23 июня 2020 год
Искусство всегда витает в воздухе, которым ты дышишь, и сама ты его частичка в моей серой жизни. Ты тянешься к прекрасному, потому что прекрасна сама, как внешне, так и душой. Тебе всегда нравилась живопись, скорее всего, ты и реставратором стала, чтобы каждый раз, приходя на работу, отдавать себя полностью этому кропотливому занятию — восстановлению полотен, которые когда-то были написаны талантливым творцами, но до наших дней дошли потёртыми от времени. Я знаю, что ты любишь этим заниматься, любишь прикасаться к искусству, восстанавливать произведения, становясь частичкой этого величия. А я люблю наблюдать, наслаждаясь твоей работой и твоим счастливым выражением лица. Живопись помогает отвлечься от насущных проблем, которые назойливо тревожат наш разум. Полотна магнитом притягивают внимание и переносят в иные миры, рассказывая свои история через образы, цвета и формы мазков, которыми тот или иной сюжет написан. Искусство, словно гипноз, воздействует на нас, рассказывает о прошлом, будущем и настоящем, о вымышленных мирах и реальных исторических событиях. Холсты хранят в себе множество тайн, но, возможно, тебе удастся разгадать хотя бы одну?***
Мы были одни в таинственной тишине звёздного неба, которую нарушал тихий шорох твёрдой кисти о старинный холст. Казалось, он звучал эхом на балконе замка в этот тёплый летний вечер, но этот ритмичный шорох не смог нас отвлечь от созерцания прекрасного: тебя — от работы, а меня — от твоих плавные движений. Когда ты сидела над картиной, я лишь молча восхищался твоим кропотливым трудом. Твоё личико было сосредоточенно, а нежные ручки держали инструменты, бегло и аккуратно работая с полотном. Плечи были слегка напряжены, ты почти не моргала, скрестила ножки и нависла над работой, время от времени складывая губки трубочкой и сдувая крошки краски, которую удалось снять. Я был в немом восторге от наблюдения за тобой, наверное, я мог бы просидеть там вечность, как и ты за любимым делом. Мой взгляд был прикован к тебе таким же сильным магнитом, каким твои тёмно-карие глаза приковывались к постепенно обнажающемуся от оков белой пелены портрету. Мне казалось, моргнув или отведя глаза в сторону хотя бы на миг, я упущу что-то очень важное. Поэтому я не отводил взгляда, смотрел до тех пор, пока ты не почувствовала на своей коже его обжигающее касание. Мои глаза, больше похожие на льдины в одиноком и холодном океане, смогли оставить на тебе следы огня, что бушевал в моём сердце. Наши взгляды встретились и закружились в безрассудном танце невысказанных чувств, в то время как наши тела всё ещё находились на прежнем расстоянии и не на миллиметр не поменяли своих поз. Что было в твоих бездонных глазах в тот момент, даже мне было сложно угадать. Испуг или страсть и желание? Но вот тонкие пальчики коснулись шеи, затем и впадинки на ключице, слегка прикушенная нижняя губа оказалась пленницей. Тебя саму смущали твои же нежные и плавные касания, багровый огонёк не заставил себя ждать и выступил румянцем на нежных щеках. А я всё неподвижно сидел и не отрывал взгляда, ведь только так я мог касаться тебя: только взглядом, скользящим по желанному, но недоступному телу, одним лишь взглядом, которым я так нагло испытывал тебя. Так бессовестно я пропускал через этот невидимый поток лучей зрения все свои эмоции, тайные желания, невысказанные фразы, а взамен выхватывал твои даже самые незначительные, мимолётные жесты, которые ты сама за собой порой не замечала.***
Наслаждаться, не касаясь, словно бесценной картиной, произведением искусства — тобой.