Год

Наконец-то выходные. Я решил навестить маму в психбольнице. Я собрал свои вещи и ухе хотел выходить из дома, как услышал, что меня окликнула моя сестра. — Шото, ты куда? — К маме… — А отец знает?.. — Нет. И, пожалуйста, не говори ему. — Хорошо — и, понимающе улыбнувшись, уходит на кухню. С тех пор как мама попала в больницу, Фуюми единственный человек в этом доме, кто меня хоть немножко понимает. Беру в руки телефон и пытаюсь понять, как мне попасть в больницу. Таааак, проехать 3 остановки на автобусе, потом еще 4 на трамвае, 7 на метро, еще 5 на автобусе, а потом пешком 15-20 минут. Как же все запутано то… И сколько это времени займет? Что?! 2 часа?! Видимо, отец и правда не хочет, чтобы мы навещали маму, но мне плевать. Два с половиной часа на общественном транспорте, другими словами, в самых недрах ада. Но я здесь. Решительно поднимаюсь по ступенькам и иду к регистрации. — Здравствуйте! — вышло не так уверенно, как хотелось бы. — Добрый день! К кому вы пришли? —девушка по другую сторону пульта натянуто улыбается. — Р-Рей Тодороки — выдавил я через силу. — Кем вы ей являйтесь? — Я…я её с-сын… — опять запнулся. Что со мной, черт возьми, не так?! — Как вас зовут? — она даже не заметила, как я нервничаю. — Т-тодороки Ш-шото. — Не волнуйтесь, — все-таки заметила. — Я уверена, она будет очень рада увидеть вас! —улыбается она уже куда приятней. — Спасибо… — Не за что! Вам в палату №437. Четвертый этаж, 5-я дверь слева. Удачи! И здесь, пожалуйста, подпишите, нам надо следить за тем, кто навещает наших больных. Я захожу в лифт, нажимаю на нужный этаж, и сразу начинаю сомневаться в правильности моего решения. А что если мама не будет рада меня видеть? Что если она не хочет со мной говорить? Что если она пытается нас всех забыть? Что если свои приездом я сделаю ей только хуже? Что если… Но тут мои мысли прерывает звук лифта, дающий мне знать, что я на четвертом этаже. Выходя из лифта, я поворачиваю налево и иду искать нужную палату. 432…33…34…35…36…37…437 — вот она. Собираюсь постучаться, но рука останавливается на полпути, она дрожит. Черт, соберись, Шото! Ты ведь не слабак! Пытаюсь снова постучаться, на этот раз операция «постучать в палату мамы» проходит успешно. Теперь пути назад нет. Я захожу в комнатку и аккуратно закрываю за собой дверь. Женщина в больничной одежде и с белыми, чуть ниже плеч, волосами сидит ко мне спиной и смотрит в окно — мама. На звук двери она медленно поворачивается и, наконец-то, замечает меня. — Ш…Ш-шото?.. — М-мама… Она встает и медленно подходит ко мне, я тоже начинаю идти к ней на встречу. Когда я уже достаточно близко, она вытягивает руки и обнимает меня, я же, в свою очередь, прижимаю её к себе еще сильнее. Я чувствую, как моя щека становится влажной. Я что плачу? Плечи мамы тоже подрагивают. Я кладу свою голову на её. Цветы. Её волосы пахнут цветами, прямо как в детстве. На душе сразу стало спокойней. Мы стоим так уже 10 минут. — Шото, — говорит она еле слышно, — прости меня, Шото. — Я уже давно простил. Хотя, нечего прощать! Ты ни в чем не виновна и никогда не была, так что я тебя не виню и никогда не винил… После еще нескольких минут обнимашек мы садимся на кровать рядом друг с другом и начинаем говорить обо всем. Я о том, что отец все такой же мудак, в отличие от Фуюми, она единственная, кто поддерживала меня в эти годы, и о том, что я поступил в Юэй. А она о том, как ей нас не хватает и как мной гордится. И вдруг она задает вопрос, который я не ожидал услышать. — И…как ты все-таки смог сюда прийти? — я поднимаю на неё взгляд, полный недоумения. — Не смотри на меня так, тебе явно было непросто собраться силами для этого. — Так вот, что она имеет в виду. — Мне кое-кто показал, что значит быть сильным, — и я рассказал ей все: как я рассказывал ему о детстве, как Мидория убедил меня, что огонь принадлежит мне, а не моему старику; как он, рискуя своей жизнью, со сломанной рукой пытался донести до меня что-то столь очевидное. — Так, у тебя есть друг? — Д-друг? — Это замечательно! Познакомь меня с ним как-нибудь, ладно? — Конечно! Пока мы с мамой разговаривали, время незаметно пролетело, и мне надо было уже уходить. Попрощавшись с мамой, я пообещал ей прийти и на следующей неделе. *** Я уже дома лежу в кровати и опять не могу уснуть. В этот раз в голове крутится фраза мамы «Так у тебя есть друг?». Н-Неужели ты помог мне потому, что считаешь меня другом? Или ты хочешь со мной подружиться? Неужели я достоин быть чьим-то другом? Неужели я достоин быть ТВОИМ другом? Видимо, задавать ему вопросы перед сном теперь станет традицией.