хотел позвонить миллионы раз, но так и не позвонил. Кого-то, для кого я нарисовал так много рисунков за эти годы, что я едва ли мог привезти их все с собой в Париж — я просто надеюсь, что он даст мне шанс показать их ему однажды.        — Похоже, это кто-то очень важный, — сказал Янн, когда голос Элиотта дрогнул.        — Самый важный человек, которого я когда-либо встречал, — согласился Элиотт. — Я любил его, и я ненавижу тот факт, что я никогда не говорил этого ему, поэтому я просто надеюсь, что смогу сказать ему это теперь.        — Ты… все еще? — прошептал Лука. — Любишь его?        Элиотт кивнул.        — Никогда не прекращал. Пожалуйста, Лука, — сказал он, внезапно отбросив все притворство, умоляя его. — Клянусь, я никогда не хотел причинить тебе боль, все произошло так быстро, и я знаю, что опоздал на много лет, и у тебя, вероятно, уже есть кто-то другой, я просто… Мне нужно, чтобы ты поверил мне. Я влюбился в тебя в первый же день, когда увидел, как ты идешь по школьному коридору, и никогда не прекращал.        Базиль ахнул.        — Ты влюблен в Луку? Нашего Луку?        — Ох, отвали, Баз, — сказал Артур, вставая. — Пойдем за пиццей. Ты идешь, Янн?        И, поскольку Базиль все еще возмущенно протестовал, — «Но я же не знал! Лука никогда ничего не говорил!» — Артур и Янн потащили его за собой, последний подмигнул через плечо Луке.        Когда голос Базиля наконец затих, Лука поднял глаза на Элиотта и почти сразу же опустил их к его губам.        — Лука? — неуверенно спросил Элиотт, осторожно протягивая руку к плечу Луки.        — Ты рисовал для меня?        Он не знал, почему ему именно это пришло в голову после всего, что сказал Элиотт, но был вознагражден, когда тот улыбнулся.        — Сотни раз. Сотни счастливых ежей и енотов.        Лука улыбнулся.        — А ты… То есть, может быть… Если хочешь, конечно… Ты мог бы пойти со мной, и я показал бы их тебе?        В голосе Элиотта звучала надежда, но и осторожность, и Луке вдруг не захотелось терять ни минуты. Он годами тосковал и сох по Элиотту, и вот он здесь. Никто не мог предсказать будущее, но сегодня он не собирался позволить Элиотту исчезнуть.        — Только если я смогу остаться на ночь, — тихо сказал он и рассмеялся, когда глаза Элиотта расширились, а дыхание перехватило.        — Я не могу дождаться, когда мы доберемся до дома, чтобы поцеловать тебя, — так же тихо ответил Элиотт, придя в себя.        — Пожалуйста, не жди.        И, когда их губы снова нашли друг друга после стольких лет, они оба знали, что потребуется некоторое время, чтобы добраться до рисунков, но ни один из них не был против.