Трущобы и «Тяньлун».

Вэй Ин, тяжело дыша после долгой погони, стоит на крыше недостроя. Прицел, несмотря на сбитое дыхание, наведён точно… точно в голову Цзинь Цзысюаня. Самого альфу сейчас придавливает к холодному железобетону Цзян Чэн, но вдруг придётся вышибить мозги?  — Говори, мразь, — ровный, похожий на заточенный скальпель голос Ваньиня даже страшнее его обычных криков. — Говори, где Яньли. Говори всё, что знаешь. — Иначе что? — огрызается Цзинь, тем не менее замирая от скрутившего желудок ужаса. — Иначе твои мозги вместе с тобой полетят к крысам, — флегматично сплёвывает Татуированный — на крыше только они четверо, остальные рассеялись по району. — А если расскажу? — Отпустим, мы ребята честные, — Вэй Усянь фыркает, поудобнее перехватив пистолет. Цзысюань сначала мелко, поверхностно дышит, успокаиваясь. Потом начинает говорить, поминутно останавливаясь: — Я… тогда отец меня взял с собой. Помнишь, тогда нам по шесть лет было, Цзян Чэн?.. и я-я видел тот пожар. Я… я ничего не делал, правда, а потом отец… привёл девочку и… сказал, что, когда она вырастет, то… — Ближе к делу, мразь. Где Цзян Яньли? — потеряв во время этого бессвязного монолога всякое терпение, Цзян Чэн утробно рычит и сильнее вдавливает другого альфу в холодную крышу. Цзысюань, позорно пискнув, вцепляется в край и на одном дыхании заканчивает: — С А-Ли всё в порядке. Она жива, счастлива и… и мы собираемся вступить в брак! Какое-то время над недостроем царит тишина — слышно только, как внизу щёлкают зубами крысы-мутанты. А потом наследника «Фэнхуана» отшвыривают подальше от края крыши, и сквозь звон в ушах (от удара) слышится: — Благодарствуем. А теперь тикай отсюдова, пока не передумали, — Шун Зуцзин всё же подбирается для броска. Когда торопливые шаги альфы стихают вдалеке, Вэй Ин оборачивается к друзьям: — Думаете, мы правильно поступили? Может, надо было его пристрелить и скинуть в Адовую Глотку к крысам? Ваньинь молчит, Татуированный с каким-то задумчивым видом спрашивает: —Вэй Ин, с каких пор твоя недоверчивость переросла в желание укокошить, если человек тебе не нравится? — Ни с каких. Пошли, там тех ублюдков ещё дохрена и больше, — как-то резковато отвечает омега и идёт к хлипкой лесенке. «С тех самых, как увидел плачущего ребёнка по имени Цзян Чэн… с самого детства.» *** Лань Ванцзи равнодушно отпихивает с дороги очередного пристреленного им человека. Сколько ещё вокруг этих гадов — непонятно, и дождь вдобавок намечается. И самое главное — где Вэй Ин? Уже до Адовой Глотки дошёл, а белых лотосов до сих пор не чувствуется. А противное щёлканье и царапанье за высоким забором только отвлекает.  — Крысы? — взобравшийся на гараж Сычжуй выдыхает сквозь зубы и споро сползает по деревяшкам. — Господин, может, он уже ушёл? Вряд ли они все остались бы тут надолго. — Мгм. Возможно, — Лань Чжань мотает головой, вновь сосредотачиваясь на запахах. Подбирающаяся свежесть дождя; мерзкая, помойная вонь крыс, смешавшаяся с кислым запахом крови; запах грязи, мусора и страха — естественная, родная для Луаньцзан смесь; и вот, вот оно — три самых свежих ниточки! Пепел и розовый лотос — альфы, явно молодые, ещё не вошедшие в полную силу, но уже и не слабые. И вот он… пьянящий аромат предтечного омеги. Ох, только бы не сорваться.  — Туда. За мной, — альфа бросается в сторону, с силой закусив длинным клыком губу. Боль отрезвляет, но беспокойство сидит внутри — если уже сейчас внутренний зверь норовит сорваться с цепи, то… что будет, когда он увидит Вэй Ина? Только лишь месяц, а запах так на него действует. Но теперь уж он не проворонит своего омегу. ***  — Они из окон стреляют! — Сюэ Ян, уже почти сорвав голос, пытается докричаться до остальных. — Бежим хоть куда-нибудь! — Куда? — плаксиво вопрошает Мо Сюаньюй. — Ливень, туман, потёмки, холод, хтонь, не видно ничего! И куда пойдём? Зуцзин вздыхает, вновь отдёргивая руку от пачки сигарет в кармане — устал тут не только он один. Цзян Чэн, вон, запыхался, омеги тоже выдохлись, Вэй Чан вообще зевает ежеминутно.  — Давайте на заброшенную котельную, — идея не очень хорошая, но других предложений у Вэй Ина нет. — Сбрендил? Там собак злющих целая стая, да и психов обдолбанных тоже куры не клюют! — Да пошли, хуже уже не будет! *** «Плохая всё-таки была идея, » — дрожа, Усянь жмётся к стене. Обосноваться пришлось у огромных неработающих котлов, там было теплее всего. Ну, по сравнению с остальной частью помещения. — Блять, задолбали, — тихо шипит Сюэ Ян, прислушиваясь к пьяным крикам наверху. Наркоманы приняли их, можно сказать, с равнодушием — мешать не будут, и ладно. И вот им предстоит провести весь остаток ночи в компании холодных белых стен, нагромождённого оборудования, железных лесенок и проходов и отголосков драки на втором этаже. Вэй Ин прижимает к себе брата и вновь пробует заснуть. Голова болит от усталости и голода, синяки и ссадины ноют и щиплют, мышцы гудят после пробежки по лесу, ещё и промок и ноги в грязи. Уже укачиваемый мягкими сонными волнами, парень чувствует отдалённый сандаловый запах. Странно, вблизи таких деревьев нет, значит… кто-то вошёл… кто-то очень сильный. Но сейчас даже не хватает энергии на то, чтобы приподняться и открыть глаза — до того устал. «А впрочем… может, и не надо, » — думает Усянь, чувствуя, как чьи-то тёплые, большие руки легко поднимают его и несут куда-то. И так хорошо, мирно сразу в душе становится, будто его место и было всегда в кольце этих рук. Лань Ванцзи уходит вперёд остальных, спускаясь по узкой тропинке к далёкому выходу из трущоб. Сзади подростки шипят и переговариваются — их альфа уже подумывает завербовать в триаду, надо только посмотреть, на что способны. «Ну а пока… — альфа с лёгкой улыбкой глядит на заснувшего Вэй Ина. — Дай-ка я тебя рассмотрю, мой белый лотос.» Бледное от холода лицо; мокрые волосы и одежда; слипшиеся пушистые ресницы; пухлые губки, чуть вздёрнутый носик. А ещё лиловые синяки под глазами и какой-то слишком лёгкий — Лань Чжань не одного партнёра на руках носил, и никогда такого не было. Выглядит после суток без сна вообще не очень, но мужчине он нравился уже любым. «Надо только дать ему отдохнуть и освоиться. Ведь… что может быть лучше счастливого и защищённого омеги? Своего омеги? Я пока ничего другого не представляю, » — думает он, нежно касаясь носом чужого лба и выпуская феромоны. До этого дрожащее тельце расслабляется, а Усянь, как котёнок, льнёт ближе, вжимается лицом в лацкан белого плаща и вздыхает, засыпая ещё крепче.  — А я уже чуть с ума не сошла от беспокойства, господин Лань, — о, этот саркастичный тон Ванцзи узнает всегда. — Погружай его ко мне, — Вэнь Цин приглашающе указывает на микроавтобус. Альфа хмурится, но покорно передаёт спящего бете. Та добавляет: — Быстрый осмотр я, конечно, в пути проведу, но досконально всё будет только в поместье. Уже слыша отчаянный вопль юноши в ветровке «еб*ть, я братьев с сеструхами не предупредил!», глава Лань тоскливо провожает взглядом микроавтобус и садится в одну из машин. Едва подъехав к особняку, Лань Чжань спешит к Вэнь Цин. — Как он? — бросает, только успев зайти. — Тц, я же только приехала! — и без того раздражённая женщина сейчас выглядит не хуже первоклассной мегеры. — А ну выйди, осматривать буду пациента нашего! — Я останусь здесь. Врач сначала скептически косится на упрямца, но, смилостивившись, кривит губы в улыбке: — Ладно, помогай одежду стаскивать, к лекарствам я тебя не допущу. Вот только, аккуратно снимая с Вэй Ина куртку и водолазку, Лань Чжань оказывается не готов к тому, что худое тело будет напоминать один сплошной ушиб.